Незнакомец быстро прошел посыпанной гравием дорожкой и остановился рядом. У него были коротко стриженные каштановые волосы, слегка отливающие медью, и лучистые глаза – светлые, почти голубые.

– Прошу прощения, дамы, – мужчина отвесил нам шутливый поклон. – Я целый день ищу вот этого молодого человека, и очень рад найти его в столь прекрасной компании.

Леон ответил на приветствие, пожал руку и, повернувшись к нам, сообщил:

– Это Максим, мой хороший знакомый. А это – Алина и Евгения.

– Очень приятно, – глаза Максима не переставали улыбаться. – Я остановился вон там, – он указал на двухэтажный домик, стоящий почти напротив нашего. – Так что будем соседями!

– Ты по срочному делу, или просто – поздороваться по приезду? – спросил Леон.

– Поздороваться.

– Ну хорошо. Думаю, Арина Павловна не будет против, если мы поужинаем все вместе.

Хозяйка гостям обрадовалась. Она заставила стол перед нами кушаньями, посидела немного, поговорила с Леоном и Максимом, и тактично удалилась, решив не мешать разговорам.

Приятель Леона оказался человеком общительным и веселым. Он попал в этот мир, как и мы – из Иванцово, куда приехал по работе. О своих способностях молчал, да мы и не спрашивали – знали, что сохраненная тайна порой может спасти жизнь. После ужина, когда мужчины собрались уходить, Максим попросил нас без стеснения, по-соседски обращаться к нему по любому поводу и первым вышел за дверь. Леон задержался.

– Завтра я уеду ненадолго, – сказал он. – Сейчас в Раславе спокойно, но все-таки… будьте осторожны.

На едва тронутую желтизной листву с тихим шелестом упали первые дождевые капли. Леон нахмурился, словно вспомнил о чем-то.

– Снова зарядит на несколько дней. И Ариса все нет. Странно…

* * *

Вечерние сумерки за окном нагоняли скуку. Книги, наверное, спасли бы ситуацию, но здесь они были дорогими, да и читали мы пока слабо, много времени уходило, чтобы распознать в непривычном написании знакомое слово. А вытащить книги из аномалии – лишняя тяжесть в рюкзаке.

Леона не ждали – он уехал два дня назад, и еще не должен был вернуться. Мы с Алиной уже подумывали, а не лечь ли спать пораньше, когда в дом постучался мальчишка лет двенадцати и сказал, что его послали за лекаркой, просили срочно привести, потому как человеку очень уж плохо.

Когда я спросила, куда надо идти, мальчик неохотно признался, что в западную часть города, почти к самой стене. Арина Павловна, услышав, куда мы собираемся, только руками всплеснула:

– Ясно, почему за вами прислали. Думают, девушки здесь недавно, города не знают… Там, у стены, сплошная беднота живет да жулье всякое. Не ходили бы.

Мальчишка стоял на пороге, смущенно комкая фуражку.

– Что там за больной? – строго спросила я его.

– Там… это… – мальчик упрямо не поднимал глаза. – Мужики подрались, Веньку, нашего соседа, порезали сильно. Но… вы не думайте, мы заплатим! Обязательно заплатим!

Мы с Алиной переглянулись, и подруга решительно взяла меня под руку:

– Идем!

На улице было совсем темно, и очень не хотелось идти неведомо куда, особенно после вздохов и причитаний, которыми нас провожала хозяйка. Мальчишка шел впереди, глядя под ноги, и едва не налетел на встречного прохожего.

– Извините, – буркнул наш провожатый, намереваясь обойти препятствие, но человек неожиданно преградил дорогу нам с Алиной.

– Вот уж не ожидал! – воскликнул он, и я, уже нащупав рукоять припрятанного ножа, облегченно выдохнула, узнав Макса.

– Куда это вы собрались на ночь глядя? – поинтересовался он.

– К пациенту, – отозвалась Алина.

– Да? – Максим задумчиво хмыкнул, смерил подозрительным взглядом мальчишку. – Надеюсь, не на окраины? Вы не будете против, если я пойду с вами? Нет-нет, никаких благодарностей! Просто если Леон узнает, что я в такой час отпустил вас одних – голову оторвет.

Идти действительно пришлось на окраину. На плохо освещенных улицах, оглядываясь и провожая настороженным взглядом прохожих, прятавших свои лица, я благодарила судьбу, этим вечером так удачно столкнувшую нас с Максимом. Конечно, мы с Алиной его почти не знаем, но Леон ему как будто доверяет. В любом случае со спутником-мужчиной было спокойней.

Мальчик подвел нас к двухэтажному дому, чьи окна слабо светились, и, толкнув дверь, пробормотал:

– Сюда… пожалуйста.

Максим первым заглянул внутрь, пожал плечами и пропустил нас с подругой вперед.

