4 Глава Потеряшка

Небо заслонила серая хмарь и было непонятно утро, вечер или день.

Александр поднялся и упал обратно. Мозг взорвался болью. Получилось приподняться на локтях чуть-чуть…

Мужчина застыл полусидя на траве. Старался не шевелить головой горящей болью. Воспоминания испуганными сурками попрятались по норам, память и не давала о себе знать совсем.

Попытки вспомнить что-либо и вовсе оказались бесполезны.

Он морщил лоб, пытаясь вымучить из сознания хотя бы собственное имя, но любое напряжение вновь вызывало приступ сильной боли заставив бессильно упасть на землю.

– Зойка, смотри-ка мужик! – Две женщины в странных серых замызганных платьях с эмалированными вёдрами, мятыми и в сколах, наполненных серыми мятыми шляпками грибов.

– Да какой это мужик, зэк поди-что, может с лесопилки сбёг? Пойдём отсюда быстрее! – Александр понял, если эти женщины уйдут, никто ему не поможет…

– Помогите, пожалуйста! – Майор до крови прикусил губу. Дикая боль вновь наказала за неосторожное движение. – Я не причиню вреда… – Глаза закатились, мужчина провалился в беспамятство. Организм не выдержал новой вспышки боли.

– Зоинька, смотри! Совсем мужик больной, надо помочь. В лес и не ходит никто, беглых боятся, умрёт тут…– Жалостливая молодая женщина посмотрела на товарку.

– А если беглый? Видишь одежда на нём не местная, что делать будем? А если очнётся, да головы нам по откручивает? – Зойка была обстоятельной женщиной, а как иначе матери четырёх детей? Баба и жизнь повидала и горя хлебала, а Любка, не оббитая ещё, не обожжённая. Молодая и глупая, а потому и жалостливо смотрит на этого недобитка.

Почему недобитка? Да потому что под местом, где лежал до этого мужчина всё было пропитано темной кровью.

– Даже если и помогать, как? Сможешь такого здоровенного мужика доволочь до дому? Да ты его пока подымешь, пуп надорвёшь, а нести то точно не сможешь. – Сыпала вдова на молодуху.

– Волокуши давай сделаем, что мы, нелюди что ли? Живого человека на смерть оставлять? Околеет же! – Любочка смотрела своими огромными голубыми глазами на женщину, понимая, что одна точно не справится. Да и как иначе на севере, все они невольники судьбы, не по своей воле здесь оказались.

Говорить кому-то тоже нельзя.

Неподалёку лесопилка, на которой работали заключённые и переселенцы. Ещё дальше, бывшая церковь в которой организован штаб НКВД.

Мужиков по большей части в деревне и не было. все работали, кто больницу строил, кто лес валил, а кто железнодорожную магистраль прокладывал. А жизнь при лесе она такая. Либо мужик охотник и рыболов, либо семья мрёт с голоду, как мрут почти все на этом обмороженном куске земли.

В большинстве своём люди, что сосланы на эту северную землю, к жизни здесь, совершенно не готовы. Ни одежды, ни жилья, ничего.

И потому вдовы старались тянуть, как могли своих детей. Старались спасти от голода и холода, занимались собирательством в преддверии долгой полярной зимы.

Хоть как-то отсрочить голодную смерть, а тут ещё этот, немощь.

Зойка думала о трёх сыновьях и маленькой дочке, которые были настолько худы, что просвечивали.

Этот мужик пусть бы лучше здесь и умер…

– Люб, давно к тебе комиссары не заходили? – Задав этот последний вопрос, как самый веский аргумент Зоя испытующе смотрела на Любу. Судьба девушки, почти женщины, тоже не была радостной песней.

Отец, который так и не вернулся со сплава леса, а пайку девчушке не дали, потому что, тот дневную норму перед смертью мужчина не выполнил. Голодала наравне со всеми и хваталась за любую работу, да и за мужика! Пока не застолбила место поварихи при штабе. И комиссар один к ней захаживал… Лишь бы мучички побольше, да мяса кусочек. Глупо было не воспользоваться миловидной внешностью, Люба пользовалась, но Зое конечно же не расскажет, стыдно.

