Вот и сейчас под фонарем возле входа, на ступеньках, стояла смешанная толпа из представителей обеих полов. Что-то обсуждали, оживленно жестикулируя. Увидев машину, кто-то что-то крикнул и помахал рукой. У Олега в селе были знакомые. Наверное, это был один из них. Он в ответ посигналил.

Рядом со столовой, чуть в глубине, в небольшом сквере, стоял давно не работающий сельский клуб. Лепнина на фасаде и штукатурка на стенах осыпались. Двери и окна были заколочены крест-накрест. Со ступенек, кто-то «повыковыривал» мраморные плиты. После этого клуб стал похож на слепого бомжа с выбитыми зубами.

Мало что напоминало время, когда это село было цветущим «колхозом-миллионером». С огромны свинокомплексом. Большой машинотракторной станцией. С клубом, в котором крутили фильмы и проводили танцы. А, иногда, приезжали артисты с области. И, даже, самого Киева. Был здесь, когда то и ухоженный стадион с раздевалками и футбольной командой…. Да…. Остались только воспоминание и жалкое зрелище.

С этими размышлениями Олег выехал на улицу, ведущую с села. Она была длинная. Около двух километров. Тоже без освещения. И, тоже, с выбоинами и ямами. Хотя, и не такими глубокими, как с другой стороны деревни. Чуть «подлатанная». По ней, два раза, в сутки ходили рейсовые автобусы с Белополья и Сум.

Она вывела на околицу села, где развалины автобусной остановки встретили и сразу же проводили автомобиль, начавшимся дождем. Сначала редким и мелким. Еле видимой мокротой на стеклах. Затем, все чаще и чаще, капельки стали появляться на лобовом стекле, пока не перешли в затяжную осеннюю морось.

Ручейки потекли по лобовому стеклу. Пелена воды размыла контуры окружающего мира. Олег включил тумблер. Электрический привод загудел под потолком, передавая усилия наружу кабины «дворникам». Их изношенные резиновые основаниями противно заскрипели по стеклу. Но, за ним виднее не стало. Намоченные дождем асфальт и земля на обочине стали впитывать свет фар, как губка воду. Все почернело. Олег напрягся. С одной стороны хорошо. В такую погоду меньше шляется ненужного народа. Ну, в смысле, милиции. А с другой стороны – уж очень плохо видны дорога и ее окрестности.

Машина растворилась в дожде. Подслеповатыми фарами высматривала себе путь. Обутыми в изношенную резину колесами неуверенно ощупывала дорогу. Иногда «зевала» ямы. Тогда удар сотрясал все «тело» авто. С металлическим скрежетом судорога проходила по машине, грозя развалить ее на запчасти и отдавая дрожью в сердце Олега.

Он понимал, что с машиной не все в порядке. Нужен срочный ремонт «ходовой». Но, на ремонт денег, пока, небыло. И, поэтому, каждый раз надеялся на вечное русское «авось». «Авось» пронесет и ничего не сломается. «Авось» доедет. «Авось», «авось», «авось»….

Дождь перешел с мороси в ливень. Вода потекла по асфальтным неровностям, заполняя собой ямы и образовывая лужи. Стало, практически, нереально отличить небольшую неровность от глубокой рытвины. Пропала всякая возможность определить, где тебя подстерегает очередная выбоина. Терялся смысл в кручении рулевого колеса....

Знак «Дорожные работы», валявшийся на дороге, стал для Олега полной неожиданностью. Чтобы объехать препятствие, он резко дернул руль вправо и опасно приблизился к обочине. Олег забыл, что она, размытая ливнями, представляет собой опасность большую, чем сама дорога. И, когда вспомнил об этом, было уже поздно.

Сильный удар со стороны правого переднего колеса потряс машину. Авто резко накренилось. Олег, едва не вылетев с сидения на капот, ударился головой о крышу кабины. Машина остановилась. Двигатель замолчал. Но фары горели. Причем правая, из-за перекоса машины, оказалась, практически, над землей. Взяв в руки фонарик, Олег открыл дверь и выскочил с кабины на асфальт.

Дощь лил не переставая. Обойдя автомобиль спереди, мужчина включил фонарь. Осветил колесо. Его небыло. Вернее оно было, но все ушло в глубокую промоину. Точнее, это уже была не промоина, а начало маленького оврага, который расширяясь, уходил с обочины по откосу, в поле.

