Да, каяк весил существенно меньше… И на крутом подъеме по тропе Йохан почему-то очень боялся, что ударит мертвеца о какой-нибудь острый выступ, хотя и понимал, что хуже Игорю от этого не станет.

Его остановил крик Весты – еле слышный за свистом ветра. Верная косатка не ушла на юг, что было бы безопасней. Может быть, Йохан и не услышал ее крик, а… почувствовал. С ним такое случалось. Косатки иногда издают звуки на частотах, которые человек не слышит, но чувствует. И на этот раз снова не было сомнений – надо оставить тело здесь и со всех ног бежать вверх. Потому что Большая волна совсем близко.

Тело он положил на камни не без сожаления, но с явным облегчением…

Кажется, что перед приходом Большой волны все замирает вокруг, стихает ветер и мир погружается в безмолвие. Но это только кажется. Цунами нет дела до шторма, высокой ветровой волны, туч на небе. Замирает сам человек – в восторге и ужасе перед гневной Планетой.

Когда Большая волна поднимается над берегом, будто встает во весь рост, от нее невозможно оторвать взгляд. Она совсем не похожа на ветровую волну: в это время ее «хвост» еще за горизонтом и несется навстречу берегу со скоростью в сотню узлов, толкает волну сзади многотонной, многокилометровой массой…

Йохану никогда не доводилось убегать от цунами, но и тут он остановился, повернулся лицом к океану, прижался спиной к скале и замер, думая, что теперь его участь решит сама Планета: достанет его волна или нет? Раздавит ударом ветра о камни или сбросит с тропы в бушующую воду? Он не чувствовал страха – наоборот, на него сошло странное уверенное спокойствие, не имеющее ничего общего с обреченностью.

Огромная волна ударила в берег далеко под ногами – более всего это походило на взрыв. Вода с сумасшедшей скоростью взметнулась вверх, но Йохана не достала – и брызги, долетевшие до лица, были похожи на пули… По ощущениям. Как и положено при взрыве, по скалам покатилась крупная дрожь, и не ветер, а именно дрожь земли в самом деле едва не сбросила Йохана с тропы. Сверху посыпались камни, но чуть в стороне – ни один из них его не задел.

Вздыбившийся океан с рокотом бушевал под ногами, сотрясая островок, – волна все равно катилась на юг, растеряв не слишком много силы…

Тело Игоря унесло в океан, а целехонький каяк лишь сдвинулся с места… Йохан поднялся на площадку, где оставил ребят, но застал там только двоих – Калева и Юну.

– А… Где третий? – спросил он, обмирая от страха.

– Миша пошел наверх, – невозмутимо ответил Калев. – На разведку.

– На какую разведку? – устало выдохнул Йохан. – Вам разве не ясно было сказано ждать меня здесь?

– А если бы вы не вернулись? Если бы не успели подняться? – рассудительно парировал Калев.

– Я вернулся… – проворчал Йохан. – Пошли. Скоро придет вторая волна, стоит убраться со скал до ее появления.

Теперь, когда опасность миновала, он с ужасом вспоминал, как прижимался к скале всем телом и впивался в камень ногтями… Обнажившееся вокруг острова дно лучше любых часов показывало время прихода второй волны.

Взлетевшие над морем скалы заканчивались относительно ровным плато, где бушевал пронзительный ветер, и укрыться от него было некуда. Впрочем, оттуда рукой было подать до метеоточки.

Алекс, обхватив колени, сидел у края скал прямо на камне и невозмутимо смотрел в океан. Миша стоял над самым обрывом, в двух шагах от Алекса, и разглядывал его сверху вниз, слегка склонив голову набок, будто ждал, когда же что-нибудь изменится.

Вторая волна не заставила себя ждать, Йохан едва успел схватить Мишу за руку и дернуть от края пропасти, когда островок тряхнуло новым тяжелым ударом. Вторая волна обычно существенно слабее первой, на нее никто не смотрит завороженно, как на первую. Третью же можно и вовсе не заметить, но потерять равновесие от неожиданного толчка второй волны нетрудно.

Алекс не шевельнулся. Это было странно, непонятно, а потому пугало.

И тогда Йохан вспомнил слова Игоря: «И не надейся, что об этом никто не узнает!»

