– Вот лучше так и скажи, что тебе скучно в чужом городе, девочек искать некогда, проститутками брезгуешь, и тут я удачно подвернулась. Во второй раз. Не так?

– Почти угадала. И мне, действительно, скучно. А ты забавляешь. Наверное. Пока не понял.

– Лучше скажи, что слегка раздражаю. Непривычный вкус на фоне общего поклонения. Давай уж прямо, я не расстроюсь. Предпочитаю честность.

– Вот поэтому и забавляешь.

– Это, конечно, круто все… Но я, действительно, устала. Домой хочу. А вместо этого – тебя забавляю. Целые полчаса, причем – заметь мою щедрость – совершенно бесплатно. Мама дорогая! – Опомнилась, полезла в сумку. Куда ж я телефон закинула? – Меня там девчонки уже, наверное, обыскались…

– Это троица , что сидела с тобой за столиком? – Значит, не показалось, не случайно мы у туалета встретились.

– Да. Откуда ты знаешь?

– Я знаю практически все и про всех в этом городе. Если и не знаю о чем-то – это вопрос времени… – Голос ленивый, но угрожающая сталь очень явно проскальзывает.

– Здорово. Мне нужно бежать. Они волнуются.

– Они уже спокойно добрались до дома. Последнюю доставили минут пять назад.

Да что ж это такое?! До какой степени я вляпалась?

– С твоими гориллоподобными? Конечно, спокойно. Сейчас корвалол хлебают, целыми пузырьками.

– У меня работают не только, как ты говоришь, гориллы. Есть и вполне обаятельные парни. Все хорошо у твоих подруг.

– И почему я тебе сейчас не верю? – Спокойствие. Только спокойствие. Никак нельзя показывать, что вот теперь я реально волнуюсь.

– Не имею понятия. – В облике заносчивого урода промелькнуло что-то человеческое. Улыбается? Точно. Маньяк, неизвестного науке сорта. – Я пока не давал для этого повода.

– Значит, нужно проверить.

– Да ради Бога! Звони. – Он откинулся на спинку дивана, вытянул ноги, голову склонил. Зритель в кинотеатре. А я, похоже, единственный актер, который сейчас изобразит комедию. Козел.

– А ты подслушивать будешь, что ли? Это неприлично.

– Неприлично спать на деловых встречах с незнакомыми мужчинами.

Говорю же – козел!

– Так же, как неприлично склонять к сексу деловых партнеров-женщин. И вообще, что ты зациклился на этом вопросе? Трахнулись и забыли.

– А может быть, я хочу повторить?

– Здрасьте, приехали. Для этого нужно было ходить столько времени вокруг да около? Сразу бы и сказал. А я тут мучаюсь, не могу понять, в чем дело…

Как-то я даже немного забыла про подруг… Нет, конечно, такие догадки тоже проскальзывали… Однако… Почти растерялась.

– Ты же прекрасно все поняла: мне скучно. Думал, как быстро сама догадаешься. Не вышло. Пришлось пояснять.

– Слушай, а с какого перепуга я должна тебе стать бесплатным развлечением? Найди специально обученных людей, с ними играй в свои игры.

– Ты сама на это подписалась, дорогуша. Теперь никуда не денешься. Слишком забавная.

– Круто. А если не соглашусь? Может быть, мне совершенно не хочется с тобой общаться?

– Ага. Поэтому ты с таким удовольствием хамишь.

– Защитная реакция. Стараюсь тебе не понравиться. Чтобы отстал и забыл.

– Снова обманываешь. Делаешь все, чтобы запомниться.

– Я делаю все, чтобы ты понял: твоя персона не у всех вызывает преклонение и обожание. Не по адресу обратился.

– Думаешь, у кого-то вызывает? И много у меня поклонников и поклонниц?

– Уже не знаю. Разочаровал ты меня. Не нужно было, действительно, связываться.

– Значит, будем очаровывать. Иначе, в сердце моем останется незаживающая рана.

– Тоже дамские романы читаешь? Или сериалы смотришь?

Расхохотался.

– С чего ты взяла?

– Нормальные мужчины такими словами не разговаривают. У них сердце – это орган, который перекачивает кровь. И раны бывают на нем от огнестрелов или от холодного оружия. Ну, может быть, от чего-то еще, не разбираюсь… И раны эти, как бы, не остаются. От них помирают. Значит, ты не нормальный мужчина, если такими фразами думаешь, или нахватался.

