Я услышала в трубке короткие гудки и вздохнула. Потом зачем-то стянула косынку с шеи. Засунув ее в сумочку, глянула на пакетик с бирюзовыми бусами.

«Надеть или не надеть? – метались мысли. – Ну чем не гамлетовский вопрос!»

И я все же вынула бусы, но просто намотала их на запястье левой руки, словно многоярусный браслет и медленно пошла к подъезду.

В этот момент дверь распахнулась и выскочил раскрасневшийся Сергей, поправляя очки и оглядываясь по сторонам. Я махнула ему рукой, он ускорил шаг, подлетел ко мне и начал целовать, не обращая внимания на двух женщин, которые перестали разговаривать, повернулись в нашу сторону и внимательно наблюдали. Я отодвинулась и посмотрела в лицо Сергея. Он жадно изучал меня, его глаза блестели, губы улыбались.

– Прекрасно выглядишь, – заметил он. – Айда ко мне!

Все внутри у меня сжалось, но я словно под воздействием гипноза, пошла рядом с ним к подъезду.

Сергей набрал код домофона, вошел, миновал лифт и начал спускаться по ступеням куда-то в подвал. Я сразу остановилась, с подозрением изучая ржавую толстую решетку и дверь за ней, обитую рваным коричневым дерматином.

«Я сошла с ума, – метались мысли. – А если это маньяк? Ведет меня в какой-то подвал».

Я сделала шаг назад. Сергей в этот момент открыл дверь и повернулся ко мне. Он ясно улыбнулся и сказал:

– Вот тут я и творю. И часто здесь же и живу, хотя квартира у меня на «Молодежной».

Его глаза смотрели мягко, улыбка была милой, лицо выглядело интеллигентным, и мои страхи мгновенно улетучились.

Я спустилась и зашла вслед за ним. Он сразу закрыл дверь на ключ и включил свет. Мы находились в подвале, полностью оборудованном и обжитом. Напротив двери я увидела большой старый шкаф, за которым торчала часть деревянной скамьи, на вид уличной. Слева была оборудована небольшая кухонька с электроплиткой, стоящей на деревянном некрашеном столе, рядом притулился маленький холодильник, за ним высился посудный шкаф. На столе на щербатом фаянсовом блюде валялись какие-то помятые тюбики с красками, рядом лежали изношенные кисти и какая-то узкая лопаточка с заляпанной краской ручкой. Я взяла ее и потрогала край. Он был не очень острым.

– Это называется мастихин, – пояснил Сергей, не сводя с меня глаз. – Для работы с масляными красками, чтобы выравнивать слой, снимать лишнее. Ты очень аппетитная женщина, – не к месту добавил он и взял мастихин из моих дрогнувших пальцев.

– А там что? – поинтересовалась я, повернув голову направо.

Сергей, не отвечая, пошел вглубь коридора. Я медленно отправилась следом, оглядывая стены в пятнах сырости и толстые трубы, проходившие под потолком. Мне хотелось уйти, я чувствовала себя все более напряженно. Но тут мы очутились в большом квадратном помещении. Посередине стоял длинный стол, полностью заваленный какими-то листами, карандашами, красками, кисточками и прочими принадлежностями художника. Он дополнительно освещался настольной лампой. Я заметила, что у стен стоит множество холстов. Некоторые были в рамах. Все картины были отвернуты. В одном углу громоздились несколько мольбертов.

– А там туалет, – зачем-то сообщил Сергей и показал на узкую дверь в глубине помещения. – Там чисто, не беспокойся.

У меня отчего-то вся кровь прилила к щекам, и я смутилась. Я подошла к столу и начала рассматривать большой прямоугольник картона, на котором акварелью был изображен типичный русский пейзаж.

– Это, помнишь, я говорил, – будничным тоном сообщил Сергей, – взял халтуру. Вот, накидал несколько фонов. Нравится? – довольно равнодушно поинтересовался он.

– Красиво, – осторожно ответила я.

Терпеть не могу высказываться о чем-то, в чем не разбираюсь. А в живописи я была полным профаном.

– Это, так сказать, мой кабинет, а теперь, мадам, попрошу пройти в мою спальню, – игриво предложил Сергей.

Я глянула на него испуганно, но он улыбался все шире.

Завернув за угол, он отодвинул тяжелые портьеры темно-фиолетового цвета и пропустил меня в полутемную комнату. Посередине находилась большая закругленная кровать, застеленная цветастым лоскутным покрывалом. Оно было сшито явно вручную из ярких шелковых кусочком ткани самых разных цветов. Основным мотивом этого текстильного произведения являлось оранжевое солнце. Его лучи разлетались в разные стороны и ложились на невероятное количество самых разнообразных цветов и листьев. Это выглядело необычно и очень красиво.

