Июль 1972.
Ребята сидели на берегу реки, они болтали ногами под водой. День был чудесный. Мешки с макулатурой они вчера благополучно сдали, и теперь в карманах у каждого весело шуршали рублевые купюры. Эта сумма им казалась огромной, хотя, конечно, ничего сверхъестественного они не заработали.
– Ну что, пацаны, что будем брать? – спросил Витька, вынимая из кармана свои сложенные вчетверо деньги и любовно их разглаживая.
– Велосипед, – не раздумывая выпалил Мишка.
– На троих один? – хмыкнул Петька.
– Ага, и кататься будем по очереди, – Витька захохотал.
– Не, ну правда, – Мишка стал серьезным. – Мы же можем еще подкопить!
– Ты знаешь, сколько он стоит? – прищурился Петька.
Мишка замолчал. Все они понимали: на велик они не насобирают.
– Значит, надо тратить с умом, – объявил Витька, доставая из-за пазухи свой список. – Вот, я вчера вечером написал!
Он развернул помятый листок и гордо продемонстрировал его друзьям.
Лимонад – по две бутылки каждому
Мороженое – по три штуки
Петарды (если останутся деньги)
Журнал про машины
Рыболовные крючки
– Дурак, – покачал головой Мишка. – Петарды зачем?
– А ты не хочешь посмотреть, как будут банки взлетать?
Петька рассмеялся и взял у Витьки список.
– Ну в целом, план неплохой, – кивнул он. – Только лимонад по три бутылки надо.
– И мороженое не три, а четыре! – добавил Мишка.
– Вот так всегда, – Витька с притворным вздохом скомкал список и засунул обратно в карман. – Я тут, значит, стратегию разрабатываю, а вы только и делаете, что тянете одеяло на себя. Ладно! По ситуации посмотрим!
Они смеялись, бросаясь камнями в реку, обсуждая, кто что купит, кому достанется самое вкусное мороженое, и хватит ли денег на пирожки у тёти Гали в сельпо. Конечно, было ясно, что придется немножко урезать свои желания, но мечтать же никто не запрещал.
***
Когда на деревню опустились сумерки, а окна домов светились мягким желтым светом, Петька вылез из окна своей комнаты и направился к сараю.
Там было темно и пахло деревом, сеном и железом. Петька, стараясь не шуметь, нащупал в углу брезентовую палатку. Осторожно потянул её к себе, но ткань за что-то зацепилась, и раздался тихий, но предательски резкий скрип.
– И куда это ты собрался, разведчик? – раздался голос деда прямо за спиной.
Петька вздрогнул и обернулся. Дед стоял в дверном проёме, уперев руки в бока.
– Эм… да тут, это… – Петька не знал, что сказать, но потом вздохнул и сдался. – Мы с ребятами в поход идём. В лес, на опушку. С ночёвкой.
Дед насупился, оценивающе посмотрел на внука.
– В лес, значит?
– Ну да… У нас еда есть! Мы деньги на макулатуру выручили. Печенье, мороженое, лимонад…
Дед кивнул.
– А костёр?
– Разведём! Мы ж не маленькие!
– А комары не сожрут?
– Да ладно, дед, комары не страшные, – улыбнулся Петька.
Дед помолчал, почесал подбородок.
– Ну ладно. Только чтоб утром были дома! И если что – сразу назад!
Петька кивнул так резво, что его кепка чуть не слетела с головы. Дед махнул рукой, разрешая брать палатку.
– Ну, давай, турист. Только не порвите мне палатку!
Ребята дошли до опушки в сумерках, когда лес уже начинал наполняться ночными звуками. Мишка первым принялся ставить палатку, Витька тем временем разводил костер. Петька таскал хворост, бросая ветки в горящую груду, пока пламя не разгорелось ярко и горячо.
– Вот оно! – Витька довольно хрустнул конфетой.
Они расселись вокруг костра, ноги вытянули к огню. Лицо у каждого светилось от счастья.
– Ну, вот, и пригодились наши труды, – с набитым ртом сказал Мишка, запивая печенье лимонадом.
Пламя плясало в темноте, где-то в далеке ухала сова, в воздухе пахло травой и дымом.
– Как думаешь, будет ещё лучшее лето? – спросил Петька, кидая в костёр сухую ветку.
Мишка улыбнулся, прикрыл глаза.
– Не знаю. Но этот вечер точно самый классный.
Они смеялись, травили байки, жарили хлеб на палках, пили лимонад, наверное, именно о таком ты потом рассказываешь детям и внукам. Именно это и есть детство или отрочество. Так все и должно было быть.
