Глава 5

– Профессор Шалинберг, – холодно поздоровалась Труберг, наткнувшись на меня в холле академии. Потом зацепилась за Брабурга, цепко осмотрела всю группу дальше и вернулась ко мне. – Что вы делаете?

– Учу, – усмехнулся я и собрался продолжить путь, но не получилось.

– Профессор Шалинберг, – заставив поднять бровь, с нажимом обратилась она, и пришлось поменять планы.

– Куда идти вы знаете, – обернулся я к группе И-666. – Узнаю, что не дошли, свернули или дошли, но не в полном составе, вспомню об ушной болезни и лекарском факультативе. Это понятно? – Судя по мрачным взглядам очень даже. – Тогда вперёд и ждёте меня там.

Стоя в холле у подножия лестницы, мы с профессором Труберг пережидали, пока последний из студентов скроется за массивной дверью и только тогда она повернулась ко мне.

– Вы слишком много на себя берёте, профессор, – помрачнела она. – Куда вы ведёте студентов группы И-666?

– Я должен перед вами отчитываться? – хмыкнул я. – Это мои студенты и моя ответственность, которая никаким боком вас не касается.

Такая забота, что даже страшно. Не впечатлившись грозным взглядом, я пошёл к выходу.

– Ректор узнает об этом инциденте, – обронила Труберг мне в спину.

– Прекрасно, – я не собирался поворачиваться, – он как раз успел по мне соскучиться.

Хмыкнув, я вышел во двор и быстрым шагом направился ко второму полигону.

– Итак, чему вас учили до этого? – Сбросив сюртук на деревянную скамью, я отправил вслед за ним жилет, закатал рукава рубашки и, отстегнув от пояса стааш, обернулся к группе.

И-666 дружно шагнула назад.

– Определитесь, ненавидите вы меня или боитесь. – Хмыкнув, я демонстративно положил стааш поверх жилета. – Малин, усиль щиты.

Сфера вокруг полигона, до этого видневшаяся едва заметной дымкой, налилась цветом, появились, время от времени пробегающие по ней разряды. Студенты переглянулись, Аделин Киндерен со скучающим видом уселась на ближайшую скамью и достала тетрадь и карандаш.

– Повторяю вопрос, чем до меня вы занимались на контроле? – Группа отмалчивалась, но слабые звенья присутствовали и в ней. Я кивнул на тощую и невзрачную студентку, которая судорожно прижимала к груди тетрадь. – Имя.

– Аста Ширкан, – прошелестела она, и пальцы добела сжались на тетради.

То есть бунтовать мы готовы, а как на вопросы отвечать, то сразу самые запуганные?

– Лиерра Ширкан, что вы делали на последнем занятии, которое вёл мой предшественник?

– Мы… – она оглянулась на одногруппников, но те по-прежнему отмалчивались. – Мы дышали.

– Что?

И это себя я считал не предназначенным для преподавания?

– Ну, дышали. – Лиерра Ширкан вздохнула и подняла глаза. – Профессор Санбург считал, что стихия зависит от внутреннего покоя и учил нас дыхательным упражнениям, которые могли бы успокоить.

– И как, помогло? – смерил я группу откровенно издевательским взглядом. – Ладно. А чему учил тот, что был до Санбурга? Льер?..

– Дальберт Мерлинг. – Этот оказался на удивление спокойным, слишком даже, учитывая кто они, где и что выход из академии гарантирован не всем. – До профессора Санбурга нам преподавал Тиррен Кевинбург.

– Кевинбург? – Его-то как сюда занесло? – Сын одного из имперских генералов?

– Старший, – кивнул Мерлинг, а я присвистнул. Глаза бестолковых студентов от герцогских манер расширились дальше некуда.

Неужели и мы были такими наивными?

Вспомнив Ара и Эла, которые на первой же лекции выбили окно, затеяли драку и довели профессора до нервного тика, я усмехнулся. Вот уж какими, а наивными мы не были точно.

– И чему вас научила такая известная персона? – Причём известная в основном разгульной жизнью и скандалами со знаменитым отцом. Группа снова переглянулась, но уже смелее. И не скрывая смешки. – Давайте-давайте, я жду.

– Профессор Кевинбург считал, что лучшей методикой контроля является смех… и сон. Он заставлял нас спать прямо во время лекций, сам подавая пример, – фыркнул Мерлинг.

– И смеяться тоже заставлял, – мрачно отозвался Брабург под кивки остальных. – Он считал, что это снимает напряжение.

Рианы, да по сравнению с ними я преподаватель от бога.

– Ясно, – тяжело вздохнув, я обвёл взглядом всю группу. И вспомнил про ещё одну студентку. – Лиерра Киндерен, не желаете к нам присоединиться?

