», отчитывался начальнику, стоя в подъезде фешенебельной новостройки у квартиры №33. – И не было никогда.

***

Сотрудник охранной фирмы корпорации «KOV» был растерян. Он стоял у квартиры, где проживала Ирина Пономаренко, и звонил непосредственному начальнику:

– Ее здесь нет.

– Понятно, что на месте сидеть не будет. Проверьте квартиру, ищите след, не мне вас учить.

– Вы не поняли. Ее здесь и не было. Никогда не было. Живет другая молодая девушка с самого детства. Родители уехали на север по контракту, они в нефтянке работают. Соседи все подтвердили. Той Ирины они не знают, – растерянно отрапортовал подчиненный.

В трубке наступила тишина – шеф обдумывал сказанное.

– Оставайся на месте, я перезвоню.

Через полчаса в подъезде послышался шум. Алексей Ковальский не поверил услышанному. Оставалась одна надежда, что это недоразумение. Он ошибся адресом, а подруга жены прячется в другой квартире.

Увидев «генерала», ожидавшие охранники отшатнулись. Красный, свирепый, он походил на разъяренного быка.

Ковальский вышел из лифта и направился к нужной квартире. Та же дверь, те же цифры. На стене забеленное сердечко, когда-то нацарапанное ключом («в школе у меня было много поклонников»).

Звонок с дурацкой заезженной мелодией («ностальгия, ничего с ней не поделаешь»). В тот вечер Алексей еще спросил: зачем она звонит, если дома нет никого? Ирина грустно вздохнула: чтобы было ощущение, что кто-то ее ждет.

Он задумался, вспоминая подробности того вечера, не заметив открывшуюся дверь и сурово смотрящую на него девушку. Ей было около 25 лет, ровесница подруги жены. Светлые спутанные волосы заплетены в косичку. Под взъерошенной челкой на носу большие очки, увеличивающие серые глаза. Домашняя серая мышка – в простеньком ситцевом халате, перетянутом пояском, шерстяных носках и старой, словно заимствованной у бабушки, кофте. Это не шик-блеск той Ирины.

– Еще один, – фыркнула хозяйка. – Мужчина, вы кто-о? Я уже объяснила товарищам в штатском: я – Ирина, и другой Ирины не знаю. Ошибочка вышла.

Алексей молча перешагнул порог, подошел к девушке и потянул ее подбородок вверх.

– Что вы себе позволяете? – та побледнела – больше от страха, а не от злости.

Пришедший молча рассматривал ее лицо. Он где-то слышал про мастеров перевоплощения. Хочешь – изобразят светскую львицу, хочешь – лохудру домашнюю. Но некоторые вещи не исправить.

Овал лица круглый, как и нос. Алексей бесцеремонно потрогал его: не муляж. У Ирины худенькое личико с остреньким подбородком.

– Уй, больно. Что же вы щиплетесь! – пискнула хозяйка. – Я ведь и милицию могу…

– Милицию не сможете, – оборвал на полуслове Ковальский.

– Это еще почему? – девушка побледнела, почувствовав угрозу.

– Потому что наша милиция – давно уже полиция,– спокойно ответил шеф.

Он продолжил осмотр девушки. Ей стало неловко под пытливым взглядом-рентгеном. Хозяйка была пониже и покруглее подруги жены. Пальпацию боков, правда, Ковальский не стал делать.

– Как твоя фамилия?

– Пономаренко.

– Кто бы сомневался, – усмехнулся Ковальский. – Это не она, – он смотрел через толстые линзы в увеличенные серые глаза.

– Я же вам сразу сказала: о-шиб-лись, – девушка продолжала хорохориться, хотя и была испугана.

– А где она? – спросил Ковальский.

– Я не знаю, о ком вы говорите.

Алексей внимательно наблюдал за девушкой. Чутье подсказывало: не врет. Но во всей этой истории она как-то замешана. Ведь он был в этой квартире!

Незваный гость направился знакомым маршрутом в гостиную, убеждаясь в своей правоте. Все было прежним: воздушные шторы с наклеенными игривыми звездочками, шкаф с беспорядочно расставленными книгами, телевизор на низкой тумбочке и необъятный диван.

