Цитаты из книги «Космоэколухи»

– Нпхнпраукц, – прощально поднял мозолистую ладонь Михалыч. – Ага, – согласился капитан, ничего не поняв, но оценив искренность пожелания.

– Полли, ну ты как ребенок, – фыркнул Теодор, гремя кружками: пилоту тоже захотелось чая. – Прикинь: вот залезут они на гору и обнаружат, что никакого святого там нет! Или, хуже того, что он там есть. – Почему – хуже? – А вдруг он о них ни сном ни духом, просто коврик с горы вытряхивает?

Маша для наглядности «переоделась» в валенки, шапку-ушанку и шубу с таким глубоким декольте, что настоящая девица живо заработала бы с ним не только воспаление легких, но и цистит.

Казалось, о зарождении жизни в таких условиях не может идти и речи, однако жизни об этом рассказать забыли.

Хуже планов, рушащихся с самого начала, были только планы, гладко идущие почти до самого конца

– Он при этом не злится. Просто сердится. – А какая разница? – Когда сердятся, то хотят что-то исправить. А когда злятся – кого-то ударить, – с жутковатой простотой ответил Дэн.

Следующие пункты анкеты заставили экипаж взглянуть на кошку в новом свете. Оказалось, что ввозимое существо нетоксично, безопасно для окружающих («Угу», – прогнусавила девушка, посасывая прокушенную руку), испускает звуковые волны в диапазоне от 75 до 1520 Гц, покрыто многочисленными кератиновыми выростами, съедобно, но не имеет сельскохозяйственного и промыслового значения, чувствительно к сверхнизким температурам, не обладает коллективным разумом («Индивидуальным тоже!»), разлагается в концентрированной серной кислоте, не нуждается в герметичной емкости для хранения и является симбионтом-комменсалом человека (хотя большая часть команды голосовала за «паразита»).

– Нет! – отмерев, взвизгнула тетка. – Мне не нужен ни ваш ужасный капитан, ни пилот-сатанист, ни эти алкаши, доктор с техником! Я хочу поговорить с трезвым вменяемым человеком, который наконец объяснит мне, что там у вас происходит! – В таком случае ничем не могу вам помочь, – невозмутимо ответил киборг и отсоединился.

Судя по размеру мешка, грабители были большими оптимистами – либо очень ценили консервы.

Лес оказался столь же дружелюбен к чужакам, как и чертов дед. Пока команда продиралась сквозь чащу, бластер почти разрядился: приходилось то прожигать пологи лиан, подозрительно похожих на ловчие сети, то отпугивать местную живность. Может, она ничего такого и не замышляла, но увидеть подобное рыло и не пальнуть было невозможно. Потом пришлось отрывать от Полины толстую змею-пиявку, а потом от змеи – Полину, цеплявшуюся за добычу с умоляющим: «Ну Станислав Федотович, она ведь дохлая и уже точно никуда не убежит! Я сама ее понесу!» Конец спору положила сама змея, внезапно ожившая, выскользнувшая из рук спорщиков и от греха подальше юркнувшая под ближайший корч.