Помещение было большим и почти без мебели – пара скамеек да столик у стены. Несколько свечей отчаянно боролись с темнотой, вползающей в окна. На дощатом полу на кое-как уложенных в ряды тюфяках лежали люди. Кто-то храпел, кто-то, очнувшись от дремоты, разглядывал негаданных гостей. Мальчишка-провожатый ждал нас у дальней стены, и я, старательно скрывая брезгливость, пошла по узенькому проходу.

Раненый лежал под стенкой, бледный, как выбеленная простыня. Повязки на его теле казались черными от крови. Я посторонилась, пропуская подругу. Алина опустилась на колени…

Те, кто не спал, приподнявшись, наблюдали за происходящим, потом кто-то встал, подошел ближе, за ним – еще один. Максим что-то сказал – тихо, сквозь зубы, – и придвинулся к нам. Стало совсем неуютно.

– Все, – выдохнула Алина, поднимаясь. – Только вот шрам, наверное, останется.

Тот, кого она лечила, привстал, изумленно осматривая собственное тело с розоватыми следами затянувшихся ран. И принялся благодарить – растерянно, сбивчиво. Алинка ответила усталой улыбкой и привалилась к моему плечу. А я, сжимая ее запястье, никак не могла набраться решимости и потребовать заработанные подругой деньги.

– Госпожа лекарка! – мы обернулись. Мужчина, уже немолодой, худющий и лысоватый, несмело и как-то жалобно, словно нищий на паперти, смотрел на Алину. – Госпожа лекарка, я вот… болит в груди сильно. И давно уже, мочи нет терпеть. А это… другие лекари уж больно дорого просют.

Подруга перевела дыхание, выпрямилась.

– Пожалуйста, подойдите ближе, я посмотрю.

Новый пациент на радостях принялся стягивать с себя рубашку, а за ним вдоль стены выстраивалась длинная очередь. Понимая, что подруга, пока хватит наших с ней общих сил, не откажет в помощи никому, я положила Алине на плечи ладони, надеясь, что Максиму не придется тащить обратно нас обеих на руках.

* * *

Возвращались под утро. Вопреки ожиданиям, и Алина, и я еще держались на ногах. Город просыпался, тишина все чаще нарушалась окриками, скрипом дверей и хлопаньем оконных створок. Воздух казался не по-осеннему сладким, а ясное небо обещало солнечный день.

На центральной площади людей было больше, чем везде – многие спешили по делам, а у ворот перед зданием управы уже собралась очередь. Равнодушно скользнув взглядом по сонной веренице людей, я побрела дальше, следом за Алиной и Максом.

– Какой, к чертям, пропуск? У меня срочное дело к воеводе!

Прохожие обернулись на окрик, очередь возмущенно ахнула. Стража на воротах сурово перекрыла вход, заступив дорогу человеку в пыльной дорожной куртке.

– Горыныч? – удивленно пробормотал Максим. Мы переглянулись и все вместе направились к воротам.

– Срочное или нет – насчет вас особых указаний не поступало, – невозмутимо произнес один из стражников.

В это время на дорожке скромного парка, окружавшего управу, появился внушительного вида мужчина в кольчуге, с тяжелым мечом в ножнах, высокий и широкоплечий, с длинными пшеничного цвета усами.

– И кто это здесь шу… – он осекся, кустистые брови сошлись на переносице. – Ты?

Мы уже подошли достаточно близко, чтобы видеть лицо Горыныча. Серо-зеленые глаза, обведенные темными кругами бессонницы, смотрели исподлобья.

– У меня срочное дело к воеводе, – упрямо повторил он.

– Да как ты посмел явиться в город, змееныш? – богатырь угрожающе упер кулаки в бока и, казалось, едва удерживался от рукоприкладства.

Арис поморщился.

– Мне еще раз повторить, для тугоумных?

От последовавшего за этой фразой удара тяжелого кулака он увернулся и отступил на пару шагов. Усач не стал за ним гоняться.

– Убирайся! Чтобы духу твоего здесь не было, понял? Я еще узнаю, кто пропустил тебя в город!..

– Леон приказал меня пропустить, – негромко ответил Арис. Похоже, ему стоило больших усилий заставить себя остаться на месте и продолжать разговор, не прибегая к кулакам или оружию.

– Врешь! – не поверил усач.

– Нет, не врет! – неожиданно крикнула Алина, и все – усатый богатырь, Арис и стоящие в очереди – обернулись к нам. Подруга отпустила руку Максима и подошла ко мне, поймав пальцами мою ладонь. Ее силы, наверное, были на исходе, придется снова поделиться, но… еще немного, и я просто свалюсь на брусчатку.

– Он, правда, не врет. Мы сами слышали, как Леон сказал, что попросит стражу пропустить его в город. Да, Жень?

– Так и было, – подтвердила я.

Неожиданное заступничество повергло светлоусого богатыря в замешательство, но пропускать Ариса ему явно не хотелось. И неизвестно, чем бы закончилось разбирательство, если б в это время к воротам не подъехал очень знакомый всадник на гнедом жеребце.

