***

В это время епископ Иоганнес, сидя за письменным столом в личных покоях, читал донесение об очередном бунте горных гномов. История отношений людей и подземных жителей была длинной и весьма запутанной. Последние сто лет короли Вендарии с помощью угроз и оружия принуждали подземный народец платить немалую дань за добычу драгоценных камней в Яшмовых горах. Этот горный массив находился в Низколесье – западной провинции королевства. Гномы считали оные земли своими исконными владениями. Вынужденные подчиниться грубой силе, они крайне неохотно отдавали людям часть добытых в горных недрах сокровищ. В полученном епископом секретном донесении сообщалось о недавних событиях в горах на западе Вендарии. Как уже неоднократно случалось в прежние времена, вспыльчивые коротышки выразили бурное негодование очередным повышением податей с горных рудников. Их возмущение вскоре переросло в открытый бунт. Три дня тому назад армия гномов покинула свой подземный город и, выйдя на поверхность, напала на расположенные поблизости деревни людей. Ослепленные гневом бородатые воины, закованные в тяжелую броню и вооруженные боевыми топорами, сеяли вокруг смерть и разрушение. Наспех собранные правителем провинции войска поспешили занять перевалы в Яшмовых горах, отрезав земли взбунтовавшихся рудокопов от внешнего мира. Сейчас шли мирные переговоры с королем гномов, больше похожие на обычные торги.

Вдруг что-то звякнуло в кармане рясы его преосвященства. Прервав чтение, Паблиотти извлек наружу мешочек с вышитым на нем изображением птицы. Развязав горловину, он слегка потряс холщовую ткань. На подставленную ладонь выпали обломки фигурки ворона из блестящего черного металла.

– Как жаль, мой верный помощник, – расстроенным голосом пробормотал его преосвященство. – Такая ранняя и несвоевременная кончина!

Епископ бережно переложил кусочки разбитой фигурки на письменный стол. «Попробуем исправить случившееся, и да поможет нам святой Януарий», – подумал он, поглаживая кончиками пальцев блестящие осколки. Священник взял со стола горящий подсвечник и подошел к массивному комоду красного дерева, занимавшему угол комнаты. Поставив подсвечник на туалетный столик рядом с комодом, Иоганесс достал из кармана рясы увесистую связку ключей. Выбрав ключ с причудливыми прорезями в бородке, он вставил его в отверстие сбоку комода и осторожно повернул. Раздался едва слышный щелчок. Боковая стенка шкапа плавно опустилась вниз. Колеблющееся пламя свечей осветило содержимое глубокой ниши. Здесь, в укромном тайнике, хранились пергаментные свитки, лакированная черная шкатулка и несколько холщовых мешочков с вышитыми на них рисунками животных. Немного покопавшись в содержимом ниши, Иоганнес выбрал мешочек с вышивкой собаки. Закрыв тайник на ключ, он прихватил подсвечник и вернулся к письменному столу.

Расположившись в кресле за столом, его преосвященство вытряхнул из мешочка на столешницу статуэтку рыжей собаки размером с детский кулачок. Поставив фигурку перед собой, он несколько минут с задумчивым видом любовался творением запретного искусства. Вдоволь насладившись созерцанием колдовской поделки, Иоганнес приступил к обряду оживления нового помощника. Смиренный слуга Единой Церкви вынул из ящика стола толстую иглу и, прокалив ее острие в пламени свечи, без видимых колебаний проткнул себе указательный палец. Выступившую капельку крови он тут же выдавил на статуэтку.

– Вставай-вставай, быстрее оживай, – едва слышно прошептал священник слова магического ритуала.

Кровь быстро впиталась в заколдованный металл. Фигурка собаки слабо засветилась изнутри. Иоганнес извлек из мешочка щепотку красного порошка и с силой потер им пасть волшебного зверя. Собака тут же ожила, встряхнулась и принялась жадно облизывать пальцы его преосвященства. Она стала стремительно увеличиваться в размерах и вскоре достигла румпа в высоту.

Священник взял со стола обломок фигурки ворона и дал его понюхать магическому созданию.

– Найди и принеси! – приказал он.

Собака с готовностью тявкнула и, спрыгнув со стола, подбежала к двери в покои. Здесь она остановилась и, обернувшись к Иоганнесу, завиляла хвостом. Епископ шагнул к ищейке и, присев на корточки, ласково почесал ей за ухом. После чего напутствовал:

– Под главными вратами с правой стороны есть щель. Через нее выберешься. Поспеши, мой рыжий помощник!