– А если я классику в детстве читал?

Видимо, недоверие на моем лице отразилось чересчур уж явно. Янкевич и классика? Ну-ну…

– Не веришь? Хочешь, диплом покажу? И аттестат с отличием?

– Ты его с собой вместо паспорта носишь? Ну, правильно: паспорт тебе не нужен, и так все в лицо должны знать, а вот диплом… Конечно, с этим сложнее.

– Слушай, а ты не хочешь поужинать? – Что ж, надо отдать должное умению товарища сбивать с толку. Твердые пять баллов.

– Это от темы так уходишь?

– Нет. Реально, аппетит разыгрался. У тебя, по идее, тоже должен бы. Столько калорий потеряла.

– А ты считал? Тебе не все ли равно до моих калорий?

– Нет. Не считал. Просто видел, как тебя весь вечер колбасило.

– Да ты что?! Глаз не мог оторвать, что ли? Так весело было смотреть?

– Глаза отрывал, но все равно заметил.

Вот так. Только хотела поставить плюсик к своей самооценке, и тут же обломалась. Хотя, и не очень-то нужно. И так, порой, зашкаливает…

– Ну, заметил, и что? – Глупо, само собой, но гордость настаивала: " ну, давай, начинай уже отвешивать комплименты!". Я же девушка, в конце концов. Мне комплименты нравятся. Пусть и такие – полученные насильственно.

– Ничего. Вспомнил, что осталась к тебе парочка вопросов.

– Ну, я же ответила на все? Может быть, на этом стоит сказать друг другу "адью"? Или, как сейчас принято: "давай, до свидания"… – Нет комплиментов, тогда и говорить не о чем. Буду я тратить время…– Я спать хочу.

– А перекусить?

– Тоже хочу. Но это не твое дело.

– А как насчет чего-нибудь очень вкусного? – Так он это аппетитно сказал, что в желудке противно засосало. А дома, в холодильнике, только остатки черешни. Я же не предполагала, что мне что-то еще потребуется, в ночи.

– Хм… Даже не знаю, чем таким ты сможешь меня заинтересовать… – Вообще-то, конечно, жареная картошка с мясом – и я бы уже согласилась. Но я же в этом только сама себе признаюсь.

– Пойдем. Чем-нибудь удивлю.

– Никуда я с тобой не пойду. Можно и здесь поужинать.

– Здесь отвратительно готовят. Хочешь испортить желудок? В другой раз, без меня.

– Ну, иди тогда. А я останусь.

– В отеле прекрасно готовят. Любое блюдо, даже то, которого нет в меню, сделают по заказу. Шеф-повар из кожи вылезет, но приготовит по лучшему разряду.

– Понятно. – Разочаровал. – Ты меня позови еще посмотреть коллекцию этрусских ваз. Или собрание бумажных фонариков эпохи Цзы.

– Про фонарики не слышал ни разу. А чем тебя вазы не устраивают?

– Во-первых, тем, что я в них ни черта не пойму. А во-вторых, откуда в гостиничном номере эта коллекция возьмется? Ты её с собой по всему миру таскаешь?

– Я смотрю, ты неплохо осведомлена о моей жизни.

– А то! – Вот теперь уже заслуженно погордилась. – Я ко всем встречам готовлюсь заранее.

– Да ну? Даже к сегодняшней?

– К тем, которые планирую, имелось в виду.

– Допустим, что убедила. Ну, так что? Поехали?

– А можно мне еще немного повыделываться? В конце концов, я приличная дама. Мне нужно подумать, а тебе – поуговаривать. Так что, давай – начинай молить. Хотя, если честно, до сих пор не пойму, зачем тебе это надо. Давно бы уже себе девочку снял, поимел прямо здесь, а меня отправил восвояси. Мог бы даже и не подходить.

– А ты всегда такая?

– Какая?

– Циничная.

– Я тебя умоляю! – Вот сейчас обидел, почти. – Я сейчас очень мягкая и пушистая. Весь цинизм дома оставила.

– Почти поверил.

– Вот и здорово. – Немного выждала. Театральная пауза. – Ну, давай, начинай.

– Что?

– Умолять. Чтобы я потратила на тебя еще час своего времени.

