© Олег Ока, 2023

ISBN 978-5-0051-6614-2 (т. 2)

ISBN 978-5-0051-6535-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

26.09.2020 г.

Наш родной вирус

том 2

книга 3. Право выбора

глава 1. Томления духа и плоти

1.

– Лич, я не хочу…

– А я пока ничего и не делаю.

Они лежали в сером свете, укрывшись простынёй, и курили, стряхивая пепел в пепельницу на груди Лича.

– Ты пошляк, Лич, и мысли у тебя появляются между ног. Я не о том. Я не хочу меняться. Мне и так хорошо, мне нравится жить такой, какая я есть…

– Вот тем подонкам, которые ночью непотребства творили, им тоже нравится быть такими, как есть. Но нас никто не спрашивает. Видимо Тому, Кто там, наверху, это всё-таки не по душе. И Ему всё это раздолбайство порядком уже надоело…

– Но почему?! Я, что, тварь какая бесправная? И где наша свобода выбора? И боюсь я.

– Не надо бояться, маленькая. Может быть, тебе понравится.

– А может быть, и нет. И что тогда? Я обезьяна какая-нибудь, чтобы опыты надо мной проводить? Пусть Он опыты проводит над теми, кто плохой.

– Я вот подумал, сколько в мифах и легендах тварей разных. Может быть, это и были попытки, такие, частные, исправить род людской? Но вряд-ли люди смогли-бы ужиться в таком паноптикуме. И ведь это не нам решать, кто плохой, а кто хороший.

Гибсона они отправили в жильё Баньши, чтоб под ногами не путался и по ночам не подслушивал, только проинструктировали на дорогу:

– Смотри, без свинства там, соседи – звери!

– Всё будет согласно законов гостеприимства, – заверил тот, он всем был доволен, ему была предоставлена полная свобода действий, и он уже договорился с Сандерсом о приватной вечерней посиделке, но чтобы присутствовал и кто-то женского пола, естественно, свободная от обязательств.

– Лич, я не понимаю, есть, конечно, законы развития цивилизации. Но всю историю люди без устали только и занимаются тем, что убивают. Ведь с самого начала видно было, что это стадо надо срочно воспитывать.

– Для этого нам и был дан Христос. А, войны? Если-бы их не было, очаги цивилизации не зачахли-бы в своих родовых гнёздах, как майя, ацтеки, инки? Не будь Александра Македонского, Европа могла узнать об Индии на сотни лет позже. Как и об империях Китая, Монголии, Сибири без Чингиз-ханов.

– Ну, хорошо, взаимопроникновение культур, понятно. Но можно было и как-то цивилизованнее, культурнее?

– Так цивилизация и культура только зарождались.

– Ладно. А, Наполеон? Гитлер?

– Что – Наполеон? Симпатичный дядька. Пётр Первый прорубил окно, Наполеон им и воспользовался. Но он и привёл русских в Европу. Вот с Гитлера уже начался регресс. Возможно, сегодняшнее безобразие тогда и началось?

– Тёмные дела, – вздохнула Баньша и шустро сняла трусики:

– Значит, займёмся взаимопроникновением. Это и проще и приятнее…

– Люди совершенно разучились читать книжки. Это искусство утеряно с приходом интернета, – заметил Лич во время небольшого перерыва. – Это беда, и вряд-ли возродится. Скорее, книги совершенно уйдут из обихода, и останутся раритетами в запасниках музеев. Или вообще исчезнут?

– Но я видела в электричках много читающей молодёжи. Конечно, с книгами в руках – это в большинстве студенты. Но я видела и Дефо, и Ремарка, и Мелвилла, а это уже чтение для себя, – возразила Баньша, отпив стакан сока и закуривая сигарету. – Это информация эмоциональная, и это даёт надежду.

