Глава 11

Приближался день рождения господина Андрея, и подготовка к нему шла очень бурно. Идти к нему на день рождения также значило вступить на следующую ступень в этом мире. Здесь мне хотелось написать «в мире моды», но я уже стала понимать, что к моде он имеет достаточно опосредованное отношение. И я не знала что теперь для меня значил этот мир. Да, у меня был самый настоящий показ одежды. Да, это было сделано просто в качестве рекламы бренда в нашем городе, а не неделя высокой моды, и, тем не менее, начало работы манекенщицей было положено. Тем более, с такой достойной и уважаемой маркой одежды.

С другой стороны, я была жутко разочарована тем, как этот мир устроен у нас в городке. Развиться здесь в сфере моды просто невозможно. Такие показы – это, скорее всего, и есть вершина карьеры манекенщицы. Мысли о том, что мне нужно ехать в большой город, давно посещали меня. Конечно, в идеале это был Париж, но переезд туда казался мне чем-то из разряда фантастики.

Были и другие плюсы. Я больше не была той стеснительной девочкой в углу, которая ни с кем не разговаривала и комплексовала по поводу своих туфель. У меня появились приятельские отношения с некоторыми девушками из агентства, и я более уверенно стояла на этой земле. Мне хочется сказать на их земле, потому что своей я её никогда не считала. Я всё равно не была полноценной частью этой команды. Я по-прежнему не общалась с господином Андреем, не обнималась с ним, как другие девушки, и не заискивала перед ним. Нет, это не хвастовство, что я лучше всех и живу высшими ценностями. Просто… я не могла. Моё отношение к нему было смесью брезгливости и презрения. Для меня он был просто коротышкой с обезображенным чем-то лицом (никто и никогда не говорил, что с ним случилось, ну, разумеется!), пытающимся казаться самому себе мачо из-за окружавших его девушек. Я не представляла, как возможно воспринимать его и его точку зрения всерьёз.

Свой день рождения он отмечал в новом нашумевшем ночном клубе, который открылся пару месяцев назад в нашем городе. Разумеется, я не была там. Сходить в ночной клуб для меня вообще было проблемой, поскольку моё отсутствие сразу бы заметила сестра, а уж похода в злачное место она бы не допустила. Однако, здесь я решила подготовиться заранее. Я предупредила её о том, что в назначенную дату буду ночевать у подруги. Она мне редко разрешала такое, но я давно уже не пользовалась её расположенностью, и всё говорило о том, что это мероприятие должно пройти гладко.

Я входила в группу девушек, которые готовили танец под жутко пошлую песню. Моя роль заключалась в том, что в конце танца я скидывала с себя красный плащ, стоя в центре группы (что, безусловно, свидетельствовало о моём укрепившимся положении здесь). Разумеется, я никогда не заикнулась сказать о том, что танец и песня – это верх пошлости. Все относились к этому как к (не побоюсь употребить здесь это слово) искусству. Подготовка шла очень серьёзно, и я посещала каждую репетицию. В конце концов, я ещё не решила, что делать дальше. Режиссёром танца была Галина, именно она проводила репетиции, комментировала наши движения, которые, скорее всего, сама и придумала. Мне уже не казалась изысканной её внешность, я смотрела на неё через призму этого танца и видела только пошлую стареющую даму, которая считала себя светской львицей нашего провинциального городка.

В день рождения я ехала в клуб на автобусе с укладкой, любезно сделанной подругой (у которой я ночевала в эту ночь), вызывающем макияже и том самом красном плаще. Люди в автобусе, разумеется, пялились на меня и я пожалела, что сэкономила на такси. В клубе я сразу выпила какой-то коктейль, который мне предложила Кристина, чтобы перебить волнение. Обстановка здесь была накалённая. Галина очень нервничала и всем что-то приказывала. Мне не хотелось попадаться ей на глаза. Я сидела на отдалённой скамейке и просто выжидала, когда всё начнётся, а после этого – закончится. Да, мне хотелось просто исполнить свою роль тут и уехать.

После танца я немного расслабилась, потому что ко мне пришло долгожданное чувство того что я выполнила свой долг. Не знаю, понравилось ли господину Андрею исполнение, не помню, чтобы он что-то сказал касательно танца. По-моему, сейчас это уже никого не волновало. Кто-то постоянно говорил тосты, но обстановка была напряжённая, никто не смеялся, девушки вели себя скованно. Мы подошли к шведскому столу, на котором были суши. До этого я никогда их не ела, они только набирали популярность. Безусловно, я решила воспользоваться шансом и попробовать их. Во рту что-то хрустнуло, и я была убеждена, что это голова лягушки! Инстинкт говорил мне выплюнуть это изо рта к чёртовой матери, но я стояла за праздничным столом в окружении кучи манекенщиц, самого господина Андрея, и конечно Галины. Она бы мне такого позора никогда не простила. Я зажмурилась, постаралась больше это не жевать и проглотила. Больше я не могла думать ни о чём другом. Я запила это бокалом шампанского и порядком захмелела. Нужно было ехать домой. Никаким весельем тут и не пахло. Я вызвала такси и пошла к гардеробу, стараясь, чтобы меня никто не заметил. Официально прощаться и выдавливать из себя поздравление для господина Андрея я бы точно не смогла, несмотря на весь алкоголь, который был у меня в крови.