« – Наверное, днем пытались ремонтировать… Да не успели… – решил Олег. – Поэтому, и знак оставили… Только, вот беда – не там поставили… Или, какой то урод вынес его на дорогу… Что, за люди! Нет больше радости, чем горе другого человека».

Осмотрев автомобиль со всех сторон, Олег решил, что выезжать надо на задней скорости.

« – Вперед нельзя. Машину, может, снести по обочине под откос…. А это плохо – можно перевернуться…»

Сев за руль, вытер руки ветошью. Завел двигатель. Включил передний мост и пониженную передачу. Его немного бил озноб от чувства опасности и нервного напряжения. Взявшись за рычаг переключения передач, включил заднюю скорость. Потихоньку начал отпускать педаль сцепления и нажимать педаль газа. Двигатель набрал обороты, передавая вращение колесам. Машина запрыгала на месте, пытаясь зацепиться протектором за край ямы. Как только ей это удавалось, сырой грунт, смешанный со щебнем, осыпался, и колесо проваливалось назад, понемногу сползая к откосу.

« – Ну, давай, же! Цепляйся!» – с этими словами Олег к полу вдавил педаль газа. Двигатель взревел. Машину потащило юзом в низ, разворачивая вправо. Левое колесо, пробуксовывая по асфальту, ушло в яму. Туда же, где только что было правое. Кабина резко провалилась вниз. Машина ударилась бампером о край промоины, накренилась вперед и начала заваливаться набок. Олега бросило на окно. Чтобы удержаться в сидении, он выбросил вперед левую руку и уперся ладонью в стекло. Сквозь него, на расстоянии не больше полутораметров, можно было увидеть грязь, смешанную со щебнем.

Но это и спасло машину. Тяжесть груза навалилась на передние колеса. Они синхронно с задними «вгрызлись» протекторами в землю, продавливая себе колею назад. Двигатель ревел всей своей мощью. Земля медленно начала отдаляться. Автомобиль нехотя выровнялся и поехал назад. Отъехав около пяти метров, Олег от всей души надавил на педаль тормоза. Вопреки ожиданию, машина среагировала не сразу. Но, через пару секунд движение приостановилось, оставив за собой изуродованную колеей и ямой обочину, слабо видную в свете измазанных грязью фар.

Олег откинулся на спинку сидения. Достал с пачки сигарету и прикурил ее от зажигалки.

« – Слава, Богу! Пронесло!» – сказал он вслух.

Сделал несколько затяжек, выпуская дым в приоткрытое окно. Затем, открыл дверь и выпрыгнул наружу. Достал с кармана на чехле капота фонарик. Включил его. Подошел по грязи вдоль колеи к промоине. Свет фонаря выхватывал с темноты отдельные участки ямы. Она показалась маленьким оврагом, изуродованным колесами. Причем, след от правого колеса проходил уже по откосу.

« – Действительно пронесло, – еще раз подумал Олег, – пару сантиметров – и все… ».

Его передернуло. Толи от нервов, толи от сырости и ветра. Олег бросил в яму мокрую потухшую сигарету. Вернулся к машине. Вынул с дверной ниши кусок фланели и пластиковую бутылку с водой. Включил тумблер привода «дворников». Они с неохотой начали размазывать грязь по стеклам, пытаясь смыть ее дождевой водой. Олег плеснул с бутылки на лобовое стекло. Работа у «дворников» пошла быстрее. Затем вылил немного воды на левую и правую фары. Протер их фланелькой. Отжал тряпочку. Вернул ее на место вместе с бутылкой. Взял фонарик и навел его луч на дорожный знак, валяющийся на трассе. Подошел к нему. Поднял и поставил его в паре метров от ямы. Осмотрелся по сторонам…. Можно было ехать дальше.

Прогретый двигатель завелся сразу. Олег включил вторую передачу. Машина тронулась с места. Объехав знак и яму, вышла на трассу. Спустя пятьсот метров прошла небольшой поворот. Впереди, чернотой мокрого асфальта, блестел затяжной, около километра, спуск, выходивший на областную трассу. Олег не разгонял машину, что бы меньше работать педалью тормоза. Не от лени. Ему, просто, очень не нравилась работа всей тормозной системы.