– Послушай, женщина. Я же могу резко изменить настрой. И тогда уже ты будешь умолять, чтобы я на тебя время не тратил, а восвояси отпустил.

Вот так. Шутки шутками, а стоило зацепить посильнее и из мягких, ленивых лап тут же показались когти. Острые такие. Пара металлических нот в голосе.

– Ну, и нафиг ты тогда комедию ломал? Прикидывался добреньким… Сразу бы сказал, что ты засранец, и плевать хотел на мои желания и мнения…

– А разве ты не считала меня засранцем с самой первой встречи? Я ж по глазам вижу: сидишь, гадаешь, в чем дело, что со мной произошло?

– Ну, да, не могла понять, какой ты белены объелся. Ждала немного другой реакции на все.

– Как видишь, не тебе одной дано удивлять поведением.

– Ты не удивил, а насторожил. – Еще раз пожалела, что продолжила разговор. Не выйдет ничего хорошего из этой встречи.

– Значит, не такая безбашенная, как хочешь казаться. Ладно, вставай, чем позже отсюда уйдем, тем позднее поужинаем.

– Точно вариантов нет? Ты можешь отдельно от меня, какой смысл переводить на меня продукты, если все уже обсудили?

– Твоя настойчивость похвальна. Я даже начал понимать, как, с таким характером, ты смогла дорасти до своего уровня в этой конторе…

– Тогда, наверное, понял, и почему ушла.

– Наверное. Ну, что, подъем?

– Черт. Умеешь ты уговаривать, Кирилл Владимирович. Даже не знаю, как отказать…

Ничего не ответил, только дверь открыл и кивнул приглашающе. А я-то надеялась, что выйдет, не оборачиваясь. Не то, чтобы искренне верила в шанс улизнуть, но… надежда, она такая, живет себе и живет…

Нас провожали. Те, кто стоял под дверью, пока мы мило беседовали. И тот хмырь, что задержал возле туалета, тоже провожал. Еще и подмигнул, зараза такая. Ну, я скривилась и показала язык. Имею полное право – он мне никто, можно не париться о впечатлении. А если за дуру примет, оно и к лучшему.

Что-то большое и черное уже стояло напротив выхода.

Мне открыли переднюю пассажирскую дверь. Удивили. Еще большее удивление – от того, что он сам сел за руль.

– А как же водитель? Тебе же по статусу не положено… Падаешь в моих глазах… Я-то думала, у вас тут все, как в кино, про больших мальчиков…

– Сейчас могу себе позволить. А днем с водителем катаюсь. Нужно выбирать – или дела, или дорога…

– Так это же опасно… Дядя твой, я слышала, тоже за рулем был, когда его…

– Застрелили?

– Угу. – Неважно, что он был бандитом. Я такие вещи вслух произносить не люблю. Не нравятся они мне.

– Если захотят, и на заднем достанут. И даже в туалете. Охрана и водители – так, для приличия больше. Дополнительные жертвы в таких случаях.

– Очень интересно слушать про такие подробности. Только вот, меня сейчас больше волнует, что я нахожусь в этой машине, а ты за рулем. А жить хочется.

– Не волнуйся. Сейчас все вокруг спокойно. Дядя влез туда, куда не стоило. Нужно края видеть. А я их вижу.

– Ой, ну всё. Мне теперь очень полегчало. Прямо камень с души…

– Главная опасность для тебя сейчас…

– Знаю. Ты сам, собственной персоной. Ничего, что перебила?

– Ничего.

Он замолк на время, внимательно следя за дорогой: пятница, ночь, идиотов на дороге хватает, светофоры моргают оранжевым. Опаснее, чем днем, в час пик…

Подружки на СМС-ку дружно ответили, что все у них замечательно, почти уже спят. Каждая, при этом, пожелала удачного свидания. Катька наехала, что могла бы и рассказать про встречу со школьной любовью…

Капец. Приехали

– Что вы девчонкам наплели?

– Понятия не имею. Этим Сашка занимался. А что? – Короткий взгляд в мою сторону, и снова – на дорогу.

– Да они уже почти благословили меня на счастливую семейную жизнь!

– Ну, и что в этом такого страшного?

– Ничего. Я должна знать, в каком ключе отмазываться.

– Неужели, не сможешь придумать?

