Цитаты из книги «Космотехнолухи. Том 2»

Через четыре часа коллективно-титанического труда каждый контейнер вернулся на свое законное место, а капитанская поясница с оного, наоборот, сместилась. Приняв две таблетки и неестественно вертикальное положение, любое отклонение от которого каралось острой болью, Станислав кое-как докомандовал погрузкой и перелетом на посадочную решетку, после чего наивно решил, что оставшееся до взлета время ему дадут тихонько полежать на твердом полу за закрытой дверью каюты. Увы, команда оказалась слишком заботливой, и каждый, кроме Ланса (получившего за это плюсик в карму), счел своим долгом навестить любимого капитана и поинтересоваться его самочувствием. Позволить им увидеть себя валяющимся на полу Станислав не мог, и приходилось, сцепив зубы, вставать, добираться до двери и делать благодарно-растроганное лицо, что получалось все хуже и хуже. Когда команда пошла по второму кругу, Станислав не выдержал и объявил по громкой связи, что намерен часок поспать и каждый потревоживший его покой будет расстрелян. Возможно, последнее добавлять не стоило, да еще таким тоном, зато это сработало, и от него отстали.

Полина возмущенно обернулась, чтобы осадить непрошеную зрительницу, да так и застыла с приоткрытым ртом. Ланс зарегистрировал резкое изменение физиологических показателей девушки (сердечный ритм и частота дыхания сильно возросли) и тоже забеспокоился. Объект враждебен? Опасен? Система уверяла, что да. И рекомендовала покинуть опасную зону. По

Девушки были примерно одного роста и комплекции, но по результатам сканирования программа оценивала шансы Полины как 1:29. Ланс смутно подозревал, что команду вряд ли устроит запись ее последних минут, сделанная в рамках «присматривайте друг за другом». Если охраняемый объект прекратит жизнедеятельность или деформируется, задание будет считаться проваленным, и тогда Дэн не скоро доверит ему новое. Да, во время нападения контрабандистов Лансу запретили вмешиваться, но, возможно, из-за того, что для устранения угрозы хватало и одного, основного, киборга. А сейчас Ланс единственный.

С вами никакой моли не надо, – сказал Станислав, когда девушка вернула ему мокрый, отчаянно разящий пивом кубик. – Достаточно ведро кубиков с дырками подкинуть, и все, команда нейтрализована!

энергией гусеницы хрустел капустным салатом. –

Теперь я могу с чистой совестью… – Уйти на пенсию? – с опаской предположил Вениамин.– Выкинуть этот ржавый гвоздь и напиться! – с негодованием отмел домыслы друга капитан.– И купить еще один корабль? – хитро прищурился Роджер.– Главное – этот случайно не продать, – отшутился Станислав.– Кому?– Да вот хотя бы тебе!– Нет, – уверенно возразил патрульный, – столько я не выпью.– Я же выпил. – В те времена, – Роджер выразительно огляделся, – это корыто еще не кишело космическими мозгоедами!

Если орать в ответ: «Возьми себя в руки, рева-корова!», как любил отец, или растерянно топтаться рядом, это только ухудшит дело. Женщины хотят, чтобы в руки их взял кто-то другой, кто не боится этой жестокой жизни

где права сила, там бессильно право»

– А голографии этого Джонсона у тебя под рукой нет? – Есть, сейчас перешлю с комма… – Ти![3] – с присвистом выдохнул Роджер. Станислав невольно проникся величием древней японской культуры, умудрившейся вложить в это короткое слово такую бездну смысла. – Как вы его поймали?

– Что ты тут делаешь?! – Сижу, – честно ответил киборг, уже безбоязненно комкая громко зашуршавший пакет. – А по-моему, подслушиваешь! – Это совместимые процессы.