Когда то был мир околдован

 
Когда-то был мир околдован,
Той неземною красотой,
К которой был он весь прикован,
И свой он потерял покой.
 
 
Хотелось всем побольше счастья, –
Ни там каких-нибудь утех,
А то, даёт что нам участье
В делах тут абсолютно всех.
 
 
Но, что на самом деле стало,
Мне взял бы кто да объяснил –
Для всех нас время то настало,
То, что нам дьявол подарил.
 
 
Нам подарил он сонм желаний
И сонм воркующих надежд,
Будто б нужны что в мирозданьи
И для всех умных и невежд.
 
 
Нам подарил он их когда-то,
Потом про них он позабыл –
Ах, как же это жутковато,
Что в нас себя он поселил.
 
 
Вначале чем-то соблазнил он,
Потом ещё и обласкал
И, себя нами он прославив,
На дуэль ангела призвал.
 
 
Друг с другом там они сразились, –
И нам известно, чья взяла, –
За это все мы расплатились,
Но расплотились ли сполна?
 
 
Здесь в мире полном вожделений,
Когда должно быть все моё,
Моё должно быть без сомнений –
Моё оно, только мое.
 
 
И при таком теперь раскладе,
Когда, кто первый, тот успел,
Мне ничего уже не надо –
Я все равно уж ни у дел.
 
 
И вот у мира колыбели
Я всем козлам свой шлю привет:
Чтоб вы совсем окозленели, –
Раз у вас совести уж нет.
 

Мне бы память мою потревожить

 
Мне бы память мою потревожить,
Чтоб на дне её наскрести,
Лесов исхоженные тропки
На моём Северном пути,
 
 
Разливы рек, что разбегаясь,
Рисуют водный хоровод
На этом сказочном пространстве,
Где все живёт из года в год
 
 
Будто в каком-то запустеньи,
Которому не удивлюсь,
Где я обрёл своё виденье –
К нему сейчас и прикоснусь:
 
 
Прежде всего глаза большие,
С той синевою в глубине,
Видны в которых неземные
Души стремленья к красоте.
 
 
И эти локоны белесых,
Как в небе облака волос:
Прошу дотронуться к ним слезно,
Будто их вновь ко мне принес,
 
 
Тот свежий ветерок ершистый,
Что к нам из леса выбегал,
И он, такой же норовистый,
Меня потом и провожал.
 
 
Безумно было б в это верить,
Такое было что со мной, –
Вот если б смог бы Он заверить
Творец Судьбы нашей земной.
 

Гонимый утренней зарей

 
Гонимый утренней зарей
Уносится куда-то,
Мой этот поезд скоростной,
Где чья-то жизнь зачата.
 
 
Её увижу, может, я,
Теченьем времени гонимый,
Где будет жить уже она
Жизнью своей неповторимой.
 
 
Что я смогу ей передать,
Я до конца не знаю –
Лишь бы желала она знать,
Что тут я изрекаю.
 
 
И вот когда найдём язык
Мы с этой жизнью общий,
Нам он покажется здесь Дик –
Наш этот мир все тот же.
 
 
Мир наш, в котором не успев
Ещё, как следует родиться,
Мы для себя хотим успех,
Чтобы потом им насладиться.
 
 
Но здесь, того не получив,
Что очень мы хотели,
Летим куда-то мы туда,
Чтоб нас обули и одели.
 

Слегка припорошил снежок

 
Слегка припорошил снежок
И побелил все крыши,
И, если б дольше он так мог,
Меня бы он услышал.
 
 
Услышал бы мои слова,
Слова те восхищенья,
Что говорим мы иногда
В минуты просветленья.
 
 
Вот оно то, не видел что,
Не видел почему я?
Неужто это не моё,
Признанье, что живу я.
 
 
И почему ни каждый раз
Мы то не замечаем,
То, что там притаилось в нас,
И от того страдаем.
 
 
Боимся сами мы себя,
Боимся чувств рожденья,
Боимся эти что слова,
Нам принесут стесненье.
 
