Глава 3. Подарок алхимика

К тому времени, как старик вернулся, розоватая масса стала тягучей, словно карамель. Бакке внимательно наблюдал за тем, как я формирую из нее ровную дорожку, которую будет удобно ломать на части, а затем помог снять блюдо с огня. Горелку он погасил щелчком старческих пальцев. И с хитрой улыбкой протянул мне плоскую квадратную шкатулку.

Я озадаченно посмотрела на алхимика, но подарок приняла. Его слова про мой талант в алхимии наводили на мысль, что мне презентуют раритетный учебник или какой-нибудь редкий ингредиент для снадобий. А здесь что? Напоминает шкатулку для украшений.

Ожидая увидеть что-то вроде колье, я медленно подняла крышку. Но на черном бархате лежало кольцо. Я вытаращила глаза, а Бакке мерзко захихикал. Пока я рассматривала серебристый ободок с вкраплениями мелких черных камней, он сказал:

– Ты что, от неудачного замужества сюда сбежала? Я же не обручальное тебе дарю, а просто так. Где восторг?

Я осторожно поставила шкатулку на стол и спросила:

– Почему мне?

Подарок вызывал странный трепет внутри, и брать его я не спешила.

– Так, – отмахнулся Бакке. – Ностальгия. Похожа ты на одну прекрасную даму времен моей молодости.

– Что за дама? – заинтересовалась я. – Невеста? Кто она?

Старик смерил меня оценивающим взглядом, а затем многозначительно изрек:

– Любовь моей юности. Она давно умерла.

Я испытала легкое разочарование.

– А дети у нее были? – подозрительно спросила я. – Почему им не отдадите?

– Нет никого, – буркнул старик. – Бери, а то выброшу.

Я решилась и надела кольцо на палец. Легкое покалывание удивило меня.

– Это артефакт? – задала вопрос я, разглядывая черные камни.

Бакке пожал плечами.

– Возможно, есть какая-то родовая магия. Для тебя это просто кольцо.

Благодарила я довольно сдержанно. Не могла понять, как отнестись к подарку. И решила предпринять еще одну попытку хоть что-то выведать о предыдущей владелице кольца:

– А как ее звали?

Старик покачал головой.

– Это из тех грехов молодости, о которых не рассказывают.

– А вдруг она моя родственница? – попыталась настоять я.

– Исключено, – твердо сказал алхимик. – Поверь, такого быть не может. Но мне и правда интересно, кто из стражей так хорошо погулял на Западе пару поколений назад. В тебе чувствуется старая кровь.

Пришлось отступиться, хотя его ответ совершенно ничего не прояснил. Но в этот момент старик прищурился и сказал:

– Надеюсь, мой подарок тебя на грехи молодости не сподвигнет.

– В каком смысле? – не поняла я.

– Ну… – многозначительно ответил он. – Вокруг тебя пятнадцать крепких парней, весь цвет аристократии Севера, носители древней магии, которая позволяет связать свою жизнь с байлангом. Таких с каждым годом остается все меньше. Да и не только они. Чье-то ледяное сердечко, кажется, начинает оттаивать, хе-хе-хе…

От таких намеков я сначала потеряла дар речи. А затем «вспомнила» о срочном деле и вылетела из лаборатории, как ошпаренная. Не знаю, что там насчет чьего-то «ледяного сердечка», но в тот момент таяло мое.

И стоило мне только подумать о кураторе, как я тут же наткнулась на него за поворотом коридора. К счастью, Вестейн оказался занят. Рядом с ним стоял декан Холмен, и они оба хмурились. Я была слишком растеряна. Пробормотав приветствие, по стеночке обошла преподавателей и умчалась к выходу.

Как же я вляпалась, как же я вляпалась!

Вестейн

Йоран заглянул уже после полуночи, когда Вестейн собрался уходить. Стоило ему потянуться за плащом, как дверь открылась, и на пороге появился его старший товарищ. Страж закрыл за собой дверь и многозначительно сказал:

– Похоже, нас ждут новые неприятности.

