Глава 6

– Парни, где вы? Это что за херня?

– Черт! Тренер! Как вообще поперся к нам в такую метель?

Кирилл продолжал прижимать Диану к себе, девушка при звуке незнакомого голоса испуганно вздрогнула. Не хватало, чтоб ее увидели в компании двух голых мужчин. Любой человек, если он умеет соображать, поймет, чем они тут все вместе занимались.

– Я разберусь.

Яр мазнул по Диане взглядом, но она смотрела в сторону, вся зажалась, прикрыла грудь руками. Оставляя мокрые следы на кафельном полу, мужчина вышел из ванной.

– Обязательно расхаживать голым?

– Степан Витальевич, чем обязан? Вроде как непогода, все сидят по домикам.

– А вы, я смотрю, сидите лучше всех? Чьи это вещи?

Высокий лысый мужчина стряхнул с мехового воротника своего пуховика снег, показывая на женские ботинки и дорожную сумку, стоявшую у его ног.

– Лиза забыла.

– Лиза? Какая Лиза? Наша Лиза?

Ярослав, склонив голову, наблюдал за тренером, тот знал парня с семи лет, когда он в первый раз встал на лыжи и сноуборд. Отец тогда не знал, куда деть своих отпрысков, нужно было срочно улетать на переговоры, а сыновья крутились под ногами, мешали, отвлекали.

Няньки сбегали через неделю со слезами и истериками. Скажем так, они с братом были не совсем послушными детьми.

Это уже после месяца пребывания на лыжной базе, в кругу парней и девчонок старше, а то и старше намного, а еще тренера и обслуживающего персонала – была частная закрытая школа в Англии.

Но тот месяц Яр помнит и сейчас, было круто. Солнце, слепящий снег, первый адреналин при пустяковом спуске, первые падения, растяжения и ушибы. Именно тренер со звучной фамилией Суровый показал им, как можно любить спорт, увлечься им, сделать частью жизни, а то и самой жизнью.

– Лиза, да, она приходила вчера, что-то приносила, не помню, наверное, еду Киру. Он постоянно что-то жрет, ну вы знаете.

– И ушла без ботинок?

– Ну, блин, это девушка, кто знает, что там у нее на уме.

– Яр, не парь мне мозг, прикройся уже, и где Кирилл?

– Как погода?

Ярослав прошел в комнату, там на расстеленной и смятой постели было разбросано женское белье. Красивое, кстати, откровенное такое, но не пошлое, а это говорило о том, что у девушки есть вкус.

Молодой мужчина кинул на кровать покрывало, закрывая от глаз тренера ненужные детали проведенной ночи и утра, надел шорты, выглянул в окно.

Мело знатно, открой он сейчас створки и вытяни руку, не увидел бы свои пальцы. Как-то с братом они попали в такую пургу на вершине, пришлось укрываться в заброшенном домике. Яр любил такую погоду, вообще все, что связано со снегом, зимой, пусть пурга и лавина, пусть солнце, ласкающее заснеженные трассы, но холод был его вторым братом после Кирилла.

– О, тренер, как там погода?

В комнату вошел Кир – такой же, как Яр, голый, Суровый выпучил глаза, открыл рот, почесал отросшую густую бороду и усы.

– Вы там чего… чего делали? Вы что, совсем… совсем ебанулись?

– Это он о чем, Яр?

– Степан Валентинович намекает на то, что мы там …

– Чего?

– Мол мы совсем тут чокнулись без баб. Валентин Степанович, так скоро и будет, ты же деспот, ты тиран, нам даже на каникулах нельзя сделать шаг в местный притон.

– Яр, ты это, того, не говори ерунды.

– А ты ее не думай! Чего хотел? Когда там наладят свет?

– Вообще-то, я принес еды, там пакет, Лиза передала.

– О, Лизок молодец, – Кирилл так и не оделся, лишь на плечах висело полотенце, ушел в коридор.

– Отец звонил.

