«Станцией» именовался центр Сиверской вокруг станции электричек. Скопище пятиэтажек, очень много магазинов разных размеров, появившихся последние десять лет и явно превышающих потребности района в ассортименте и количестве товаров, ещё были рынок, почта и пяток аптек.

Они уже ехали вдоль платформы, приближаясь к железнодорожному переезду. Баньша закрыла ноутбук и посерьёзнела.

– Тебе не кажется, Лич, что искать причины катаклизма в мифологии, это подход… дилетантский?

– Я и не пытаюсь найти причины и рецепты. Может быть, какие-то ассоциации… Или просто повод подумать. Ситуация слишком серьёзна, а причины глобальных потрясений почти всегда кроются в законах развития общества.

Минут пять они стояли в очереди перед шлагбаумом, в ожидании проезда электрички. Наконец протряслись через переезд и Лич свернул направо, остановился на асфальтовой площаде.

– Надо подумать.

– Ну, и думай. А я перекушу пока.

Она перебралась в салон, достала из сумки термос, ложки, отвинтила крышечку сметаны.

– Поешь, Лич, хинкали такие вкусные! Ведь завтракали давно.

– Пожалуй, можно перекусить, – он присоединился, и они стали есть прямо из термоса, положив на ещё горячие хинкали несколько ложек сметаны.

– Мне кажется, что мифологические превращения людей в животных не имеют для нас значения, это всего лишь усложнённая антропоморфизация, это чисто человеческое. Думаю, мы не превратимся в сатиров, или в кицунэ, или в Медуз… Хотя, некоторые идут в сторону горилл, орангутангов, свиней, паразитов, но это добровольная деградация личности. Интереснее, когда человек становится чем-то другим. Как в Древней Греции, боги могли стать и радугой, и молнией, то-есть, это уже энергия. Или водой, к примеру. Конечно, боги, и есть боги, могут стать, чем угодно. Но они были всегда разумными, даже в виде сгустка энергии.

– Но это тоже антропоморфизм, только не в отношении животных, а явлений природы.

– Питекантропы боялись молний, но они не считали их живыми…

– А тотемы?

– Тотемы жили чьей-то душой… Работай, Баньша, читай и думай! Кофе у нас есть?

– В термосе. Только осторожно, при тряске он разливается, такие у нас термосы.

– Чорт, в «Магнит» надо сходить, сигарет мало.

– Я с тобой…

– Не советую…

– Мне… в аптеку надо, сам понимаешь. Я маску надену, прямо сейчас.

– Не теряйся.

– Лич, где здесь теряться!

– «Из логова змиева, Из города Питера Я взял не жену, а колдунью…» – пробормотал Лич. **

– Ты что-то сказал? Смотри, доиграешься!

Они вышли на солнце, в горячий воздух.

– Аномальная жара. Погода тоже меняется, сезоны сдвинулись. Когда в Питере было такое лето?

Он оглянулся на девушку, встретил взгляд блестящих глаз над маской, посмотрел по сторонам. Людей почти не было, пару человек курили у почты, сдвинув маски на шею, вдали, на стоянке такси переговаривались таксисты, несколько человек ждали автобуса. И все были в масках. Вздохнув, Лич достал из кармана свою, скорчив недовольную мину, напялил, и они пошли по Вокзальной в сторону «Магнита».

– Сначала в аптеку?

Там тоже был карнавальный паноптикум, Баньша пристроилась за спиной обширной тётки, которой маска мешала болтать, и ждать долго не пришлось. Она скоро вернулась с пакетом женских снадобий, в которых Лич совершенно не разбирался:

– Я взяла перекись, йод, бинтов, хорошо-бы всё это не пригодилось. А сигареты сейчас здесь продают, киоск переехал, по коридору направо.

Здесь никого покупателей не было, и Лич сразу обратился к продавцу:

– Блок «Фараона».

– Тысяча.

– Месяц назад было шестьсот.

– Было. А новости смотрите? Подорожание акцизов.

– Подорожание у нас не новость. – Лич положил на прилавок банкноту.

