Телефонный звонок

– Тр-р… Затрещала телефонная трубка.

– Алло. Слушаю вас. – Галина отёрла грязные руки о фартук, она только сейчас занялась котлетами, пока дочка вышла гулять с собакой.

– Позовите, пожалуйста, Прохора.

– Прохора?.. – глаза Галины полезли на лоб. – Он не может вам ответить, ушёл гулять с Дашей.

– Ах так!.. – закипел голос девушки. – Обманул меня!.. – Бросила трубку.

Галина хотела объясниться с девушкой, но было поздно. В трубке раздались тоскливые звонки пи-пи…

Через час, когда котлеты шипели на сковородке, распространяя аппетитный запах, вернулась Даша, пропуская вперёд себя кобеля великолепной русской псовой борзой.

– Привет Прохор. Тебе звонили, – засмеялась Галина. – Проходи в ванную мыть лапы.

Лара

Июньские ночи коротки, как жизнь бабочки. Олеся ворочалась с боку на бок, ей снился кошмар. Она приехала в гости к отцу, открыла дверь, и на неё кинулась огромная рыжая собака. Прыжок, и она видит свои руки в крови, с ужасом наблюдает, как собака терзает её ногу. Олеся проснулась, холодный пот струйками стекал по лицу, рядом мирно посапывал супруг, ему снилось что-то приятное, он улыбался.

Мрачные, пугающие мысли опять подступили комом к горлу. Олеся, боясь заснуть, широко открыла глаза. Завтра её отцу и даже уже сегодня, – она посмотрела на светящийся в темноте циферблат электронных часов: было два с половиной ночи, – будут удалять глаз.

Доигрался, всхлипнула она. Ещё год назад говорила ему: займись катарактой! Нет, он упорно не хотел идти к врачу, опасаясь, что его положат в больницу и не с кем будет оставить его огромную собаку – смесь крупной дворняги с риджбеком. Псина была неуправляемой и невоспитанной: отец последние пятнадцать лет жил один и его Ларочка заменяла ему жену, дочь, внуков. Его устраивал созданный им мир – огромная библиотека и огромная собака. В последние два года, когда стал совсем плохо видеть одним глазом, он перестал выводить Ларочку на улицу, она бросалась на других собак, могла шваркнуться и на непонравившегося ей человека. Он приучил ходить её в туалет в одном месте и исправно убирал за ней сразу по факту. Больше того, Лара оказалась достаточно сообразительной: она лаем сообщала ему о сделанных делах. Беда состояла в том, что отец ни с кем близко не дружил и к нему никто не ходил в гости, а если он и встречался со старыми институтскими товарищами и одним своим школьным другом, то только на их территории. Он боялся, что Лара, что-нибудь выкинет, и он за ней не уследит, даже к Олесе он всегда приезжал сам. Олеся его стригла каждый месяц. Она несколько раз пыталась прийти в гости к отцу, но Лара так на неё кидалась, что отец сам пугался за дочь. Лара одичала. Бывшая жена, мама Олеси, сохранила с отцом дружеские отношения, но его страсти к собаке не понимала и постоянно уговаривала дочку поговорить с отцом, чтобы отдать псину куда-нибудь на цепь, на стоянку. Но Олеся понимала: отец не расстанется с ней. Однажды он так и сказал ей, намекая на мать:

– Женщина может предать, собака – никогда.

Ужас состоял в том, что сегодня ей надо было ехать к собаке. Олеся посмотрела на спящего мужа. Вечером у них состоялся скандал. Он запретил ей соваться к собаке, отец же умолял приехать покормить псину и убрать за ней. Он привязал её на пятиметровый поводок к батарее, оставил много еды и несколько тазиков с водой. Он верил Олесе и был уверен, что она справится.

У Олеси три года назад умерла лайка, и она имела большой опыт общения с крупными собаками. Муж кричал, что собака перегрызёт поводок, и Олеся не сможет войти в квартиру, ещё хуже, если она вырвет батарею. Но самое ужасное, она может её покалечить. В тоже время он знал свою жену: если та что-нибудь задумает, она сделает это.

Ситуация была неразрешимая. Отцу нужно делать срочную операцию.

Собак Олеся очень любила. По лицу потекли слёзы. Ей было очень жаль папу и жаль собаку. Она понимала, что Лара – огромная часть его души и, несмотря на давление матери, а она предлагала вызвать кинологов и усыпить собаку, пока отец в больнице, решила ему помочь. До утра она так и не сомкнула глаз.

Ехать к Ларе в одиночку Олесе было боязно. Она попросила отчима помочь ей, подстраховать её. Отчим поговорил с мамой, убедил, что вдвоём они справятся с поставленной задачей.

Встретились у дома. Отчим подготовился основательно. У него руках были две палки: одна деревянная – черенок от лопаты, вторая – металлическая. Олеся ужаснулась, осознав, что отчим решил её защищать не на жизнь, а насмерть. Он так и сказал ей:

– Если псина бросится, я её убью. Надеюсь, до этого не дойдёт.

Они поднялись на этаж и встали перед железной дверью. Олеся прислушалась. Никаких звуков она не услышала, словно в квартире никого не было, и вставила ключ в замочную скважину. Дверь скрипнула, немного приоткрылась, раздался громкий лай. Псина явно летела в коридор, но до двери поводок не доставал, а значит, можно было войти. Олеся шагнула внутрь.

Сзади, держа палки в руках, стоял отчим. Лара была большой – намного больше её лайки, и она собиралась защищать своё пространство. Собака стояла, широко расставив лапы, натянув привязанный поводок на всю длину и пристально смотрела в глаза незнакомке. Олеся знала: сейчас решающий момент, ни в коем случае нельзя отводить глаз от собаки, она должна усмирить её взглядом. Нельзя отворачивать голову, нельзя делать резких движений, надо немедленно наступать.

