Цитаты из книги «Год Крысы. Путница»

– Но толпа… – Что – толпа? Она как ребенок: тянется за цветастым фантиком, даже если внутри полное дерьмо.

– Слово нужно побеждать словом, а не кулаком! – А я что сделал? – Я имею в виду – мудрым словом!

– Что ты ему сказал? – Рыска неуверенно упиралась и оглядывалась, но саврянин неумолимо тянул ее прочь с площади. – Да так, всего понемножку. О прелестях юной самки коровы, резвящейся на весеннем лугу после сытного обеда. О долгом и извилистом пути, который, несомненно, приведет уважаемого собеседника к исполнению его тайной мечты. О совершенстве ствола тополя, чья форма идеально подходит для… – Альк!!! – наконец осенило Рыску. – Ты что, обложил мудреца матом?!

Вот оно счастье – получать деньги за то, что умеешь и любишь больше всего!

Впрочем, сказитель так и так скрылся в толпе, догонять поздно. Сменять его на помосте никто не спешил, хотя веселая компания парней пыталась выпихнуть туда самого говорливого, но для похабных частушек тот выпил слишком мало, а для приличных – слишком много.

– Альк, у тебя веревочки нет? – Попроси, чтоб на косе завязал, – буркнул саврянин, на которого слова горожанки почему-то произвели обратное впечатление, глаза презрительно сощурились мудрецу в спину. – И год не расчесывайся. – Злой ты, – обиделась девушка. – Завидуешь, наверное. – Я? Ему?! – неподдельно возмутился Альк. – Чему тут завидовать-то – бороде козлиной? – Уму! – Борода и то завиднее.

страх сказать: даже за политую мужиком стенку штраф дерут. Нужду полагалось справлять в горшки и не выплескивать оные в окна, а идти до ближайшей сточной канавы. Поговаривали, что скоро и харкать на площадях запретят, вот ужас-то!

Альк, похоже, нарочно делал все, чтобы за его гробом шли только падальщики.

Четыре лучины свежеиспеченные друзья ехали рядом, оживленно обсуждая, как лучше красить коров (на наивный Рыскин вопрос, зачем это вообще надо, оба обидно расхохотались), а на вечернем привале перешли от слов к делу, осуществив давнюю мечту Сурка: сделали Милку сплошь черной. В таком виде корова казалась намного стройней и свирепей, хотя глаза у нее выпучивались не от ярости, а от изумления.

В паутине судеб нет ни одной лишней нити, даже самая узкая тропка к чему-то ведет. И только Хольге известно, сколько раз мир оказывался на краю гибели из-за одного взмаха крысиного хвоста – и сколько раз бывал спасен им. Богопись, глава 23