– Зайдём в «Магнит»?

– Деньги есть, почему не потратиться? Бывает акции, дешёвый кофе, ещё что-нибудь.

– Угощаешь?

– А, то!

Магазин располагался в этом-же здании, в полуподвале, довольно просторный, ярко освещённый, удобный. Пакеты свои они оставили в камере хранения и пошли в лабиринт стеллажей. Сразу-же находился отдел чай – кофе и кондитерский. В самом деле присутствовал кофе по акции, стоил терпимо, даже с подорожанием, и Лич взял три банки. С полки в корзинку также пошли по упаковке пастилы и мармелада.

– Я сладкоежка, – грозно сказала Баньша, и Лич довольно улыбнулся:

– Выпадут зубы, кусаться не сможешь.

– Ничего, вставлю челюсти из нержавейки, помнишь, как в «Джеймсе Бонде»?

Во фруктовом Баньша положила глаз на арбуз и груши. Пришлось Личу покряхтеть. Ещё взяли кусок сыра и пластиковую бутылку ряженки, банку шпрот, свежий батон и плоскую бутылочку коньяку.

– Давай на ужин возьмём готовые бизнес-ланчи, чтоб с готовкой не возиться?

– Хочу гуляш и… и харчо. И надо кваса взять. Остановимся ночевать где-нибудь у воды, искупнёмся и закатим пир! Что ты ещё грузишь, не утащить уже!

– Баночку печени трески. Очень вкусно.

– Там сальмонеллы попадаются.

– А мы их коньячком!

– Ладно! Хватит, нам ещё месяц жить, надо и домой денег оставить.

– А у меня ещё зарплата не получена!

Очереди на кассу почти не было, человек пять в масках, как в чумном бараке. Маразм!

Расплатившись, они прошли к камере хранения и стали выгружать корзинку. Всё было хорошо, только он вдруг подумал, что на станции они вообще не видели людей в форме. В этом было что-то не нормальное, не соответствующее моменту, и эту тему надо было просветить. Спросить у кого-нибудь? И тут Лич вдруг почувствовал угрозу. Не себе, или Баньше. Что-то происходило за спиной, у касс, какое-то напряжение. Он обернулся – на кассе расплачивалась весёлая группа молодых людей, из тех, кто в магазин ходят только за пивом и водкой. И что-то там было не хорошо, это чувствовалось по вдруг похолодевшим лицам, неуклюжим репликам, и потом вдруг тишина кончилась. Кассирша, совсем молоденькая и обильно раскрашенная, взвизгнула, кто-то из женщин в очереди закричал, всё смялось, падали на пол жевательные резинки и зажигалки, мелькали руки и пакеты, Лич увидел спешащих охранников.

– Говорю тебе, падла, завтра занесу, получку обещали, – взревел пьяный голос. – Русского языка, сука, не понимаешь?!

– Верните товар!

Откуда-то возник прилизанный человек в белой рубашке, при галстуке, он говорил уверенным голосом, но чувствовался в нём страх. Он встал перед группой, спиной к Личу, слышалось «полиция» и «протокол», «хулиганство» и «статья»… Потом кто-то завизжал, и Лич было рванулся туда, в суматоху, но Баньша повисла на руке, и её лицо было похоже на японскую маску, белую, с чёрными щелями глаз.

– Не пущу! Пойдём отсюда! Бери пакеты, НЕМЕДЛЕННО!

И он не мог не подчиниться, они медленно пошли к выходу, и он старался не смотреть на свалку у кассы, только краем глаза увидел, что человек в белой рубашке лежит на полу, по белому расползается что-то красное – может быть, томатный соус? – и в возникшей вдруг тишине тот-же хамоватый голос медленно, с издёвкой выговорил :

– Денег хочешь, петух? На тебе денег, засунь их президенту в…! – по полу рассыпались смятые купюры, и сильные молодые руки уже пихали в пакеты дребезжащие бутылки и банки с пивом…

А на улице по-прежнему палило солнце, и тени бежали справа от них. В машине было прохладно, Баньша молча перекладывала покупки в сумку-холодильник, потом села и расплакалась.