– Да, в транспорте читают много, а потому что там делать нечего, время убивать надо… Но что читают? Много классики, это уже проверено временем. Или Донцову (это собирательный образ), это уже просто пробежал, ухмыльнулся и забыл (забил). (Я долго работал в электричках, обращал внимание). Кстати, молодые больше читают классиков, видел и Мопассана и Диккенса… Сам пишу, и уже выработал формат – писать маленькие главки (минут на 10—15 чтения) но чтобы в такой главке было что-то цепляющее, заставляющее вернуться. Да ещё и под телефонный стандарт приходится подстраиваться. А про современных писателей – только вчера на одной писательской площадке просмотрел рейтинги и темы. В основном РПГ и фэнтези всех видов. Вот родился новый жанр, РПГ (похоже на противотанковую гранату!), книжки по играм! Не игры по книгам, не в Конана играют, а книжки пишут по компьютерным играм! Ну, во-первых, это, якобы, ближе молодёжи (!) – это уже влияние кино, и автору легче, меньше мозгами работать (да и у молодых писателей жизненного опыта нет, в основном из таких-же книжек и фильмов!), во-вторых, и сами издательства больше нацелены на эти темы, как «востребованные». Модно! Но ведь такие книжки несут очень мало информационного материала, и молодые уже не «западают» на драконов и попаданцев, толку от них, все на одно лицо! Авторам надо искать новые жизненные темы, но это ДУМАТЬ надо. Раньше книги писали по нескольку лет, а сейчас варят от завтрака до ужина! Или «писатели» рассуждают… Вот реклама новой книжки Нелевина (ещё не написано, но уже шедевр!) – тоже (по аннотации), ни сюжета, ни героев, смесь парижского с новгородским, и философские тирады в устах всех, кто под рукой мелькает. Это уже мода «под Кастанеду», а молодым этот Кастанеда…

– Не распаляйся, скоро это кончится. Новому миру литература будет абсолютно не нужна.

– Не знаю. Рерихи свою систему назвали живой этикой, и сто лет назад это действительно была живая система. А потом пришёл – явился Кастанеда (антрополог, блин!), и пошло, – Лич дотянулся до телефона, порылся в файлах, нашёл нужный текст. – «Цели эзотерических систем совпадают с религиозными, но связи с определённой религией может и не быть. Эзо-системы также предлагают конкретный воспроизводимый набор методов для расширения сознания.» Так… Вот дальше – «… изменения Личности, к которым стремятся последователи эзо-систем, носят устойчивый характер. В более широком смысле: цель самотрансформации лежит вне зоны личностного саморазвития, то есть „изменение личности“ – лишь средство, а целью является итоговое расширение сущностного мировосприятия.». Не смешно? Расширение сознания! Но ведь происходит как раз наоборот, отвергаются альтернативы и создаётся фанатический догматизм. Сознание ограничивается догмами и попадает в клетку! Беда, когда антропологи, или, скажем, офтальмологи, начинают фантазировать. Конечно, им литература не нужна, если только Лена Блаватская с Гурджиевым…

– Офтальмологи?

– Я о знаменитом исследователе загадочной страны Шамбала.

– Ах, об этом… Ну его в… в Тибет. Кстати, не заняться-ли мне изучением мифологии? И давно я не была в кунсткамере, может быть, соберёмся как-нибудь?

– Мифология слишком обширна, если только в самом общем изложении. А музей антропологии… с удовольствием. Только сейчас у них какое-то глупое расписание работы, надо будет посмотреть в сети. Если они вообще открыты для посетителей в связи с эпидемией. Из-за вируса доступ к культуре временно прекращён.

– Лич, перестань стонать. Обличая пороки, ты не рассказываешь о рецептах. Возвращайся на землю, скучно стало.

– Я занудный? Что-ж, придётся изменить твоё мнение.

– Это у тебя хорошо получается!

В это-же время в соседнем парадном, в спальне Баньши не менее увлекательно общались Гибсон и старшая сестра Сандерса Яна.

***

– Вот пришёл ещё один день, наполненный лишь бездельем и ожиданием. Мы живём, как сибариты, занятые только собой, и единственная наша забота, ждать, что ещё произойдёт. Надоело, и кто нам дал такое право, фиксировать и наблюдать, отстранясь от происходящего? Мы, как мыши, ждущие неизвестно чего, и, трясясь, ожидаем самого страшного. Но это не «Декамерон», и не «Пир во время чумы», забавная безделица, придуманная праздными философами.

