Знак информационной продукции (Федеральный закон № 436–ФЗ от 29.12.2010 г.)

Редактор: Аглая Топорова

Издатель: Павел Подкосов

Главный редактор: Татьяна Соловьёва

Руководитель проекта: Ирина Серёгина

Арт-директор: Юрий Буга

Дизайн обложки: Алина Лоскутова

Корректоры: Лариса Татнинова, Наталья Федоровская

Верстка: Андрей Фоминов

В оформлении обложки использована картина Елизаветы Бородиной «Ночь. Гроза»

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© О. Харитонова, 2026

© Художественное оформление, макет. ООО «Альпина нон-фикшн», 2026

⁂

Йошки-пашки

Около четырех часов утра постучали в дом. Раиса накинула шаль, глянула меж шторами: крутились полицейские мигалки, у двери ждал мужской силуэт. Эвакуация, мол. Раиса наотрез отказалась уезжать.

– Растащат всё! – привела аргумент, словно у нее было что тащить.

– Вы погибнуть можете, понимаете? – Полицейский был раздражен. Конечно, раздражен: если все-таки город затопит, придется возить неуехавшим питание, воду, лекарства… В свете мигалок веснушки у полицейского смотрелись на лице черными брызгами.

Но Раиса уперлась: дом не оставлю. Захлопнула дверь – и конец разговору.

Она даже не волновалась ни о чем: просто взяла из серванта документы, затем вышитую подушечку с кровати, теплую шаль со стула и потащилась на чердак. С больными ногами редко ходила наверх, в пыль и холод. Но в этот раз не заметила ничего – улеглась на диван под старое одеяло и снова заснула.

Утром глянула в окно, на апрельскую сухую землю, на воробьев посреди ржи забора, зевнула. Потом отвлеклась на что-то, подраскидала по углам вещи, оживляя давно нежилой чердак, поразбирала в старом шкафу: что там вообще? За одной из створок проверила склад запасов: банки, пачки, коробочки; сама себя похвалила за хозяйственность. Нашла старую кофту, мужнину шапку, надела аккуратно, не тряся пыль.

А потом глядь снова в окно – вдоль забора уже несется вода! Грязно-рыжая, болотно-зеленая, тухло-бурая – течет мимо домов, будто их построили посредь реки. Раиса ошарашенно стянула шапку, открывая коротко стриженные, крашенные в рыжий волосы.

Сначала обещали, что подтопления не будет. Неделю назад вода перешагнула городской пляж. Примерно сутки из нее еще виднелись плеши прибрежной сухой травы. Потом вода подступила к дороге, стояла рябой пленкой на асфальте. Этим утром – пришла в город.

Раиса вышла под крышу балкончика с тыльной стороны чердака, схватилась с волнением за ограждение:

– Ангидрит твою перекись марганца…

Вода окружила. И не было у нее ни берегов, ни границ: сколько видел глаз – только рыжее движущееся полотно. Казалось, дом вот-вот снимется с места и потянется следом.

Из окна соседнего дома свесил руку с сигаретой мужик. Раиса знала, что соседа зовут Тарас, вдовец чуть за семьдесят, но много лет не общалась с ним дольше слова «Здорово!», брошенного без поворота головы, даже подзабыла, как выглядит – крупное тело с квадратными плечами, круглое морщинистое лицо с кожей, стянутой к носу, словно простроченной там, смешливые глаза, поджатый уголок большого рта, – забыла, как раздражали его вечно клетчатая рубашка нараспашку и седые кудри, торчащие на груди.

Свободной рукой Тарас задумчиво вытер лоб под шерстяным кепи:

– Как водичка лихо пришла! За полчаса на метр!

У него по крыше гаража бегал белый пес, гулко противно тявкал. На сложенных башней бетонных блоках махали крыльями две утки. Из-под мышки Тараса с интересом выглянул рыжий кот.

– Чего не уехала? – спросил сосед Раису. – Я мать и дочку отправил, сам буду на хозяйстве.

– Больно хозяйственный, шоль? – скептически усмехнулась Раиса.

Из ворот дома напротив ребята в оранжевых комбинезонах и касках выносили на одеяле худого деда. В красной надувной спасательной лодке этот дед сел рядом с девушкой, оперся на клюку и безвольно уставился на воду.

– А мы твари без пары, нас не надо спасать, – гордо кивнула Раиса.

Все происходило как в иностранном фильме про водный мир, и в происходящее верилось с трудом.