 
Только стеснение оно
Приходит от себя же –
И говорим мы: «Не моё,
А просто пух Лебяжий».
 

По небу плыли облака

 
По небу плыли облака,
Будто к кому-то на свиданье,
И было это все тогда,
Как символ расставанья.
 
 
Уже ли был недолго путь
Мой в этом поднебесье,
Ужели в рог меня согнуть,
Смог тот, кто знал, что здесь я.
 
 
Кто ему карты все раскрыл,
Мою разбив колоду, –
Наверно, он тем бесом был,
Тем, что смотрел, как в воду.
 
 
Он здесь заранее все знал
Без карточных гаданий
И дни мои все просчитал
С сонмом моих желаний.
 
 
Потом велел он мне лететь,
Нигде не зависая,
И хоть куда-то долететь –
До ада врат иль рая.
 

Поле желтое сурепки

 
Поле желтое сурепки
И свисают провода,
Не увидишь здесь и репки, –
Ну, да это не беда.
 
 
Глаз привык к таким просторам,
Первозданная земля –
Здесь родная моя Мова,
Буду что любить всегда.
 
 
Край казацкий – край хохляцкий, –
Говор южных городов,
Как приходят сюда Святки,
Каждый праздновать готов.
 
 
Напекут блинов побольше
И горилку разольют,
И, как можно только дольше,
Каледуют и поют.
 
 
Почему мне так все мило,
Хотя тут я им ни свой,
Мать меня ни здесь родила
Да и говор ни такой.
 
 
Я здесь просто каледую, –
Себе счастья ворожу,
Я себя здесь четвертую,
Если вдруг я обману.
 
 
Эти степи – эти доля
И сурепкины поля,
Что себя мне подарили,
Здесь оставив навсегда.
 
 
Навсегда я здесь останусь
И себя заворожу,
Тем живу что и не каюсь, –
Одного только прошу:
 
 
Ты мне выдели здесь место, –
Буду жить где и умру,
Где, оставшись безызвестным,
Может окажусь в раю.
 

Жизнь катит колесом

 
Жизнь катит колесом, –
Ей опять все нипочем:
От пункта А до пункта Б
Катится снова налегке.
 
 
Её ничто не остановит,
Не вставит палку в колесо,
Не тронь её – тебя не тронит:
У ней с собою все своё.
 
 
Её попробуй оскандалить, –
Получишь сразу по зубам, –
Она ведь хочет все расставить,
Расставить строго по местам.
 
 
И, если где-то вдруг увлекся
И ни туда ты зарулил,
Она сама тебе поможет:
Не выбивайся зря из сил.
 
 
Ей стало все давно известно,
Что будет с нами по пути,
И оттого неинтересно
Тебя куда-то завезти.
 
 
Катись проверенной дорогой
И ничего не выбирай:
От пункта А и до другого,
То будет ад-то будет рай.
 

Все слова – слова – слова

 
Все слова – слова – слова
Их очень даже много:
Живут они вокруг пока,
Мы слушать их готовы.
 
 
Их первый кто для нас сказал,
Доселе неизвестно, –
Наверно нам он обещал:
Их слушать будет лестно.
 
 
И мы поверили ему,
Потоки слов глотая:
Потом уж верили всему,
Ничто не отвергая.
 
 
И результат пред вами тут:
И по сей день глотаем –
И все, что нам здесь говорят,
На веру принимаем.
 
 
А раз все так – глотайте ж их,
И новых попросите –
Они готовы уж для вас:
Вот – вот придут – вы ждите.
 

Ты зачем ко мне снова вернулась

 
Ты зачем ко мне снова вернулась
То ли сказка моя-то ли быль?
И, все вспомнив, опять улыбнулась, –
Ведь тебя я о том не просил.
 
 
И вновь всплыли они те картины,
И вновь всплыли они те слова,
Что тогда к нам с тобой приходили,
Те, теперь что узнаем едва.
 
 
Будто те же вокруг нас витрины
С разным – всяким в них там барахлом,
Где идут постоянно смотрины,
Что теперь нам не нужно вдвоём.
 