Лич стоял у окна, не глядя на Баньшу, и она, напуганная этим взрывом, не знала, чего ожидать.

– Что ты придумал, Лич? Я делаю что-то не то?

– Ты здесь не при чём. Ты ничего не делаешь, что было-бы достойно осуждения. Как и я. Мы НИЧЕГО не делаем.

– Но ты сам говорил, что здесь и невозможно что-то сделать, можно только ждать.

– И вы поверили старому маразматику? Вы, молодые и полные сил, вы погасили свою энергию, вы стали потребителями жизни… А я сам поверил вам, поверил, что можно просто жить, но это жизнь моллюска.

– Ты что-то задумал, Лич. Я вижу это, и я этого боюсь.

Он подошёл к ней, сидящей на постели, и она с надеждой смотрела ему в глаза, уверенная, что он не станет делать ничего безумного.

– Ну, давай уйдём отсюда? Просто уйдём и забудем это безумие. Куда-нибудь в деревню, где нет вируса, нет интернета и полиции. Просто, знаешь, забудем, что мы люди?

– Это отчаяние, Баньша. Отчаяние от бессилия. И ты права. Надо уйти. Но я уйду один. Прости, что не смог оправдать твои ожидания. И я не зову тебя с собой, это тебе не нужно, потому что я сам не знаю, куда пойду, в какую сторону. Я не собираюсь бежать в никуда. Я хочу посмотреть и попытаться разобраться в жизни этих людей. Для этого у нас здесь слишком камерная обстановка.

– Нет… – она со страхом смотрела на него, пытаясь осознать услышанное. – Ты не сделаешь этого. Ты не можешь так поступить со мной, когда я уже поверила тебе. Это слишком жестоко.

Он взял её за плечи, приблизил лицо, долго вглядывался в её серые, искристые глаза, поцеловал в лоб:

– Прости меня, Баньша. Я подумаю, что мы будем делать, а ты… – он достал телефон, открыл библиотеку. – Почитай пока о Гильгамеше, раз уж захотела изучать мифологию. Знаешь, кто это такой?

– Герой из Месопотамии? Что-то слышала. Интересно.

Вытерев слёзы, она стала читать, шевеля губами и хмуря брови. Постепенно её лоб разгладился, чтение её захватило. Лич возился на кухоньке, готовя завтрак.

– Слушай, Лич, – окликнула его Баньша, – «… Победит его женщина, как муж могучий!

Когда он поит зверьё у водопоя,

Пусть сорвет она одежду, красы свои откроет, —

Увидев ее, приблизится к ней он —

Покинут его звери, что росли с ним в пустыне!»

И дальше интересно: – «Вот он, Шамхат! Раскрой свое лоно,

Свой срам обнажи, красы твои да постигнет!

Увидев тебя, к тебе подойдет он —

Не смущайся, прими его дыханье,

Распахни одежду, на тебя да ляжет!

Дай ему наслажденье, дело женщин, —

Покинут его звери, что росли с ним в пустыне,

К тебе он прильнет желанием страстным».

Раскрыла Шамхат груди, свой срам обнажила,

Не смущалась, приняла его дыханье,

Распахнула одежду, и лег он сверху,

Наслажденье дала ему, дело женщин,

И к ней он прильнул желанием страстным.

Шесть дней миновало, семь дней миновало —

Неустанно Энкиду познавал блудницу.

Когда же насытился лаской,

К зверью своему обратил лицо он…

Увидав Энкиду, убежали газели…

Вот так с вами надо!

– Не надо мне, чтобы моё зверьё разбегалось! И дело женщин, не только наслажденье, работать тоже надо! – он был доволен, потому что заботы оставили её, и она была при деле. С удивлением он вдруг осознал, что и сам успокоился, и жизнь стала более целесообразна и ясна.

