Остаток дня прошел без эмоциональных скачков, ужин все-таки подали на двоих. Я старалась не думать ни о Егоре, ни о его гостье, ни о том, чем они могли сейчас заниматься. В душе был некий раздрай, хотелось чем-то себя занять и отвлечь. В дверь комнаты постучали.

– Вера, я обещал тебе свидание, ты готова? – Глеб стоял на пороге моей комнаты и держал в руке белую розу.

Это было очень трогательно, прижав руки к груди, я смотрела на этот цветок, как на что-то нереальное. Чувствую, что краска приливает к лицу, краснею от смущения, как девочка.

– Ты так смотришь, словно тебе ни разу не дарили цветов, – Глеб подходит ближе, заглядывает в лицо, хмурит брови.– Вера, я подарю тебе еще много цветов, обещаю.

– Тамара Степановна называет тебя Глебушка, можно я тоже так буду тебя называть? – лукаво улыбаюсь и принимаю розу.

– Я подумаю.Ну что, идем на свидание?

– Идем.

Глава 8

Егор

Снежана возникла, как всегда, неожиданно, ее никто не звал, но она приехала. Несколько звонков и моё категорическое «нет» её не остановили.

– Егор, я так скучаю, так скучаю, но ты совсем обо мне забыл. Зачем ты приехал в эту глушь, я ехала почти час по трассе, все дороги занесены метровыми сугробами. Почему нельзя поехать отдыхать не в лес, а на море, туда, где жарко, где будем только ты и я?

– Здесь тоже, Снежана, только ты и я. Что тебя не устраивает, если ты, как говоришь, скучала? И вообще, я тебя не звал, ты сама приехала.

– Какой ты грубый, Егор, – девушка надула губки и отвернулась к окну.

Снежана реально раздражала, её манера говорить, как капризная девочка, её образ, эти слишком выбеленные волосы, откровенный и вызывающий вид. Такое чувство, что я был слеп, а сейчас резко прозрел и увидел всю эту нелепицу, из которой состояла буквально вся Снежана.

А ведь она меня возбуждала, её готовность везде и как угодно принять мой член в себя. Она никогда не говорила «нет», а мне не нужно было её согласие. Словно кукла. Да и сама похожа на куклу, дорогая, но уже надоевшая кукла.

Не понимаю, что вообще так долго делает эта девушка в моей жизни. Устал. От ее истерик, претензий, нежданных появлений, безумных ночных тусовок. Масло в огонь моего настроение подлил перекур Морозова и Веры, я прекрасно видел из окна кабинета их милую беседу, то, как Вера открыто смеялась.

Я хотел, чтобы она так улыбалась со мной, улыбалась именно мне, видеть свет в ее глазах, а не слезы паники, как вчера. Я злился на Морозова и Веру, на Снежану, которая начала бесить и раздражать, самое главное, злился на самого себя.

Вера меня волновала, я не знал о ней практически ничего, но она притягивала. Морозов ничего не нарыл, родилась, жила, училась, все в далеком от нас городе. Что привело её к нам – неизвестно, было даже фото,правда, отвратительного качества, сканированное с какого-то документа, зачетка или студенческий билет. Молодая девушка с длинными волосами и челкой, наснимке с трудом можно узнать Веру.

Никогда не задумывался о том, что пора заводить семью и детей, как это делают мои знакомые. Не считаю, что семью нужно заводить, как собаку или кота, создавать– да, что-то свое, родное, чистое и светлое. Строить по кирпичикам основу и фундамент своей жизни, крепкий фундамент.

Но я всё равно не думал об этом. Считал себя одиночкой, но не гордился этим и не говорил на каждом углу. Не понимал тех мужиков, которые теряли голову и совершали глупости от внезапно накрывшей любви. Любил ли я когда-то?

Потеряв всю семью в восемнадцать лет, сам строил свою жизнь, капитал, бизнес. Много чего было, первые взлеты, жёсткие падения, изматывал себя, изводил, поднимался и шёл дальше. Дикий график, в нем не было места семье. Родители погибли в автомобильной катастрофе, ехали на машине в Крым.

Фура вылетела на встречную полосу, водитель заснул за рулем. Мама так долго ждала своего отпуска, накупила новых платьев. Я не поехал, сдавал экзамены в институте, не сдал, не пошел сдавать и после этой страшной новости. Моя семья, то, что я действительно любил, умерла тогда, под раскоряченной грудой железа, а другую я не хотел.