– Нравится? – поинтересовался Сергей, садясь на покрывало и поглаживая его пальцами. – Это моя бабуля своими руками сотворила. Она у меня известная мастерица была. Такие вещи простой иголкой делала, что куда там современным рукодельницам!

– Бесподобно! – с чувством произнесла я и остановилась возле кровати, ощущая все нарастающую неловкость.

– Может, хочешь руки помыть? – спросил Сергей с невинным видом.

– Да, – кратко ответила я и направилась к выходу из спальни.

Но Сергей тут же остановил меня и показал на второй выход, который я сразу и не заметила. Он тоже был задрапирован портьерами.

Там оказалась небольшая умывальня, если можно так выразиться. Квадратное и старинное на вид зеркало в вычурной кованой раме, розовая раковина, стеклянная полка со множеством флаконов духов, лосьонов, с разнокалиберными баночками кремов, несколько махровых полотенец. Я умылась, расчесала волосы и попыталась охладить водой горевшие щеки. Но они от этого только ярче раскраснелись. Возле раковины имелась еще одна дверь из некрашеного дерева. Я робко заглянула туда и не смогла сдержать смешка. Это была самая настоящая сауна, полностью обитая узкими деревянными планками.

«Вот вам и бедный художник! – подумала я. – Представляю, сколько он вложил денег, чтобы так оборудовать и обустроить этот огромный подвал».

Когда я вернулась в спальню, Сергей все так же сидел на кровати.

– Иди ко мне, – ласково позвал он.

Я села рядом на покрывало. Кровать еле слышно заскрипела. Я огляделась. Возле одной стены находился вполне современный на вид высокий и плоский шкаф. За его стеклянными дверцами я увидела множество книг и дисков. Напротив кровати возвышался стол. Я заметила открытый ноутбук. Левее стояла какая-то аппаратура. Над ней висела плазменная панель. Все стены были увешаны картинами. Я заметила в уголках подпись «Русаков» и поняла, что все это работы Сергея.

– Что-нибудь нравится? – спросил он, наблюдая за мной.

– Вон та, – ответила я, показывая на довольно большое полотно, висевшее посередине стены.

Сюжет был на первый взгляд странным и непонятным. В центре словно парил человек. На вид это был современный мужчина средних лет. Его лицо чем-то неуловимо походило на лицо Сергея, и он даже одет был в деловой костюм. Но за его спиной раскрылись огромные птичьи крылья. А снизу со всех сторон к нему тянулись руки с раскрытыми пальцами.

– Моя любимая, – заметил Сергей. – Мне давно ее предлагают продать, но все никак не могу расстаться. На прошлой неделе один товарищ из Гонконга предлагал не одну тысячу долларов.

– О чем она? – поинтересовалась я после затянувшейся паузы.

– То-то и оно, что каждый видит, что хочет, – охотно ответил Сергей. – Я подписал «К Нему». Пытался отобразить сущность творца и его путь. Но со временем этот смысл как-то размылся, картина оказалась значительнее меня. Так, кстати, часто бывает с хорошими произведениями искусства. Представляешь парадокс, когда произведение оказывается значительнее, чем его автор?

Я искоса глянула на Сергея. Но он был серьезен и говорил вполне искренно.

И вдруг обхватил меня и опрокинул на спину. Я почувствовала его горячие сухие губы и попыталась отстраниться. Но Сергей навалился на меня. Его пальцы гладили мои волосы, губы целовали лицо. Я закрыла глаза и расслабилась, с удовольствием ощущая поцелуи и трепетные нежные ласки.

Но в какой-то момент перед моим внутренним взором появилось лицо Ника, его грустные глаза. Я резко оттолкнула Сергея, поправила сбившееся платье.

– Ты чего? – удивленно спросил он и тоже сел.

Потом нащупал очки и водрузил их себе на нос, пристально на меня глядя.

– Ничего, – сухо ответила я и встала.

– Мы же не маленькие дети, – произнес он стандартную фразу. – Разве я тебе не нравлюсь? Разве ты меня не хочешь?

– Вначале спрашивать нужно, а потом бросаться.

Я наклонилась и начала натягивать спавшие туфли. Сергей неожиданно грохнулся на колени и стал целовать кончик туфли, которую я успела надеть. Оторвавшись, он поднял глаза и медленно проговорил:

– Но кто вы, милое дитя? Видимо, нам необходимо познакомиться более детально, раз спонтанный секс вас не устраивает.