***

Завтракала Баньша левой рукой, а пальцем правой возила по дисплею телефона. Говорила она с полным ртом:

– У тебя здесь интересные книги, Лич! Мне надолго хватит! Восточная и Центральная Азия, Древняя Греция, это я читала ещё в школе. Передняя Азия… А Европа? Вижу, Зигфрид и Нибелунги, рыцари Круглого стола, Беовульф… Америки нет? Это я сама скачаю…

– Сама, это хорошо. Но ты богами и героями не очень увлекайся, с ними всё ясно. Обрати внимание на мифологическую зоологию. По теме, меня интересует, как часто люди обращались в тварей, по какой причине, и как это происходило. Можно тебя попросить это сделать?

– Ещё-бы! Там омлета больше не осталось? Мне и самой это интересно, ведь, может быть, что это аналог настоящих событий? И как они относились после этого к людям. Оборотни сюда относятся?

– Всё может быть. Я сейчас схожу на станцию, кое-что конкретизирую… И хорошо-бы нам машину…

– Видишь, Лич, ты уже говоришь «нам». Прогрессируешь на глазах.

– Или становлюсь идиотом.

– Часто это одно и то-же. Я сейчас быстренько всё это переброшу на ноутбук и отдам телефон, чтобы был на связи… И внимательней там, не лезь в непонятки, будь осторожен. Маску не забудь… Деньги есть? возьмёшь хлеба… И… Сметаны! Я там в холодильнике хинкали видела, уважаю… Что ещё?

– Слушаюсь, мэм.

Оставив Баньшу уткнувшейся в ноутбук, Лич вышел на улицу, глотнул уже горячего воздуха, закурил и быстро прошёл в соседнюю парадную. Поднялся на второй этаж и, не постучав, толкнул дверь, которая оказалась не запертой. Вошёл, заглянул в комнату и отпрянул, встреченный недовольным женским восклицанием. Пожав плечами, он прошёл на кухню, вытащил их холодильника коробку с соком, налил стакан и присел к столу. Через минуту появился Гибсон, застёгивающий брюки.

– Срочные дела? – Гибсон достал бутылку пива, стакан и пошёл обратно. – Я на секунду.

– Рассказывай, – пригласил он, вернувшись. – Ведь не от скуки припёрся? В такую рань!

– Ничего срочного… – медленно проговорил Лич, раздумывая, как всё объяснить, чтобы быть понятым. – Мы уезжаем. Нужна машина, и лучше минивэн.

– Так. Не на юга собралась? Там сейчас бархатный сезон. И стреляют.

– Не на юга. Но вот насчёт стрельбы, захотелось оценить масштабы.

– Надеюсь, не миссионерствовать собрался? Это чревато.

– Нет. Говорю-же, только сбор информации.

– И надолго? И когда машина нужна?

– О сроке не скажу, не от меня зависит. Может быть, не меньше недели. А машина нужна в течении дня, часов через пять. Можно раньше. Есть возможность?

– Подумал, стоит-ли девчонку ввязывать?

– А мне разрешили думать? Это ураган Елена. А у тебя кто?

Гибсон налил пива, жадно выпил, закурил.

– Яна. Сестра Сандерса. Интересная…

– Я мало её знаю… Так, что скажешь?

– Тебе виднее. Машина будет, но попрошу вернуть. Деньги нужны?

– Сегодня пенсия, через пару часов получу… Оружие есть?

– А может понадобиться?

– Знать-бы!

– Я попробую достать, вместе с машиной. Вот только, если в город собираешься, может не получиться, везде кордоны.

– Хорошо, что предупредил. Придётся лесными тропами, я знаю пару дорог… Правда, они военные, от спецобъектов, но это, может быть, и лучше. А, может быть, и пригородами обойдусь. В Пушкине знакомый вертолётчик есть, уж они-то с обстановкой ознакомлены.

– Лич, дело серьёзное… Ты приготовь на всякий случай легенду поглупее, глупцы опасений не вызывают, и им доверяют.