 
Нам не надо в них было смотреться,
В жизни той проходной зеркала,
На себя чтобы в них наглядется
И испить чашу жизни сполна.
 
 
Для себя мы что там искали,
Я не знаю, но вряд ли тогда
Мы хоть что-нибудь в ней понимали
И навряд ли все знали слова.
 
 
Те слова, что собой обрамляют
Эту радость для нас бытия,
Часто ту, что порой проклинают,
Но потом понимают, что зря.
 
 
Вот с тобою и мы все прокляли,
Не сумев ничего сохранить,
И теперь за чертою печали
Мы не знаем, как дальше нам жить.
 

Живая мистика в словах

 
Живая мистика в словах,
В тех, что не написал я, –
За ними будто б чей-то прах,
Живёт нас призывая.
 
 
Скорей бы мне их вам сказать
И, пробудив по новой,
Уже без них здесь все начать
В жизни этой суровой.
 
 
Начать, не ведая о том,
Что где-то есть та тайна,
Та, что мы мистикой зовем,
Хотя она простая.
 
 
В ней все расписано по дням,
Где с вами обитаем.
Живем, не веруя словам,
Мы их не понимаем.
 

Бывает человеку мало

 
Бывает человеку мало,
Всего того уже что есть,
Из того ценного что в мире,
Порою прорастает здесь.
 
 
И если б нас о том спросили:
«Цена любви какая есть?»
Наверно б с вами мы сказали:
Ценнее ничего нет здесь.
 
 
Её рублями не измеришь,
И не отмеришь себе впрок,
И на весах её не взвесишь,
Установить не сможешь срок.
 
 
Но мы её теперь сгноили –
И нет здесь в мире ни души,
Кто отвергал бы эти страсти
При сотворении любви.
 
 
Но мы б её там сохранили,
Там где-то в глубине души,
Если б сказать ей не забыли:
«Живи тут, Бог тебя храни!»
 
 
Но жизнь, она, порой сильнее
Всех наших с вами тут потуг, –
И в нас она нас убивает,
Чтоб скоротать себе досуг.
 
 
Но, что мы можем дать в награду,
За это ей – коль не любовь,
Ту, что мы к ней всегда питаем,
И пробуждаем её вновь.
 

Меня не знаю что удержит

 
Меня не знаю что удержит
От мыслей пагубных таких,
Когда я слышу речь Он держит,
Для всех здесь мёртвых и живых.
 
 
Сказать что нового Он может,
Кроме того что есть уже,
Сказано нам не раз здесь тоже
Эпох на этих рубеже?
 
 
Я не могу с ним согласиться,
Что найден будет Новый путь,
И станем все мы жить проситься,
Хотя бы даже где-нибудь.
 
 
Вот я и стал здесь пессимистом,
А был когда-то оптимист
И верил всем вождям речистым,
Тем от вранья будто был чист:
 
 
Одни лишь светлые желанья,
Будто б поселяется во мне,
И будут часто на свиданье
Приходить ангелы ко мне.
 
 
Но из всего оно что вышло –
Я здесь все также зол и Дик,
И звуки благости не слышу,
Все потому что к ним отвык.
 
 
Но что же я тогда здесь слышу
В моей истерзанной груди, –
Ведь все, как есть оно, я вижу
И впереди и позади.
 
 
Во мне ты сохрани Надежду,
Отец всего Всевышний наш,
Чтобы мечтал я, как и прежде,
Сыграть победный здесь свой марш.
 

Клубятся черные дымы

 
Клубятся Черные дымы
Над нами люди – человек –
Скоро исчезнуть можем мы
Тут на Земле нашей навеки.
 
 
Нам не пора ли укротить
В себе все пагубные страсти,
Чтоб мы смогли ещё пожить,
Отвергнув все, что есть напасти.
 
 
Ни в этом ль смысл бытия,
Нам всем дарованного кем-то,
Когда смогли б жить без греха,
Внедренного в нас всех зачем-то.
 
 
Что друг от друга мы хотим?