– Ты, дурак, ты чего хотел? Вот как тот лежать там, на бетонном полу? А я? А пистолет? Если-бы ты его достал, тебя на куски порвали-бы! И кому хорошо ты сделал-бы?

Лич достал из сумки бутылку пива, сорвал крышку и выпил всё до дна. Потом сказал:

– Извини. И… спасибо. Поехали.

Он перелез на водительское сиденье, завёл мотор и тронулся с места. Баньша осталась в салоне, возилась, сопела, потом притихла. Лич не стал её трогать, чувствовал вину. Да и отдохнуть ей надо было, стресс согнать. Потом она протянула руку и взяла с сиденья ноутбук. Это хорошо, пусть мозги загружает.

***

В Куровицах было пусто, они видели только двух мужиков у автобусной остановки; один мирно спал прямо на траве, другой сидел рядом, опёршись спиной о бетонный столб, в руке он держал темную бутылку, иногда поднимал её к глазам, и, глядя сквозь неё на солнце, пытался определить состояние содержимого.

Они проехали мостик через Оредеж перед Кобрино, когда Баньша, уже пересевшая на штурманское место, странным голосом сказала:

– Останови, пожалуйста…

Съехав на обочину, Лич надавил на педаль:

– Что?

– Красные флаги… – она смотрела вбок, в сторону реки, Лич знал, что там находится пляжик, где в выходные собирались толпы желающих искупаться, позагорать, покидать мячик через сетку. И сейчас там что-то происходило. Толпа, человек двадцать, топталась вокруг флагштока, наверху которого свисала красная тряпка, видимо, бывший государственный флаг. Не видно было, митингуют они, или просто обсуждают новости. Иногда к небу поднимались руки, возможно, в угрозе, или приветствии. Ещё человек 7—8 обретались у кромки воды, где река расширялась, образуя купальный водоём с несильным течением.

– Что они делают? Посмотри, они-же лезут в воду, многие в одежде. А некоторых тянут насильно… Они не дерутся, это какая-то единая группа. Явно, возбуждены, может быть, пьяные? Они не утонут?

– Хочешь подойти и спросить?

– Нет, не очень…

От флагштока некоторые фигуры бежали к речке и тоже лезли в воду, это было похоже на дикое водяное крещение, только без хоругвей и попов.

– Секта какая? Ты раньше такого не видел? Что это? Там, на воде, к мосту плывёт…

– Нет, – сквозь зубы ответил Лич. – Такого не видел. А это, кажется, утопленники плывут.

Тихая вода кружа несла к мостику распростёртые тела. Они не шевелились, лёжа лицами вниз, будто внимательно рассматривали что-то в прозрачной воде на глубине.

– Это… Это-же дурдом какой-то творится…

– Мифозоями, говоришь, их надо называть? А, по мне, так конченные уроды, – в заключение праздника зло подвёл черту Лич, рванув машину с места, и больше об этом не говорили.

***

– * – «… Мифологических персонажей, наделенных фантастическими морфологическими характеристиками и сверхъестественными силами (богов, людей и животных) – назовем условно мифозоями с точки зрения научной зоологии…» (цитата из книги)

– **– парафраз стихов Гумилёва.

3.

– «… Земля в ту пору была еще совсем юной и плавала в воде, словно масляное пятно или студенистая медуза. И вот, подобно молодому побегу тростника, вырвавшемуся из ее недр и устремленному к небу, явилось в мир божество, именуемое Умаси-асикаби-хикодзи – Священный Сын – Прекрасный Побег Тростника, а за ним – Амэ-но-токотати, Вечный Оплот Небес…", – торжественно прочитала Баньша, и хлопнула ладошкой по джинсовой коленке. – Понятно, Лич?

– Японская мифология, сотворение мира. Что мне должно быть понятно?

– Это поэзия! Это философия нашего мира.

– «… Земля была безвидна и пуста, И Дух Божий носился над водою».