– … Тёща за лекарствами послала. И рецепт пострашнее сделаю.

– Ты не придуривайся. Береги свою… Хорошо, сейчас побреюсь и схожу.

***

И Гибсон не подвёл, к двенадцати часам, они даже не успели съесть обед, у дома стоял синий «Форд», а за поясом Лича под футболкой сидел старенький «ТТ».

– Чистый, – как сказал Гибсон.

2.

– «…В 1206 году душевнобольной мальчик в Перудже стал проповедовать и предсказывать грядущие бедствия и конец света, призывая народ к покаянию. Возникла эпидемия «флагелиатизма», то есть самобичевания, которая охватила всю Европу и сопровождалась массовым пилигримством.

Эпидемия пляски святого Вита зародилась в конце XIV века в южной Германии, и распространилась на соседние страны. Группы больных, держась за руки, образовывали круг, который двигался по улицам, вращаясь и сопровождая своё движение дикими танцами и прыжками. Больные находились в беспамятстве, бреде и галлюцинировали. В 1374 году в Кёльне явилась толпа больных из Германии и перенесла эпидемию на левый берег Рейна, в Страсбург. Музыка, пение и церковная служба содействовали распространению этой эпидемии. Святой Вит считался покровителем этих больных.

В начале XV столетия сходная с пляской святого Вита эпидемия охватила Испанию и известна в истории под именем «тарантизма». Больные также обнаруживали большую чувствительность к музыке и к некоторым краскам. Так, красный цвет приводил их в неистовство; вода притягивала их к себе, вследствие чего многие больные бросались в воду и тонули…»

***

Баньша находилась в весьма возбуждённом состоянии, и этому причиной было не только предстоящая поездка, которую она воспринимала не иначе, как приключение, но и новые интересные знания, которые она открывала для себя в мифологии, и которые она надеялась применить в предстоящей поездке.

– Что нового узнала? – поинтересовался Лич, глядя на дорогу, но иногда бросая нежный взгляд на подругу, которую пока ещё и в мыслях не решался назвать женой, потому что это было-бы неудобно (почему – он не мог-бы сказать… может быть потому, что ещё не привык к этой мысли.)

– А очень много! Пока это только теория, но вот слушай: – «Один из основоположников научной мифологии Э. Б. Тайлор в XIX в. писал: «Ученый, занимающийся анализом мифологического мира и не обладающий способностью переноситься в фантастическую атмосферу, может прийти к столь печальному непониманию этого мира, что примет его за простую бессмысленную выдумку… Развитие мифа замирает под тяжестью мер и весов, пропорций и моделей… Мы видим интеллектуальные пределы, за которые не должен выходить тот, кто симпатизирует мифу, и вне которых должен быть тот, кто желает его исследовать. К счастью, мы живем около этой пограничной черты, так что можем переступать за нее и в ту и в другую сторону…". Как тебе?

– Мне кажется это обнадёживающим. В том смысле, что идеи разума могут влиять на окружающую среду, и наоборот. Только пока не понятна связь между мифозоями* и происходящим в мире безумством.

– Как-же не понятна, Лич! Очень даже понятна. Всеобщая истерика рождает особо странные фантазии, а гипертрофированные эмоции, это-же гигантская энергетика, которая воздействует на мир.

– Посмотрим, – буркнул Лич и закурил.

– А вот слушай ещё. Это из шаманства. – «…В одном доме был праздник, и люди много пели и плясали. Один из столбов этого дома был демоном, и ему тоже захотелось танцевать. Когда люди уснули, он стал так сильно раскачиваться, что крыша обрушилась на спящих. Испуганные люди вскочили и стали кричать: «Пак! Пак!», из-за чего они превратились в лягушек. (… Можно предположить, что возглас «Пак!» соответствует нашему «Квак!» и именно это кваканье могло быть причиной превращения людей в лягушек, но непонятно, почему испуганные люди стали квакать.) Ты не квакал в своём видении?

– Это сарказм, или ирония? Ты уже развлекаешься? Сейчас на станции развлечёшься.