Еще с вечера у меня была мысль сфотографировать восход солнца над морем. Но после обнаружения трупа Сидорова это намерение просто забылось. Раздумья над случившимся с Николаем ни к чему не привели. Да и не могли привести в условиях дефицита информации. Что я знаю об окружающих? Практические ничего, кроме имен, а у обслуживающего персонала даже имена не смог запомнить.

Выйдя из домика, я сначала пошел в кабинет Вана. Офисное помещение было пристроено к ресторану. Ван с печальным видом пил какой-то напиток, похожий на чай. Поздоровавшись, как вежливый человек он и мне предложил напиток, но я отказался. Черт его знает, как незнакомые растворы на похмельную голову действовать будут.

– Ван, ты извини меня за утреннюю ругань – не с целью твоего оскорбления так рявкнул… Ситуация, сам понимаешь, какая сложилась.

– Да нет… все нормально… я понимаю… я так растерялся, а как русский мат услышал, так сразу в себя пришел, – Ван улыбался вежливо и растерянно. – Тут еще беда – вышка связи ночью была повреждена – ветер был очень сильным.

«Типичный ответ русского, – подумал я, – "да нет"… Наверное, только мы так выражаемся. "Стой там – иди сюда"». На слова о повреждении вышки я просто не обратил внимания.

– Расскажи, что знаешь про Николая.

Со слов отельной обслуги он сообщил мне, что один из официантов ночью видел Сидорова, сидящего в шезлонге. Рядом на столике стояли бутылки. Николай был в плавках – ночное купание в бассейне официанта не удивило, он уже насмотрелся на русских туристов. Очень ранним утром одна из горничных пошла к ресторану и увидела тело в бассейне, а когда сообразила, что это труп, – закричала.

Что же… очень немного новой информации – подвел я неутешительный итог.

– Ладно, спасибо, Ван. Пойду, погуляю по окрестностям, на пейзажи полюбуюсь, – сказал я и вышел из кабинета управляющего. Заглянув в бар, постоял, покачиваясь с пяток на носки, возле стеклянного шкафа с прохладительными напитками, достал бутылку местной колы, покрутил ее в руках и выпил половину содержимого.

Затем спустился на террасу и увидел Сан Саныча, который проделывал каких-то упражнения – возможно даже из комплекса боевых искусств. «Видно, вчера он не много выпил, в отличие от некоторых других», – вяло подумал я. Не желая отвлекать его от физзарядки, обошел всю террасу и снова поднялся к отелю.

Я смотрел на море, на облака и на полет неизвестных мне птиц. Одинокие птицы над безмолвным морем… А мы кто? Бескрылые птицы на грешной земле?

Через несколько минут ко мне подошел Сан Саныч. Тут, на краю скалы, и состоялся наш первый серьезный разговор. Ибо пора было определиться в отношениях хотя бы с одним человеком.

– Неожиданное рядом, – нейтральным тоном сказал Сан Саныч.

– Ты про Николая? – уточнил я.

– Да… и про него… и про тебя, – ответил Сан Саныч, – интересный ты человек. Я еще на реке стал к тебе присматриваться.

– И чем же был вызван твой интерес к моей личности – там, на реке Квай?

– Меня всегда люди интересуют. А ты еще и не обычный турист.

– Я? Не обычный турист? Да ты Бога побойся! Что во мне необычного?

– Боюсь, боюсь… Всех богов боюсь. Я, знаешь ли, с туристами много лет работаю – всяких повидал… богатых и бедных, умных и дураков, пьющих и абсолютных трезвенников, болтунов и молчунов. Безопасность моего дела и процветание бизнеса зависит от правильного понимания – кто передо мной в сей момент и как с ним контакт установить, кто будет потом меня везде расхваливать, а кто матом отзываться. А мне дурная слава ни к чему. Начал там – на реке Квай – с тобой говорить… Человек вроде образованный, на контакт легко идешь, «разговоры разговариваешь», а что ты сказал о себе? Какой для меня результат беседы – что я узнал о тебе?

– Ну, ты еще меня шпионом обзови, подготовленным по секретным методичкам КГБ/ЦРУ для внедрения в Китай, – захохотал я и тут же поморщился. Голова все еще болела, старость – не радость… даже похмелье тяжелее.

– Нет, такой глупости ты от меня не дождешься – видел я тут и шпионов, свободная пресса о многом пишет, в том числе и о разоблаченных разведчиках и агентах. У шпиона всегда хорошая легенда, и в соответствии с ней он себя и ведет. А ты вроде и не скрываешь ничего, но и ничего не говоришь. Нет у тебя никакой легенды, но и о жизни своей не торопишься рассказывать.

– Да с чего бы мне исповедь начинать перед первым встречным?

– Знаешь, как люди на отдыхе расслабляются? Башку с одной рюмки сносит, а иной раз словесный понос от банки пива наступает.