Огонь потрескивал, время от времени подбрасывая в воздух искры. Костёр уже начал потухать, угли светились алым, но пламя всё ещё было достаточно ярким, чтобы освещать лица ребят. Они сидели, завернувшись в куртки, морщась от укусов комаров, но никто не хотел идти в палатку.
– Давайте страшилки рассказывать! – вдруг предложил Витька, бросая в огонь сухую ветку.
– Давай, только без всякой чепухи! – сказал Мишка, устраиваясь поудобнее.
– Ну, вот тебе и не чепуха! – Витька приглушил голос, придвинулся ближе. – Вы же знаете тот старый дом, что стоит между сёлами? Тебя Петька он очень заинтересовал!
Петька поежился, перед глазами встал полуразвалившийся дом с покосившейся крышей, заросший травой двор и темные ужасные окна.
– Знаем, – кивнул он.
– Там старуха живёт, – продолжил Витька. – Но она не просто старуха… Ей триста лет.
– Фигня, – отмахнулся Мишка.
– Да не фигня! Я тебе говорю, она ведьма! Знаешь, почему её дом обгорел?
Петька и Мишка молчали.
– Во время войны в деревню зашли фашисты, – начал Витька, ещё сильнее приглушая голос, чтобы казалось, будто шёпот приходит из темноты. – Они стали хватать людей, жечь дома, расстреливать… Дошли и до её дома. Но они не знали, с кем связались.
Огонь медленно потрескивал, тени на лицах ребят играли и рисовали узоры.
– Она вышла к ним, маленькая, худая, страшная. Смотрит на них – и улыбается. А потом что-то прошептала. Фашисты засмеялись… А через минуту у них глаза начали вытекать.
– Чушь собачья! – воскликнул Мишка, но в его голосе все же чувствовался страх.
– Да ты сам подумай! – Витька вскочил на ноги. – Почему к ней никто не ходит? Почему никто не знает, как её зовут? Почему все обходят её дом десятой дорогой?
– Да просто бабка старая, отшельница… – пробормотал Мишка.
– Ага, отшельница, – усмехнулся Витька. – Боишься?
– Не боюсь!
– Ну так иди и докажи! – Витька ухмыльнулся. – Сходи к её дому, загляни в окно.
Мишка замер.
– Чего?
– Чего слышал. Раз ты такой смелый, раз ведьм не бывает, вот и сходи.
Петька переводил взгляд с одного на другого. Он знал Витьку – если тот взял кого-то «на слабо», значит, не отступится.
– Да ну вас, дураки вы! – пробормотал Мишка.
– Ну, значит, боишься! – тут же воскликнул Витька.
Мишка сжал кулаки.
– Ничего я не боюсь.
Витька усмехнулся.
– Ну так иди. Посмотри в окно. Или так и останешься трусом.
– Сейчас, что ли?
– Да нет… Когда смелости наберешься, тогда и иди…
Петька понял, что дело пахнет керосином…
– Ну всё! Прекращайте! Спать пора! Пошлите в палатку, а то нас комары сожрут!
Мишка вскочил, посмотрел обижено на Витьку и убежал в палатку. Петя смотрел на друга с небольшим укором.
– Не смотри на меня так! Вот не надо!
– Зря ты…
Петька тоже пошел в палатку, а Витька стал тушить костер…
Июнь 1973
Река тихо плескалась о берег, течение было ленивым, неспешным, словно сама природа замедлила ход. Витька и Петька шли вдоль воды, не глядя друг на друга. Пыль липла к подошвам, солнце нещадно палило, но ни один из них даже не обращал на это внимание.
Они не могли начать разговор. Молчание давило, но казалось, что любое слово, которое они произнесут не будет иметь никакого смысла. Они дошли до своего старого места – того самого, где когда-то сидели втроем. Ребята опустились на песок, Витька первым взял плоский камень, покрутил в пальцах, а потом запустил в воду. Камень отскочил один раз, потом утонул. Петька тоже кинул свой, не особо стараясь. Он ударился о гладь реки, сделал два слабых прыжка и исчез.
Витька вздохнул.
– Думаешь, я виноват? – тихо спросил он, не глядя на Петьку.
Петька посмотрел на друга. Витька медленно повернул голову, их взгляды встретились.
Петька покачал головой.
– Мы оба виноваты…
Витька сжал челюсти и снова уставился в воду. Солнце продолжало опускаться к горизонту, день таял в золотом свете.
Июнь 1972
Мишка избегал Витьку. Не приходил на рыбалку, не появлялся у реки, даже по деревне ходил окольными путями, лишь бы не столкнуться. Витька сначала не замечал, потом начал злиться, а теперь уже ходил и спрашивал у всех подряд:
– Чего он, обиделся, что ли?
