Глава 10

– В Изервуд, – спокойно повторил Николас, и я слишком поздно осознала насколько влипла. – Так что твой Шалинберг влюбился, и вряд ли родители его остановят.

– Он не влюбился, он рехнулся! – разом охрипла я.

Несмотря на родовитость, Шалинберги жили не в фамильном замке, а в столице, желая быть ближе к императорскому двору. Вот только все прекрасно знали, что основная причина не в этом, а в Исгарде Шалинберге – дедушке Рика. Присли всегда отзывался о нём презрительно, как о старом, выжившем из ума старике, но только если никто его при этом не слышал.

– Ты уверен, что это не слухи?

– Я похож на болтуна? – недовольно отозвался Николас. – Ты же знаешь, платники могут заказывать ужин прямо в комнаты, и один из моих поварят видел, как Шалинберг писал письмо, в котором было твоё имя. И отправил его чёрным вестником.

– И что? – Даже легче стало, и я улыбнулась. – Подумаешь! Может он на меня родителям жаловался?

– Ты по сторонам часто смотришь? – покачал головой Николас. – Чёрный с золотом – родовые цвета Шалинбергов, у твоего Рикарда на лацкане всегда приколота брошь – чёрный меч на фоне золотого пламени – их герб вообще-то! И письмо начиналось со слов «Дорогой дедушка». Какие ещё доказательства тебе нужны?

– Можно подумать, я рассматриваю что там и где приколото у Шалинберга! – вздохнула я, пытаясь осознать масштабы свершившейся пакости.

Не хочу я быть породистой кобылой в стойле у графского сынка! Час назад я злилась на Корсу? К фаркасам её! Боевику удалось переплюнуть «подружку» по всем фронтам!

– Николас, что мне делать?

При всей самоуверенности, это дело явно мне не по зубам, особенно если в него ввяжется старик Шалинберг.

– Скажи ему прямо, – пожал плечами Николас, не видя в этом никакой проблемы.

– Я говорила, – нервно вертя в руках вилку, призналась ему. – Но он либо не верит, либо плевать хотел на все мои возражения!

– Ну, – Николас озадаченно почесал рыжую с проседью бороду, – ты же знаешь, у них традиции, так что насильно в храм тебя никто не потащит. Жди. Либо ему надоест, либо ты всё же ответишь Шалинбергу взаимностью, – он хитро мне подмигнул.

– Это вряд ли. – Я поднялась. – Спасибо, что предупредил и за обед. Ты не против, если я иногда буду есть у тебя?

– Не против, – пожал плечами Николас, – только вряд ли тебе это сильно поможет.

Никогда ещё мне не было так тяжело высидеть лекцию!

Заклинания, правила, зубодробильные термины… Лучше бы рассказали, что делать с озабоченным шестикурсником, если он твёрдо намерен затащить тебя в свою семью! Честное слово, лучше бы в постель! Даже если получилось бы, я бы отомстила, плюнула и забыла, но нет же, Шалинбергу приспичило познакомить меня с родителями, а, значит… жениться?!

Одно предположение заставляло бессильно беситься, но шаргхов способ отвадить целеустремлённого боевика так и не находился. Уж кто-кто, а этот знал все выверты моего что ума, что характера.

И что теперь делать? Тягаться с герцогским родом? Да я даже с Присли справиться не могу! При том, что до Шалинбергов ему как до императора пешком!

Застряв в собственных мыслях, я что-то кому-то отвечала, но полностью пришла в себя, лишь перед дверью собственной комнаты. Странный хруст привлёк внимание и, опустив взгляд, я подняла носок туфли, под которой лежали белые цветы, на этот раз лилии.

Очередной букет отправился очередной мимо проходящей студентке на последнем усилии воли. И, лишь захлопнув дверь, я позволила себе без сил сползти по ней на пол.

Рваное дыхание, вырывавшееся из груди, не обещало ничего хорошего. Как и пламя, расшатывающее грудную клетку, давящее на меня уже изнутри. Как будто снаружи мне мало проблем!

Дыша по счёту, я вдыхала, только когда воздух в лёгких заканчивался совсем. И это помогло, замедлив пульс и заморозив на время мой дурацкий дар. Тот самый, который с каждым днём выдавал меня всё больше.