– Сейчас там, на углу, мужик козу спасал, вон там, на течении, перевернулся. – Тарас потянул в сторону пухлый палец. – За моторку зацепили его. Чуть не уплыл, короче, вместе с козой. Сезон открыли купальный, в общем.

– А куда их? – кивнула Раиса на деда в лодке.

Тарас сплюнул:

– Шут его знает. В школы.

Раиса вдруг спохватилась, что у нее там на кухне продукты в ящиках, в комнатных шкафах фотографии, книги, вещи! Покрутилась на месте, готовая бежать вниз. Тарас сказал, чтобы забыла про вещи, их уже не спасти.

– Смотри вон, как ихтифауна развлекается!

Он указал вниз, где рябую воду резали спинные тонкие плавники. Линии появлялись на поверхности, догоняя одна другую, скручивали воронки.

– Йошки-пашки, сколько их!

– Щука окуней гоняет! – с азартом рыбака заметил Тарас. – Смотри, один за твой дом драпанул! Эх, рыбье царство теперь…

Раиса сказала, что слышит под полом шум и плеск, пропала с балкона, а потом появилась с глазами по пять рублей, крикнула:

– У меня там русалка!

Тарас продолжил медленно курить, посмотрел спокойно.

– Да правду говорю! Рыба у меня!

– Рыба?

Тарас бросил сигарету вниз, пропал в окне. Послышался гулкий стук: это он кинул деревянную лестницу с дома на гараж, с него – на крышу к Раисе. Грузно и медленно взобрался к ней на чердак, а потом они вдвоем спустились на ее кухню.

Пол в кухне стал точно выше на метр, а мебель ушла в него, как уходят в землю дома. Помещение наполнилось водой, словно кружка – растворенным цикорием. Толкались всплывшие пакеты, пустые контейнеры, пластиковые подложки из-под курицы, банки со специями жопками вверх, табуретки… Пузырем лежали намокшие шторы «в розочку», тряпки с веревки, скатерть «в лимончик». В ореоле семечковых кожурок проплыла мимо алюминиевая кастрюля.

В паре метров от лестницы из воды поднялась блестящая голова. Кожа в крупной чешуе, точно в перламутровых кнопках баяна. Спинной красный плавник выходит на лоб, стоит короной. Желтые глаза почти человеческие, внимательные, испуганные.

– Сама ты русалка. Это окунь, – тихо поправил Тарас. – Щука загнала.

– Окунь… У нас что, теперь такие окуни?

– Давно уж, как построили завод.

Рыба издала шипение и нырнула в воду, показав тело в прыжке, как дельфин, зеленовато-желтое, с темными поперечными полосами.

– Самец или самка, как узнать?

– По сиськам. – Тарас хрипло рассмеялся. – Отпускаешь рыбу: если поплыл, то самец, если поплыла – самка.

– У, холера! Не смешно. Страшно!

– Она больше твоего боится. Жила себе в реке спокойно, а тут – бах! – новая территория!

Рыбий плавник сделал круг по кухне, потом рыба ударилась под водой о препятствие, подпрыгнула, раскинув брызги, хлопнула хвостом.

– Какая шлеп-нога! – восхитился Тарас, но Раиса восторга не разделяла.

Рыба билась о мебель, и с полок валилось в воду оставшееся – мусором сама себе завалила путь через дверь в комнату, на волю.

Крушащая кухню, она приводила Раису в исступление, будто, если бы не рыба, после отхода воды все в доме могло сохраниться в прежнем виде.

– Вот сатана погана! – жала кулаки Раиса. – Вылови ее отсюдова!

– И куда мне ее? Таких не едят. Иди еще поймай попробуй.

Рыбий хвост взболтал воедино столовые приборы, пакеты, траву, черный ил и воду. Раиса и Тарас молча таращились на водное шоу.

– Цаца-то с дурцой! – осудила Раиса.

– Родная дочь тебе. – Тарас снова засмеялся. – Выплывет потом. Пошли наверх.

Желтые глаза заблестели, провожая пару по лестнице.

У Тараса была горелка; если Раиса даст продукты, он обещал приготовить горячего на двоих. Она сначала сказала, что нет ничего.

– А ты кашу из топора пробовала? – спросил он хитро. – А из молотка? Из отвертки?

Раиса сдалась:

– Вылезай пока, поищу что-нибудь.