– Спасибо, мне и здесь хорошо, – бесстрастно отозвалась она, не поднимая головы.

– Так же хорошо, как будет без оценки в дипломе по одному из основных предметов? – И вот над этим мне предстоит кураторствовать? Да мы же поубиваем друг друга. Или она меня, что в наших условиях гораздо вероятнее.

– Именно.

Бесит, но ладно, у меня ещё будет время разобраться с Киндерен, а пока…

– Лиерра Ширкан, к мишени.

– Нет, вы точно издеваетесь. – Устав удивляться, я сцепил пальцы в замок и обвёл тяжёлым взглядом группу И-666. Радовало, что им хотя бы стыдно. – У вас точно есть что контролировать?

Шёл второй час занятия. Удачно получилось – и у меня, и у них после контроля имелось окно, которым я нагло воспользовался, потому что вот эти их способности – это шаргхов провал.

И ведь как хорошо всё начиналось. Аста Ширкан долго мялась, но, в конце концов, выдала тоненькую струйку. Да, мимо мишени. Да, я бы и стихией это не назвал, но выдала. Даже если она не долетела до светящегося, зависшего в воздухе круга, то вода хотя бы была. А вот дальше начался цирк.

Ни один из следующих шести студентов группы И-666 не смог ничего. Вообще ничего. Ни хиленького ветра, ни искры, ни капли из себя выдавить! На третьем студенте мне надоело торчать рядом с ними, контролируя то, чего нет, и по примеру лиерры Киндерен, я сел на скамью, уперев локти в колени.

И вот этих боится большая часть империи?

Даже смотреть стыдно.

Опустив взгляд, группа И-666 молчала. Ровно стояли разве что Мерлинг, да ещё одна студентка, с которой я ещё не успел познакомиться.

– Поставим вопрос по-другому. Кто считает, что сможет попасть в мишень? – Выпрямившись, я указал рукой в сторону светящегося круга. – Шаг вперёд.

Трое. Трое из тринадцати стихийников уверены в своих силах. Или думают, что уверены. Хотя, постойте, их же четырнадцать.

Поднявшись, под взглядами оживившихся стихийников я быстрым шагом дошёл до своей подопечной и встал так, чтобы закрыть ей свет.

Фокус не сработал, Аделин Киндерен захлопнула тетрадь раньше, чем я успел понять, что там нарисовано.

– Лиерра, может быть вы? – Я взмахнул рукой в сторону мишени. – Покажете своим одногруппникам что умеете?

– Нет.

И это всё?

– Я настаиваю, лиерра. – Требовательно протянув ей ладонь.

– Настаивайте, – равнодушно пожала плечами Аделин Киндерен, игнорируя мою руку.

– Аделин у нас знаменитость, – вылезла та самая уверенная, но пока безымянная студентка, – она никогда не практикуется. Видимо, боится в очередной раз кого-нибудь убить.

Довольные смешки, злорадные взгляды. Вот уж точно знаменитость.

– Знаете что такое паучья оспа? – Повернулся я к ним с поднятой бровью и улыбкой. Самые умные сразу заткнулись, у остальных веселье быстро сошло на нет. – Могу показать.

Несколько долгих секунд они осознавали намёк, а потом и самая языкастая опустила глаза.

– К следующему разу всем вспомнить и записать не меньше десяти случаев, когда у вас случались стихийные выбросы. Свободны. – Моим голосом можно было замораживать, и нестройной недовольной гурьбой группа И-666 поплелась на выход. – А вас, лиерра, я попрошу остаться.

У неё и перчатки из укавираса? Потому что рука, удержавшая Киндерен за запястье, чувствовала характерную для огромного червяка треугольную форму чешуи.

Столкнувшись со светлым и злым взглядом, я понял, что сейчас будет если не опасно, то интересно точно. И не прогадал, когда она дёрнула руку на себя, другой вытащила кинжал и явно собралась высказать претензии, но…

– Нападение на преподавателя? – завернув одну руку, а вторую с кинжалом прижав к её же горлу, фыркнул я ей в ухо. Защитный воротник страховал от порезов, так что об этом можно было не волноваться.

– Самооборона.

Ударив ногой назад, она вывернулась из захвата… и снова оказалась прижата ко мне. На этот раз с вывернутыми за спину руками, грудью к груди.

– Нападение, – хмыкнул я, а Аделин зло сдула с лица сине-красную прядь. – Причём на куратора.

– Это ненадолго. – Она дёргается раз, другой, но куда там. Лиерра Киндерен хоть и оказалась с сюрпризом, но не таким, чтобы я не справился. – Отпустите.

Показательно подняв руки, я отступил на шаг, довольно глядя на злую и взъерошенную подопечную.

– Утопишь? – с откровенной издевкой.