– Ну, Лич, ты постоянно обдираешь пёрышки с моих крыльев!

– Нет, просто сегодня я был в «Магните» и на обочине, над Оредежем. И везде я видел трупы.

– Значит, раз я там тоже была, а теперь я радуюсь поэзии, я – холоднокровная? Как рептилия?

– Не обижайся, я не считаю тебя рептилией. Просто ты тянешься к жизни, и не пачкает тебя грязь. Я тебе удивляюсь. Кстати, ты обратила внимание, когда мы из магазина шли к машине, и пока не уехали, к «Магниту» не подъехала ни одна полицейская машина. А ведь наверняка сразу позвонили. Может быть он и не умер? Дали ему в лоб, облили пепси-колой, ну, хулиганство… Охранники могли и не сразу позвонить.

– Он был мёртв, Лич. Я видела его открытые глаза. Которые ничего уже не увидят. Просто матовые стёкла. Его убили. Ни за что.

– Я и говорю. Грязь тебя обтекает, не касаясь. Наверное, так легче жить?

– «Разум в избежании зла, Мудрость в страхе Господнем».

– Ты уже и Иова прочитала?

– Я его давно прочитала. Но до сих пор не уверена в Боге. Может быть, я когда-то и приду к Нему.

– Ты уже давно с Ним, только Он этого не знает.

Не доезжая до Гатчины, перед новым грандиозным путепроводом, который местные власти возводили, как пирамиды, целую вечность, и на строительстве которого была украдена большая куча денег, Лич свернул направо. Баньша удивилась:

– Ты не хочешь заехать в Гатчину? Мы едем в… – она прочитала указатель, – Новый свет? Не рано нам туда?

– В Гатчине могут быть проблемы. Там, перед вокзалом Гатчина-Варшавская стоит бензоколонка, за которой любят прятаться в засаде работники ДПС, и их никак не обойти. Новый свет, скучное поселение, я там был когда-то, и встреченные мной аборигены мне не понравились, алкаши и наркоманы. Но мы сможем выехать на дорогу в Пушкин.

– Долго туда ехать? Скоро ночь.

– В Пушкин мы сегодня тоже не поедем, минут через сорок приищем место для ночлега, и дальше рано утром отправимся, когда всем очень хочется спать.

– Хорошо, я пока почитаю… – но она не успокоилась. – А что мы хотим найти в Пушкине?

– Друга, который должен знать о происходящем.

– Понятно. Этот друг не наш агент в ФСБ?

– Нет, он вертолётчик. То они следят за порядком на дорогах, то проверяют пожарную обстановку в лесах…

– То следят за скоплениями народа на массовых митингах.

– Бывает, но это под неусыпным надзором. Но главное, что им видно всё. В том числе и передвижения колонн военной техники. А также маршруты проезда по региону кортежей высших морд. Много интересного, что в СМИ не покажут.

– Слушай, а куда мы это едем? Новый свет проехали, и теперь опять на запад? И теперь ты поворачиваешь на север…

– Отстань. «Нормальные герои всегда идут в обход!»

Баньша надула губки, демонстративно уткнулась в ноутбук, но опять не выдержала пытки:

– Я думаю, ничего мы из мифо-зоологии не вытянем, больше толку смотреть в мифах.

– С чего такой вывод?

– А с того, что всё или чудовища из людей, или люди из зверей. В шаманизме – летел ворон, и вдруг стал человеком, бежала мышь, и вдруг стала человеком, плыла рыба…

– Я понял. И что?

– То, что всё это безмотивационные метаморфозы. Вот просто зверушкам захотелось, и они стали. А люди в зверей – это оборотни, и делается это под влиянием эмоций, то-есть, опять-же, без чьей-то посторонней воли, или они сами так захотели, или под влиянием обстоятельств. Это тупик, Лич.

Лич подумал, пожевал губами, кивнул:

– Наверное, ты права. Ну и читай Гильгамеша.

– А я его прочла. Все его приключения потом обыгрывались греками. Интереснее про него в фантастическом романе Виктора Кернбаха «Лодка над Атлантидой».