Глава 12

Новым обязательным требованием агентства было посещение солярия. Господин Андрей дал нам кодовое слово для предоставления скидки в одном из соляриев в центре города. Но даже со скидкой он был достаточно дорогим для меня. Однако, поход в солярий вызывал во мне исключительно положительные эмоции. Каким-то образом я всегда находила на это средства (впрочем, как и на всё остальное, что касалось моей карьеры). Меня совершенно не беспокоили мысли о фотостарении кожи, о раке и подобном. Я просто не знала о существовании таких вещей. Даже если бы мне кто-то об этом рассказал, я бы отмахнулась и не поверила. Не захотела бы поверить.

На шкале лестницы социальной значимости посещение солярия было для меня где-то между искусственными волосами и одеждой известных брендов, и выйти на этот уровень для меня значило гораздо больше, чем какое-то фотостарение. Прийти в салон с дорогим ремонтом, любезными девушками, сказать им, что «я от Андрея», получить слегка восхищённую улыбку стоило очень много. И я не про финансы. Затем девушка провожала меня в комнату, где находился сам солярий, там стоял стойкий запах кремов для искусственного загара, который ни с чем не спутать. Для меня это был запах успеха и красивой жизни. Каждый раз девушка заново объясняла как пользоваться солярием, каждый раз я с удовольствием её слушала, хотя уже знала это наизусть.

Почему обязательно нужно было ходить в солярий? По неофициальной версии, я думаю, что господин Андрей был либо владельцем этого салона, либо владельцем был кто-то из его знакомых, а он просто обязался поставлять ему клиентов. Нам же он это мотивировал тем, что загорелая кожа смотрится лучше (с этим трудно спорить), а автозагары оставляют следы на одежде (которую, как я выяснила после показа, нам никто не дарит).

Тем временем у меня появился новый поклонник. Именно поклонник, я не считала его своим парнем, мы просто иногда гуляли и переписывались. Переписка имела средний характер между дружеской и романтичной, и я пока не определилась чего от него хочу. Его звали Артем. Он был скромным парнем, учившимся в политехническом университете, который приехал сюда из Якутии. Там, на родине у его отца был бизнес по добыче алмазов, что, безусловно, добавляло ему статусности в моих глазах. Несмотря на бизнес отца и его привлекательную внешность (Артема, отца я никогда не видела), он не был подонком. У него был ровный спокойный характер, неподдельный интерес ко мне и хорошие манеры. О чём ещё можно было мечтать?

Он каждый раз встречал меня из солярия, и я сразу же спрашивала его:

– Видно, что я загорела? – несмотря на то, что провела в солярии три минуты. Я боялась сразу находиться в солярии шесть или семь минут (как делали другие девушки), так как не хотела обгореть, ведь в таком случае меня бы сняли с показа.

Артем не знал, что отвечать на мой постоянный вопрос, он терзался между искренностью и нежеланием меня обидеть. Я это видела, но всё равно предпочитала думать, что мой загар уже заметен. И вообще, что Артем может в этом понимать? Мы шли пешком до моего дома и разговаривали. Он рассказывал про очередной фантастический фильм, который сейчас шёл в кино, а я была полностью в мыслях о своей карьере. Фантастически фильмы – было последнее, что меня интересовало.

– Давай сходим на него завтра вечером? – спросил он.

Я из жалости согласилась. Он так трепетно относился ко мне и с таким энтузиазмом рассказывал про фильм, что мне захотелось его как-то наградить.

На следующий вечер, сидя в кинотеатре, я прокляла эту мысль. Мне казалось, что этот фильм не закончится никогда. На экране были какие-то фантастически-исторические картины. Всё было настолько неправдоподобно и переиграно, что мне было не понятно, почему на это кто-то пришёл. Я украдкой посмотрела на своего спутника, он, затаив дыхание, следил за развитием событий. У меня просто не получилось попросить его уйти с фильма. Я пыталась чем-то занять свои мысли с целью скоротать время. Я уже перебрала в голове весь свой гардероб и составила несколько образов на неделю, вспомнила какие занятия мне нужно посетить, мысли в моей голове уже заканчивались, а фильм всё никак не собирался. Он шёл три (!) часа. И я официально заявляю, что эти три часа были самые долгие в моей жизни. Даже на пилатесе время не шло для меня так медленно.

Когда мы сидели в кинотеатре, я поняла, что у нас нет ничего общего. Просто я наконец-то встретила парня, который заботился обо мне и вёл себя не как все остальные, попадавшиеся мне на пути, поэтому я проводила с ним время. Я понимала, что для отношений нужно что-то большее, но не верила, что это большее действительно бывает.

Мы вышли из зала, и он с восторгом обсуждал фильм. Я не могла поверить, что это действительно кому-то понравилось. Мне было нечего ему возразить по существу сюжета. Все мои комментарии могли ограничиться фразой «какая чушь!», но я её не произнесла. Мне не хотелось его обидеть. Я достала сигары и закурила. Артем был удивлен:

– Ты куришь?

Я пожала плечами. Что мне нужно было ответить?

В его голосе я услышала ноты осуждения и недоумения, и уже была готова к тому, что он скажет про «тебе ж детей рожать», «ты же девочка» и всё такое. Я привыкла к этому. Но он ничего не ответил. Слава Богу!

Он проводил меня до дома, но не попытался поцеловать: то ли в силу скромности, то ли из-за нелюбви к запаху сигарет, то ли он тоже понимал, что нам не по пути. Я захлопнула дверь и поняла, что эти три часа моей жизни мне никто никогда не вернёт.