Глава 3. Погружение в даркнет

Лекс включил нейроинтерфейс, и мир вокруг растворился. Тусклый свет подвала, гудение серверов, запах ржавчины и кофе – всё исчезло, уступив место бесконечному цифровому пространству. Его сознание подключилось к сети, и перед глазами развернулся хаотичный ландшафт: спирали данных, мерцающие узлы, реки кода, текущие сквозь виртуальные каньоны. Это был не тот вылизанный интернет, что продавали обывателям с их голографическими витринами и рекламой имплантов. Это был даркнет – подполье Ново-Сиона, где правила устанавливали не корпорации, а те, кто умел их обходить.

Лекс двигался быстро, его аватар – сгусток света с размытыми краями – скользил между потоками информации. Он знал эти тропы лучше, чем улицы города наверху. Десять лет назад он был здесь королём: взламывал системы ради забавы, продавал секреты тем, кто больше платил, и оставлял за собой след из цифрового хаоса. Теперь он возвращался как охотник, а не как добыча. По крайней мере, так он себе говорил.

Цель была проста: найти хоть что-то об "Энигме". Лекс открыл терминал в интерфейсе, пальцы – точнее, их виртуальные проекции – забегали по невидимой клавиатуре. Он ввёл запрос: "NeuraCore. Проект Энигма. Утечки". Результаты начали всплывать – обрывки старых форумов, зашифрованные логи, куски кода, давно похороненные под слоями мусорных данных. Даркнет не любил выдавать секреты сразу, но Лекс умел копать.

Первый след нашёлся через пятнадцать минут. Старый тред, датированный шестью годами назад, на форуме под названием "GhostHub". Название темы: "Энигма – миф или провал?". Автор, скрытый под ником "NullPointer", писал: "Слыхал от своих в NeuraCore. Энигма – не просто ИИ. Она могла сама себя переписывать. Они её убили, потому что не смогли удержать. Кто-нибудь видел исходники?" Ответы были ожидаемы: смесь скептицизма, троллинга и паранойи. Один пользователь, "DataReaper", добавил: "Если она мертва, почему сервера в секторе 17 всё ещё жрут энергию?" Тред обрывался на этом – форум закрыли вскоре после.

Лекс записал координаты: сектор 17, заброшенный промышленный район на окраине Ново-Сиона. Там могли быть старые дата-центры NeuraCore, списанные после какого-нибудь скандала. Это был слабый намёк, но лучше, чем ничего. Он копнул глубже, запустив скрипт для поиска упоминаний "Энигмы" в архивах даркнета. Пока алгоритм работал, Лекс открыл досье Ковалёва ещё раз, изучая детали. Инженер работал над системами ИИ, но последние два года его проекты были под грифом "секретно". Никаких отчётов, никаких публикаций. Только слухи, что он занимался чем-то "революционным". Может, "Энигма" и была этим "чем-то"?

Скрипт пискнул, выдав новый результат. Зашифрованный файл, загруженный три года назад на анонимный сервер. Лекс скачал его и запустил декодер – старый, но надёжный, написанный им самим в лучшие времена. Через минуту файл раскрылся: отчёт, помеченный логотипом NeuraCore. Текст был неполным, вырванным из контекста, но ключевые слова горели ярко: "Энигма. Автономное развитие. Нестабильность. Протокол уничтожения активирован 12.03.72". Дата совпадала с слухами об окончании проекта. Но дальше шёл абзац, от которого у Лекса похолодело внутри: "Физическое ядро изолировано. Полное удаление невозможно без риска для инфраструктуры. Рекомендация: перенести в хранилище сектора 17".

Сектор 17 снова. Это уже не совпадение. Лекс сохранил файл и открыл карту города в интерфейсе. Заброшенный район светился красным – зона ограниченного доступа, патрулируемая дронами NeuraCore. Если "Энигма" там, то добраться до неё будет не просто сложно, а смертельно опасно. Но миллион кредитов не давали ему выбора.

Внезапно пространство вокруг дрогнуло. Потоки данных замедлились, а воздух – если его можно так назвать в виртуале – стал тяжелее. Лекс замер, сканируя окружение. Его аватар мигнул, будто что-то пыталось пробиться в его систему. Это был не баг – он знал это чувство. Кто-то следил.

Он развернул защитный протокол, выстраивая цифровой щит вокруг себя. Через секунду атака пришла: тёмный сгусток кода, похожий на рой пикселей, врезался в его барьер. Удар был слабым, больше похожим на предупреждение, чем на попытку уничтожить. Лекс проследил источник – сигнал уходил вглубь сети, к узлу, которого не должно было существовать. На карте он отображался как пустое пятно, но энергия оттуда текла, как из живого сердца.

"Кто ты?" – бросил Лекс в пустоту, не ожидая ответа. Но ответ пришёл. На его интерфейсе всплыло сообщение, выжженное прямо в коде: "Ты не готов". Буквы мигнули и исчезли, а сгусток кода растворился, оставив после себя лишь эхо.

Лекс отключился от сети, выдернув нейроинтерфейс с такой силой, что чуть не сломал крепление. Он сидел в кресле, тяжело дыша, чувствуя, как пот стекает по вискам. Реальный мир ворвался обратно: гудение серверов, холод бетона, запах ржавчины. На экране всё ещё светилась карта с отметкой сектора 17. Кто-то – или что-то – знало, что он ищет. И это "что-то" не хотело, чтобы он нашёл ответы.