– Это где его инопланетяне в космос катали. Это к нам не относится.

– Ну, и ладно. Я почитаю тогда Японию.

– А мы приехали.

Баньша посмотрела вокруг и расплылась в улыбке:

– Аркадия! И купаться ещё можно, пока солнце не остыло. Что это за речка, Лич?

– Ижора это. Выгружайся, я диванчик разложу. Одеяло мы взяли?

– Взяли. И подушка надувная. Одна. Нам хватит? Тогда я пошла купаться. Крокодилы здесь не живут? И дорога далеко, значит, я голенькая буду купаться.

– В русалку не превратись, эмоциональная ты наша.

***

Вести из города Глупова:

– " Владимир К.

Бедность в стране обходится слишком дорого. Все на борьбу с бедностью!

20 августа

Эту проблему современной России видели все, за исключением правительства, которое на протяжении ряда лет, устами своего бывшего уже главы, твердило незабываемую фразу «…денег нет, но вы держитесь…».

При этом правительство, упорно выполняя рекомендации МВФ, вкладывало полученные доходы в доллары и ценные бумаги других стран, обрекая отечественную экономику, на денежный голод, что привело к деградации покупательского спроса, и сворачиванию производства. Совершенно забыв, или сознательно игнорируя тезис основоположника современных экономических теорий лорда Кейнса об эффективном спросе:

– " Эффективный спрос предполагает благополучное платёжеспособное население, склонное также и к накоплениям, которые можно аккумулировать и инвестировать».

Рекомендации вещь хорошая, но, как говориться без фанатизма, или по-русски сказать, «Заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибет», так и у наших эффективных менеджеров.

Оглянулись вокруг и обнаружили, что покупателей не стало, вернее они есть, но без денег, зато нет инфляции, о чем с гордостью заявила Нагибалова.

Цель фикс, достигнута, но какой ценой?

Население по большей части, стало неплатежеспособно, производителям наращивать выпуск продукции нет смысла, многие его даже сокращают, торговля сокращается, зарплаты не только не растут, а падают, растет число потерявших работу. И это при росте цен на все товары.

Что это, если не стагнация?

Первым в России публично заявил об этом миллиардер Абар Аразаров, это подхватили СМИ, экономисты, различные чиновники, эта волна докатилась до самого верха, может быть это также стало еще одной причиной для скоропалительной отставки правительства.

Нищее население, это тормоз для экономики, об этом неоднократно предупреждали, и политики и экономисты.

Но правящая пария с упорством, достойным лучшего применения, отклоняло все эти законопроекты. Зато на изучение вопроса «О причинах бедности в стране» выделили более 100 млн. рублей, что это, если не издевательство?

Очевидно, что Госдума оставляла этот вопрос для решения на самом верху, ведь хорошо известно, кто у нас отец-благодетель? Правильно, президент, вот он пусть и сделает людям праздник.

Заодно и свой авторитет поддержит среди населения, а то разные слухи пошли о падении рейтинга, хотя как говорит Усатов, президент на них вообще никогда не смотрел.

О том, что денег в стране «полно», уже давно заявлял небезызвестный Антон Губай, но, наверно, не для людей. Сейчас об этом заявляет и президент и правительство, но тут появилась новая проблема, как их потратить так, чтобы и экономику запустить, и спрос поднять, и инфляцию удержать.

Глава правительства Маруськин недавно заявлял о необходимости повысить собираемость налогов, «дойти до каждого домохозяйства», это, наверное, новый способ борьбы с бедностью, чисто национальный. Во всем мире известен, другой прямо противоположный, снижать налоги, но Россия, как всегда, пойдет своим путем!»

Известный эпатажный деятель масс-медиа Жехерта в связи с этим предсказал стране всплеск преступности в интервью, данном им каналу «Гроза».

***

Они ещё не успели заснуть, хотя и очень хотелось после нервного дня, когда услышали скрежещущий звук, и машину качнуло.

– Что это было?

– Я не слышал ни машины, ни голосов, ни шагов.