– Выдумка тоже должна быть логичной, чтобы поверили. Запытают, и на нестыковках проколюсь.

– Тогда расскажи правду.

– С ума сошел?! Официальная версия моего увольнения – то, что я отказалась делать то, что от меня потребовали. А теперь я должна признаться, что все было наоборот?

– Это же твоя жизнь, почему ты должна отчитываться?

– Не так много друзей осталось, чтобы их расстраивать…

– Хорошие друзья поймут.

– И эти поймут, но все равно расстроятся. Решат, что совсем с котелком проблемы. Начнут докторов искать, промывать мозги самостоятельно… – Я уже представила эти душещипательные разговоры за бокалом чая, или за чашкой коньяка. Передернуло уже сейчас.

– Ну, твое дело. Потом уточню у Сашка, что он сочинил.

– Это не тот обаяшка, что зажимал меня в коридоре?

– Не слишком и зажимал. Ровно на столько, на сколько было позволено.

– Почему-то, я даже не удивлена…

Немного помолчали. И тут меня осенило:

– Послушай, Кирилл! – Видимо, слишком эмоционально: резко затормозил. Тут же замигали сигналками две тачки – явно, сопровождение. Бедолаги, нервничают, а тут просто я слегка перегнула с громкостью.

– Да?

– Это мы сейчас приедем, закажем, и еще минут сорок ждать придется? Время – первый час ночи… Может, в какой-нибудь фаст-фуд заглянем?

– Черт. Я думал, у тебя что-то горит. Ждать не придется. Уже все заказано. Будет готово к нашему приезду.

Я сглотнула. Это как понимать?

– Когда успел-то?

– Когда увидел тебя в клубе. Ребята сообщили, когда мы выехали. Все просто.

Польщена. Несомненно.

– То есть, все эти разговоры были так просто, для отвода глаз?

– А заткнуть тебе рот и закинуть в тачку – было бы лучшим выходом, так, что ли?

– Твоя тактичность безгранична. Ценю. Затыкаюсь.

– Да ладно уже, говори. Пока разрешаю.

Разрешает он… Надо же, какая душевная щедрость. Просто границ не знает.

Уткнулась в телефон. У меня там куча уровней в новой игрушке не пройдена. Вот и займусь.

– Ну, и что ты молчишь? До этого активно разговаривала…

Пожала плечами.

– А смысл?

– Действительно. Только, я думал, что ты никогда не оставишь ни за кем последнее слово. Знаю таких, неугомонных.

– Слава богам, еще в детстве избавилась от этой привычки. Иногда молчать полезнее. – И безопаснее, несомненно. Тут и договориться можно, не знаю, до чего.

– Что ж, приятно видеть крупицы здравого смысла.

– Специально заводишь, да? Развлекаешься? – А вот фигушки тебе. – Зря. Абсолютно с тобой согласна: мой мозг совершенно нездоров, раз я с тобой связалась.

Ухмыльнулся, мотнул головой, но промолчал. Вот и хорошо. А то я сбилась из-за него, уже два раза. Будет обидно, если ничего не смогу пройти.

– И что ты нашла в телефоне, такого увлекательного? – Ну, вот. А говорят, что женщины не способны переносить долгое молчание.

– Смс-ки пишу, чтобы знали, к кому обращаться, если я без вести пропаду.

Снова – удар по тормозам.

– Да что ж такое-то? Я так без зубов останусь! Думай, что делаешь.

– Отдай телефон!

Ой. Видимо, перестаралась, дергая тигра за усы. Нужно выворачиваться. Он очень зол – вон, губы сжал, ноздри раздуваются.

– Не отдам. Если бы я это сделала, ни за что не стала бы тебе сообщать. – Хотя, идея неплохая: такими темпами, можно и заиграться.

– Ты же не хочешь, чтобы я сделал это насильно?

– Не хочу. Ты прикинулся цивилизованным – вот и продолжай держаться намеченного курса. Жизнь мне испортить ты сможешь и другими способами, ни к чему еще и грабежом заниматься.

– Ладно. Твоя взяла. В следующий раз думай, что говоришь. Могу не сдержать рефлексы, ты же и пожалеешь.

Да я уже сто раз пожалела, что мы вообще знакомы. И что теперь? Пойти утопиться? Ни за что. Слишком некрасивый и скучный способ.