Вместо ответа Аделин вскинулась. На короткое мгновение в её взгляде появилось отчаяние на грани слёз, но она быстро подменила его яростью. Подхватив сумку, Аделин быстрым шагом направилась в сторону выхода и скрылась с глаз, а я всё ещё стоял и смотрел. Встряхнулся. И пошёл забирать вещи.

– Малин, оповести лиерру Киндерен, что сегодня у неё занятие с куратором. В подвале в семь.

– Слушаюсь, – бесстрастно отозвалась Малин и исчезла.

А мне некстати подумалось, что кураторство очень даже забавная вещь.

Глава 6

– Ты сделал что?! – шипел мне Арек за ужином. – Совсем рехнулся?! Она же… она…

– Она что? – хмыкнув, поднял я взгляд от тарелки.

– Ничего, – буркнул Арек, нервно крутя в руках вилку. – Но объясни, зачем тебе занятие с лиеррой Киндерен?

– Потому что мне её подсунул ректор? – с насмешливо поднятой бровью. – И, вообще, откуда столько нервов? Или всё-таки ревность?

– Да ну тебя, – всерьёз обиделся Арек, отодвигаясь.

– Шучу я, шучу. – А зал продолжал гудеть, обсуждая, строя предположения, как и когда оскант окажется в их доступе. Надо написать деду, возможно, он в курсе, с чего вдруг Лориан III так расщедрился. – Слушай, а что она делает на твоих занятиях?

Но Арек молчал и показательно смотрел в другую сторону.

– Да брось, это же комплимент, – прищурился я. – Представь, сколько надо храбрости, чтобы просто к ней подойти, не то, что влюбиться.

Но проходили секунды, а толку не было.

– Ладно, – с тяжёлым вздохом. – Как у вас тут мирятся? Клянутся в вечной дружбе? Обещают заменить на занятиях? Делятся кураторством?

– Кураторством? Лучше объясни, что ты здесь, вообще, делаешь? – Со злым прищуром всё же повернулся он. – Деньги тебе не нужны, учить тебя явно не тянет. На них, – он махнул рукой в сторону студентов, – тебе тоже наплевать. Так что? Что привело сюда, на самый край мира, в общество отщепенцев такого, как ты? С горами золотых кранлей, титулом герцога и императором в друзьях?

Вот с императором он промахнулся. Уж от кого, а от Лориана Оришанского предпочитали держаться подальше даже Ар с Элом – его, между прочим, родные племянники.

– Любопытство. – С интересом глядя на него, я откинулся на спинку стула. – Изучить повадки врага, найти слабые стороны и ударить по самому больному месту. Ведь я всё ещё боевой маг, и все ещё готов их уничтожать.

И если раньше Арек бывал рассеянным, напуганным, негодующим, то сейчас… сейчас он стал странным. Его взгляд метался по моему лицу, словно гадая, всерьёз ли я. А я всерьёз?

Не знаю. Больше да, чем нет. Ведь стоит мне вернуть магию, и академия снова лишится преподавателя по контролю. Просто потому, что задерживаться здесь дольше необходимого я не собираюсь.

– То есть вот так? – Настороженный и тихий вопрос. – Вместо того чтобы помочь этим детям, ты используешь их и сбежишь?

– Детям? – Криво усмехнувшись. – Ты про них? – Издевательский кивок за спину.

– Хватит. – Арек вдруг решительно тряхнул головой и отложил приборы. – Ты просто…

– Я просто называю вещи своими именами, – холодно и отстранённо. – Единственный из вас, добрых и ласковых наставников. И я буду злым, – резко подавшись вперёд, – если вы не можете. Если считаете, что убийц, которых из этих детей чуть ли не половина, нужно холить, лелеять и гладить по головке. Если не можете объяснить всем этим бедным и несчастным, что они убили. И продолжат убивать, если не научатся здесь хоть чему-то.

– Ты ни шаргха в них не понимаешь! Это дети…

– Они перестали быть детьми после первой чужой смерти, – усмехнувшись, я выпрямился. Взял салфетку, скомкал её, снова бросил на стол. – А у убийцы нет ни пола, ни возраста. Есть своё кладбище, но только от них будет зависеть, насколько оно вырастет. И есть вы, – кривая улыбка, – защитники, поборники нравственности и самые сострадательные маги в империи.

– И что предлагаешь ты? – Арек сжал руки в кулаки и понизил голос до шёпота. – Никаких вторых шансов? Никакой учёбы? Или, может, сразу всех в Гвинбор²? А, может, казнить, да и всё? Чтобы вам, привилегированным боевым магам, руки не пачкать.

– Некоторых стоило бы.

– И кто это будет решать? – Вид у Арека до того несчастный и праведный одновременно, что на мгновение я даже вспомнил, что такое совесть. – Ты?