С этими словами он открыл входную дверь. Собака, высунув язык, красно-желтым шаром покатилась по коридору монастыря. Двое дюжих монахов, дежурившие у входа в покои, не выказали ни малейшего удивления. Они преданно посмотрели на его преосвященство. Иоганнес, сам будучи маленького роста, любил окружать себя рослыми, а, самое главное, верными слугами.

– Мой секретарь еще не прибыл? – строго спросил охранников епископ. – Как появится, сразу же проводите его ко мне. Да, и пусть принесут моего любимого чаю на травах.

***

Смеркалось. Город быстро погружался в темноту. На улице, где лежал мертвый ворон, движение почти стихло. Лишь старый фонарщик Барбадус Флинч с особой тщательностью крепил здесь лестницу к фонарному столбу. Вся процедура зажигания фонарей была им скрупулезно отработана. Бывший солдат, он исследовал каждый столб на своем участке и твердо знал, с какой стороны удобнее всего приставить лестницу. Флинч, не торопясь, вскарабкался по шатким перекладинам к верхушке столба. Открыв створку фонаря, он аккуратно налил в жестяную плошку конопляное масло. «Здесь важно не перелить, – привычно думал он. – Ничего страшного, что заправки хватит лишь до полуночи, и потом фонарь погаснет. Порядочные люди в столь поздний час по улицам не ходят. Зато у себя дома я кашу сладким маслицем приправлю». Отработанным движением Флинч поджег фитиль уличного светильника от свечи ручного фонаря. «Жаль спирт перестали выдавать для добавления в масло, – в очередной раз посетовал он. – Намного бы ярче фонари горели, да и мне было бы, чем согреться, когда подует холодный северный ветер».

На тускло освещенную улицу неподалеку от фонарщика выбежала рыжая собака. Блеснув красными глазами в сторону человека на лестнице, она подбежала к лежавшему на мостовой мертвому ворону. Обнюхав тушку птицы, собака бережно взяла ее в пасть и потрусила в подворотню. «Будет теперь песику вкусный ужин», – подумал фонарщик, но здесь он ошибался.

Глава восьмая
где Норм и Бедах предстают перед Советом магов ордена Искры, выясняется, что не все такое, каким кажется; друзья узнают история древнего механизма и соглашаются на явную авантюру

Украшенная искусной резьбой и позолотой карета быстро катилась по улицам вечернего города. В прозрачном воздухе далеко разносился цокот копыт лошадей, грохот колес и щелканье кнута кучера. В самом начале поездки Норм поведал виконту де Мэнье историю находки футляра со свитком. Посланник магов с рассеянным видом выслушал ратника, как будто уже знал о происшествии с торговцами. Беседа увяла сама собой, и всю оставшуюся дорогу пассажиры кареты хранили молчание. Лишь один раз Бедах, подвинувшись к уху Норма, тихо промяукал:

– Не слишком вежливый посыльный, мяу. Как бы не попасть в ловушку, фрр…

В ответ на замечание друга ратник лишь молча кивнул головой, продолжая смотреть в окно кареты. Норм не верил, что их везут в западню, но, на всякий случай, старался запомнить дорогу. Однако вскоре он отказался от этого намерения, когда в очередной раз сбился со счета, пытаясь сохранить в памяти последовательность поворотов. Наконец карета остановилась. Виконт де Мэнье проворно выпрыгнул из экипажа. Он вежливо придержал дверцу кареты, пока Норм и Бедах спускались по ступенькам. Оказавшись на твердой земле, друзья с неподдельным интересом огляделись вокруг. Их привезли в какое-то удаленное поместье за пределами города.

Сумерки сменялись ночью. Сгущавшаяся темнота размывала и скрадывала очертания окружающих предметов. Сладко пахло розами, а легкий ветерок доносил откуда-то медовый аромат яблок. Неподалеку возвышалось темное двухэтажное строение. Из нескольких его окон сквозь щели в шторах пробивался свет. Украшенный колоннами вход в особняк освещали четыре факела. Тихий шелест листвы, смутные тени деревьев и живая изгородь из кустарника подсказывали, что вокруг здания разбит просторный парк.

– Господа, вы прибыли в резиденцию ордена Искры в Междуречье, – строго соблюдая правила этикета, произнес де Мэнье. – Прошу вас следовать за мной.