Злость Янкевича по-тихому остывала, но до конца не ушла. Даже обрадовалась, когда впереди ярко засветился парадный вход отеля. Находиться в замкнутом помещении с раздраженным мужиком – то еще удовольствие. И не важно, что раздражение это сама же и вызвала. Я к нему в пассажиры не напрашивалась.

– Выходи. Прибыли.

Будто сама не поняла. Выпрыгнула из тачки. Со всей изящностью, которая возможна в кроссовках и джинсах. Короче, как молодой сайгак. Видимо, так подумал служитель, метнувшийся от дверей, чтобы отогнать машину на стоянку. Ну, прости, чувак, я знаю, что из этого крокодила должны аккуратно высовываться, по очереди, бесконечно длинные стройные ноги на безумных каблуках и в мини-юбке. А тут я – картинку испортила. В жизни огорчения и пострашнее бывают.

Кирилл заметил, что я усмехаюсь собственным мыслям, дернул бровью, но ни о чем не спросил. Видимо, продолжил бороться с раздражением. Уважаю. Не все способны.

Подъём в лифте, как я ни мечтала, надолго не затянулся. Двери номера услужливо распахнулись, стоило только раз прикоснуться к ним электронным пропуском. В общем, ни одной технической заминки по пути в логово зверя. А я так надеялась, что все в этом гребаном отеле, перешедшем в собственность Кирилла Владимировича, неожиданно заклинит. Хотя, о чем это я? Если верить непроверенным источникам, ему в наследство половина города отошла. Само собой, не по документам, а по правилам, царствующим в их, когда-то далеком от меня мире. Как бы хотелось, чтобы и дальше он оставался таким же далеким…

Ясное дело, приемная, в которой мы тогда общались, только для посторонних. Меня провели в другое помещение, не менее помпезное, но более закрытое. Вход в него я и не заметила в прошлый раз.

Даже пришлось разуваться, глядя на хозяина. Вот бы я поржала, если бы он тапочки предложил. Как в лучших домах Европы… Что-то мысли мои по сторонам бродят. Не к добру. Сейчас лучший стиль поведения – заткнуться и не отсвечивать лишний раз.

– Располагайся. Ужин сейчас привезут. – Кирилл направился к очередной двери. Похоже, спальня. А может быть, и гардероб. Ни за что не подумала бы, что у нас в городе в гостиницах есть такие "сложные" номера. Хотя, было бы странным останавливаться в отеле собственного города… Это вообще первый случай, нужно сказать.

– Ой, а можно твои журналы посмотреть? – Это я бросила вслед удаляющейся спине. Сама уже зарылась в стопку свежёхонькой прессы – руки чесались, так хотелось прочесть.

– Там нет никаких "Космо", "Даш" и прочей хрени. – Презрительно хмыкнул. А чего хмыкать-то? Мне вот интересно, откуда познания в области женской макулатуры? Мальчикам не положено такие названия помнить. Девочкам, в принципе, тоже не очень полезно, однако…

– Вот еще. Я все свежие выпуски еще вчера в интернете прочитала. А вот "Деньги" в сети не выкладывают. Или не полностью. А я подписку забыла продлить. – Вру, конечно. Только вчера собственноручно закрыла. Нечего засорять почтовый ящик. А родители это читать не будут. Их мозги, тем более, пачкать не стоит. Я же заботливая дочь…

– Ах, вот оно что… На сколько я помню, у "Коммерсанта" был собственный сайт. На нем – все их издания.

– Слушай, просто признайся, что тебе жалко! Охренеть! Какой-то несчастной бумажки с буковками пожалел для девушки…

– Да читай, ради Бога… Что ты заводишься? – Ого. Кирилл-свет – батькович растерялся. Знала бы раньше, чем огорошить – давно бы пользовалась вовсю. – Откуда ж мне знать, что женщины такие вещи читают.

– Ну, конечно. По твоему мнению, в какой-нибудь "Лизе" для девочек дают советы, как правильно снизить арендную ставку? Или, может быть, ситуацию с безработицей описывают? Нет, может быть, всё это в них есть, но я давно не заглядывала. Некогда.

Я уткнулась в журнал, а он вышел. Молча. Надо же. Это что сейчас было? Два – один? Или два-два? Черт. Надо счет вести повнимательнее. А то выиграешь и не заметишь.