– Почему не нам?

– Ну, у вас там вышла очередная ссора.

Яр сел в кресло, скинув с него на пол одежду, посмотрел на тренера. Как бы они ни шутили и ни ругались с ним, он любил этого старика даже, наверное, больше, чем отца, которого они с братом последние пятнадцать лет видели три раза в год.

Взяв телефон, проверил входящие звонки, действительно, отец звонил, даже сообщение прислал, но Яр не хотел его читать.

– Что говорит наш мебельный король?

– Передает привет и ждет через пару дней.

– Даже так?

– Кто нас ждет? – Кир вернулся, говорил с набитым ртом, в руке надкушенный пирожок.

Ярослава совсем не волновал в данный момент отец, больше его занимала прекрасная находка с зимней дороги, очаровательная и сексуальная голубоглазая брюнетка с идеальной грудью. Она сейчас совершенно голая в их ванной, а совсем недавно он кончал ей в ротик, а она с криками – на члене Кира.

– Яр?

– Отец ждет,– молодой мужчина отвлекся от мыслей.

– Кто-то умер?

Шутка была черной, на самом деле они виделись полгода назад, ушел из жизни их дальний родственник, брат отца, с которым тот не очень ладил. Отец вообще, кажется, мало с кем имеет хорошие отношения, а его любимая фраза: «Богатым и успешным людям нельзя иметь родственников и друзей».

– По голосу он был вполне бодр.

– Наверное, у кого-то из партнеров отжал пару миллионов.

Кириллу было весело, ел уже второй пирожок, Ярославу и самому захотелось есть, а еще кофе, много черного кофе и кусок мяса. Кивнул Киру, чтоб тот выпроводил тренера, который и так задержался. А если он еще увидит женские трусики, которые видит сейчас он, что так аккуратно лежали у ножки кровати, то вопросов не оберешься.

– Степан Валентинович, вам пора, а вы знали, что Молоков прячет под матрасом бутылку виски?

Ход был грязным, но Валентиновича нужно было уводить, просто так он не отвяжется, начнет снова учить жизни, говорить о семейных ценностях, а там скучает вкусная девочка.

– Как виски? Кто сказал?

Суровый встрепенулся, свел брови, к алкоголю тренер относился категорически плохо, точнее, зверел, а потом рвал и метал.

Молоков Марат как раз был новеньким в команде, вместе с которой братья Прохоровы сейчас были на Горном Алтае. И они здесь не то чтоб тренировались, скорее отдыхали, и можно было послать его куда подальше по поводу женщин, но тренер равнял их со всеми.

Ярослав проводил бурчащего под нос на ходу Степана Валентиновича, зашел в ванную, там был полумрак, красиво догорали свечи. Девушка сидела на краю ванны, укутанная в его банный халат. Увидев его, вскинула голову, но тут же отвела взгляд.

Диане было стыдно.

Произошедшее скребло по душе, ведь она не была никогда с другим мужчиной, кроме Александра, но теперь, после случившегося, между ними действительно все кончено. И даже не потому, что она так предательски поддалась искушению и изменила сразу с двумя мужчинами, а скорее потому, что она при этом ощутила.

– Хочешь пирогов? Пойдем, а то Кир сейчас сожрет все, у него аппетит, как у первобытного человека.

– Нет, спасибо, я не хочу.

– Что не так?

Ярослав потянул девушку на себя, отводит в сторону, прислоняя к столешнице раковины, он так близко, красивый, высокий, сильный. Диана случайно кладет ладони на его грудь, кожа теплая, гладкая, а взгляд вновь сбивает с нужных целомудренных мыслей.

А еще ее волновало, кто такая Лиза, она слышала разговор пришедшего мужчины об отце Прохоровых и неизвестной девушке.

У них был секс, и не раз, и, наверное, уже достаточно, надо уходить, но сопротивляться нет сил. Ярослав приподнял подбородок девушки, заставляя смотреть на него. Провел пальцами по губам, она недавно брала в ротик его член, посасывала головку, так сладко и нежно.