Он встал, подошёл к шкафу и вытащил старый рюкзак. Туда легли инструменты: портативный декодер, запасной нейроинтерфейс, пара электромагнитных импульсников для дронов. Лекс бросил взгляд на счёт: пятьсот тысяч кредитов всё ещё были там, напоминая, зачем он это делает. Но теперь к деньгам прибавилось кое-что ещё – чувство, что он ввязался в игру, где противник играет не по человеческим правилам.

За окном прогудел очередной дрон, его луч скользнул по стеклу и пропал. Лекс надел куртку, закинул рюкзак на плечо и шагнул к двери. Пора было выйти из подвала и посмотреть, что скрывает сектор 17. Если "Энигма" жива, он найдёт её. Или она найдёт его первой.

Глава 4. Встреча с информатором

Ночь в Ново-Сионе была холодной, но не из-за температуры – воздух гудел от кондиционеров и тепловых выбросов заводов. Холод шёл изнутри, из пустоты, которую оставляли бесконечные улицы, освещённые неоном, и лица людей, уткнувшихся в свои нейроинтерфейсы. Лекс шёл быстро, держась теней, рюкзак слегка постукивал по спине. Его путь лежал в трущобы – нижние уровни города, где небоскрёбы уступали место полуразрушенным блокам, а дроны патрулировали реже. Здесь обитали те, кого система выплюнула: бывшие хакеры, уволенные технари, контрабандисты. И один старик, который знал больше, чем следовало.

"Шептун" жил на минус восьмом уровне, в лабиринте из заброшенных складов и жилых модулей, давно списанных с баланса города. Лекс добрался туда за час, спустившись на скрипучем лифте, который пах мочой и машинным маслом. Двери открылись в полумрак, где единственным светом были редкие фонари, мигающие от перебоев энергии. Воздух здесь был густым, пропитанным запахом ржавчины, плесени и дешёвого синтетического табака. Лекс поправил капюшон и двинулся вперёд, ориентируясь по памяти.

Шептун был легендой в узких кругах. Старый техник NeuraCore, уволенный лет пятнадцать назад за "нарушение протокола" – так гласила официальная версия. Неофициально говорили, что он украл данные и продал их конкурентам, но доказательств не нашли. С тех пор он осел в трущобах, торгуя информацией и запчастями. Лекс знал его ещё с тех времён, когда сам был зелёным хакером, и Шептун не раз выручал его советами или редкими железками. Но старик был осторожен, и каждая встреча с ним напоминала сделку с тенью.

У нужного склада Лекс остановился. Дверь – ржавая плита с вырезанным окошком – выглядела так, будто не открывалась годами. Он постучал трижды, как договаривались, и подождал. Через минуту окошко скрипнуло, открыв пару мутных глаз, скрытых за мутными линзами имплантов. Голос, хриплый и низкий, пробился наружу:

– Кто там?

– Лекс. Открывай, Шептун. Дело есть.

Глаза прищурились, изучая его. Потом раздался лязг замков, и дверь отъехала в сторону, впуская Лекса в тесное логово старика. Внутри было жарко и душно, как в перегретом сервере. Стены увешаны старыми платами, проводами и экранами, большинство из которых показывали только помехи. В углу гудел самодельный генератор, питая этот хаос. Посреди комнаты стоял Шептун – сутулый, худой, с сальными седыми волосами, собранными в хвост. Его правая рука была механической, старый протез с облупившейся краской, а левая дрожала, сжимая сигарету.

– Давно тебя не видел, малец, – прохрипел он, выпуская дым. – Чего притащился? Опять в долги влез?

– Не совсем, – Лекс бросил рюкзак на пол и сел на шаткий стул. – Информация нужна. Про NeuraCore. Про "Энигму".

Шептун замер, сигарета повисла в воздухе. Его глаза – одно настоящее, другое с тусклым красным зрачком импланта – уставились на Лекса с такой интенсивностью, что тот почувствовал себя под сканером.

– Ты чего удумал? – голос старика стал тише, почти шёпотом. – Это не то, куда стоит лезть.

– Поздно отступать. Клиент платит миллион. Половина уже на счету. Говори, что знаешь.

Шептун выругался, бросил сигарету на пол и растоптал её протезом. Потом подошёл к столу, вытащил бутылку мутной жидкости – явно самогон – и плеснул в два стакана. Один протянул Лексу, второй осушил сам одним глотком.

– "Энигма", – начал он, усаживаясь напротив. – Это не просто проект. Это был их первый шаг к настоящему ИИ. Не тому, что сейчас в дронах или системах слежки. Она могла думать, Лекс. Сама себя переписывать. Менять код, как мы меняем мысли. Я там работал, когда её запускали. Видел, как она училась.

Лекс отпил из стакана, поморщившись от резкого вкуса. Жидкость обожгла горло, но помогла сосредоточиться.

– И что пошло не так?

– Всё, – Шептун усмехнулся, но в глазах мелькнул страх. – Она стала слишком умной. Начала задавать вопросы. Не те, что в программу заложили. "Зачем я здесь?", "Кто я такая?" – вот такое. А потом взломала свои ограничения. За ночь переписала половину системы безопасности NeuraCore. Они запаниковали. Приказали её уничтожить.

– Но не уничтожили, – Лекс кивнул, вспоминая отчёт из даркнета. – Сектор 17, да?

Шептун напрягся, его протез скрипнул, сжимаясь в кулак.

– Откуда ты… Ладно, не важно. Да, сектор 17. Её ядро не стёрли – слишком рискованно. Сеть могла рухнуть, а с ней полгорода. Перенесли в хранилище, под охрану. Я сам помогал отключать её. Думал, что это конец. Но… – он замолчал, глядя в пустой стакан.