– Какие? – бесстрастно спросил куратор.

– Готов спорить на что угодно, что на этот раз тебя ждет западня в Лабиринте Стужи.

– В первый раз, что ли? Я три года муштрую свой отряд. Справимся.

Йоран понизил голос:

– У тебя есть одна проблема, которая учится всего ничего.

– Ее я туда не возьму, – ответил куратор.

На этот раз ему пришлось приложить немало усилий,чтобы голос не выдал весь спектр чувств, которые терзали его уже неделю. Но Йоран тут же понял:

– Вы так и не поговорили.

Вестейн отвернулся.

– Она меня избегает. Всю неделю. Разворачивается и идет в другую сторону, если замечает на улице. А после тренировки тут же уходит с Халворсонами.

Йоран расхохотался и печально вздохнул:

– Вы друг друга стоите.

– Я ей не нужен, – напомнил Вестейн, скрипнув зубами. – За мной слишком много проблем. И она была не в себе. Колючки иглоспина…

Страж хотел сказать что-то еще, но Вест оборвал его:

– Мне нужно посетить родовой источник. Поговорим утром.

Старший товарищ не стал спорить и ушел. Вестейн набросил плащ и отправился на улицу.

Там бушевала метель. Куратор коснулся разума своего байланга. Свейт выполнил его приказ и отправился под навес. Пес беспокоился об Анне. Но Вестейн пообещал, что присмотрит за ней сам. Сегодня ему предстоит посетить родовой источник. А его искушение будет в этот момент мирно спать за стеной.

Пока он брел сквозь ночь и снег, вспоминал события недельной давности. Он виноват перед Анной. Девушка явно была не в себе, и пользоваться этим было неправильно. Но в тот момент, когда она повернулась к нему, сдержаться стало невозможно. Вестейн был вынужден признаться хотя бы самому себе, что также потерял голову от этой девушки, как и его байланг. И что с этим делать, совершенно непонятно. Ясно только то, что никто не должен об этом узнать.

Правда, Йоран оказался слишком прозорлив. Ему пришлось рассказать.

Вестейн кое-как добрался до домика на горе. Долго топтался в коридоре. Снег на ботинках таял, пока он прислушивался к тишине, которая царила в комнате Анны. По крайней мере, девушка спит, а не варит зелье для очередного приключения. И даже прожила неделю без поиска неприятностей. Лишь бы Лейф ее больше ни на что не подбил, а Правящий герцог не потребовал дочь на очередной бал. Одно прошение Правящей герцогине – и Анну придется отпустить. А потом не находить себе места и выплескивать злость на тренировках.

С этой мыслью Вестейн вошел в ванную и коснулся дальней стены. Родовая сила тут же откликнулась, и потайная дверь открылась. С надеждой, что родовой источник поможет ему избавиться от мыслей, Вестейн шагнул вперед.

… Из домика он вышел ближе к утру. На душе царило умиротворение, и патруль в компании Йорана и пары других стражей помог сосредоточиться на текущих делах. Возвратились они уже после полудня, когда занятия в академии закончились. На дальнем плацу теснились люди и байланги. Стоило Вестейну спешиться, как к нему тут же подбежал слуга и скороговоркой выпалил:

– Господин Ааберг, вас просит к себе господин Густафсон!

Только тогда куратор сообразил, что это экспедиция Скалы вернулась от Лабиринта. И что же нужно прославленному инспектору от опального мастера мечей? Но идти придется. Краем глаза он заметил среди кучки адептов фигурку Анны. Оставалось надеяться, что причина этого сборища не проделки его ученицы.

Анна

В ночь на пятницу спала я плохо. Проснулась среди ночи от жжения под повязкой. Вяло хлопнула в ладоши, зажигая лампы, и сорвала черную полосу ткани. Затем я медленно приоткрыла один глаз. Никаких изменений в метке я не заметила. Вторым хлопком погасила свет и попыталась снова уснуть.