– Почему бы и нет, – легко пожимая плечами. – Если ваша комиссия выпускает отсюда тех, кого мы потом должны ловить.

– Да ты… ты просто… – давясь словами, Арек поднялся, но так и не смог ничего сказать.

Вместо этого он смерил меня разочарованным взглядом, раздражённо выдохнул и ринулся на выход. Естественно, дважды запнувшись в процессе. Наблюдая за этим цирком, я хмыкнул, спокойно доел и, насмешливо улыбнувшись Оттельбергу, тоже покинул столовую.

Вестников деду и Ару я отправил за пятнадцать минут до назначенного лиерре Киндерен времени, а после решил, что неплохо бы подготовиться и пошёл одеваться.

И не знаю, что там насчёт стихий, но простенькие заклинания обычных магов костюм из укавираса отражал. Те же, что посерьёзнее теряли силу если не вдвое, то хотя бы на четверть, а в моём случае это значило очень много. Стааш тоже привычно пристегнулся к поясу – я не дурак, чтобы идти на такое свидание без оружия.

А дальше в ход пошли защитные артефакты – перстень, широкий кожаный браслет на левую руку, брошь, прицепленная к внутренней стороне куртки. И это без учёта кулона, скрытого под одеждой, который висел там на самый крайний случай.

Всё потому, что дед не хотел терять внука, а я не хотел потерять жизнь. В комплекте с магией это был бы явный перебор, поэтому вместе с моими вещами к стихийникам приехал небольшой, но ценный ящик. И многие убили бы за то, чтобы заполучить его содержимое.

Усмехнувшись, я вернул дедовские артефакты на место – деревянный ящик удачно подпирал кровать, заменяя сломанную покосившуюся ножку.

А через несколько минут я уже входил в один из подвальных классов. Интересно, придёт или нет? У обоих вариантов имелись равные шансы. В нашей академии тоже можно было не прийти на занятие и получить справедливый выговор, но после трёх выговоров отчисляли, здесь же дела обстояли несколько сложнее. В соответствии с уставом, выговоры стихийникам назначали, но толку-то. Их уже наказали так, что дальше некуда – обязали учиться здесь, а всё остальное… вряд ли им так уж страшна уборка, помощь лекарям или на кухне. Разве что самым высокородным, если такие здесь учились.

Семь ровно. И всё ещё пустой класс.

Хотя, как класс. Здесь не было окон, не было мебели, даже самой плохой полки не висело. Зато, обитые чем-то мягким стены и пружинящий пол создавали специфическую атмосферу, неуютную и вызывающую опаску. И тем бредовее смотрелась зеркальная стена, в которой отражался весь немаленький зал.

Бросив куртку на пол, я остался в чём-то вроде жилета на металлических заклёпках, а после проверил браслет. Артефакт не радовал, мерцая жёлтым. То есть у меня от силы одно-два слабеньких заклинания. Мда. Возможно, и правда, не стоило торопиться с кураторством. Тем более таким.

И, если лиерра Киндерен решит не приходить, это будет неплохим выходом для нас обоих. Неплохим выходом для меня, потому что её за это наградят отработкой, но, так и быть, я поспособствую, чтобы отправили непонятную лиерру на кухню, а не в какой-нибудь зверинец.

– Малин, лиерра Киндерен.

– Оповещена, – мелодично пропел шарик. – Проверить местонахождение?

И испортить весь план?

– Не надо.

Малин исчезла, а я подошёл к зеркалам.

Очень давно я не занимался вот так, лицом к лицу с самим собой.

Первые месяцы первого курса мы только и делали, что всей группой любовались в собственные отражения. Зачастую сине-фиолетовые отражения, потому что куратор Блекхендберг хоть и была женщиной и, в теории, леди, но измываться над нами это ей не мешало. И тренировочные бои у нас проходили занятно – без защиты, без артефактов и без магии. В расчёте только на собственную силу и ловкость. И, да, босиком и без рубашек.

Так сильнее урон и так быстрее учишься, если, конечно, не нравится ходить в виде одного большого синяка.

Нам не нравилось. Поэтому и на полигоны нас перевели в рекордные для академии сроки – уже к зиме мы тренировались только на улице. Снег, дождь, грязь? Арину Блекхендберг, когда-то лекаря, а позже боевого мага, вскрывшую свою силу в позднем возрасте на войне с фаркасами, наши удобства не заботили. И зеркала закончились сразу, как она поняла, что стойки мы выучили и что не окочуримся, занимаясь по колено в сугробах.

И за это ей большое спасибо.

Потому что восстанавливался после антимагической ванны я на одном усилие воли. И на понимании, что сказала бы куратор, увидь меня слабым и с трясущимися мышцами. И что заставила бы делать.