Ковальский прошел и сел по центру, как в тот вечер, почувствовав уютное нутро.

– Ну, рассказывай, – он взглядом указал на место рядом. Девушка присела на краешек.

– А что рассказывать? – стекла еще больше увеличили вытаращенные от испуга глаза.

– Кем работаешь, где родители, – Алексей механически перечислял вопросы, думая о своем.

– Работаю в рекламной компании, pr-специалистом. Родители уехали на вахту, в Югру. А я вот одна…

Ковальский поднялся, он помнил, что на полочке стояла большая красивая фотография симпатичной женщины с русыми волосами и мужчины с пробившейся сединой.

Они в очередной командировке. Когда-то в молодости поехали в суровые края за романтикой и большим рублем. Нашли друг друга и вместе продолжили любимое дело. Так рассказывала та Ирина.

Фотография оказалась на месте. Красивая и счастливая пара на северных просторах.

***

…– Это твои родители? – спросил Ковальский Ирину – ту Ирину – в тот вечер.

– У меня родители по контракту уехали работать. Трудятся в нефтянке, дело сами понимаете, какое прибыльное. Но я чтобы не заскучать и мозгам не дать заплесневеть, устроилась пиарщицей в рекламную контору.

– И как? Нравится?

Ирина пожала плечами:

– Работа творческая, интересная. Рекламодатели, правда, бывают занудами. Но в целом неплохо. На платья сама себе зарабатываю.

– А за уютом родители следят… – Алексей постучал по спинке дивана. – Хорошая вещь, добротная.

– Ой, с этим диваном вообще история вышла. Мой знакомый дизайнер делал ремонт у одного богатея, – Ирина тут же прикусила язык, поняв, что болтнула лишнего.

– Ничего, – добродушно улыбнулся богатый гость.

– Так вот. Заказали ему этот шикарный диван, а когда все было закончено – и отделка в квартире, и сам диван – хозяин решил сменить концепцию, сделав новый заказ. Дизайнер в шоке, все ж переделывать! И главное, куда девать диван? Жалко ж такое добро на помойку, куда бывший хозяин определил. Ведь дизайнер в него столько времени и нервов вложил, о чем только мне раз пятнадцать сказал. А мы как раз думали о своем ремонте. Посмотрели на диван, и все переделали под него.

Алексей оценил, как цвет стен, штор, ковра, мебели сочетается с полукруглым массивом посередине просторной гостиной и оценивающе покивал головой.

– Звездочки только я налепила. Просто так – вспомнилось детство, мои звездные обои и потолок…

***

Ковальский чувствовал себя одураченным, отчего начал звереть. Кто-то решил затеять с ним игру, выставить лохом. Он сжал свои кувалды-кулаки так, что побелели костяшки. Ирина инстинктивно отодвинулась подальше от него. Происходящее напоминало кошмарный сон, который неизвестно, как и когда закончится.

– Откуда этот диван? – спросил он хозяйку.

– Что? – ей показалось, что она ослышалась.

– Откуда этот диван? – сдерживая раздражение, Алексей повторил вопрос.

– Дизайнер знакомый буквально подарил, – девушка стала запинаться, решив, что все дело в халявной мебели. Вот оно как аукнулось. – Сказал, что клиент отказался, богатый… Надо вернуть?… Или заплатить? – во взгляде хозяйки появилась надежда.

Ковальский проигнорировал вопрос.

– А звездочки сама налепила, детство вспомнив…

– Д-да, – растерялась Ирина. – Откуда вы знаете? – серые глаза буквально заполнили линзы очков.

В переселение душ, двойные миры, теории заговоров, мистику и прочую чушь Ковальский не верил. Всему есть простое объяснение, только нужно его найти. Он не знал, кто преступник и зачем затеял этот спектакль, больно странный и витиеватый.

И тут его словно хлестнули по щеке. А если режиссер – его жена? От этой мысли даже стало тяжело дышать.

– Шеф, все в порядке? – обеспокоенно спросил начальник охраны Степан Култышев.

Тому потребовалось несколько минут, чтобы вернуть хладнокровие.