А сейчас что-то необратимо меняется. Точка отсчета этого изменения во мне – Вера. Её подставленное ноябрьскому солнцу лицо, тень от ресниц на бледной коже и эти полные соблазна чувственные губы. Хочу, чтобы она улыбалась только мне, стонала, как тогда в сауне, но только подо мной.

Не дослушав нытье Снежаны, срываюсь вниз, в крыло прислуги, хочу выйти на улицу, но Вера заходит навстречу, сталкиваясь со мной. У нее очень холодные руки, чувствую этот холод через ткань, а я словно горю от её прикосновения. Она пахнет морозом и немного сигаретным дымом, поднимает на меня глаза, а меня несет, я говорю совсем не то, что хотел сказать. В итоге дергаюсь и ухожу. Какой кретин.

Я приехал за город отдохнуть, но загружаю себя работой допоздна. Снежана уже спит, после нескольких попыток заняться сексом и соблазнить своим телом она угомонилась и заснула. А я не хочу, ничего не хочу, ни её тела, ни умелых рук и губ. Стало резко не хватать других, иных эмоций, давать свою заботу не в обмен на что-то, а просто так, потому что мне хочется.

Пошел искать Морозова, надо срочно поговорить. В другом крыле особняка был полумрак, из кухни лился ровный свет, но тоже приглушённый. Стоя на пороге, я решил, что у меня галлюцинации, снова Вера и снова Морозов. Никогда не видел начальника своей службы безопасности в компании девушки, считал его отъявленным холостяком, а тут девушка, и эта девушка Вера– моя Вера. Странно, что она так быстро, буквально за доли секунды, стала моей.

Они о чем-то тихо разговаривали, сидя на другом краю большого обеденного стола, что ближе к окну. Перед ними открытая бутылка вина, два бокала, фрукты и белая роза, как яркое пятно на темной поверхности стола.

А вот это уже интересно. Морозов оказался умнее меня: вместо того,чтобы стращать и рычать на девочку, как это делал я, он включил романтика, молодец. А ты, Воронцов, стой, смотри и грызи себя изнутри, учись, как нужно ухаживать за женщинами, или пойди и примени Снежану по назначению. Нет, не хочу, да и мешать людям не буду.

Глава 9

Вера

Утро выдалось спокойным, все шло своим чередом. Чашка кофе грела ладони, на улице опять шел снег, но он был таким сказочным, большими хлопьями падал на голубые ели. Мне бы радоваться, но на душе тоска и тревога.

Вчерашние посиделки с вином в полумраке кухни, называемые свиданием, прошли довольно мило. Глеб больше расспрашивал меня о моей жизни, где училась, чем увлекалась. Все чаще ловила себя на мысли, что это деликатный допрос.

– Ты позвал меня на свидание, чтобы узнать, как и где я жила? – как-то не очень мне нравился ход нашей беседы.

– Нет, что ты, Вера, нет, конечно, хотя это нормальное желание – узнать о вкусах и увлечениях понравившейся девушки.

– Хорошее желание, но слишком настойчивые вопросы.

Мы выпили по бокалу вина, Глеб проводил меня до комнаты, сделал попытку поцеловать, что странно, у меня это не вызвало паники или тревоги. Мужчина был милым, но не более, меня не волновало его присутствие рядом, не волновал его запах. Он так по-мальчишески смутился, извинился и ушел.

Какое все-таки странное впечатление производят люди при первой встрече. Я посчитала Глеба грубым, беспринципным, резким, а на самом деле он приятный, даже заботливый мужчина. Хотя я могу ошибаться, очень сильно ошибаться.

– Доброе утро, Вера, – Егор стоял у входа на кухню, сегодня без костюма, на нем темный джемпер и джинсы. – Как прошла ваша ночь?

– Доброе утро, Егор Ильич, спасибо, хорошо. Надеюсь, и ваша прошла прекрасно.

Мне совершенно не хотелось отвечать колкостями на его странные намеки о проведенной мной ночи.

– Как ваше здоровье?

– Не надо так активно интересоваться моим здоровьем, будто оно вас и правда заботит. Почему вам хочется постоянно меня задеть и унизить? То предлагаете быть проституткой, то интересуетесь, как я провела ночь. Что это, личная неприязнь? Или вам просто не с кем поговорить?