Тяжёло вздохнув, я поднялась, опираясь о дверь, и, бросив сумку, поплелась в душ. Может, вода смоет усталость вместе с имеющимися трудностями? И пусть с этим не повезло, но хоть голова перестала гудеть, словно её в колокол засунули. Но ровно до того момента, пока я не увидела на своём столе ярко-красную птичку.

Рианы услышали мою просьбу и вернули ректора к привычным вестникам?

«Восемь вечера, лаборатория 101. О.О»

Ориан Оллэйстар.

В академии практически не звучало это имя. Даже у преподавателей изредка проскакивало лишь «таер Оллэйстар», а с гостями ректор вовсе общался за закрытыми дверьми своего кабинета.

Покачав головой, мне хватило совести порадоваться ректорской предусмотрительности – после разговора с Николасом я напрочь забыла про его задание. Которое возвращало меня к Корсе.

Ну, какой надо быть дурой, чтобы посчитать меня соперницей! Хотя… выходило, что не так уж она неправа. И, может, в чём-то я могла бы её понять, если бы не украденный кулон и намерение отчислить меня из академии.

Шаргх!

Вот что стоило Корсе прийти и честно всё рассказать! Может, вместе мы смогли бы переключить внимание Шалинберга на неё и лишились уймы проблем… но кому я вру! Если бы она только заикнулась о своей неразделённой любви, я рассмеялась бы ей в лицо, и это ни разу не комплимент в мою сторону.

А вообще пора прекращать истерить и отвлечься на что-нибудь другое, да хотя бы на ту самую схему, пока есть время до встречи с ректором. И головой я понимала, что рано или поздно доиграюсь, меня сдадут если не студенты, то кто-нибудь другой, кто заметит мои схемы, но… если бы не учёба, я бы сутками сидела за своими заклинаниями. Это было тем, что поддавалось контролю даже хуже, чем мой стихийным огонь.

Взглянув на время спустя час, я засобиралась, стянув в высокий пучок не до конца высохшие волосы. Выбросив из сумки всё кроме карандашей и тетради, выскочила из комнаты и заторопилась к лестнице.

В подвальном этаже, где располагались лаборатории, я оказалась впервые. Студентам госмагии просто нечего было разрушать, поэтому основными местными обитателями считались лекари, артефакторы и бытовики. Боевики прекрасно справлялись и с уничтожением полигонов, поэтому их сюда просто не пускали – лабораторная защита для них оказалась бы слишком хилой.

Пройдя до конца сумрачного, со стенами из необработанного камня коридора, я упёрлась в тупик и задумалась. Времени оставалось всё меньше, а лабораторий с нужным номером не оказалось ни одной, как и предположений где её искать. Может, стоило уточнить? Потому что оббежать за оставшиеся пять минут все пять корпусов академии – так себе идея… но бежать не пришлось. Услышав за спиной гулкие шаги, я обернулась – ко мне неспешно подходил ректор Оллэйстар.

– Добрый вечер, лиерра Грасс. – Он прошёл мимо, остановившись перед тупиком, и приложил раскрытую ладонь к стене. – Видите что-нибудь?

Каменную стену? Древний чадящий факел? Мифическую некромантскую пентаграмму?

– Значит, не видите, – констатировал Оллэйстар спустя пару мгновений. – Будьте добры, подойдите.

Легко. Сделав пару шагов, я остановилась на расстоянии вытянутой руки и вопросительно подняла бровь.

– Ближе, лиерра Грасс. – С тенью улыбки он взял меня за руку и потянул, заставив сделать последний шаг. Между нами осталось слишком мало пространства, чтобы я могла чувствовать себя в безопасности, но, кроме моей обострившейся паранойи, ничего страшного не происходило. – Не бойтесь, я не причиню вам вреда, всего лишь привяжу отпечаток вашей магии к проходу, чтобы вам не приходилось ждать меня в коридоре. – Прищурившись, он смерил меня внимательным взглядом. – Я ведь могу рассчитывать, что после этого толпы студентов не ринутся в закрытые лаборатории?

ЛабораторИИ?