Она отвлекла внимание от шкафа и, пока сосед отвернулся, вытащила из-за створки две пачки макарон. Одну пожалела – сунула в карман халата под полой кофты.

Позже Тарас передал Раисе дымящую чашку с макаронами через то же окно. Принес и старую материну куртку: заметил, что у Раисы только шаль поверх кофты. Она вышла на свой балкон, он вернулся в дом и высунулся из своего окна.

– Правильно, что остались, – сказал Тарас, жуя. – Там, поди, пошло такое аля-улю, что и без нас работы хватит.

– Что же теперь будет? – причмокивая, спросила Раиса.

– А что будет? Весна. Однажды закроются источники бездны, окна речные.

– Ты поэт, шоль?

– Весна неизбежна, но придет через большую грязь.

Тарас спокойно описал, как уйдет вода, между тухлой вонью запахнет сиренью, улица будет напоминать заброшенную деревню с косыми домами, просевшими, обвалившимися. Вернутся люди. Рядом с каждым домом будет расти вонючая серо-коричневая груда хлама: вынесут размокшие диваны, вытащат куски дерева, игрушки, технику и прочие трудно опознаваемые предметы. Все увезут. Начнут латать то, что останется…

Раиса поблагодарила за ужин:

– Спасибо! Горячее – хорошо!

– Ага, пойду своих кормить.

Раиса спустилась по лестнице с грязной чашкой в руке, оглядела кухню. Потом, опасливо поднимая глаза, обмыла чашку в речной воде прямо у ступеней. Масляно-мутная взвесь облачком потянулась по воде. Появилась девичья голова, разомкнула губы, хватая мутную воду.

– Йошки-пашки, бедное дитко…

Постояв в раздумьях, Раиса вынула из кармана пачку с макаронами, вскрыла. Хватанула жестких рожков в кулак, подвигала над водой пальцами, посыпала. Узкий плавник порезал водную гладь слева направо, потом справа налево. За плавником поднялся блестящий лоб, желтые глаза. Голова раскрыла рот, сквозь рыбью щеку прошел вечерний оранжевый свет. Раиса завороженно наблюдала, как рыба жует пойманные рожки, дергает головой.

– Так ты у меня все пожрешь… – насторожилась Раиса, но потом снова посыпала над водой.

Рыба снова собрала брошенное, посмотрела просяще.

– Хочешь еще? – Раиса помолчала, подумала. – А достань мне из шкафа кое-что… Вон того, у плиты, слева.

Рыбья девчонка смотрела внимательно, словно ждала уточнений.

– Второй ящик от окна открывай, там бутылка белая… – Раиса даже указала пальцем куда нужно, повторила просьбу громче.

Но рыба не сдвинулась с места.

– Не дам жрать без бутылки! Чего смотришь? Взрослым надо помогать, вас там не учат?

Раиса трясла макаронной пачкой, материлась, хлопала по перилам слабым кулаком. Рыба не понимала ее.

– Вот ты демон сдутый…

По небольшой глубине можно было самой дойти до шкафа, но сушиться в холодном доме было негде, а ночью температура грозила опуститься до трех градусов. Раиса, подумав, не стала рисковать.

Плюнув со злости, она потащилась наверх. Там выглянула в окно: по воде двигалось несколько лодок с людьми в оранжевом. Раиса легла на диван. Закуталась в шаль, затем в одеяло, уткнулась взглядом в потолок. Злость жарко грела ее изнутри. Злилась на рыбу за глупость, на себя – за желание выпить.

До этого дня Раиса считала себя бывшим алкоголиком, хотя бывших алкоголиков не бывает. Думала каждый день: просто сегодня она не пьет. Это состояние «сегодня» длилось почти год после семи лет запоя.

До шестидесяти у нее была обычная жизнь. Вышла замуж, детей не было. Работала в сфере медицины. Как у медиков говорят, «из операционной выходят к полторашке». Чтобы влиться в коллектив, пришлось учиться пить. Но тогда Раиса еще знала меру. С мужем жили дружно, заботились друг о друге, никаких обид и претензий. Очень боялась его потерять. Александр работал вахтовым методом. Из очередной поездки не вернулся. Позвонил друг: «Саши больше нет». Какая там была мера?

Семь лет запоя. После – год «сегодня не пью». Но сегодня как не запить?

Где-то внизу по кухне дома плавала рыба – Раиса слышала гулкий плеск воды, доносящийся словно из большого ведра. Остро пахло рекой. Раиса переживала за рыбу в холодной темной воде, по-человечески забывая, что рыбе не нужно ни тепла, ни света.