Тут я мысленно с ним согласился – бывают такие ситуации, особенно в российских поездах, когда человек после напряженной работы в отпуск едет – эффект случайного попутчика срабатывает на полную катушку и откровенность не знает никаких границ. Однажды, когда я из Нижневартовска ехал в Тюмень, в Сургуте в купе села семья – муж, жена и трёхлетний ребенок. Он – инженер одной нефтегазовой фирмы. Выпил при мне бутылку легкого пива, начал разговор… и три часа не мог остановиться. Жаль, что я не промышленный шпион, – всё бы узнал бесплатно.

– А-а-а… так вот чем в горной аптеке забота твоя обо мне была вызвана. Сколько я тогда той доброй настойки зараз на грудь принял – грамм двести или больше? Ну и… получил ты желаемый результат?

– Получил! Ты же рассказал в автобусе, под каким литературным псевдонимом публикуешься.

– И что? Тайна сия велика есть? Я, между прочим, литературные премии под этим псевдонимом получаю и, соответственно, абсолютно не скрываю его.

– Вот-вот, и стало мне еще интереснее – persona scriptum, «человек пишущий»! Как говорил товарищ Сталин – «инженер человеческих душ»! Решил посмотреть, что же ты написал да каким был твой литературный путь. А если повезет, так и биографию хотел изучить. Вечером после возвращения в Паттайю скачал в интернете твои сборники, просмотрел наскоро исторические рассказы и философскую прозу.

– И решил, что я липовый философ и пишу о том, чего не знаю?

– Решил, что ты юрист. Так ведь?

– И этого никогда не скрывал – преподавал студентам юриспруденцию лет двадцать. Ты же вот не скрываешь, что МГИМО закончил, языки разные знаешь, много лет бизнес ведешь на Востоке. А Восток, как известно, дело тонкое. Ну посмотрел ты мои рассказы – и что? В чем «чисто конкретно» мне тебя подозревать?

– О! К слову – а ты меня в чем-то подозреваешь? Давай поделись – интересно услышать туриста, юриста и писателя в одном флаконе. Так сказать, результат взгляда со стороны. Может, тоже думаешь, что я шпион?

– А чем плоха такая версия? – я покрутил головой – боль не исчезала. – Если верить тому, что ты сам о себе сказал… Если верить… Здесь живёшь много лет – укоренился. Самые широкие контакты – такие как в туристическом бизнесе – для шпиёна что можно лучше придумать? Общение без ограничения! Причем общение с любой категорией – местное население, российские и зарубежные туристы, рекламщики, журналисты, отельеры, перевозчики… Крыша лучше, чем у журналиста или обычного бизнесмена. И хрен кто тебя, шпиёна, отследит в джунглях Лаоса, горах Камбоджи или островах Новой Зеландии. Два или три раза в год летаешь в Москву – сам говорил – для подробного отчета и под обоснованным предлогом поиска новых заказчиков в России. Если ты, конечно, русский шпиён… Лепота! Чем не нравится вариант?

– Да уж, в твоем изложение версия звучит очень красиво. Только сам ты в нее не веришь.

– Почему? Тут не в том дело… верю – не верю. Как говорил товарищ Сталин: «Возможно ли это? Конечно, возможно, если не исключено». Побочный продукт моего жизненного опыта – неготовность верить людям без достаточных оснований. Так часто приходилось снимать розовые очки, что они сломались и были выброшены в мусорный бак.

– Слушай, а правда, что у тебя никогда не было серьезных травм? – Сан Саныч явно решил сменить тему. – Помнишь, ты про это упоминал, когда мы купались в радоновых источниках.

– Правда. А ты, Сан Саныч, так решил уйти от разговора о шпиёнах?

– Да нет… Ты не дурак, юристом, видать, был хорошим, раз без травм до шестидесяти лет прожил, а это значит, что по жизни проявлял разумную осторожность. И, допускай реально возможность моей шпионской деятельности, ты бы ничего из только что сказанного мне не излагал бы. Придумал бы чего-нибудь нейтральное и вполне безопасное. Слышал я тебя вчера – красиво говорить умеешь на совершенно разные темы

Последнею фразу я полностью проигнорировал, как бы и не услышав ее. Стыдно мне было за вчерашнюю расслабуху, за излишнее употребление алкоголя. Черт возьми, я даже не помню, кому и что говорил. Но с Сан Санычем согласился:

– Тоже верно – сказал я. – Слишком уж на поверхности лежат версии «резидент», «агент» или «связник», а я про шпионов все же лучшего мнения. Пока я не верю, что ты шпион, а потом, может быть, и подумать про это не успею. Что-то не нравится мне смертность среди российских туристов на этом острове. Ладно… Ты к чему все эти полупустые разговоры ведешь? Колись…

– Объединять нам надо мозги и силы, а иначе в этой неясной ситуации можем своими телами пополнить холодильники отеля или пойти на корм морским обитателям прибрежных вод, – задумчиво сказал Сан Саныч.

«Опаньки! – мысленно вздрогнул я. – Какой поворот сюжета! Какие неожиданные опасения!»