– Человек, – улыбнулась я.

– А конкретнее? – спросил Сергей, встал с колен и улыбнулся в ответ. – А то я открыт перед тобой, даже пригласил в свое святилище, студию, а вот о тебе вообще ничего не знаю.

– Лазорева Ольга Николаевна, – ответила я, зачем-то назвав полное имя. – В разводе, у меня две дочки, и я рантье. Вот, собственно, и все.

– Хорошо, – засмеялся Сергей. – Но таких женщин я и не встречал.

– Не преувеличивай, – ответила я. – Таких полно!

– Нет! Ты совсем особенная. Ты отчего-то сопротивляешься, хотя сама ко мне приехала, а это разжигает. Но что это? Умелое кокетство или простодушная чистота? Как узнать правду бедному художнику?

– Вас, мужчин, не поймешь, – заметила я. – Вы же сами хотите загадки, тайны. И к чему тебе правда? Пусть я останусь непонятной незнакомкой, так даже интереснее.

– А у меня появилась мысль! – возбужденно заявил он и включил ноутбук. – Иногда это дает неожиданные результаты.

Я с любопытством, не понимая, смотрела, что он собирается делать. Но когда до меня дошло, было уже поздно. Сергей набрал в поисковике мою фамилию и имя и получил ответ. Увидев названия книг, вышедших под моей фамилией, он присвистнул и в изумлении на меня уставился.

– И что это такое, позвольте вас спросить, сударыня? – после паузы, во время которой внимательно изучал мое лицо, тихо поинтересовался он. – «Мемуары русской гейши», «Я – порнозвезда», «Секс по телефону». И это написала Ольга Лазорева. Это простое совпадение имени и фамилии? Или как?

– Сейчас объясню, – сказала я и отчего-то залилась краской.

Вся эта история меня порядком нервировала.

– «Самая горячая литературная сенсация! Самый громкий литературный скандал! Подлинная история порнозвезды, рассказанная ей самой! Самые скандальные откровения, самые „клубничные“ подробности, весь мир отечественного порнобизнеса – в новой сенсационной книге Ольги Лазоревой», – прочитал вслух Сергей. – Что это?! – с неподдельным ужасом спросил он, вновь повернувшись ко мне. – Ты реально порнозвезда?

– Нет! Случилось так, что в один прекрасный день ко мне совершенно случайно попали диски с записями самой настоящей порнозвезды, – начала я объяснять, чувствуя в душе усталость и желание немедленно уйти.

Я могла себе представить удивление Сергея. Автор таких разнузданных, судя по названию, книг сидит у него на кровати и корчит из себя скромницу-разумницу.

– У меня есть хороший друг Саша. Он работает в одном из издательств ведущим редактором, – продолжила я после паузы. – Я обратилась к нему. И он настоял на том, чтобы все это опубликовать.

– И ты еще жива? – рассмеялся Сергей. – Да настоящий автор давно должен был тебя в клочья порвать. Конечно, если все это правда, а не грамотно придуманный пиар ход, – пробормотал он и вновь на меня уставился. – Но ведь ты ни за что не сознаешься.

– Отстаньте все от меня! – зло бросила я встала.

– Ну, ты и штучка оказалась! – добавил Сергей. – А на вид вполне приличная женщина.

– Думай, что хочешь, – ответила я и направилась к выходу. – Мне все равно.

Когда я оказалась на улице, то почувствовала странное облегчение, что все закончилось, так и не начавшись. События развивались совсем не так, как мне хотелось. Сергей понравился мне, но то, что он вот так без затей набросился на меня, вызвало чувство странной брезгливости, прежде всего, по отношению к себе самой. Я-то ожидала постепенного развития отношений, длительную цветочно-конфетную фазу, романтических свиданий, возможность лучше узнать друг друга. Но ему это, по всей видимости, нужно не было. Он, судя по его поведению, видел во мне лишь доступного сексуального партнера, возможно, одноразового.

«Вот же козел! – с возмущением думала я, быстро идя к метро. – А еще Пушкина цитировал, на колени падал, в любви признавался».

Но когда я уже подошла к вестибюлю и хотела спускаться, кто-то крепко схватил меня за локоть. Я резко обернулась. Это был Сергей. Он сильно запыхался, видимо, бежал всю дорогу.

– Как хорошо, что я успел! – заговорил он прерывающимся голосом. – Так сердце сжалось, когда я понял, что ты уходишь и, возможно, навсегда. Да плевать я хотел на то, что ты что-то там напечатала или даже написала. Ты мне нравишься, и только это имеет значение.