Гиперборей не может убить человека, другого гиперборея… Не может. Самое ценное в этом мире – человеческая жизнь. Но выходило иначе: метеорологи ссорились, через несколько минут Игорь упал со скал, а Алекс теперь сидит и равнодушно смотрит в океан, будто ничего не случилось…

Йохан подошел вплотную и окликнул Алекса – тот будто и не заметил оклика. Йохан позвал его громче, потом еще громче, а потом взял за плечо. Алекс повернул голову…

Нет, даже не равнодушно – он смотрел… никак. Его лицо вообще ничего не выражало, глаза были пустыми, будто слепыми… Безумными. И лишь на самом дне его взгляда замерла, притаилась ярость. Йохан отшатнулся, шагнул назад…

– Это вы… его столкнули? – спросил он еле слышно. Не подумав спросил. Он хотел услышать «нет»…

Алекс вскочил на ноги, будто внутри него распрямилась сжатая пружина. В одно мгновение. И ухватил Йохана не за грудки, что было бы понятно и в какой-то степени естественно, – нет, он хитрым приемом, упершись пятерней Йохану в плечо, надавил ему локтем на кадык, ударил снизу в подбородок, отчего в шее что-то щелкнуло и затылку стало горячо.

– Щас я и тебя туда столкну, ты понял, щенок?

Йохан был крепким парнем, но рука Алекса показалась ему железной, нечеловечески сильной. Лицо его искажала неприкрытая уже ярость, и безумный взгляд метался по сторонам. Совершенно безумный. Слова Йохана не оскорбили его, а вывели из себя, разозлили. Признаться, Йохан испугался и растерялся.

За спиной ахнула Юна, и он поспешил вывернуться из захвата – не драться же?

– Вы пугаете детей… – сказал он как можно спокойней, хотя понятия не имел, как правильно говорить с безумцем и какие слова приведут его в чувство.

Алекс с перекошенным лицом смотрел Йохану в глаза и тяжело дышал, сжимая кулаки. А потом вдруг схватился за голову и медленно опустился на колени, согнулся, ткнулся в колени лицом… На этот раз испугался уже сам Йохан – и вместо того чтобы подойти ближе, помочь, снова отступил на шаг, не зная, как поступить.

Алекс выпрямился, выгнулся, откинул голову назад, продолжая сжимать виски руками – теперь его лицо искажалось болью…

– Это говорит океан… – выговорил он. – Шепот океана, слыхал про такое? Это он убил Игоря.

Видимо, боль проходила – и опять сменялась яростью.

– Ты понял, щенок? Его убил шепот океана! А не я! Ты понял? Запомнил?

Алекс вскочил на ноги, сжимая кулаки, и бросился было на Йохана, но, должно быть, у него снова начался приступ головной боли, потому что он замер и тронул руками виски.

– Он сидит у меня в башке. Сканирует мозги. Не веришь? Будто касается извилин электродом… Лучше не подходи ко мне – я за себя не отвечаю.

Алекс развернулся, обхватил руками плечи и скорым широким шагом направился к метеоточке – сутулясь и низко опустив голову, не замечая ветра. Йохан смотрел ему вслед, раскрыв рот и опустив руки.

И тут же раздался голос Юны:

– Пожалуйста. Я очень прошу… Отойдите от края, пожалуйста…

Йохан огляделся: он стоял не так уж и близко к краю – шагах в трех.

– Если бы он вас ударил или толкнул, вы могли бы упасть вниз, – пояснила девочка.

– Он бы этого не сделал, – ответил Йохан, хотя вовсе не был в этом уверен.

Впору было самому обхватить голову руками… Детям нельзя ночевать на голых камнях, вот-вот пойдет дождь, что на холодном ветру не сулит ничего хорошего. Это на берегу можно найти выброшенное океаном топливо для костра, а здесь только камень… Другого выхода нет: надо идти на метеоточку вслед за Алексом. Надо опустить ветряк, иначе его мачту сломает ветром, – похоже, Алекс не собирается этого делать. И пока ветряк не работает, придется экономить электричество – неизвестно, насколько хватит зарядки аккумуляторов, ведь метеооборудование и рация должны работать постоянно.

Рация! Как Йохан раньше об этом не подумал! Он вытащил рацию из-за пазухи – о случившемся надо немедленно сообщить на Большой Рассветный, в метеоцентр, а лучше сразу в ОБЖ! Идея показалась ему спасительной, хотя люди с Большого Рассветного ничем помочь ему не смогли бы.