Губа белокурой женщины задрожала, от обиды и страха, что Зойка знает секрет. Вдова сама того не подозревая ударила девушку в больное место. Заставить принять тяжёлое для души, но правильное для выживания в холодном крае решение.

Женщины уходили, не оборачиваясь, с тяжёлым сердцем.

Только Зоя не могла найти покоя, перед глазами был странный мужчина лежащий в опавшей листве. Тонкий детский голос, похожий на голос дочери плакал и просил.

Спаси! Помоги! Он должен жить!

И не выдержав крика собственной совести, которая не оставляла ни на минуту, всё же сходила в штаб и сообщила о странной находке. На душе сразу стало легче и странный голос больше не беспокоил

Ну и правильно, греха на душе не будет…

Ведро холодной воды отрезвило мужчину.

Александр хотел было укрыться от ледяной влаги, которая острыми иголочками прошлась по телу, но понял, что руки крепко связаны за спинкой стула. На который мужчина усажен.

Проморгавшись, майор поднял голову. Которая всё ещё болела, но не так остро и посмотрел на стоящих напротив него мужчин в форме из темно зелёного сукна, перетянутого коричневым поясным ремнём.

На голове одного из мужчин синяя фуражка с гербом, с левого боку пристёгнута подвесная кобура с наганом, а штаны галифе, заправленные в высокие черные сапоги. Александру это показалось странным, такое носят в наше время?

– Ты кто? Откуда взялся здесь? – Мужчины настроенные очень серьёзно и недобро склонились над послушником.

А что им ответить?

Александр не знал, только сейчас очнувшись, начал анализировать состояние организма и делать неутешительные выводы.

Зубы начали выдавать дробь, промёрз после ведра колодезной воды мужчина основательно.

– Не знаю…– Лицо тут же взорвалось болью. Мужчина в форме, что стоял рядом не церемонился и ударил кулаком в лицо, после чего потряс ладонью, стряхивая боль с костяшек. Разочарованно поглядел на Александра, со скрытой обидой. Руку отсушил…

Голова майора мотнулась назад от удара.

– Неправильный ответ. – Комиссар обошёл мужчину со спины и только сейчас понял, что у привязанного голова разбита и в засохшей крови. Алексей цыкнул зубом, как мог не заметить?

– Правда не знаю… Последнее, что помню, как очнулся, а рядом две женщины и всё… – Александр понимал, что врать и юлить в его довольно странной ситуации будет верхом глупости.

Черепанов стоявший позади оглядывал странную ткань, из которой была одежда пришельца.

Трикотаж? Тонкий, напоминает футболки поло, что каждая уважающая себя женщина норовит выпросить у мужа из-за границы.

У нас такого не шьют. Не простой человек значит…

Черепанов размышлял, как поступить с этим потеряшкой?

На переселенца или ссыльного мужик похож мало, вон какой жилистый. Мышцы хорошие, может военный?

Да только откуда ему в северном лесу взяться? И что скажут наверху, если Алексей заявится с докладом о том, что проявился неучтённый гражданин в лесу?

Нет, такие проблемы никому не нужны. А судя по травме, скорее всего и концы скоро отдаст. Пристрелить мужика и дело с концом? Но откуда же он взялся? Да и одежда странная. Если комиссар правильно понял, кто-то очень хотел, чтоб этот мужик помер.

Проверка? Или лазутчик, вражеский шпион? Здесь? Не логично…

– Память отшибло? – Сделал вывод комиссар. – Как зовут то тебя помнишь?

Двое других мужчин в допросе не принимали участия и соблюдали тишину, но отслеживали поведение связанного мужчины. Ложь могла выдать любая мелочь, хотя допрашиваемый был не многословен. С другой стороны, было видно, что каждое слово даётся мужчине с трудом. Видимо привязанный испытывал сильную боль, не связанную с одним ударом по челюсти…

– Не помню, вообще ничего не помню… – Александр успокоился.