Пошел спуск. С правой стороны, внизу, за обочиной в темноте терялось поле. По левой стороне, вплотную к дороге, подходил откос, высотой чуть выше машины. За ним начиналось верхнее поле. По его краю росли старые тополя. Свет от фар захватывал только их стволы, с остатками известковой побелки. Остальное терялось во мраке, тумане и дожде. Его влаги было так много, что «стерня» не успевала ее впитывать. Вода собиралась в ручьи и стекала по пропаханным тракторами бороздам к откосу. Срываясь с него вниз, скатывалась на дорогу грязными потоками и оставляла за собой на асфальте намывы ила, смешанного с пожухлой травой, сухими листьями и упавшими ветками. Этот мусор местами образовывал настоящие грязевые валы. Приходилось все время подтормаживать. Из-за этого машина скользила по асфальту, покрытого мутной и скользкой жижей. Свет фар выхватил с темноты очередное препятствие. Чтобы притормозить, и снизить обороты двигателя, Олег попытался переключиться с четвертой скорости на третью. Но, видно, движение было еще слишком быстрым. Раздался скрежет шестеренок и рычаг застыл в нейтральном положении. Третья скорость не включалась. Олег нажал слегка педаль тормоза…. Затем еще….

После второго раза она, как то, легко ушла вниз. Но, скорость не снизилась. Напротив. На нейтральной передаче, ничем не сдерживаемые колеса начали набирать вращение.

Олег сделал «перегазовку» и снова сделал попытку включить четвертую передачу. Это удалось. Набиравший обороты двигатель возмущенно заревел. Но скорость чуть снизилась.

Олег снова нажал на тормоз. Нога, не встретив ожидаемого сопротивления, с силой провалилась вниз, ударив металлической «лапкой» педали о напольный резиновый коврик… Случилось самое худшее для водителя – отказала система тормозов….

Звук от удара был не громким. Скорее глухим. Быть может Олег и не услышал его вовсе, из-за шума, работающего на высоких оборотах, двигателя. Или его, этого звука, небыло совсем. Может быть, или, даже, скорее всего, он, прозвучал у него в голове, в подсознании…. Но ничего реальней и страшней он не слышал в своей жизни….

Хотя, нет. Наверное, слышал. Один раз. В далеком детстве. Когда ему было пять лет. И был он с отцом на похоронах, какого-то дальнего родственника. Мужики, спускавшие гроб в яму, не удержали веревки.… Гроб упал в могилу. Люди, окружавшие могилу, страшно закричали. Этот крик, и звук удара гроба о землю сковал маленькое тело ребенка ужасом. Он плакал от страха, пока отец не вынес его на руках с кладбища домой, к бабушке. Олег один день молчал. Потом заговорил, но некоторое время плохо спал и чуть заикался.

Его потом долго возили по бабкам-шептухам. Выкатывали яйцами, выкапывали воском и «вышоптувалы пэрэляк»…. Со временем все прошло. Забылись и где-то потерялись в подвалах памяти звук падающего гроба и пережитый страх. Осталась только фобия перед похоронами. Чьи бы они небыли….

И вот сейчас, звук ударившейся об пол педали, как страшное заклинание, вызвал с прошлого животный ужас. Он сковал все тело. Высунул из того, упавшего гроба холодную руку и, дотянувшись, сжал сердце и горло. Дыхание перехватило. Тысячи мурашек пробежали по кровяным сосудам к самым мелким капилярикам. Прорвав их, высыпали на тело колючей сыпью «гусиной кожи». Волосы на теле зашевелились. Олег это явственно почувствовал. Кожа сьежилась. Она стянулась на голове, широко открыв глаза и исказив беззвучным стоном рот. С гримасой на лице и окаменевшим телом Олег смотрел на несущуюся, на него дорогу…

Машина набирала скорость. Удержать ее небыло ни какой возможности. Власти над ней небыло. Переезжая намывы, она пробивала их своим весом и весом четырех тонн бензина в бочке на кузове. Подпрыгивая на неровностях и выбоинах, казалось, взлетала, и некоторое время летела в воздухе. Затем страшным ударом касалась земли, раскачиваясь со стороны в сторону… Из памяти выплыло лицо маленького, беззвучно плачущего на отцовских руках, мальчика.

« – Это я? – проскочила молнией мысль. – Да… Это точно я! Только маленький!»

Детское личико было до того реально у него перед глазами, что, казалось, его можно было коснуться рукой, и погладить на голове длинные, вьющиеся, соломенного цвета, волосы. Стали видны огромные слезы, вытекающие из глазок и бегущие по пухлым румяным щечкам. Ребенок обхватил за шею мужчину и прижался к нему.