Член стал наливаться возбуждением, Яр не припомнит, чтоб был такой момент, когда он хотел одну и ту же девушку наутро или после первого секса, а эту хочет снова.

– А-а-а-а-а… что ты делаешь?

– Хочу тебя потрогать.

Мгновенье – и Диана уже сидит на столешнице, Ярослав разводит полы длинного халата, скользит по обнаженной коже, а когда касается пальцами нежной плоти, девушка замирает.

Халат падает с плеч, обнажая грудь, соски уже торчат от возбуждения, Ярослав горячо дышит в висок Диане, вдыхая запах, чувствуя, какая она гладкая и нежная там.

Глава 7

– Девушка, девушка, проснитесь.

– Что?

– Самолет идет на снижение, пожалуйста, приведите спинку кресла в вертикальное положение и пристегните ремень, – стюардесса улыбнулась. – И поднимите шторку иллюминатора.

– Да, хорошо.

Диана устало потерла лицо, укуталась в дубленку, открыв шторку, посмотрела в иллюминатор. Там было пасмурно и хмуро, над столицей тучи, как и в ее душе.

Она позорно сбежала.

Не сказав «прощайте» братьям Прохоровым, не поблагодарив за спасение, а ведь Диана могла реально замерзнуть на той трассе, если бы молодые мужчины ее не нашли. Да, она летела через всю страну именно к ним, так торопилась и спешила, что, оказавшись в их постели, совсем забыла, зачем ехала.

Все, позор профессии. Она даже не воспользовалась ситуацией в собственных интересах. Позор ей – за слабость, за то, что произошло.

Нет, все бы хорошо, будь это кто-то один, Кирилл или Ярослав. Диана проходила первую стадию – отрицание. И странного убеждения самой себя, мол, будь это секс с одним из братьев, было бы не так порочно.

Но их было двое! Одновременно! В ее теле, на ее теле, везде, где только можно, где ее никогда никто не трогал.

Кошмар, девушку даже начало мутить.

– С вами все в порядке? Может быть, пакет?

Сидящая рядом молодая женщина посмотрела с сочувствием, протянула бумажный пакет, куда можно было опустошить желудок, Диана взяла, сжала его в пальцах.

– Спасибо.

– Ой, сама боюсь летать до чертиков, все бы ничего, но это ожидание, взлет, посадка – душа переворачивается.

У Дианы перевернулось сознание за последние двое суток, не то что душа. Пять часов полета, а до этого дорога и ожидание рейса. Она гнала мысли, не хотела анализировать и давать оценку случившемуся. Но она привыкла это делать и почти до двадцати трех лет жила умом, а не сердцем.

Пристегнула ремень безопасности, прикрыла глаза, вспоминая, как после ухода тренера в ванную зашел Ярослав. Девушка запомнила его тяжелый взгляд, а дальше он все делал молча. Нет, лишь сказал, что хочет попробовать ее.

Брал прямо на столешнице раковины, скинув с плеч Дианы халат, трогал везде, ласкал, целовал, засасывал кожу до боли и криков.

Требовательно, оставляя свои отметины, а до этого вылизывал возбужденную плоть между ног, трахая языком, щелкая по клитору, доводя Диану до исступления.

Даже сейчас от этих воспоминаний мышцы влагалища девушки сжимались, грудь тяжелела, соски твердели, низ живота тянуло спазмами боли. Родионова простонала, но тут же прикусила губу, чтоб не привлекать к себе внимания.

Когда Ярослав кончил, сливая свою сперму на ее живот, вновь стал целовать в губы, оттягивая волосы, а Диана сокращалась, испытывая – даже не понимая уже, какой по счету оргазм.

– Вы на Новый год в Москву? – соседка решила поговорить, хотя весь полет молчала, спала, как и Диана.

– Домой.

– М-м-м, везет, Москва хороший город.

– Самый лучший.