– Где ты была две недели назад?

– Две недели? – Ирина задумалась и улыбнулась. – К подруге уезжала на свадьбу.

– Ключи оставляла кому-нибудь?

– Нет, конечно. Животных не водим, цветы не успели бы завянуть.

– Кто знал об этом?

– Подруга-невеста, – хозяйка стала загибать пальцы. – Родители, на работе отпроситься пришлось…

Ковальский обдумал услышанное.

– Значит так. Ты, – он обратился к Ирине, – сейчас оперативно вспоминаешь, кому рассказывала про свои звезды, диван, свадьбу, невесту. И где пересекалась с двумя девушками…

– Двумя? – не понял Култышев.

– Да. Ириной и… Алисой, – последнее слово ему далось с большим трудом. – Покажи ей фото из инстаграмма, она постоянно что-то постит.

Степан начал быстро перебирать пальцами по сенсорным кнопкам смартфона. Затем потряс телефон. Подошел к окну, повторил действия, и растерянно повернулся к Ковальскому:

– Его нет. Инстаграмм Алисы удален.

***

Алисе очень хотелось сделать несколько снимков и поделиться всей этой красотой с подписчиками, которых набралось более десятка тысяч. Она давно была зарегистрирована в соцсетях, просто так – за компанию, хотя раньше была равнодушна к ним.

На конкурсе красоты же она увидела, как девчонки активно пиарят себя и призывают голосовать, чтобы обеспечить минимум ленту «Мисс зрительских симпатий».

Фотографировать каждый миг и бесконечно селфиться Алиса не стала, ограничившись несколькими снимками, добавив в описание хэштеги, как у других. И удивилась, когда на нее стали подписываться незнакомые люди, оставлять комментарии. А в ночь после объявления результатов телефон чуть не взорвался от числа уведомлений. Ее поздравляли, ею восхищались, ей желали дальнейших побед.

Алиса полюбила своих поклонников, и они отвечали взаимностью, щедро ставя лайки под ее милыми фотографиями и оставляя приятные комментарии. На фоне этой идиллии число подписчиков росло, и благодаря им королева чувствовала себя не такой одинокой. До появления Ирины. Она снова улыбнулась, вспоминая озорной блеск в глазах подруги и ее улыбку-сердечко.

Алексей сразу почувствовал, что появился кто-то третий, добавив в без того непростые отношения натиск ревности. Он не понимал, зачем нужны подруги, ведь им хорошо и вдвоем, посторонние лишь для сплетен и разлада. Алиса с трудом настояла на знакомстве с Ириной, неделю пребывая в позитиве от своей победы.

Вечер прошел великолепно. Подруга была на высоте – шутила, блистала умом. Однако не заигрывала с чужим мужем и не заставляла законную супругу чувствовать себя лишней в уютной нише дорогого ресторана.

Алиса только диву давалась, как та удачно выбрала тон общения, чтобы знакомство было успешным. Она ж немногим старше студентки, но Ковальская чувствовала себя маленькой девочкой, которой еще учиться и учиться тонкостям психологии.

***

Алиса не знала, что накануне ужина Ирина чувствовала себя такой же маленькой неопытной девочкой. Единственной ученицей в классе строгого наставника. Или целой экзаменационной комиссии, которая отпустит лишь тогда, когда она будет знать свой предмет на «отлично».

Они сидели в небольшой переговорной. Так громко называли маленькое помещение с «хрущевскую» кухню, имеющее все оттенки серого: со светлыми потолком и жалюзи, темными стенами, почти черной мебелью.

Ирина устала. Ей хотелось расплакаться, послать всех к чертям и уйти, хорошенько хлопнув дверью. Чтобы все предметы задребезжали и что-нибудь с грохотом упало. К примеру, та массивная рамка с каким-то документом, с указанием местной администрации в шапке, размашистой подписью и печатью внизу.

Мелкий шрифт она не могла разобрать, чтобы понять – что такого важного написано на листке, раз его поместили в рамку и поставили на видное место.