– А нравишься ли ты мне, значения не имеет? – усмехнулась я и вырвалась из его цепких пальцев.

– А разве это не так? – спросил он с обиженным видом.

– Пока! – сказала я, не ответив на его вопрос.

И быстро зашла в вестибюль метро.

– Можно тебе позвонить? – услышала вслед.

Но даже не обернулась.

И уже сидя в вагоне, вдруг почувствовала, как непрошеные слезы застилают глаза. Мне казалось, что я в чем-то испачкалась. И приехав домой, первым делом забралась в ванную и долго стояла под струями горячей воды.

В записную книжку.

Все в этой жизни зависит только от вас. Завышенные притязания выражаются в стремлении найти свой идеал – свою единственную «вторую половинку». Но идеалов не бывает, в каждом из нас есть недостатки. Ведь все мы живые люди, а не бесплотные ангелы. И вы получаете сплошные разочарования, выискивая изъяны в предполагаемых партнерах. Снизьте притязания, и вы сразу найдете свою любовь. И, скорее всего, ваше счастье где-то рядом.

Ириска позвонила, как всегда, непростительно рано. И сразу начала в восторженных выражениях рассказывать мне о собеседовании и компании.

– Ты не представляешь, какие важные дамы там работают! А как все выглядят! Я просто ошалела, когда увидела, – тараторила она. – Это вам не доморощенное тур агентство! И я сразу заключила контракт. И ты сегодня едешь со мной. Там специальный семинар проходит для новичков, два раза в неделю. И, заметь, совершенно бесплатно!

– Ты меня просто оглушила, – пробормотала я. – Ты хоть знаешь, который час?

– Знаю, – удивленно ответила Ириска, – половина восьмого. Я Левку только отправила. Он, кстати, крайне раздражен из-за того, что я ищу работу. Не хочет, видишь ли! Думает, прислужницу себе завел много лет назад, и сейчас боится, что в доме все пойдет кувырком. А я – женщина! – сделала странный вывод Ириска и хихикнула. – Короче, Оля, тебе тоже нужно там работать. Фирма солидная, между прочим, израильская, продукт на основе какой-то хрени из Мертвого моря, я толком не поняла пока. И мы будем менеджерами медицинского сервиса.

– О, господи, – вздохнула я и накрылась одеялом с головой.

– В общем, жду тебя в десять у себя в метро у первого вагона, – не унималась Ириска. – И оденься приличнее.

Она, не дожидаясь ответа, положила трубку.

Я попыталась вновь уснуть, но это, конечно, не получилось. Лежа на спине, я вспоминала вчерашнюю встречу с Сергеем и чувствовала все возрастающую обиду.

«За девушку легкого поведения он меня принимает? – думала я. – Сразу набросился. Еще и эти книги! Сейчас-то он наверняка уверен, что я просто цену себе набивала. А ну его! Не хочу больше об этом думать».

И мысли тотчас унеслись к Нику. Контраст был резким. Я вспомнила его юное лицо, глаза, ощутила ласковое прикосновение мягких губ, услышала, как он говорит, что любит, как называет меня «мой малыш», «мой любимый котенок», и невольно начала улыбаться.

«Все-таки молодые ребята еще сохранили романтическое мироощущение, – думала я, – не то что эти пожившие ловеласы, которые уже не могут быть романтиками, потому что становятся циниками. Но ведь Сергей творческая натура и должен быть совсем другим. Странно все это».

Зазвонил телефон.

– Ну, Ириска, погоди! – пробормотала я. – Опять что-то забыла сообщить суперважное!

– И что тебе еще надо? – строго спросила я, не посмотрев на определитель.

– «Я пришел к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало, что оно горячим светом на листве затрепетало», – услышала я голос Сергея и замерла. – Доброе утро, милая, – поздоровался он каким-то странным голосом.

– Привет, – хмуро ответила я и замолчала, ожидая продолжения.

Я-то думала, он больше не позвонит.

– Я всю ночь не сплю, – весело сообщил он и вдруг громко икнул. – Весь в мыслях о тебе, о нашей встрече. Слушай, Оль, – более серьезно начал он, – я тут в Сети глянул на оформление твоих книг. И кто обложки делал?

– Художник, – глупо ответила я.

– Обложки мемуаров мне совсем не понравилось. И у твоей гейши почему-то голубое лицо. Видно, в типографии какой-то косяк с цветопередачей.

– Ты за этим позвонил в такую рань? – разозлилась я.

– Не только! Но я, как человек не самый последний в живописи, не мог остаться равнодушным….