Цитаты из книги «Женщина с Марса. Искусство жить собой»

Именно работа с психологом, давшая право обижаться на родителей, не обесценивая эти обиды, называя их инфантильными, привела к осознанию, которое нельзя получить усилием воли и разума: скольким же я обязана родителям.

Я не помню, сколько уж лет отращиваю у себя внутри того самого Здорового Взрослого. Выдержке и мудрости которого завидуешь. Который не назло, не вопреки, не «чтоб ты подавился», не «не дождетесь», не «так тебе и надо», не «а чего ты хотела», не «ничего, не сахарный», не «переживешь», не «хватит ныть», не «а я же говорила», не «ишь ты, самая умная, что ли», не «ты у меня попляшешь», не «молчи, за умного сойдешь», не «тебя не спрашивали», не «а кто ты вообще такая».   Не вот это все! Я ращу Здорового Взрослого, который «мне кажется, ты просто устала, давай-ка отдохнем», который «ну, бывает и так», «ты сделала, что могла», который «ничего, ты умница и все получится», «у всех бывают неудачи», который «господи, это ужасно», «маленькая моя девочка», «я всегда на твоей стороне», который «ты можешь на меня рассчитывать», «как я могу тебе помочь».   Вот так правильно!

Крутость значит очень мало, когда живешь чужую жизнь.

Жизнь идет. Все меняется, и нет ничего постоянного. Несмотря на всю планомерность, я не знаю, что со мной будет через год. И так можно, да. Это и есть — Искусство Жить Собой.

В моем резюме — аскетизм, трезвый ум, расчет, бурные эмоции, анализ, узкие платья и каблуки, кеды и джинсы, недурной хук слева, а еще штрудели и холодцы. Я знаю, что могу менять мир — потихоньку. Я верю в смелость, силу и добро, в то, что вовсе не обязательно прятаться за уютненьким трендовым цинизмом.

У меня много историй, мой хороший юный Кэмерон, какую тебе рассказать? Про исчезнувшего австрийского банкира или про торговцев оружием в Китае, про три дня с цепью на ноге или про то, как нереально медленно и гулко бьется сердце, когда твой любимый достает из кармана гранату? Про нелегальные азиатские притоны или про заброшенный странный говорящий дом в степи? Про восемь сигаретных ожогов на запястье или про бездомную холодную ночь под чужим именем и внешностью в Рейкьявике? А может, про то, как я убила кошку, или про то, как волокла на себе стокилограммового мужика по острым горным камням? Про вкус живых скорпионов и вкус женщин; откуда у меня ножевое ранение или после какого десятка мужчин перестаешь пытаться запомнить имя? Про то, как ударить до крови, и про вкус выбитых зубов во рту? Про то, как считывать женщин по векам, а мужчин по кистям рук? И твои руки, мой хороший, юный Кэмерон, не сулят мне ничего особо захватывающего, несмотря на соблазнительно играющие под тканью рубашки мышцы.

«Я уверена, что мы можем договориться о пяти процентах, но, если я в вас ошиблась, скажите прямо».

Я мотаюсь между каирами, варшавами и касабланками, в моей сумке ноутбук, три договора на вычитку, корпоративная кредитка и молокоотсос. Я крашусь за две минуты, одеваюсь за пять, сплю в среднем по пять часов в сутки.

На той стороне — уверенность в непогрешимости, осуждение, страхи. На нашей — свобода, смелость, искренность.

Одним из величайших богатств, подаренных мне родителями, было их невмешательство в то, кем мне надо быть и чем заниматься. Я читала что хотела, училась чему хотела, работала где хотела, выходила замуж за кого хотела и двигалась куда хотела. Им не всегда было легко с этим смириться, но они предоставляли мне свободу выбора. Поэтому, когда я снова и снова отвечаю на вопрос, откуда я черпаю энергию и как заставляю себя столько впахивать, почему не выгораю, не пью стимуляторы и не мечтаю «ничего не решать и платьишко», я отвечаю одно: очень надо».