– Завидую.

– Переезжайте.

– Ой, что вы, это невозможно.

А вот с этим Диана поспорила бы, в этой жизни, кажется, возможно все.

– А я к подруге, давно звала, вот решилась на праздник. А вы чем занимаетесь?

– Я журналист.

Да, теперь-то из нее никакой журналист, провалила Родионова задание, не видать в следующем году места в штате журнала. Так и будет бесплатно делать обзоры на всякую ерунду и бегать на побегушках у шеф-редактора. Если только Королева не уйдет в декрет.

Королева Каролина – триггер Родионовой, этакая звезда «Стиля жизни», но Диана считала ее своей личной язвой и занозой. Королева вела самую популярную рубрику о знаменитостях и популярных людях во всех сферах. Общается с ними лично, была, как говорится, на короткой ноге с шеф-редактором.

Ходили слухи, что место ей досталось через постель главного редактора, а кто-то говорил, что и самого генерального директора. Но это уже и неважно, Королева писала хорошо, вышла в том году замуж – очень удачно, за какого-то крупного бизнесмена.

И было бы шикарно, если она уйдет в декретный отпуск, ей пора, самое время рожать. Но Королева, судя по далеко идущим планам, не собиралась. И это именно она подлила еще больше масла в огонь Дианиного самолюбия, что у нее ничего не получится, и что Прохоровы на дух не переносили журналистов.

Зараза, а не Королева.

Соседка что-то рассказывала, Родионова слушала невнимательно, кивала, улыбалась, думая о своем. Она ведь совсем забыла и потеряла счет времени с Прохоровыми. Они шутили, говорили пошлости, особенно Кирилл, но это больше возбуждало, потому что каждое откровение касалось девушки, она, как дебютантка на балу, таяла от каждого слова.

Поерзала на сиденье, в теле Дианы болела каждая мышца, губы припухли от поцелуев, на шее засосы, она долго рассматривала их в туалете самолета.

– Вы давно живете в Москве?

– С трех лет.

– Как интересно. Родители переехали?

– Да, мама, после того как ее бросил отец.

– Извините.

– Ничего, я его не помню.

Разговор отвлекал, Диана достала из кармана телефон, во время ожидания посадки в самолет успела зарядить. Но так никому за это время не ответила, не позвонила, не написала ни одного сообщения.

Он изменила Александру. Да, это так и называется – изменой. Яркой, порочной, даже красивой. Но почему нет чувства угрызения, почему совесть Родионовой не корчится в муках? Внутри вообще ничего нет.

Может, этим она пошла в отца, о котором мать рассказывала мало, но самым ярким его определением было то, что мужчина оказался обыкновенным бабником, который не смог пропустить мимо очередную молоденькую профурсетку.

Когда Диана впервые услышала это слово, ей было десять лет и ей казалось, что профурсетка – это что-то легкое, воздушное, как безе или зефир, а может, пирожное.

И сделала таким образом вывод, что ее отец очень любил сладкое. Это уже позже Родионова поняла, что профурсетка – это женщина легкого поведения, а еще страшнее звучало определение на уголовном сленге – проститутка.

Вот и она сейчас была той самой профурсеткой, а никак не пироженкой.

– Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил посадку в городе Москва. Температура за бортом минус пять градусов Цельсия, идет слабый снег, время тринадцать часов. Командир корабля и экипаж прощаются с вами…

Потом все очень медленно и долго выходили, после пяти часов полета тело затекло, голова была тяжелая. Диане хотелось приехать домой, забраться в ванну, нет, можно сразу лечь спать, задернув все шторы и выпив цитрамона.

Суета раздражала, а еще вся эта яркость, мишура, новогодний декор, елки, реклама. Девушка перекинув дорожную сумку через плечо, не пошла ждать аэроэкспресс, а сразу на стоянку такси, и неважно, что дорого, хотелось быстрее домой. Телефон ожил, посыпались уведомления о звонках и сообщениях.