Шейх Абдул Разак умиротворенно возлегал на мягких подушках после сытного ужина в доме Азата. На маленьких серебряных подносах возле каждого из них стояло по стеклянному стаканчику с крепко заваренным чаем с сахарной пенкой.

Кроме них в зале не было ни души. В воздухе витал тонкий аромат корицы и тмина. Стояла прохладная тишина позднего вечера. Дул приятный освежающий ветерок.

– Мне иногда кажется, – после продолжительной паузы, глядя куда-то в пространство, неспешно, как бы нехотя, молвил владыка, – что и стены имеют уши! То, что ты хочешь знать, – смертельно опасно!

Повисла тугая пауза.

Бек, понимая, что сейчас может услышать нечто сокровенное, весь внутренне собравшись, глядел на повелителя вилайета.

Наконец Абдул Разак произнес, оставив в покое четки из крупных камней сердолика, которыми играл, держа их в своих мощных руках:

– Мухаммед Саади аль-Гейлани – потомственный маг и волшебник! Он обладатель сокровенных тайн, которые достались ему от его предков!

Отхлебнув чай из маленького стаканчика, шейх продолжал свое повествование:

– Все началось еще в XIX веке, когда некая таинственная личность, настоятель бенедиктинского монастыря австрийского города Дамбах, Теодор Хаген, съездил на Кавказ и оттуда на Ближний Восток. Говорят, что он был еще в Африке, по-моему в Дагомее, где изучал ритуалы племен вуду. Он привез из поездки большое количество манускриптов, содержащих эзотерические знания, значение которых он скрыл даже от своей братии! Известно только, что он заказал работникам выполнить в аббатстве новый барельеф, в основе которого лежала свастика – символ кругообразного вращения мира. После его смерти в 1898 году аббатство посетил некто Йорг Ланс фон Либенфельс – монах-мистик, который несколько месяцев провел в библиотеке монастыря, изучая манускрипты. Загадкой остается тот факт, что братия предоставила ему возможность свободно читать древние рукописи, без всякого сопротивления этому!

Сказывают, что он там докопался до каких-то откровений. Во всяком случае Либенфельс покинул монастырь в крайне возбужденном состоянии!

Позднее эти открытия легли в основу создания тайного духовного общества под названием «Орден нового храма». В основе этой организации лежало оккультное учение «виенай». В переводе со старонемецкого – «посвящение».

На этом учении строится и деятельность эзотерического фашиствующего ордена «Туле», название которого происходит от мифической арктической страны – колыбели человечества.

В списках общества под номером семь – германский фюрер Адольф Гитлер!

– Но какое это имеет отношение к эфенди Мухаммеду Саади? – поинтересовался Азат.

– Он и его братство – часть общества! Саади – советник фюрера по эзотерическим вопросам. А по слухам, он также находится в том же списке, что и лидер фашистов!

Азату показалось, что он ослышался – столь невероятной была информация!

«Так вот почему так бережно отнеслись к нему в британском плену: побоялись причинить вред советнику самого фюрера! Значит, этой информацией почти наверняка владеет английская разведка!» – пронеслось в голове у молодого человека.

Позже, проводив на покой утомленного за день владыку и уже лежа в кровати, Азат, силясь уснуть, раз за разом возвращался к полученной информации: «Значит, фюрер вменяемый, или, проще говоря, медиум. Маги, такие как, например, Мухаммед Саади аль-Гейлани, манипулируют его сознанием, а он – ведет нацию! Куда – к власти над всем миром? Через жертвоприношение народов?!»

Азат закрыл глаза и отчетливо увидел перед собой «№ 7»: жидкая челка бывшего ефрейтора, а ныне фюрера всей нации, стоящего над озверелой толпой «истинных арийцев» со скрещенными на груди руками (оккультный знак – скрещенные топоры): «Зиг хайль!»

И молодому человеку стало страшно: «Господи помилуй! Куда несут мир силы мрака?!»

* * *

Черный маг и магистр оккультного круга Арманенорден – тайного общества посвященных – отдыхал в своем шикарном особняке в предместьях Дамаска.

Он молча глядел на струящуюся по камням воду фонтана и вспоминал недавнюю поездку в Вазиристан.