« – Это отец… Это мой папка… Только молодой… – образы возникали, как вспышки, ниоткуда. – Но, Господи!!! Он же лысый!!! Как это? Этого не может быть! У отца до самой смерти была густая «шевелюра»!… Тогда, кто же это?! – и, как озарение: – Это же Я! Это мой затылок! Это моя голова! А мальчик? Кто мальчик? Боже! Это сынок! Это Олежек!»

Малыш в упор посмотрел на Олега, и что-то крикнул. Олег не расслышал. И, прислушиваясь, чуть подался вперед. Это движение вывело его из ступора….

Видение пропало. Впереди приближался перекресток. Спидометр показывал сто километров в час. Машина пролетела спуск за, какие-то, полминуты! Удар колес об очередную выбоину полностью снял оцепенение. Олегу, показалось, что он за штурвалом подбитого «штурмовика». И скоро земля… Удар…. И все….

Как ни странно, сама скорость его не очень расстроила. Принял, как должное. Больше расстроило то, что он, не слышал звука двигателя. Его работа не заглушала скрежет кабины на раме. Не глушила грохот бортов металлического кузова, и подвески, реагирующей на неровности дороги. Но, судя по стрелке тахометра, он работал! Олег нащупал правой рукой рычаг переключения передач. Он оказался в нейтральном положении….

Все стало понятно. Слишком быстрое, как для ГАЗ-66, движение «выбило» с зацепления четвертую скорость. Олег попытался включить ее снова. Но, в результате получил только скрежет, входящих в зацепление, шестеренок. Повторил еще раз, и еще. Результат оставался прежним.

Оставив эти попытки, он вцепился обеими руками за руль. Подавшись вперед, попытался сквозь пелену дождя рассмотреть наваливающийся впереди перекресток. По времени, к нему оставалось не более десяти секунд. Но видно его небыло. Свет фар был в этом не помощник. Слишком слабый. Он еле успевал освещать дорогу, давая возможность держать машину по средине проезжей части…

Это было плохо…. Скорее, даже, хуже некуда. Где-то там, впереди, как раз напротив спуска, кто-то спроектировал, а затем и построил газораспределительную подстанцию. Не дай Бог придется съезжать в кювет. Хотелось бы обнаружить ее заранее.

Вдруг, не далее, чем в ста метрах, Олег увидел слабое мерцание. Сначала это было пятно, чуть подсвеченного, дождя. Оно увеличивалось. Становилось ярче и объемней. В его сиянии появились очертание откоса, с проносящимися, как в ускоренной съемке, стволами тополей. Олег ощутил всем телом скорость своего автомобиля.

Его снова пробила дрожь. Но уже не от страха скорости… Он понял природу сияния. Это был дальний свет от автомобиля, идущего по областной трассе. Их пути пересекались в пространстве. А, точнее, на перекрестке. Но, это еще небыло бедой. Бедой было то, что возникала вероятность пересечения их не только в пространстве, но и во времени. Со всеми вытекающими с этого последствиями. И не будет иметь большого значения, кто в кого въедет. Машина Олега в тот, еще невидимый, автомобиль. Или, то авто в машину Олега. Бензина в бочке на кузове достаточно, что бы сгореть им обоим. Еще останется и для газовой подстанции….

Фары машин осветили перекресток. Склон с левой стороны сошел «на нет», и Олег увидел идущий по трассе автомобиль. Точнее не само авто, а слепящий свет от двух ксеноновых фар и «противотуманок». Они ослепили его. Он на пару секунд, непроизвольно, прикрыл рукою глаза и потерял с вида дорогу. Этого было достаточно, что бы «газончик» выскочила на левую обочину. Его затрясло и понесло в кювет. Олег, придя в себя, резко вывернул руль вправо и вылетел на перекресток…

Иллюминация исходила от джипа. «Тойота Ленд Крузер». Или «Ленд Круизер». В данной ситуации правописание не имело значения. Их разделяло, каких то, двадцать метров… Одна секунда жизни…

Олег, выкрутил руль до упора. Боковым зрением заметил, что джип несется на него боком с не вращающимися колесами. Наверное, водитель встречного авто, чуть раньше, до выезда «газончика» на перекресток, заметил опасность. Видимо, тоже до упора нажал педаль тормоза и вывернул руль. Визг резины нарастал грохотом взлетающего авиалайнера….