Виконт повернулся и, не оглядываясь, пошел к крыльцу особняка. В этот миг из сумрака дальних деревьев на лужайку перед домом выскочили две черные тени. Распластавшись в стремительном беге, они беззвучно устремились к поздним гостям. Де Мэнье быстро шагнул навстречу приближавшимся призракам. Вскинув вверх правую руку, он громко выкрикнул:

– Гуди, Магни, назад! Сидеть!

Две огромные черные собаки размером с теленка на полном бегу остановились и присели на задние лапы. Из их массивных зубастых пастей вывалились длинные языки, а маленькие глазки злобно уставились на Норма и Бедаха.

Спина диккота выгнулась дугой, сделав его выше ростом, а шерсть на загривке встала дыбом. Сильные лапы выпрямились, из их мягких подушечек выскочили серповидные когти. Глаза дикого кота округлились и яростно засверкали. Пасть приоткрылась, показывая устрашающего вида клыки. Острые, с кисточками на концах, уши прижались к голове. Бедах сначала громко зашипел, а затем издал пронзительное завывание.

Норм принял боевую стойку и внезапно вспотевшей ладонью крепко сжал рукоять меча. Он постарался расслабиться перед возможной схваткой. Вой Бедаха словно плеткой стегал его по ушам, мешая сосредоточиться. По спине у ратника побежали мурашки, а волосы на голове сами собой зашевелились.

Могучие звери глухо рычали и скалились на чужаков, изредка облизываясь и роняя слюну на траву лужайки. Но хорошо выдрессированные животные не нападали, оставаясь на месте.

– Успокойтесь, они вас не тронут, – вполголоса заметил де Мэнье. – Эта порода специально выведена для охоты на волков-оборотней. Прошу пройти в дом.

Бедах перестал завывать и теперь только шипел. Стараясь не поворачиваться спиной к вселяющим ужас созданиям, друзья отступили к крыльцу особняка. Пятясь боком, они поднялись по ступеням и вошли в дом. Виконт последовал за гостями. В холле их встретили двое слуг в темно-синих ливреях с бронзовыми значками ордена Искры на лацканах. Переступив порог резиденции, Бедах сразу прекратил шипеть. Успокаиваясь, он начал прилизывать вставшую дыбом шерсть.

– Прошу извинить за неприятный инцидент, дальше вас проводят, – вежливым тоном произнес де Мэнье, после чего вышел в другую комннату.

Вышколенный слуга отвел друзей в богато обставленную гостиную и попросил немного подождать.

– Обхождение по высшему разряду, – довольным тоном заметил Норм.

– Значит, нужно ждать беды, фрр, – мрачно промяукал его товарищ. – Не доверяю я этим искристым магам, фрр. Надежды на награду мало, мяу. Повезет еще, если в клетку не посадят, фрр…

В возбужденном состоянии ратник и диккот не могли усидеть на месте. Они стали прохаживаться по комнате, рассматривая внутреннее убранство и картины на стенах.

– Норм, посмотри какое замечательное произведение искусства, мурр, – обратился к ратнику Бедах. – Особенно хорошо здесь вышла диккотесса, мурр.

Карваль подошел к картине в позолоченной рамке, вызвавшей столь живой интерес друга. На холсте был изображен смуглолицый маг плотного сложения с аккуратной курчавой бородкой. Его темно-синее одеяние, расшитое золотыми узорами, дополнял конусообразный головной убор. Мужчина величаво сидел на высоком стуле. В правой руке он держал сияющий позолотой посох, а левой гладил белоснежную диккошку с фиолетовыми глазами. Взгляд мага был задумчиво устремлен вдаль. Разумное животное, напротив, казалось, внимательно смотрело на друзей. На кожаном ошейнике у диккошки висел кулон с синим сапфиром каплевидной формы.

Дверь в комнату бесшумно отворилась. Возникший в дверном проеме, слуга, учтиво поклонившись, пригласил гостей следовать за ним. Пройдя через обставленные роскошной мебелью апартаменты, они подошли к массивным, искусно расписанным дверям. Из-за толстой дверной обивки доносился приглушенный гул голосов. Здесь друзей уже поджидал виконт де Мэнье. Он поблагодарил слугу и, подойдя к двери, сильно постучал. Звуки голосов в соседней комнате тут же стихли.

– Входите! – послышался оттуда чей-то громкий бас.