«В этот раз все должно было получиться! – размышлял Саади. – Немцы не поскупились на деньги. Оружия было – сколько угодно! И никакого риска: англичане никогда не посмели бы причинить мне никакого вреда! Мне – доверенному лицу самого фюрера!

Я объединил пуштунов в великую силу – до 50 тысяч воинов! Сколько духовных сил стоила эта работа! Такого войска хватило бы не только на свержение власти в Афганистане, но и для похода на Индию! Но в последний момент пуштунов как подменили! Они вышли из-под моего повиновения! Кто-то предупредил англичан! Иначе как успели бы они еще до моего приезда, заранее, подкупить всех вождей пуштунских племен?! – недоумевал Саади. – И не только подкупить, но многих из них даже удерживать у себя "в гостях"!

Мое собственное пленение выглядит как заранее продуманная операция. Но откуда утечка информации?! Кроме имама мечети ан-Нукта и двух агентов абвера о его поездке не знал никто! Эти люди – вне подозрений! Но даже и они не были осведомлены полностью о сроках и целях его визита в регион. Так кто же тогда?! Разведка Великобритании? Все их агенты в Леванте^[21] давно известны их братству! Нет, это не британцы – не их почерк!»

У Саади рождались недобрые предчувствия:

«Появился кто-то третий! Кто-то рядом! Чутье обмануть невозможно!» Маг закрывает глаза в глубокой медитации: ощущение присутствия не уходит. «Ясно только одно: он не из посвященных!»

Саади вдруг вспомнил, как сразу же после пивного путча к нему, признанному уже тогда магу, прибыл Карл Хаусхофер, профессор-эзотерик и генерал, с просьбой разработать символику нарождавшейся национал-социалистической партии.

Когда он вошел, лидер братства сразу же, внутренним зрением, узнал посвященного. Впрочем, это было нетрудно: незнакомец буравил центр его лба.

Их разговор был предельно откровенен и лаконичен.

– Нам известно, что вы познали премудрость буддийских монастырей в Лхасе, – сказал германский посланник. – Те круги, которые я представляю, ищут символ, способный объединить весь мир вокруг арийской нации! – пояснил германский маг. – Пусть деньги вас не смущают! Только прошу вас – ничего тривиального: звезд, полумесяцев или крестов!

– А кто избран лидером ариев?

– Адольф Гитлер! – последовал краткий ответ.

Уже через несколько месяцев был утвержден символ нацизма: свастика – динамичный крест без верха и низа, веками путешествовавший по странам и континентам Древнего мира (развалины Древней Трои, Индия – IV век до н. э., Китай – V век н. э., Япония – VI век н. э., Тибет – эти места, и многие другие явили свастику человечеству).

В главном маги сошлись однозначно: свастика – символ чистоты крови и тайных мистических знаний – теперь безраздельно принадлежит германскому социал-демократическому движению!

«Кто же он, тот, кто посмел помешать ему, Великому магистру тайного ордена посвященных?! – Эта мысль сверлила в мозгу, не давая покоя магу. – Его надо найти и уничтожить! Нам двоим стало тесно!»

* * *

Катился к концу 1938 год, а вместе с ним неумолимо приближалась черная туча войны.

Теперь Азат отчетливо ощущал ее ледяное дыхание. Если раньше оно лишь угадывалось, долетая откуда-то издалека: Эфиопия, Испания, Китай, – то теперь уже грозовая стихия висела над Дальним Востоком его Родины!

Название озера Хасан звучало как арабское мужское имя, только это было не имя вовсе, а территория Приморского края СССР!

Обнаглевшая после распятого Китая японская военщина, напившаяся крови почти двадцати миллионов невинных китайцев (!), решила, что и в России может вести себя так же. Однако уже через месяц униженно просила мира у Москвы!

Как показали последующие события, самураи надолго усвоили боевые уроки Хасана и Халхин-Гола, все долгие и тягостные годы Великой Отечественной прожили в страхе, вспоминая о них и не решаясь более напасть на своего могучего северного соседа.

Своими победами над самураями в самом конце 30-х годов СССР обеспечил себе бесперебойное поступление западного ленд-лиза, приходившего в порт Владивосток.

Никакие уговоры руководителей Третьего рейха не смогли заставить Императорскую японскую армию решиться на новый поход.