Слушая мою гневную речь, Егор подходил все ближе, неспешно, пока не остановился так близко, что я могла уловить аромат его парфюма, опять эти нотки коньяка и ванили.

– А ты такая язва всегда или только со мной? Скорее всего, только со мной, с другими ты милая и приветливая, – заглядывает в глаза, а я так неотрывно смотрю на него.

– Я совершенно не язва, – скользнула взглядом по его лицу, он снова небрит, волосы слегка в беспорядке, глаза уставшие, будто не спал всю ночь.

– У тебя очень богатая фантазия, я не хочу и не пытаюсь тебя задеть, ты все воспринимаешь слишком буквально.

– Тогда что вы пытаетесь?.. – он слишком близко, от него столько жара, берет из моих рук чашку, ставит на стол.

– Я пытаюсь тебя поцеловать, а ты показываешь свой остренький язычок.

Рука обхватывает мою шею, пальцы зарываются в волосы, он неотрывно смотрит на мои губы, я– на его, и тут меня накрывает волна, он, словно цунами, сносит все мои панические атаки, он целует, целует жадно, жарко, пробуя на вкус губы, слегка покусывая.

Врывается языком в рот, и меня уносит так далеко, даже не надо отвечать на поцелуй, он пьет моё дыхание неотрывно и жадно. Из горла вырывается стон, мне нечем дышать, хочется глотнуть воздуха, но я так боюсь, что он остановится, и это безумие прекратится. Оказывается, поцелуй может быть таким властным, подчиняющим, но до безумия желанным.

Хочется ещё и ещё, мои руки на его груди, пальцы сжимают джемпер, притягивая к себе. Сама кусаю в ответ его губы, я словно падаю с обрыва в эти новые ощущения, мне страшно, по телу мурашки, но мне так безумно хорошо.

Егор отстраняется и с каким-то надрывом шепчет мне в висок: «Все, моя хорошая, тихо, надо остановиться, иначе я возьму тебя прямо здесь».

Мы оба тяжело дышим, я отворачиваюсь к окну, пытаюсь прийти в себя, снаружи идёт снег, а у меня перед глазами сплошная белая пелена. Мозг хаотично соображает, что в доме девушка Егора, что он спал с ней эту ночь, а сейчас целует меня. Это что, такая прихоть? Я не знаю, как реагировать в таких ситуациях, потому что у меня не было таких ситуаций никогда.

Все путается – чувства, эмоции, мысли. Я целовалась с чужим мужчиной, этот мужчина мой работодатель.Служебный роман и адюльтер. Прекрасно!

На кухню вваливается Морозов, весь в снегу, жмет руку в приветствии Егору, тут же улыбается мне, я киваю в ответ.

– Что здесь происходит? Вера? – Глеб обращается ко мне, осматривая с ног до головы, словно пытаясь что-то уловить.– Егор, там Снежана везде тебя ищет, – показывает в сторону двери.

– Спасибо, – кивок готовы, Егор уходит, даже не посмотрев на меня.

– Да и мне пора, – надо быстрее покинуть это помещение,оказаться подальше от Глеба и его вопросов, которые он точно начнет задавать.

Глава 10

Вера

Ну и дела! На горизонте так отчетливо маячит перспектива стать любовницей хозяина этого особняка. Эта перспектива семимильными шагами приближается ко мне, чтобы взять за руку и увести прямо к нему в постель.

Там место уже нагрето, Снежана постаралась, так и вижу ее белокурые кудри, разбросанные по темному шёлку белья, и приглашение составить компанию. Фу, как-то мерзко.

Господи, да что со мной? То впадаю в хандру и истерики, то краснею, как восьмиклассница при первом поцелуе. За столько времени выживания одной я должна была нарастить защитный панцирь, перестать эмоционировать и давать волю чувствам. Чувства заведут далеко, а дорога назад станет слишком болезненной.

Моя самоирония и вера в то, что хуже уже не будет, всегда спасала. А здесь я не знаю, как быть, что будет дальше, и самое главное, что мне делать. Не покидает ощущение тревоги и приближения чего-то необратимого.