– Ирина, не отвлекайся, – перехватил ее взгляд один из сидящих напротив. – Ты пойми, мы не хотим тебя замучить до смерти, а подготовить к более серьезной «полевой» работе, чтобы ты смогла справиться с заданием. До этого были репетиции основного выхода, с ними ты справилась великолепно. Но сейчас предстоит сцена не областного театра, а Кремлевского дворца. Понимаешь?

Девушка кивнула, чувствуя, как глаза наполняют слезы – жалости к самой себе. Защитная реакция и намек прямым текстом, что предел достигнут. Хватит, хорош, пора ее отпустить! На вечер были планы затусить с друзьями в клубе, сейчас в голове крутился один маршрут: домой, к подушке, в которую можно от души помолотить руками и выплакаться.

Гений (его все называли именно так) раздраженно хлопнул по темной столешнице в кабинете переговоров, что круг от настольной лампы стал покачиваться. Посмотрел внимательно на компаньона и молча вышел, громко открыв и закрыв за собой дверь.

Слезы предательски стали падать вниз, на новенькую юбочку светло-салатового цвета. Ирина пыталась их стереть с лица, но поток пробивался через пальцы и оставлял новые следы.

– Ах ты ж сспади, – засуетился второй, оставшийся в кабинете.

Он застучал ящиками. Чудо, но в одном из них нашлись салфетки. Всю пачку он протянул Ирине, казавшейся сейчас несчастный ребенком с поникшей головой и плечами. Ученица с благодарностью приняла стопку белых квадратиков и, все реже всхлипывая, начала успокаиваться.

– Вот и умница. Давай, вытирай свои слезы, и снова пройдемся, – он сел на край стола напротив Ирины. – Ты должна быть готова ко всему и быть естественной. Нужно не просто понравиться самодовольному мнительному властелину своей вселенной, а заслужить его доверие, стать вхожей в его дом. А у него могут возникнуть разные вопросы.

Ирина закивала, понимая его правоту. И то, что ей хотят лишь помочь, а она тут устроила истерику, показав свою слабость. Причиной тому была не только усталость, но и страх: что этот могущественный человек сделает с ней, узнав об истинных намерениях?

– Давай еще раз. Я раздраженный уставший муж, которого молодая жена притащила в ресторан, чтобы познакомить с подругой, а подруг отродясь не было, – он театрально рисовал ситуацию. – Его бесит уже то, что она – подруга, то есть – вообще-то появилась на горизонте. И этот вечер он планирует направить на то, чтобы отбить у нахалки всякое желание общаться с его супружницей, а у супружницы всяческое желание впредь заводить подруг. И ты будешь как торреадор на корриде со здоровым разъярённым быком. Все поняла?

Ирина закивала.

– А теперь отвечай: какого черта тебе надо от его жены, если у вас ни черта общего…

***

…– Не порите херню про дружбу, – Алексей действительно не собирался скрывать своего раздражения.

Алиса поникла и с надеждой посмотрела на подругу, в глазах мелькнуло отчаяние: все кончено. Та грациозно держала пузатый бокал с красным вином, выражая явное спокойствие. В полумраке блестели ее глаза в обойме густых ресниц, блеск на губах, ухоженные ноготки и изящные украшения.

Цепочку с кулончиком, удлиненные серьги, пару колец отбирали его наставники. Никакой вульгарности, лишь демонстрация вкуса и наличие финансов за душой. Лимиту муж точно выгонит взашей, решив, что все дело в его деньгах.

– В этом месте я должна начать оправдываться? – Ирина спокойно отреагировала на его грубость, улыбнулась и пригубила вина.

Муж на секунду растерялся. Он привык к подчинению, беспрекословности, страху, поэтому подобный ответ был сродни нахальству. Пока Алексей не накрутил себя, в том числе по поводу дурного влияния на его жену, Ирина продолжила:

– Что вас так тревожит? Ваша жена стала меньше бывать дома? Тратить больше денег? Стала хуже относиться? У нее появились дурные привычки? – Ирина снова беззаботно пригубила вина и миролюбиво посмотрела на собеседника. – Или я кавалер, пытающийся увести чужую женщину? – она снова пригубила вино. – У вас прекрасная жена: красивая, умная, воспитанная. Нет повода для ревности и сомнений. Как и возможности для того, чтобы больше проводить с ней время. Лишний раз сходить на выставку, к примеру. Бизнес мужчине наверняка дороже искусства, если не жить им и не делать на нем деньги.