Петьке от этого тоже стало не по себе. В один из дней он видел, как Мишка сидел на крыльце, уткнувшись в книгу, и делал вид, будто никого вокруг не существует. Витька махнул рукой и ушёл кататься на велике, но Петька решил разобраться.
Он зашел в дом Мишки, постучал в открытую дверь.
– Можно?
– Проходи, – буркнул Мишка, даже не отрываясь от книги.
Петька сел напротив, выждал немного, а потом спросил:
– Чего ты так себя ведёшь?
Мишка молчал.
– Ты что, правда обиделся? Или…
Мишка резко закрыл книгу.
– Я боюсь, – выдохнул он.
– Чего боишься?
– Что Витька не отстанет, – Мишка сжал книгу в руках. – Что он будет лезть дальше. Что скажет мне снова: «Ну давай, докажи, что не трус».
– Так не иди, – пожал плечами Петька.
Мишка фыркнул, в его глазах была злость.
– Ты-то уедешь, тебе всё равно… А я тут останусь. И Витька весь год будет донимать меня, говорить, что я струсил.
Петька задумался.
Витьку он знал давно. Тот действительно мог докапываться, напоминать, подкалывать – не со зла, просто потому что считал это игрой.
– Ладно, – наконец сказал Петька. – Пойдём туда вместе.
Мишка резко поднял на него глаза.
– Чего?
– Ну а что? Тоже мне дело! Все вместе пойдём, заглянем в это окно и уйдём.
Мишка открыл было рот, но закрыл его, обдумывая слова.
– Ты серьёзно?
– Конечно! – усмехнулся Петька. – Чего там бояться? Просто старый дом.
Мишка замолк. Но кивнул. Решение было принято.
***
Когда ребята вышли к старому дому, солнце уже садилось за деревья, окрашивая небо в багрово-оранжевые оттенки. Дом стоял мрачный, обветшалый, с перекошенной крышей и почерневшими от времени стенами. Трава у забора росла высокая, словно ее никто не косил годами.
– Ну вот, – выдохнул Витька, пытаясь скрыть в голосе напряжение. – Давай, Мишка, раз уж ты такой храбрый.
Мишка сглотнул, но отступать было некуда. Он шагнул к крыльцу, доски под ногами предательски заскрипели.
– Эй… Бабушка? – позвал негромко он, стуча в дверь.
Но в ответ была только тишина.
– Может, не дома? – пробормотал Петька, чувствуя, как внутри растёт неприятное чувство.
– А может, и дома, но не хочет выходить, – хмыкнул Витька, но без прежнего задора.
– Бабушка, вы дома? – громче позвал Мишка.
Тишина. Ребята стояли, переминаясь с ноги на ногу. Было тревожно, неуютно.
– Всё, пошли, – сказал Петька. – Никого нет, значит, не судьба.
– Да, хватит, – поддержал его Витька, хотя сам же их сюда и притащил.
Но Мишка отрицательно покачал головой.
– Я загляну в замочную скважину.
– Да ну тебя! – зашипел Витька.
– Струсил?
– Да я-то нет! Просто… Просто не надо туда лезть!
Но Мишка уже наклонился, прильнул глазом к ржавой, узкой щели в старом замке.
Он замер. Стоял, не двигаясь.
– Ну что там? – шёпотом спросил Петька.
Мишка молчал.
– Эй? – Витька шагнул ближе, протянул руку, чтобы его дёрнуть…
И вдруг Мишка закричал так неистово, так жутко, что их всех пронзило холодом. Он отшатнулся, схватился за голову и рванул прочь.
– Бежим! – только и крикнул Петька.
И они бросились вслед за ним, ломясь через траву, натыкаясь на ветки, не оборачиваясь назад. Дом остался позади. И лишь тёмные окна по-прежнему смотрели им вслед.
– Мишка!! – орал Витька, пытаясь догнать друга.
– Стой, дурак! – кричал Петька, но тот не слушал.
Он бежал как сумасшедший, будто за ним гналось что-то страшное, невидимое. Его ноги заплетались, он пару раз споткнулся, но не останавливался.
А потом… Он просто рухнул прямо на землю. И закричал.
Это был не просто крик – это был животный, неистовый, оглушающий вопль, полный ужаса, боли и чего-то ещё, чего ребята не могли понять.
– Мишка! Мишка, очнись! – Петька бросился к нему, схватил за плечи, начал трясти.
– Эй, очухайся, это мы! – Витька упал рядом, хлопнул его по щекам.
Но Мишка продолжал орать. Его истерический крик разливался по округе, оглушая мальчишек, в глазах которых читался истинный ужас, пробудившийся от Мишкиного непредсказуемого поведения. Глаза его были распахнуты, но он будто не видел друзей. Лицо побледнело, губы дрожали.