– Можете, ректор Оллэйстар. – Друзей у меня нет, а если бы и были, шаргха с два моё любопытство дало бы поделиться такой тайной.

– Прошу прощения, – ровно отозвался ректор.

Спросить за что я не успела.

Неуловимым движением Оллэйстар развернул нас, поставив меня перед собой, и, продолжая крепко удерживая, приложил мою раскрытую ладонь к тому месту, где ещё недавно лежала его. Мне даже испугаться не пришлось, вперёд страха пришла боль, да такая, что я взвыла, пытаясь отдёрнуть руку. Но куда там… Оллэйстар держал крепко, не давая не то, что сдвинуться с места, даже повернуть голову и то не получалось!

А ладонь продолжало жечь так, словно я приложилась к стоящему на очаге чайнику. Или кастрюле. Или к любому другому раскалённому металлу.

И даже тёмные искры, лизнувшие пальцы, казались уже не гибелью, а избавлением. Но вот стена передо мной вспыхнула зелёным, и Оллэйстар отнял мою руку от камня, на котором остался характерный отпечаток. Отскочив, обняв одну ладонь другой – в основном, чтобы скрыть не угомонившийся ещё огонь – я перевела злой взгляд на Оллэйстара.

– Я извинился, – напомнил он и мгновенно оказался рядом, чтобы отнять мою ладонь и накрыть её своими.

– Что вы?..

Он же сейчас поймёт, что я стихийник!

– Ваше присутствие рядом с лабораториями натолкнуло бы других на лишние мысли, – объяснил ректор, кажется, не замечая никого огня. Опустив взгляд, я выдохнула – его и не было. – Но вы, лиерра, не являетесь ни преподавателем, ни работником академии, поэтому мне пришлось воспользоваться обходным путём, добавив ваш отпечаток магии к тем, что уже числились в защитной системе академии. Поэтому вам было так… неприятно.

Неприятно?! Ладонь всё ещё горела, наверняка покрывшись пузырями. Интересно, лекари вылечат такой ожог до завтра, или завтра на лекциях мне придётся обходиться одним слухом?

– В следующий раз предупреждайте заранее, – скривилась я, смаргивая выступившие слёзы.

– Вам это чем-то поможет? – удивился Оллэйстар, подняв взгляд от моей руки.

– Многим, потому что незнание не освобождает от ответственности, – буркнула я, отводя глаза. Особенно, если это ответственность за случайно спалённую ко всем фаркасам академию. – А если бы я случайно, на одних рефлексах, ударила вас заклинанием?

– И откуда у вас такие рефлексы, лиерра Грасс? – насмешливо поинтересовался ректор, отходя. – И заклинание, которым вы могли бы мне навредить? Может, с такими знаниями вам стоило поступать на боевой факультет?

То, что рука больше не болит, я осознала с опозданием, а, перевернув ладонь, лишь убедилась, что Оллэйстар полностью вылечил ожог.

– Не только боевикам нужно уметь за себя постоять, – ровно отозвалась в ответ, получив цепкий внимательный взгляд.

Боги, но когда я уже перестану умничать?! Или хотя бы выставлять себя самой умной… ну, не бывает от этого ничего хорошего.

Не. Бы. Ва. Ет.

– Идёмте.

Вопроса «Куда?» не возникло, тупик исчез, словно его не существовало, а мне открылось продолжение коридора, в котором дверей оказалось ещё больше, чем до этого.

И эти, видимо, лаборатории отличались от учебных, как рианы от фаркасов – жрущих всё подряд тварей, спустившихся с гор около двенадцати лет назад. Другими были не только надписи на табличках, сами лабораторные двери были другими. Одни тёмно-зелёными и вроде обычными, другие – мерцающими синим, третьи – словно облитые смолой – непроглядно чёрные и переливающиеся…

Моя любознательность требовала потрогать все, и, желательно, посмотреть, что у них внутри, но… я себе не враг. Не до такой степени точно.

Увы, далеко мы не ушли, остановившись у первой же чёрной переливающейся двери, к которой ректор вновь приложил ладонь.

– Запомните нужную лабораторию и в следующий раз ждите меня здесь. Только не трогайте ничего, – предупредил Оллэйстар, взялся за ручку и жестом пригласил меня проходить.