Судя по вытянутым должностным лицам, бить больше не будут, да и следующий удар станет для него фатальным. Наверное,сыграло любопытство, откуда он такой красивый нарисовался и для чего.

Смешно уж не за шпиона ли его приняли?

– Мужики, в лазарет этого беспамятного определим. Выживет, на лесосплав пойдёт, ну а сдохнет, значит сдохнет…– Заключил Черепанов, майор сделал вывод, что старшим был он…

Мужчину отвязали от стула и вывели из небольшого рубленного дома что прилегал к монастырскому комплексу и использовался, как допросная…

Провели через двор в барак, где в ряд стояли полками сколоченные деревянные нары.

Помещение заполнял душный запах крови, гноя и хлорки. Было занято две полки. Один пациент либо спал, либо находились в отключке. Второй глухо стонал, прижимая к груди забинтованную и кровящую культю.

– Степанида Михайловна, принимай пополнение! – Громко рявкнул комиссар Черепанов

Из-за маленькой покосившейся дверки вышла низкорослая миловидная белокурая девушка. Одета в застиранный, в пятнах крови белый врачебный халат. Имела очень усталый, даже измождённый вид. Почти чёрные круги под глазами, говорили о хронической усталости и постоянном недосыпе.

– Мы вот тебе постояльца нового привели! – Алексей улыбнулся. Было видно, что комиссар питает к девушке явную симпатию, а вот девушка-врач явно не пылает взаимностью. Степанида выглядела такой усталой и раздраженной и подмигивания мужчины проигнорировала.

– Ну и на кой он мне сдался? Вроде живой и ходит, вот и пускай идёт. Я здесь одна, хотите, чтоб лазарет мог принимать каждого? Здесь должна быть хотя бы ещё одна смена, кроме меня! – Рявкнула девушка и попыталась уйти в свою каморку, а может ещё бы и дверью хлопнула. Чтоб показать докучающему мужчине свое раздражение.

Александр же боролся со слабостью тошнотой и головной болью из последних сил. В какой-то момент глаза закатились и тело ослабло. Полуседой мужчина с грохотом повалился на грязный деревянный пол.

Мужчина в форме улыбнулся, теперь нахальная девка не отвертится.

– Теперь больной лежачий, кроме тебя Стеша позаботиться о умирающем некому! – Черепанов специально не писал о нехватке медперсонала. Надеясь сломить непокорную девицу, еще немного и Степанида сдастся.

– Сейчас, кровать застелю, поможешь его переложить. Я не смогу поднять! – Девушка сдула белокурый локон со вспотевшего лба. Прозрачная бисеринка пота скатилась по впалой бледной щеке.

Чуть позже, уже когда осматривала мужчину, девушка удивилась, как же это он сам дошёл то до барака?

Который то лазаретом назвать было стыдно.

Барак был временным пристанищем мед персонала. Поселенцы мёрли как мухи и часто болели, потому стройка больницы, которая возводилась их же силами, затягивалась. А мед персонала всего и осталась одна Стеша.

Красивый мужчина, холёный. Не такой, как эти все.

Девушка бережно промывала светлые, прошитые сединой волосы на затылке от запекшейся крови.Кожа на затылке была рассечена до кости. Крепко же мужчину по голове приложили, видать убить хотели.

Надо же блондин, как она сама. Это редкость. Потому и смотрела на мужчину с непонятной самой Стеше нежностью.

Лишь бы инфекция не попала.

В волосах девушка нашла несколько хвойных иголочек и кучу песка.

Новых бинтов было жалко, но девушка продолжала наматывать белый шлем на разбитую голову, испытывая чувство вины за растрату. Последние, а новые, когда придут, неизвестно…

Долгое время Степанида старалась беречь белые хлопковые полотнища, их было не так и много. Использованные часто приходилось перестирывать и вываривать.

Ну теперь точно спать, хоть пару часиков, так устала…