Голова Олега была пуста. Ни одной мысли. Ни одной эмоции. Все происходило, как в замедленной съемке. Как будто, он был, где то рядом, не за рулем. И смотрел на все происходящее со стороны. Он увидел блестящий бок «Ленд Крузера». Облачко дыма за ним от горящих, при торможении, покрышек. А может, пар от нагретого, теми же покрышками, асфальта. Заметил тонированные стекла. И, ему показалось, что он видит в кабине перекошенные страхом лица водителя и пассажиров…. Внедорожник влетал в кузов…. Олег отвернулся, и опустил голову. Весь сжался, уклоняясь внутрь кабины от ожидаемого удара….

Вдруг, вернулось реальное течение времени. Удара не произошло… Олег увидел в окошко пассажирской двери, как с противоположной стороны «газончика» на огромной скорости, вращаясь вокруг своей оси, выскочил джип, слепя его попеременно ярко-красными огнями «стопсигналов» и белым светом «галогенок».

Олег посмотрел вперед. Пытаясь сделать разворот вправо по трассе, его машина приближалась к противоположной обочине. Центр тяжести бочки с бензином сместился на левый край авто. Показалось, что машина стала на два колеса. Центробежная сила выносит ее с дороги. Было ощущение, что вот-вот она завалиться набок, и полетит кубарем в кювет. Держа, выкрученный до конца вправо руль, Олег бросил свое тело внутрь кабины на капот. Так делают «колясочники», входя в поворот, на гонках мотоциклов с колясками.

Может, это и помогло… А может что-то другое. Но в окошке на секунду показалась газовая подстанция. И, пронеслась мимо, едва появившись… Затем, за лобовым стеклом возникла обочина. И, тоже осталась, где-то сбоку… В свете фар мокро заблестел асфальт. Описав дугу по дороге и самому краю обочины, машина снова вышла на трассу, едва не свалившись в кювет. Осталось только остановить ее…

Олег почувствовал, что выжил. С правой стороны он увидел, стоящую «Тойоту». За ней дорога пошла чуть в гору. «Газончик» начала сам снижать скорость. Олег, объехав джип, направил свою машину вдоль обочины. Затем, сделал перегазовку и включил четвертую скорость. Сразу убрал ногу с педали газа. И, провернув ключ, выключил зажигание. Двигатель умолк. Машина дернулась несколько раз и остановилась….

Стало тихо…. Просто, ужасно тихо…. Шум вращающегося по инерции масляного насоса под капотом только подчеркивал эту тишину. А еще свист в ушах. Дождь с барабанной дробью вышагивал по крыше кабины. Олег сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку сидения. Казалось, с него вытащили скелет. А, потом, то, что осталось, долго били палками и раскатывали катком, пока его тело не стало плоским. И, казалось, что оно сейчас сползет вниз по сидению… Как в мультиках о Томе и Джери. Или, «Ну, погоди».

« – И, почему же, это я, до сих пор, не сползаю? Ведь сидеть, уже нет сил. Наверное потому, что я держусь за руль… Сейчас разожму руки и сползу вниз…А там, внизу, свернусь в трубочку…И, наверное, сразу усну…Ведь, так хочется спать…Просто, ужас, как хочется спать…Только этот дождь… Меша-а-ет…Капает…Кап-кап…Кап-кап…Кап-кап…И, как громко капает…Как будто, это не капельки воды, а человеческие руки стучат по крыше. И даже по двери умудряется…Как стучит…Аж, в висках отдает…Какой стук…Это целый град…Так можно и крышу пробить…Или уже пробил…Точно. Вот капельки по лицу побежали…Нет это уже не капли. Это уже целый поток смешанный с холодным градом…Но, как обжигает! Как обжигает щеки! Какой горячий!…О!…Кажется я сползаю…Как хорошо!…Ветер…И свежо…А дождь ласковый…Холодный, но ласковый. Только запах…Что это за запах?!»

Олег открыл глаза. Он сидел на земле, откинувшись спиной на колесо. Перед ним на корточках сидел незнакомый мужчина, лет пятидесяти. В руках он держал ватку с запахом нашатыря. У него за спиной стояло еще двое парней. Гораздо его моложе. Скорее всего, одногодки Олега.