И все же миллионная армия агрессора упрямо стояла у восточных рубежей России, отвлекая на себя значительные воинские силы. Ах, как нуждались в них погибавшие, но не сломленные Ленинград, Москва, Сталинград!

Трудно было назвать информацией то, что печаталось в арабских газетах, однако и того немногого, о чем писалось, было достаточно, чтобы понять: Россия на пороге войны с Германией!

Логическую точку в суровом сценарии судьбы поставил Мюнхенский сговор, окончательно расставив все точки над «i»: Россия осталась без союзников, один на один с фашизмом!

Теперь Бек каждый день ожидал приказа из Центра о своем переводе в Иран. Кроме объективных событий в мире, были и иные предпосылки так думать.

В последней радиограмме Эмир приказывал Беку «уйти в тень и дистанцироваться от возможного взаимодействия с суфийским братством».

Время шло, и, казалось, о нем забыли вовсе. Напряжение росло, и Азат, предчувствуя скорые изменения в своей судьбе, маялся бессонницей. Теперь он отчетливо осознал, что просто ждать неизвестно чего намного сложнее, чем рисковать.

За время забвения разные мысли посещали его. Но чаще других думалось о Леле, отце и сестре.

Начались навязчивые, повторявшиеся от ночи к ночи, похожие друг на друга сны: их дом в Москве, маленький мальчик читает сказки на персидском языке, а Леля поправляет его. Звучит ее совсем молодой еще голос… Затем старая женщина открывает ему тайну фамильного кольца. Молодой человек верит, но его мучают сомнения: как же его вторая половинка сможет его разыскать? И ему становится невыносимо грустно!

Нельзя сказать, чтобы Центр не информировал его о судьбе родных. Однако это была и не информация вовсе, а так – констатация факта: живы, у них все хорошо! А что будет с его родными, если начнется война?!

Ах, как хотелось молодому человеку просто увидеть их, хотя бы раз! Он мечтал вернуться в Россию и разделить с ними вместе судьбу своей страны!

Ночью хотелось лезть на стену от глухой тоски. Он был на пределе!

Тягостное ожидание завершилось лишь весной 1939-го, когда газеты сообщили об оккупации Чехословакии фашистской Германией.

Прочитав о случившемся в прессе, Азат был крайне удивлен: «Как же так, Вооруженные силы Чехословакии почти не уступали германским! Какое уж тут двойное превосходство в силах и средствах ведения войны, необходимых для наступления! Просто взяли и подняли руки?! Но почему?!»

Вывод напрашивался сам собой: коварное предательство западных союзников – Англии и Франции.

«Эмир – Беку, 21.04.39: Ваша миссия в Сирии завершена. Ищите пути перевода в Иран. Нас будет интересовать любая информация относительно возможного политического и военного противления вводу советских войск на территорию этой страны. Предпочтительные зоны оседания: Тебриз, Решт, Тегеран».

Как долго ждал Бек этого приказа, и все-таки он пришел неожиданно!

* * *

– Я привык к тебе, как к родному сыну! – В голосе Абдул Разака звучала грусть. – Видит Аллах, не знаю, как расстанусь с тобой!

– Мой повелитель, и мне тяжело расставаться! Но я не сплю ночами и все думаю о доме и родных!

– Ну что ж, если так, то возвращайся к своим! Через месяц я снаряжу караван до Решта, и ты пойдешь вместе с ним!

Я дам тебе рекомендательное письмо на имя Его Высочества Ага-хана, с которым мы добрые друзья!^[22] Его представительство находится в Тебризе. Всеми делами в нем ведает аятолла Мохсен Родани. Письмо передашь лично ему!

– Мой дорогой владыко! Вы мне как отец! – Азат и Абдул Разак крепко обняли друг друга.

* * *

Караван из десяти дромадеров, семи мулов и шести вооруженных всадников вышел из Халеба 15 Рамадана 1356 года (21 августа 1939 года). Во главе шествовал крупный самец по кличке Султан, перепоясанный кожаными ремнями. На его спине расположился груз в 150 килограммов. Но «корабль пустыни» (так арабы называют верблюдов, без которых не мыслят своего существования), казалось, вовсе не замечал поклажи.

Ведомый старым знакомым, бедуином Хамедом Хнейшем, шагавшим босиком по раскаленному песку, будто бы по травянистому грунту, Султан гордо жевал свою жвачку, поглядывая свысока на сопровождавших караван сторожевых псов. Собаки бежали сбоку, высунув от нестерпимого пекла красные языки.

