Цитаты из книги «Сумеречный мир»

чувственные губы дрогнули в мягкой, ласкающей улыбке: – Моя. Любимая. Снова выпятив нижнюю губу, пытаясь не заплакать, я переспросила: – Правда-правда? Он тихонько рассмеялся, от чего в уголках глаз проявились морщинки. Наклонился совсем низко к моему лицу, коснулся губами скул, лба, моих губ. Зарылся пальцами в волосы у моих висков и выдохнул: – Правда, правда, любимая. Потянулась рукой к шее проверить брачную метку, но, увы, знака принадлежности на коже не было. Ягуар грустно улыбнулся: – Сейчас нельзя, Ксенечка. Чтобы обойтись без травм и боли, метку ставят во время соития, запечатлевая свой аромат в ней. – Ясно, – уныло кивнула я. – Не расстраивайся, Ксень, Егорка теперь твой со всеми потрохами. Пометит всю как есть. Замучаешься отбиваться

Я выпятила нижнюю губу, шмыгнув носом от радости и облегчения. Старалась не заплакать, но слезы все равно побежали по щекам. – Плохо, – всхлипнула я, – болит все тело, словно на меня шкаф упал. – Так Гелла на тебе повалялась, кошка та драная… – весело напомнил Сава. – Половину ребер тебе переломала. Кожа на боках лохмотьями висела, вся в кровище, а челюсти у твоей рыси, как у крокодила, оказывается, – в голосе тигруши-балабола слышалось восхищение. – Вцепилась ей в глотку и не отпускала, сколько мы не отдирали. Пришлось… – Да заткнись же ты

Он мой, – занервничала я. – Егор только мой… я выиграла… я сильная… достойная… мой. – Тише, тише, любимая, – снова услышала я родной голос, наполненный нежностью и заботой. – Конечно я твой Егор, только твой, успокойся.

на мою просьбу: – Мы уже дома, родная. Все позади, я позабочусь о тебе. Густой липкий туман снова поглощал сознание, нестерпимо хотелось вынырнуть из него, потому что одна важная мысль снова прорвалась сквозь вязкую вату: – Егор… Егора ранили… ему больно… мне надо к нему… – Здесь твой Егор, здесь, котенок, жив-здоров. Открой глазки, Ксенечка, моя хорошая. – Бедняжка! – грустно прошелестел знакомый женский голос. – Столько напастей, и когда это только закончится… – Капочка, вон Хмурый своей ненаглядной готов песни мурчать о вечной любви, а ты меня даже пожалеть не хочешь. Почеши хотя бы за ушком, любимая… – Я тебя сейчас почешу… мухобойкой по наглым рыжим мордасам! – беззлобно отмахнулась женщина

между собой? – Ты усугубляешь положение рыси, – с угрозой произнес свихнувшийся вершитель судеб. Измир с Ярошом снова переглянулись, поморщившись, не зная, как поступить. – Ты – трус, старик. И не достоин права быть старшим. Глава прежде всего думает о клане, а не наслаждается игрой в бога, – проскрежетал Егор. – Я клянусь, если с ее головы упадет хоть волос, мой клан вырежет даже детей

, родных и друзей… Больше на Егора я не смотрела, знала: он готов пойти на крайность. А нам важно выиграть время, главное сейчас – тянуть время. – Моя любовь не продается. Как и верность. Она принадлежит только одному коту – Егору Хмурому. – Ну что ж, да свершится воля богов! Твое желание поучаствовать в выборе сильного удовлетворено, – была воля Святослава. – Неужели среди вас нет достойного самца, который заткнет глотку этому сумасшедшему старику? – рявкнул Егор на всю площадь. – Неужели вы допустите, чтобы женщины

дали. Проклятый Серый мир! – Требую права сильного за моего ягуара, – смиряясь с неизбежным, громко заявила я. Егор вздрогнул, схватившись за древко пики, качнулся вперед, едва не насаживаясь на острие от ярости. Но его оттолкнули внутрь тесного круга, специально пустив кровь. – Девочка, ты уверена, что они стоят твоей смерти? – увещевал меня Измир. – У тебя вся жизнь впереди. О тебе будет заботиться весь клан и… – Да поймите же вы, – сорвалась вконец, – я люблю его. Больше всего на свете люблю. Он для меня зажигает звезды… – Незаменимых не бывает, – оборвал меня Святослав, заметив взволнованные моими словами лица соплеменников. – Гелла, начинайте. Стоявший за моей спиной мужчина мягко подтолкнул меня к свободному пространству на площади и немало удивил, шепнув на ухо: – Не бойся, убить тебя не позволят

но не барсов-староверов, а потерять меня. Это легко читалось в их потемневших глазах. Егор не отрываясь смотрел на меня и сходил с ума от страха. Наконец он сделал шаг назад, выпуская жертву, и презрительно бросил стилет. Чужаки мгновенно выставили пики, вынудив его отступить. Теперь друзья оказалась под нацеленными на них арбалетами и пиками

нож. А за спиной я ощутила мускулистое мужское тело. И хотя держали меня аккуратно, лезвие упиралось вполне опасно для жизни. – Умрет наш барс – увы, она будет наказана, – пожал плечами Святослав. – Что ты хочешь за нее? – хрипло спросил Егор. – Ничего, – ответил глава барсов. – Мы можем обменять женщину на рудники, – неожиданно предложил Сава. Измир и Ярош переглянулись, но Святослав упивался собственной властью и решать проблему мирным путем явно не собирался: – Либо вы следуете традициям, либо ее постигнет наказание. Положите оружие и отпустите моих барсов

– Поверь, закон в этом случае на нашей стороне. Закон крови! Деточка, не бойся. Такой милой малышке мы подберем самого лучшего супруга. Тебя будут холить и лелеять, как драгоценность. Посмотри вокруг: крепкие добротные дома, где всегда тепло и сытно. Наши мужчины – лучшие охотники, ты ни в чем не будешь знать отказа… – Мне нужен только Егор! – сипло, но твердо произнесла я. Но не сдержалась, попросила: – Пожалуйста, отпустите нас… – Мы следуем традициям! – куда только подевался ангельский тон Святослава? В голосе облаченного властью оборотня звенел металл. – Поэтому сильные и непобедимые. Либо ты добровольно остаешься с нами, либо… – Я уйду с ней, либо сдохну! – рыкнул Егор. В невероятном прыжке с разворотом на лету выхватил стилет из трости и, словно ножом по маслу, срезал угрожавшие им пики. Вломившись в толпу барсов, приставил острие к горлу одного из них и бесцветным, переполненным смертельной угрозой голосом пообещал: – Я вырежу каждого, кто будет препятствовать