– Я Веста, вызываю Отдел Безопасности Жизнедеятельности. Я Веста…

– Слышу вас, Веста, – зашипел в рации женский голос. – Прием.

– Я нахожусь на Скалистом-два, со мной трое детей из общины Металлический Завод. Погиб вахтенный метеоролог Игорь, община Варангер, упал со скал. Вахтенный метеоролог Александр, Бухта Счастливая, ведет себя… странно… агрессивно… Мне кажется, у него что-то с головой… Он сказал, что это шепот океана. Я опасаюсь за детей.

– Я приняла ваше сообщение, Веста. Через несколько минут на частоте четыреста шесть мегагерц с вами свяжется опытный сотрудник ОБЖ. Помощь на Скалистый-два будет отправлена, как только позволят погодные условия. Назовите имена детей, которые находятся с вами.

– Калев, Юна, Миша.

– Мы свяжемся с общиной Металлический Завод. С детьми все в порядке?

– Да. Если не считать начала шторма и сумасшедшего в домике, где они могли бы укрыться.

– Переключитесь на частоту четыреста шесть мегагерц и ожидайте выхода на связь нашего сотрудника.

Ветер уже сдувал пену с острых гребней волн, выл в ушах, гудел в скалах – и продувал насквозь даже плотную уроспоровую куртку. Черные тучи наползали с юго-востока, становилось все темнее – будто сумерки наступили на час раньше положенного.

Но Йохан решил ждать ответа от ОБЖ здесь, велел детям надеть капюшоны, только сам надевать капюшон не стал – боялся, что будет плохо слышно рацию. Время в ожидании тянулось медленно, Алекс давно скрылся внутри домика, и казалось, что ветер усиливается с каждой минутой. На камень упали первые капли дождя…

– Я – Заслон-четыре, вызываю Весту. Вызываю Весту. Как слышно меня? Прием.

Ого! Йохану ответил человек из «Заслона»! Йохан был уверен, что «Заслон» в первую очередь обслуживает святая святых – допотопные сервера. Впрочем, инженеры «Заслона» еще проектируют пограничные катера и приливные электростанции. И, наверное, ученые «Заслона» должны изучать океан, если именно у них разрабатывают стратегию научного развития всей Восточной Гипербореи… Пожалуй, человеку из «Заслона» можно и нужно доверять. Более того, на него стоит полностью положиться, тем более что положиться Йохану больше не на кого.

– Я – Веста, – с облегчением выдохнул Йохан. – Заслон-четыре, слышу вас хорошо. Прием.

– Говори громче, в микрофоне шумит ветер. Как далеко вы находитесь от метеоточки?

– Да метров двести, не больше! – крикнул Йохан, прижав микрофон к губам.

– Дождь начался?

– Начинается!

– А у нас уже льет, как из ведра… Оставайся на связи и двигай в сторону метеоточки. Что произошло с Игорем?

Йохан махнул ребятам и двинулся к домику метеорологов.

– Я не знаю. Он упал со скал. Я не успел донести его тело до безопасной высоты.

– Ты поднимался на метеоточку, когда привез им груз? Видел его?

– Да, я видел его и говорил с ним и с Алексом.

– Сколько прошло времени, прежде чем ты увидел его мертвым?

– Не больше получаса.

– Почему ты вернулся на остров?

– Они не включили сирену. А я видел детей на берегу.

– Как ты узнал, что идет Большая волна? Почему включил рацию?

– Мне… Я… – запнулся Йохан. Не объяснять же, что он понимает язык косаток? – Веста, моя косатка, беспокоится перед Большой волной.

– Ты сказал, что Алекс ведет себя агрессивно. Он пытался напасть на тебя, на детей?

– Только на меня. Но он ничего мне не сделал! Он сказал, что это шепот океана и чтобы я к нему не подходил.

– Насколько он опасен, по-твоему?

– Я не знаю. Я не понимаю, чего от него ждать.

– Когда дойдете до метеоточки, запритесь в одной из спален. Но если Алекс в аппаратной, попытайся запереть его. Я должен с ним связаться. При угрозе с его стороны связывайся со мной на этой частоте. Мой позывной – Заслон-четыре. Сейчас главное, чтобы между детьми и Алексом была прочная дверь.