– Да что с ним?! – прошептал Витька, испуганно глядя на Петьку.
– Не знаю… Не знаю!
Петька обернулся, туда, где за деревьями темнел силуэт старого дома. Внутри что-то похолодело.
– Надо тащить его домой!
Они схватили Мишку под руки и, спотыкаясь, побрели в сторону деревни. Тот был тяжелый, его ноги волочились по земле, а сам он лишь всхлипывал и стонал.
Когда они добрались до его дома, крики Мишки уже переполошили всю округу.
Из сарая выбежала его мать – растрёпанная, в глазах ужас и паника.
– Миша?! Что случилось?!
Она упала перед ним на колени, схватила его за лицо, провела ладонями по голове, проверяя, цел ли.
– Где болит? Ты упал? Ты дрался?!
Мишка не отвечал. Он просто смотрел сквозь неё, тяжело дыша.
Мать в панике оглянулась на Петьку и Витьку.
– Что случилось?!!
Тут прибежал и его отец. Невероятно мощный мужик, взгляд был суровым, он думал, что они опять что-то натворили, так что в руках уже держал толстую палку.
– Что тут за ор?! – рявкнул он, а потом увидел сына. – Вы что с ним сделали?!
– Мы… Мы ничего! – заикался Витька.
– Где вы были?
– Мы просто… Просто…
Мужчина прищурился.
– Где?!
Петька сглотнул, посмотрел на Витьку. Тот покраснел, но все же выдавил из себя:
– У старого дома…
На мгновение повисла гробовая тишина. Женщина в ужасе прикрыла рот рукой. Мужчина со злостью выдохнул:
– Какого чёрта вы туда полезли?!
Он собрался было еще что-то сказать, но тут во дворе раздались тяжелые, решительные шаги.
– Петька!
Это был дед. Он пришел быстро, будто уже знал, что что-то случилось. Его лицо было хмурым, глаза – сердитыми.
– Ты что здесь делаешь? – спросил он резко, переводя взгляд с Петьки на бледного, дрожащего Мишку.
– Да они… Они в старый дом ходили! – взорвался отец Мишки. – И вот что теперь!
Дед на секунду замер. А потом стиснул челюсти.
– Иди сюда!
Он схватил Петьку за локоть и потянул прочь.
– Дед, да я…
– Молчи.
– Но мы же просто…
– Я сказал – молчи!
Хватка деда была настолько твердой, что Петька даже не пытался сопротивляться. Он только обернулся на мгновение: Витька стоял в стороне, переминаясь с ноги на ногу, а мать Мишки всё ещё пыталась привести в чувства своего сына. Петька сглотнул. Что-то было не так. Дед молчал всю дорогу. И от этого становилось только страшнее.
***
Петька ворочался в кровати, простыня сбилась в комок, а подушка казалась твердой, как кирпич. В комнате не было так уж темно, окна были чуть приоткрыты, и сквозняк приносил с улицы запах сырой травы и дыма.
Страх сковывал Петьку изнутри. Не такой страх, как когда лают собаки в темноте или как когда ждешь двойку за контрольную. Этот был другой – липкий, глухой, иррациональный.
Он не мог сформулировать, что именно произошло у того дома, не мог объяснить себе, почему Мишка закричал так, будто увидел что-то жуткое, но чувствовал нутром: это было что-то немыслимое. Что-то, что не возможно не испугаться.
Часы на стене с глухим щелчком отсчитали три. И вдруг издалека донёсся гул двигателя. Машина.
Петька сел в кровати. У них в деревне в это время никто не ездил. Разве что была какая-то серьезная необходимость. Он осторожно встал, натянул штаны, прошмыгнул по скрипучему полу, стараясь не разбудить бабушку, и тихо подошел к двери.
Когда он открыл ее, холодок ночного воздуха ударил в лицо.
На крыльце сидел дед. В темноте едва было видно его очертания, но тлеющая сигарета светилась в руке красной точкой. Дед не обернулся.
– Дед… – прошептал Петька. – Ты тоже не спишь?
– Нет, внучек.
Старик сделал глубокую затяжку.
– Ты слышал машину?
– Слышал. – Петька шагнул ближе. – Это кто?
Дед пожал плечами, не поворачивая головы:
– Фельдшер, наверное. Из соседнего села. Такому и среди ночи звонят.
Петька прикусил губу.
– С Мишкой всё будет хорошо?
– Утром разберёмся, – тихо ответил ему дед. – А сейчас ступай. Не тревожь душу раньше времени.
– Но я не могу спать.
– Попробуй.
О проекте
О подписке