– Что здесь происходит? – спросил Леон, спрыгивая на землю.

Взгляды присутствующих красноречиво сошлись на мрачной фигуре Горыныча.

С переменным успехом борясь с усталостью, мы ждали у ворот. Усач, оказавшийся ни кем иным, как начальником городской стражи, наотрез отказался пропускать Ариса внутрь иначе как по личному приказу воеводы. Леон ушел добывать этот приказ, а мы остались.

Горыныч сторонился, словно не желал иметь с нами ничего общего, но Максим предпочел не замечать этой отчужденности.

– Привет! – весело поздоровался он, получил в ответ тяжелый взгляд, но ничуть не смутился. – Давно не виделись! А где твоя змея? Опять в кармане прячется, или оставил где?

Очередь качнулась и отступила назад. Глянув на обеспокоенных людей, Арис злорадно ухмыльнулся.

Леон вернулся через четверть часа. Вид у него был разочарованный.

– Пойдем, – негромко сказал он Арису, предлагая отойти от ворот. Видно, хотел увести друга по-тихому – не получилось.

– Вот как? – Горыныч сжал кулаки. – Ну так передайте вашему воеводе, пусть катится к лешему!

Кто-то ахнул, пораженный неслыханной дерзостью. Арис повернулся и зашагал прочь.

Усач хотел было приказать остановить его, но Леон покачал головой и сам пошел догонять товарища. Собрав последние силы, я побежала за ними.

– Хватит! – голос Ариса я услышала раньше, чем обогнула угол дома и увидела мужчин, остановившихся посреди улицы. – Я не милостыню просить пришел! И не собираюсь…

– Подожди, – перебил его Леон, – Арис, ты не так понял! У него сейчас посланник митрополита, воевода еще полдня занят будет, и просил тебя прийти вечером, чтобы можно было спокойно поговорить, – он улыбнулся. – А твое пожелание прогуляться к лешему ему передадут, не сомневайся.

Горыныч опустил взгляд, пряча замешательство.

– Пусть передают, с меня не убудет.

* * *

Спать хотелось очень, но любопытство заставило нас с подругой остаться вместе со всеми, в уютной светлой гостиной, за накрытым хозяйкой столом. Горыныч с волчьей прожорливостью поедал все предложенные кушанья, Максим пытался над ним подтрунивать, не смущаясь мрачных взглядов, бросаемых исподлобья.

Нам с подругой было любопытно, что же за срочное дело у Ариса к воеводе. Но Леон решил при посторонних (то есть при нас и Максе) его не расспрашивать, и был, вероятно, прав. Арина Павловна выделила Горынычу комнату, в которую он отправился отсыпаться с дороги, а Леон ушел, пообещав, что ближе к вечеру сам зайдет за Арисом, чтобы провести в городской совет.

Я собиралась проваляться в постели до самого вечера, но так уж вышло, что пришлось подняться… Пробираясь в уборную по коридору мимо лестницы, увидела в гостиной Горыныча. Он подошел к вешалке и, сдернув куртку, выбежал за дверь.

Было уже темно. Мы с Алиной как раз спускались вниз, когда Леон не вошел – ворвался в гостиную. Резким движением руки сбросил капюшон и уперся взглядом в вышедшего из своей комнаты Ариса. Когда тот успел вернуться – я не слышала. Наверное, проспала.

– Ты не выходил из дома? – строго спросил Леон.

– Выходил, – нехотя признался Арис.

– Надеюсь, ты был не в северном районе? – холодно уточнил Леон.

Горыныч нахмурился.

– Что случилось?

– Значит, видели действительно тебя… – мужчина на мгновение прикрыл глаза, но тут же тряхнул головой. – Тебе надо уходить из города. Сейчас же!

– Что, опять? – вопрос прозвучал как-то почти обреченно.

– Да, опять! – прокричал Леон. – Опять! И на этот раз совершенно ясно, что змей не просто подбросили. Им указывали, что делать, их вели! – он выдохнул и понизил голос. – Я верю, что это не ты. Верю, правда…

– Спасибо, – хрипло поблагодарил Арис. Кашлянул. Глянул на нас с Алинкой. – Так, слушай… В городе зреет бунт. Церковники договорились с кем-то из колдунов… Раславу хотят уничтожить. Подбили местных на захват власти, и если во время беспорядков город не будет разрушен, сами доведут дело до конца. И еще… – он прислушался и торопливо продолжил: – Пусть воевода не покидает города. Его пригласят к митрополиту – это ловушка.

Такое обилие новостей потрясло бы кого угодно, но Леон коротко кивнул, Арис забрал куртку и пошел в комнату за вещами. Его не было слишком долго. Встревоженный Леон отправился за ним – поторопить, но… комната оказалась пустой: ни Горыныча, ни его дорожной сумки. Только окно приоткрыто, ветер качает прозрачные занавески.