Жжение мешало, и какое-то время я ворочалась. Пока мне под бок не подкатился меч. От него шла успокаивающая пульсация. Я обняла свой клинок и пробормотала, не открывая глаз:

– Что мне делать, Мист?

«Замуж!» – довольно выдал он.

Я тут же оттолкнула древнюю железку и отвернулась со словами:

– Что мне сделать, чтоб уснуть побыстрее? И почему эту штуку так жжет?

Меч снова ткнулся в бок, на этот раз виновато и заискивающе. Я сердито фыркнула. Но ровная пульсация чуть притупляла ощущения от метки, поэтому я все же снова обняла меч.

«Источник, – пришло от него. – Спи».

Связь метки с родовым источником Аабергов больше вопросов не вызывала. Поэтому я только снова закрыла глаза и постаралась уснуть. Но помимо воли в голове начали крутиться мысли.

Надежда на то, что дерево на руке превратится в прямоугольник, таяла с каждым днем. Думать о том, что творится с меткой куратора, тоже не хотелось. Всю учебную неделю я успешно увиливала от разговора. На занятиях Вестейн вел себя как обычно, а стоило мне увидеть его после, как я нагло уходила в другую сторону.

Наверное, этот ход был ужасно глупым, но ничего поделать с собой я не могла. Сомнения продолжали меня грызть. Несмотря на помощь Мистивира, спала я тревожно и еле содрала себя с постели утром. Клинок и тут мне помог: самым наглым образом спихнул на пол.

За завтраком, пока я старательно глотала омерзительный супчик, Чейн объявил:

– Тренировка переносится на вечер. Куратор Ааберг улетел в дополнительный патруль. Сразу идем на словесность.

Парни как будто повеселели. Но Гест спустил всех с небес на землю:

– Значит, сначала тренировка с мечом, потом на байлангах. Он же сегодня ночную обещал…

На этом месте Бранд издал стон, а лицо Нильса стало совсем несчастным. Эйнар, наоборот, повеселел. Котик любил сбегать после отбоя. А теперь появился шанс, что уставший байланг хотя бы утро выходного проведет под навесом, пока его хозяин будет отсыпаться.

А у меня внезапно испортилось настроение. Вот у них снова тренировки, а меня никуда не берут! Тоска… Правда, это позволяет мне избегать разговора с куратором. Но все равно с каждым днем я все больше чувствовала себя обделенной. Не знаю, правда, чем больше: тренировками или вниманием Вестейна.

После завтрака мы отправились на словесность. Рассветные лучи окрашивали снег в розовый. Ночью мело, и нам приходилось протаптывать к корпусу новую тропинку. Чуть в стороне от нее меня ждал неприятный сюрприз. Крон лениво привалился к наполовину занесенному снегом каменному фонарю. Я сразу поняла, что ждет он именно меня.

И не ошиблась. Стоило мне поравняться с ним, как страж скрестил руки на груди и негромко позвал:

– Скау. На два слова.

Я нехотя развернулась к нему, но шагать в сугроб не стала. Сигмунд и Эйнар остановились рядом со мной, но Крон рявкнул на них:

– Вас я не звал.

Братья переглянулись и пошли в сторону Академии. Но я увидела, что вдали они замерли и продолжили наблюдать за нами. Крон ругнулся, а я безмятежно спросила:

– Что вы хотели, господин Крон?

Он смерил меня недовольным взглядом и сухо проговорил:

– Ты, наверное, чувствуешь себя очень умной, да? Талантливой. Белые волосы, чутье гор. Древняя кровь затмевает разум или ты и правда считаешь себя всесильной?

– Вы это к чему? – ровным тоном спросила я.

Крон шагнул ко мне и сказал:

– Советую для начала немного изучить историю и начать ориентироваться в политике Северного герцогства, прежде чем совать в нее свой длинный нос. Ты перессорилась с видными родами, девочка. Думаешь, дружба с Лейфом не позволит выбросить тебя из Академии?

– Я не нарушаю правил.