Олеся сделала маленький шаг навстречу, та зарычала и немного отступила. Это был хороший знак: собака была не уверена в себе, однако продолжала пугать гостью. Олеся ступила ещё один шажок и максимально ласково, но твёрдо сказала:

– Лара, Лара!.. Хорошая девочка. Хозяина нет, ты должна мне поверить. Сейчас я тебя покормлю, поменяю воду и уберу за тобой.

На миг Лара замолчала, но продолжала пристально смотреть в глаза чужому для неё человеку. Она прекрасно видела, что за женщиной стоит мужчина с двумя палками и приготовилась защищаться. Олеся, не поворачивая головы, сказала отчиму:

– Отойди с палками назад, не пугай её. Пусть она не видит тебя.

Отчим послушно отступил назад, и вышел за дверь, не закрывая её. Олеся сделала ещё один маленький шажок навстречу к Ларе. Та, не отводя от неё взгляда, пятясь задом, зашла на кухню.

Там было грязно. Всю еду собака съела, воды осталось много. Олеся медленно подошла к холодильнику и вытащила одной рукой кастрюльку с приготовленным заранее мясом. Осторожно начала подносить её к носу собаки. Та почуяла еду и заволновалась ещё больше. Олеся поняла: Лара хочет есть, но сразу отдавать мясо она не стала. Осторожно ступая, дошла до тазика с водой, медленно наклонилась, взяла его и вылила в ванную. Включила воду и налила свежую, потом – во второй тазик, потом – в третий.

Лара громко лаяла в дверях кухни, не сводя глаз с захватчицы. Олеся попыталась с ней поговорить, но у Лары уже сменилось настроение, она стала заводиться. Когда же Олеся попыталась взять веник и совок, чтобы убрать отходы жизнедеятельности, Лара вдруг замолчала и попыталась сделать выпад в сторону обидчицы. У Олеси внутри всё похолодело, и она уже почти испугалась, но помятуя о том, что собаки моментально чувствуют страх и сразу же нападают, нечеловеческими усилиями взяла себя в руки. Выпрямилась во весь рост и строго сказала:

– Я не боюсь тебя.

Лара зло ощерилась. Она не стала нападать, но и не пропускала чужачку на кухню. Десятиминутное противостояние ни к чему не привело. Женщина и собака так и стояли друг против друга, не давая сделать ни шагу. Олеся мысленно молилась, чтобы нервы выдержали не только у неё, но и у отчима, который, затаив дыхание, притаился за стенкой с палкой наперевес. В квартире повисла звенящая тишина.

Олеся поняла, что сегодня Лара дальше кухни не пустит, поэтому поставила кастрюльку с мясом на пол и аккуратно, не нагибаясь, подвинула её носком ноги в сторону собаки. Лара на мгновение уткнулась носом в еду, но тут же, зарычав, сделала шаг навстречу Олесе. Олеся начала медленно пятиться задом к входной двери, не спуская с неё глаз. Так же медленно позади неё пятился и отчим. Лара осталась у кастрюли с мясом.

Они вышли из квартиры, и захлопнули дверь. Отчим, шумно выдохнув, опустил палки.

– Уф-ф… До последнего думал, если только вскрикнешь – брошусь на псину.

В этот миг у Олеси затрезвонил мобильный телефон. Дрожащей рукой она взяла трубку, из которой донёсся взволнованный голос отца.

– Как у тебя дела? Ты ездила к собаке?.. Если нет, не езди, операцию перенесли на послезавтра, сейчас сбегу часа на три, приеду, покормлю Ларку, уберу за ней и завтра тоже, а ты приезжай только в день операции. Я же не буду лежать там! Как сделают, сразу уйду. Вдруг вы там что-то с Ларочкой сделаете!

– Папа, – дрожащим, срывающимся от напряжения голосом сказала Олеся, – я была у Лары. Мне не удалось за ней убрать, она пока не хочет со мной разговаривать, но я поменяла ей воду и оставила мясо. Ты не бегай из больницы, не надо. Завтра опять приеду к ней и, возможно, она, переварив всё, что происходит, отнесётся ко мне лучше. Она у тебя умница, всё понимает, но боится меня. Может быть, завтра я даже отвяжу её от батареи, хотя поводок у неё длинный, и она ходит на нём по всей кухне и коридору, и, конечно же, привязь для меня – дополнительная гарантия успеха и возможность к отступлению.

– Ты всё же вошла! – горячо закричал в трубку отец, – Молодчина, я знал, что не подведёшь. Ларка, она добрая, она примет тебя, жаль, конечно, что я раньше побоялся тебя с ней познакомить.

Вечером того же дня он всё же сбежал из больницы на два часа и навестил собаку. Олеся же с отчимом поехали по домам, договорившись встретиться в день операции и вновь отправиться к Ларе, а потом – в больницу к отцу. Дома её ждали муж и дочка, которые, заслышав поворачивающийся ключ, дружно вылетели в коридор. Трясущимися губами муж сказал:

– Ты всё же сделала по-своему, что с тобой делать?..

– Ты знаешь, – ответила ему Олеся, – а я больше не боюсь Ларку. Она большая, красивая, умная собака. У неё глаза почти что человечьи. Сегодня мне удалось завоевать довольно большое пространство: целый коридор и часть кухни, думаю, потихоньку мы наладим с ней контакт. Смешно, но мы с ней обе боялись друг друга, и даже, возможно, это – первый признак зарождающейся дружбы.

Муж смотрел на Олесю и по думал: знаю, за что люблю её. За вот этот вот характер. И – поцеловал жену: «Ты у меня самая лучшая, самая верная, почти как собака! Послезавтра поедем вместе!»