День прошел спокойно, не считая того, что очень надрывно лаяли собаки. Они были не так близко, но их лай был слышен везде. В доме появилось больше охраны, они практически не обращали на меня внимания, кто-то ужинал, люди приходили и уходили. Очень рано стемнело, небо было без туч, с яркими звездами. Я снова на крыльце, кутаюсь в пальто, воздух морозный, в свете фонарей блестит снег.

Из-за темного угла дома вышли две мужских фигуры, одна чуть крупнее в пальто нараспашку, шаг твердый и широкий, другой чуть меньше, в куртке и военных берцах, под их шагами хрустит снег. Я смотрю на их приближение и начинаю волноваться. В свете фонарей я узнала Егора и Глеба, но спокойней не стало.

– Вера, ты почему здесь? – Егор подходит ближе, берет за локоть и тянет в дом. – Ты вся холодная, завтра закрою эту дверь на замок, чтобы ты не выходила на мороз.

Я смотрю то она одного, то на другого мужчину, Глеб провожает нас взглядом, странно смотрит в спину своего шефа и уходит в сторону ворот.

– Пойдем, Вера, ты ледяная вся.

– Прекрати меня куда-то тянуть. Что случилось?

– Ничего, что могло бы тебя волновать, пойдем со мной.

– Куда?

– Просто пойдем, я хочу, чтобы ты была рядом, – голос усталый и взволнованный, его горячая ладонь сжимает мою холоднуюруку.

Егор тянет меня по коридорам, мимо просторного холла в свой кабинет. Здесь полумрак, горит только торшер в углу. Снимает пальто и помогает снять мне, в баре наливает два бокала чего-то темного– явно спиртного, и один из них протягивает мне.

– Пей, иначе точно простынешь.

– Я не пью такое крепкое, – пытаюсь отодвинуть бокал.

– Пей, иначе пойдешь со мной в горячий душ, – пристально смотрит на меня и все-таки впихивает бокал в мои руки.

– Спасибо, – делаю небольшой глоток, за ним побольше, жидкость обжигает горло, но мне приятно, в груди разливается тепло.

– Вера, то, что случилось утром на кухне…

– Не надо, – я перебиваю Егора. – Это случилось, и такого больше не должно повториться.

– Ты опять не даёшь мне договорить.

Он снова очень близко, делаю последние два больших глотка из бокала, не знаю, куда его деть, Егор, не глядя, берет и кидает его на пол. Но он не разбивается, а только глухо ударяется о ковер.

Все происходит очень быстро и стремительно, его губы на моих губах, его язык сплетается с моим. Его хриплый стон в ответ на мой. Так настойчиво двумя руками держит мое лицо, притягивает к себе и целует, целует. В нем столько голода и страсти, толкает меня к окну, на подоконник.

Руки спускаются по плечам, на спину,Егор гладит её, сминая ткань, опускается на талию, бедра, до колен, пытается развести ноги. Головой я понимаю, что надо сказать «нет», надо оттолкнуть, но я не могу, да и не хочу. Впервые после мужа нет паники, нет страха, нет истерики. Этому мужчине словно место между моих ног, только его губам место на моих.

Целует висок, мочку уха, спускается на шею, такие томительные, такие сладкие поцелуи, обнимаю за плечи, поднимаю его лицо, сама нахожу губы и целую с таким же голодом.

Егор развязывает тесемки на платье, распахивает его в разные стороны, нехотя отрывается от губ и смотрит на мое тело в скромном белье телесного цвета. На каких-то старых рефлексах пытаюсь прикрыть живот, он некрасивый, там шрам, а под рёбрами еще один, но он словно ничего этого не видит, очень быстро скользит по груди.

– Ты же понимаешь, что я не остановлюсь, ведь так, Вера, – это даже не вопрос, а утверждение.

Я только сглатываю и прикусываю губу.

– А вот так не надо делать, – в глазах вспыхивают огни, он снова набрасывается на мои, уже припухшие от его поцелуев, губы.

Где-то внизу раздастся треск моего порванного белья, его горячие пальцы скользят по уже возбужденной плоти, развожу ноги шире, он снова хрипит мне в губы, что-то говорит. Я ничего не понимаю, его пальцы творят какую-то долбаную магию с моим телом.