Кажется, по бокам от головного плавника Раиса видела у нее что-то вроде плетеных наростов, склизких и тонких, словно приросших к чешуйчатой коже косичек. Как есть девчонка!

Раиса лежала в густеющих сумерках и придумывала рыбе, которая, повинуясь ее надежде, должна была до утра покинуть дом, имя. Вспоминала разные, перебирала то, что вспомнилось, примеряла.

Утром она спустилась до середины лестницы, перегнулась через перила, выглядывая рыбу. Та лежала на воде с закрытыми глазами брюшком вверх: тонкая, блестящая, метра полтора длиной, узкий хвост плавно двигался из стороны в сторону.

От скрипа ступеней рыба проснулась, сонно глянула на Раису. Хвост ее поднялся из воды, как будто девчонка потягивалась, и, чуть обсохнув, неожиданно напомнил прижатые друг к другу детские ножки. Померещилось и пропало в воде.

– Марина будешь, – сказала Раиса. – «Морская» значит. Мариша, Ма-ри-ша…

– Ма… Ма, – повторила тонко рыба.

– Заговорила, – обрадовалась Раиса, спустилась ниже, – по-нашему!

На эмоциях она снова вытащила макаронную пачку, пролежавшую ночь в ее кармане, сыпанула в воду. Девчонка поела, закружилась в воде, засмеялась, стала плавать от стены до стены, вспенивая желтую пленку пузырей. Остановилась у шкафа, подняла глаза на календарь, висящий над плитой.

– Это наш президент, знаешь? – гордо сказала Раиса. – А ты у нас – русская рыба, должна говорить по-русски.

Марина, угождая, повторила слог «ма» несколько раз, чем совсем растопила Раису.

Та уселась на ступеньку у воды, стала учить Марину, точно попугайчика:

– Повторяй целиком: Марина, Мариша!

С улицы послышался призывный крик. Раиса поставила пачку макарон на ступеньку и поковыляла вверх, на балкон.

Под окном Тараса качалась надувная лодка с двумя парнями, полная мешков и бутылей; на вопрос приплывших «Как дела?» Тарас весело ответил: «Всё на мурмулях!»

– Тут воду привезли, – пояснил он вышедшей Раисе. – Давай я твое к себе подниму, а потом принесу? Али как?

Он уже тащил к себе в окно веревку с крюком, на крюке, зацепленная за ручку, вертелась пятилитровка.

– Эвакуироваться надумали? – спросил парень пенсионеров.

Они вновь отказались.

– Я на втором этаже, что мне будет? Мой дом – моя крепость. – Тарас отцепил последнюю бутылку и закурил. – Может, сигареты есть?

Раиса чуть не прикусила язык: хотелось спросить и про выпивку, но откуда она у волонтеров? Подумалось: а в магазинах, при неработающих камерах, поди уже растащили всю.

– Мы живучие, – сказала она. – Всякое видали. Посидим.

– Да, – поддержал Тарас. – Вы привет там передавайте нашему руководителю. Я бы сказал нецензурное.

Один парень в лодке хмыкнул:

– Слышал: требовали его на растерзание. Но прокурор сказал, что к ответственности может привлечь за несанкционированный митинг. Так что так.

Второй парень оттолкнулся веслом от стены дома:

– Вы это… Тут, говорят, ребята странные плавают, на небольших надувных – обходят чужие дома, подплывают к окнам, рассматривают, примеряются… Окликали их – говорят: «Просто плаваем». Будьте, короче, начеку.

– Ворье, – осудил Тарас. Предположил, что в магазинах, где сейчас отключены камеры наблюдения, поди уже вынесли все, теперь пошли по домам.

– Хоть бы число патрулей увеличили! – предложил он риторически.

Вдоль улицы проплыли вереницей четыре серых красноносых гуся – протянулись по отраженному в воде небу как пролетели. Где-то в деревьях запела горихвостка, и голосок ее гулко понесся по пустынной округе.

– А куда зовут эвакуироваться? – спросила Раиса. – В школы?

– В ПВР. Нечего там делать!

– А что плохого в пэвээрах?

– Ничего плохого. Но только представь: комната, внутри несколько десятков раскладушек, незнакомые люди – кто-то с маленькими детьми, кто-то с животными. Не спеши отдаваться в руки государства.

Раиса задумчиво покивала.