Алексей мысленно согласился. Добавив про себя, что и не собирается разбираться в мазне, от которой млела молодая жена. И считает чокнутыми тех, кто отдает за неё бешенные деньги. За исключением работ великих художников, которые нужны лишь для престижа. В остальных случаях это лишь малая часть интерьера, но не его центральная часть.

– Я предлагаю приятно провести этот вечер. Позвольте себе просто отдохнуть, а не смотреть на часы и мобильник, – Ирина протянула свой фужер, чтобы закрепить свои слова звоном от столкновения других бокалов.

Вечер действительно прошел приятно. Ирина оказалась не только хорошенькой, но умной и веселой. Как долго он потом вспоминал ее темные кудряшки, колыхающиеся вокруг остренького личика.

После небольшого пиршества с танцами подруга пригласила к себе домой на продолжение банкета. Расслабленный от алкоголя и непринужденной обстановки Алексей неожиданно согласился.

Так он оказался в 33-ей квартире – с той же обстановкой и историей. Однако в которой не было места той Ирине – симпатичной, жизнерадостной, остроумной, умеющей себя преподнести.

***

Спустя две недели Алексей, отбрасывая матерки, пытался сосредоточиться на том, что произошло и откуда дует ветер.

Ирина – или как ее звали на самом деле – девушка при мозгах, но мотив ее непонятен. Деньги? Ревность? Месть?

Ревность – её можно отмести. Раньше Алексей с ней не пересекался, такую девушку он бы запомнил и после мимолетной ночи. Может, у нее и появилась мысль в дальнейшем занять место скромной Алисы, Алексей помнил огоньки в ее глазах. Но в любом случае это не была первопричина.

Он не сомневался в четко спланированных действиях с продуманной легендой и замещением реального человека, чтобы оттянуть момент идентификации. Ну ничего, ахаровцы уже найдут пташку.

Месть? Алексей мысленно перебрал людей, которым он переходил дорогу. Таких оказалось немало. Борьба в основном касалась бизнеса. Впрочем, почему в основном – всегда.

С некоторыми конкурентами в дальнейшем стали партнерами, с другими пути давно разошлись. Если месть и должна быть холодным блюдом, то она уже не только остыла, но и замерзла. Оставалось еще несколько человек, с кем они шли вровень, деля те или иные куски финансового пирога. Но те бы действовали по-другому.

Деньги? Тут напрашивается один вариант – похищение с целью выкупа. Конечно, даже детям известно, что владелец «заводов-пароходов» имеет солидные суммы. Но найдутся ли отчаянные смельчаки, готовые на рисковую аферу? Ведь все также знают о его темпераменте: он не успокоиться, не отомстив. Алексей задумался, возможных кандидатов не приходило.

Действовали явно не гастролеры, – свои, здешние, кто в теме. Знали не только кого похитить, но и как это сделать. Кто же твой напарник, Ирина? Или ты ангажированная актриса?

***

Гений зашел в ее комнату, за окнами которой звучала природа. Она инстинктивно села, выпрямив спину, словно вновь оказалась в первом классе у строгой учительницы Марии Ивановны, борющейся не только за отличные оценки, но и прямую осанку.

Ирине показалось, что он на нее смотрит брезгливо, как на отработанный материал с невнятным будущим. После всего ей нельзя светиться – это понятно даже ни разу не бравшим в руки детективов. С другой стороны, всю жизнь она не сможет отсиживаться в глухомани.

Пришедший – волк в овечьей шкуре – смотрел на нее несколько секунд, казавшихся вечностью. Она не знала, что последует дальше: хороших или плохих вестей ей ждать. И когда он потянулся во внутренний карман – неторопливо, продляя собственное удовольствие от ее страха – сердце замерло. Ирина на эти мгновенья забыла, что нужно дышать.

Она с ужасом следила за движением руки, финалом которого мог стать финал ее жизни.