Я пьяная, я точно пьяная– от его поцелуев, от его аромата, я пропитана вкусом алкоголя с его губ, живот стягивает тугим узлом, там, внизу, так горячо. Поцелуи по шее, звук пряжки ремня, его пальцы во мне, а мне мало воздуха, слишком мало.

– Черт, какая же ты мокрая и узкая, не могу больше, маленькая, не могу.

Его пальцы выходят, распахиваю глаза, смотрю на Егора, он словно не видит ничего, размазывает членом по мне мою же влагу, задевая такой чувствительный клитор, толкается вперед, я смыкаюноги у него за спиной.

Его руки на моих бедрах, тянет на себя, резкий толчок, и он во мне.

Наш общий протяжный стон, ещё движение, ещё, боже, я не думала, что так бывает, движения медленные, но глубокие. Толчок…ещё, внутри закручивается спираль, тело начинает дрожать, ещё толчок, ноги слабеют, тело вибрирует всё больше.

Меня накрывает волна за волной, мышцы внутри сокращаются, я хочу быть еще ближе, прижимаюсь, надрывно дышу со стонами Егору в плечо, хватаюсь руками за джемпер, чтобы только не упасть. А меня словно накрывает лавиной, в ушах шум, я не слышу даже себя и своих сдавленных стонов.

– Вера, твою ж мать, – Егор ругается матом, резко вынимает член из моего все еще сокращающегося от оргазма лона, делает несколько движений рукой, кончая мне на живот.

Дышит тяжело, уткнувшись лбом мне в висок, я зарываюсь пальцами в его волосы, медленно поглаживаю затылок, закрыв глаза.

Глава 11

Егор

Вера ушла быстро, вот только была такой нежной, гладила тонкими пальцами по голове, перебирала волосы. Потом как-то собралась, запахнула платье, словно стыдясь меня, подхватила пальто с кресла и ушла. Я пытался остановить и помешать, держал за руку, но это вызвало только сопротивление. Она ушла.

Стою под душем, член болезненно ноет, словно и не было ничего. Это даже и не секс, какая-то вспышка, всплеск гормонов. Остро, ярко и чертовски мало. Вера безумно сексуальная, вспоминаю её рваное дыхание, как она дрожала всем телом и сокращалась внутри, сжимая мой член. Такая узкая, влажная, ловил её стоны, целуя эти порочные губы, не мог насытиться, так было мало.

Её мало.

После утреннего поцелуя на кухне решил поставить точку в отношениях со Снежаной. Не потому, что увлекся другой, я не мог понять свои ощущения рядом с Верой, да и не пытался в них разобраться. Вера другая, она совершенно другая, я не общался близко с такими женщинами, не ухаживал за ними. Вообще, в моих взаимоотношениях с противоположным полом было все предельно просто, женщины менялись не часто, но обозначались рамки и границы.

Последнее время Снежана подходила на роль эскорта и секса идеально. Она справлялась, но временами переигрывала, была капризной, требовала больше внимания, хотя прекрасно понимала, на чём построены наши отношения.

Поначалу она не поняла, о чем я говорю, впала в какой-то ступор, долго разглядывала свои руки, а потом так тихо прошептала: «Я же люблю тебя, Егор, я не смогу без тебя!»

По щекам текли слезы, губы дрожали, нервничая, она перебирала кольца на пальцах.

– Ты что, меня бросаешь?

– Снежана, пойми, тебя никто не бросает, потому что как таковых нас и не было, был секс и некоторые события, которые требовали присутствия рядом со мной женщины на мероприятиях. Нет и не было никакой любви.

– Я понимаю, ты хочешь других отношений, да? Тогда давай жить вместе, давай поженимся, я рожу тебе ребенка, Егор, ты ведь хочешь ребёнка? Все мужчины в твоем возрасте хотят продолжения рода, я знаю.

– Снежана, о чем ты? Какая из тебя мать? Да и жена? Ты сама себя слышишь? Нас больше ничего не связывает, всё, что я тебе подарил – это твоё, между нами всё.

– У тебя кто-то есть? – слезы мгновенно высохли, Снежана прищуривала глаза и пристально смотрела на меня. – Я её знаю? Точно, у тебя кто-то есть! Отвечай!

– Так, успокойся, или мне придется тебя успокоить, – я уже повышал голос. – Даже если бы кто-то был, тебя это не касается никак. Я вызову Глеба, он скажет парням, чтобы отвезли тебя в город.