Руководил караваном опытный купец и доверенное лицо шейха Башир бен-Хамдан, уже более двадцати лет водивший торговые караваны между Сирией и Индией.

В этот раз маршрут был намного короче – от Халеба до Решта, персидского города на побережье Каспийского моря, и пролегал через города и населенные пункты на территории Сирии, Ирака и Ирана.

Азат, ехавший верхом на прекрасном арабском скакуне – подарке Абдул Разака, в облачении священнослужителя, являлся духовным главой экспедиции.

Первый привал должен был состояться на полпути от местечка Дейр-эз-Зор, находящегося в 120 километрах от Халеба.

Сидя на коне, молодой человек думал о том, что Решт всего лишь в 150 километрах от границы СССР! И все же до Родины так же далеко, как и до Луны!

До привала добрались уже на закате солнца, утомленные от жары и дневного перехода.

Башир деловито разгребает песок у редких кустов, разводит костер (ему помогают слуги) и расстилает одеяла из козьей шерсти.

В большой чан помещается еда кочевников: мелко нарезанный лук, помидоры, огурцы, консервированный тунец, оливки. Затем туда же выливается жестяная банка оливкового масла. Стопкой раскладываются лепешки, и начинается трапеза.

Мужчины макают хлеб в чан и, доставая еду руками, сосредоточенно жуют, глядя на горящие в небе звезды. После еды слуги тянут жребий: кому мыть посуду – женщин ведь нет!

Падает ночная прохлада, и Азат заворачивается в овечье одеяло, заботливо поданное ему купцом. Святой отец – лицо уважаемое!

Небо завораживает, всюду барханы, мгла и покой. Приходит безмятежный сон.

* * *

Этой ночью не только путники читали звезды на угасшем небосклоне.

Третьи сутки не выходил из тайной комнаты маг и волшебник Мухаммед Саади аль-Гейлани, разглядывая карты звездного неба, разостланные прямо на полу. Здесь же лежал открытый античный каталог звезд «Альмагест» Клавдия Птолемея, переведенный на арабский язык.

Маг давно уже тщательно проглядел все 88 небесных созвездий, внимательно исследовал 13-й магический знак Зодиака – Змееносец. Но звезды упрямо молчали.

Сейчас все его внимание было приковано к самой яркой звезде в Тельце – Альдебарану^[23], всегда занимающей последнее место позади Плеяд в суточном движении по небу.

Губы мага шептали слова древних заклинаний, а глаза горели лихорадочным блеском.

В созвездии 89 звезд, здесь чаще всего бывают затмения, но и разгадка именно здесь, где «ходят» все знаки Зодиака!

Волшебник чувствовал, что он близок к разгадке. Но его силы были на исходе.

– Ну кто же ты, кто?! – шептал он горячими потрескавшимися губами.

В жизни у каждого суфия бывает ситуация, когда он, изнемогая, теряет силы, всем своим существом ожидая восторга прозрения! Это результат мучительного процесса терпеливого соединения отрывочных, на первый взгляд, фактов и событий, разрозненной информации, анализ которой непременно приводит к тому, что наконец все сходится воедино, в ослепительный свет! Рождается ни с чем не сравнимое сладкое и мучительное чувство! Чувство долгожданной разгадки!

Внутреннее возбуждение растет и усиливается, когда маг переходит к изучению созвездия Зайца.

«Как странно, – думал он, – есть звезды с названиями, не имеющими никакого отношения к созвездию! Например, одна звезда в Зайце названа Нихал, то есть "Верблюд, утоляющий свою жажду"^[24]… »

И вдруг волшебник оцепенел от вспышки озарения! Долгожданная догадка посетила мага: «Верблюд, караван! Это же молодой имам Великой мечети! Как же я сразу не понял этого! Он уходит с караваном, ускользает от меня!

Где же он, где?! Покинул Сирию, направляется в Персию с торговым караваном шейха Абдул Разака?! А сейчас где-то на границе с Ираком?! Послать людей в погоню! Найти, организовать покушение! До Персии он добраться не должен!»

Злобный маг заметался по комнате.

...

8 9 10

...

Стандарт

(1 оценка)