– Ты регулярно их нарушаешь, и однажды я поймаю тебя за руку, – зло сказал он. – Не помогай Аабергу. И, может быть, тебя оставят в покое.

С этими словами парень развернулся и пошел к загонам. А я поспешила догнать своих друзей.

– Что ему было нужно? – спросил Эйнар.

– Ничего, – отмахнулась я. – Но как же надоели его придирки. Вот кому я бы с удовольствием устроила пакость.

– Такому устроишь, – уныло сказал друг. – Пожалеешь, что на свет родился.

Я оглянулась на удаляющегося Крона и пожала плечами.

– Смотря, как замести следы.

И эта мысль крепко засела в моей голове. С занятий я вышла, мысленно перебирая все прошлые каверзы и пытаясь сообразить, как отплатить Крону и не попасться. Не знаю, что меня больше всего задело: то, что он цеплялся ко мне, или то, как он постоянно смотрел на Вестейна.

Эйнар и Сигмунд, кажется, чувствовали мое настроение. Первый все время обеспокоенно косился на мое лицо.

– Ты смотришь на меня как на Котика, – не выдержала я.

– Он примерно так и выглядит, когда задумывает очередную глупость, – обреченно сообщил Эйнар. – И удержать тебя труднее, чем собственного байланга.

Сигмунд не смог сдержать смешок. Ответить я не успела. От дальнего плаца раздался разъяренный вой.

Я развернулась туда, прежде чем сообразила, что делаю. И только потом заметила пятерку байлангов. К седлам четырех псов по-прежнему был привязан комок сетей. Только теперь в нем копошилось что-то белое. Именно оно… точнее, она издавала такие звуки.

– Анна, ты куда? – изумился Эйнар.

И только после этого я заметила, что быстрым шагом двигаюсь к плацу.

– Хочу посмотреть, – ответила я.

– Не разрешат же! – возразил Сигмунд. – Это опасно. Смотри, всех гонят прочь.

Я и правда заметила, что несколько крепких парней в летных костюмах разворачивают адептов. Но двигаться вперед не перестала. Друзья не отстали, Эйнар тяжело вздохнул.

Скоро я смогла приблизиться и рассмотреть, что среди цепей бьется байланг. Но тут передо мной возник незнакомый мужчина.

– Назад, – приказал он.

Я одарила его своей самой очаровательной улыбкой и захлопала глазами.

– Мы только посмотрим, – попыталась разжалобить стража я.

– Запрещено, – мотнул он головой.

Но тут я заприметила куратора, который разговаривал с крепким мужчиной лет пятидесяти. Пышными белые усы, грива таких же белых волос и мундир намекали, что это и есть командир. Вопреки здравому смыслу и тому, как вела себя всю неделю, я тут же выпалила:

– Мне надо срочно поговорить с куратором! Вот он.

После этого я безапелляционно ткнула пальцем в сторону Вестейна.

У стража глаза на лоб полезли.

– Ааберг не берет девушек, – укоризненно сказал он.

Эйнар вежливо произнес:

– Уже взял одну.

– Она в нашей группе, – подтвердил Сигмунд.

Страж заколебался, но с места не сдвинулся. В этот момент до меня донесся холодный голос куратора:

– Нет уж, меня это не касается. Пусть герцогиня сама разбирается. Уберите Бешеную с территории Академии, пока я не пожаловался ректору.

С этими словами он развернулся и пошел прочь.

– Отходите, – настойчиво попросил страж.

Я нехотя отступила.

Уходить не хотелось, но и догонять куратора я не стала. Эйнар потянул меня прочь, и сначала я даже пошла. Но сама не заметила, как замедлила шаг и отстала от парней. Они продолжали идти вперед не оглядываясь. А я остановилась и снова стала смотреть на байланга. И в этот момент с громким звоном цепь лопнула.

Крылья все еще охватывали черные звенья, поэтому взлететь собака не смогла. Крики стражей я слышала будто издалека. И не могла оторвать взгляд от прекрасного, хоть и тощего создания, которое неслось точно на меня.