Алла сидела на диване, нахохлившаяся, задумчиво смотрела перед собой китайскими глазами, ничего не видела. Помешивала иногда в остывшей кружке ложечкой… Вдруг встрепенулась. – Ты на кухне не готовишь? Здесь? —

– Там соседи. Пусть, чего мешаться. И детёныш их… Гоблин малолетний… А… ты это к чему? … Ага. За идиота держите? Консилиум собрали …? —

– Нет, – протянул Захаров, – Это не консилиум, консилиум тебя впереди ждёт. Сейчас только разведка боем… Рассказывай. —

– Чего ещё? Чего привязались? —

– Би, – ласково начал гость.– Ты нас не за тех принимаешь… Мы тебе враги? Давай, облегчи душу, как говорится. Ведь за версту видно – книжки тебе не лезут. Котов он изучает! Котовед ты наш … —

Хозяин исподлобья оглядел гостей, бросил недокуренную сигарету в пепельницу, открыл нижнюю дверку шкафа, достал стопку новых, ярких книжек, положил перед Захаровым. —

– Полюбуйся. Хиты сезона. Свеженькие, новоиспечённые, как пирожки. Этим сейчас завалены книжные прилавки. «Тайны Стоунхенджа», «Долина Наска»,

«Секреты Великой Китайской Стены», «Озёрные чудовища Европы», «Тайны древней Японии» … Шамбалы, эзотерика, параллельные миры, НЛО … —

– И что не нравится? Всё это было разжёвано в прошлом веке … —

– И кому -то оно понадобилось сейчас? Новые имена. Старые факты, но уже через квантовую физику и теорию струн? И всё – враньё. Я уже даже и науке не верю – новости интернета переполнены научными сенсациями. Что там нового? Не знаю… Сплошное враньё… Политики, экономисты, учёные, ну, у журналистов это кусок хлеба. Врут начальники, коллеги, друзья! А реклама? Телевидение – сплошной шоу-бизнес… Не врут только книги. Старые книги, испытанные временем. Почему сейчас бум на классику?

Я вижу – в метро, электричках люди читают Сервантеса, Достоевского, Гомера, Драйзера, Ремарка… Люди устали от лжи, соскучились по истине.

Людей меняют… Целенаправлено, осмысленно. Меняют внутренне, на уровне каких-то связей в мозгу, смысловых цепочек… Кто? Или что? Не знаю. Постоянно рождаются слухи о мировых заговорах… Чем дальше, тем противнее и страшнее… Конечно, наше ТВ и СМИ – это уродливое порождение рынка. И то, что они преподносят, как мировой заговор ОЛИГАРХОВ против всего человечества – тоже

– «делай бабки по – любому» … Не верю я что-то во все эти теории заговоров. Заговор – это против Сталина, Гитлера, Чингиз – Хана… Конечно, рынок диктует свои законы, и главный – побольше продать при наименьших затратах. Из-за этого идут и против законов и против совести… Но ведь не против всего человечества… Ведь потребителей уничтожают!!! И тоже, конечно, закон временщиков – «после нас хоть потоп» … Что им трупы и больные старики (и не только старики) – главное, делать деньги. И это ведь тоже болезнь, когда дело даже не столько в деньгах… Главное – БИЗНЕС.

А заговоры – это игрушки. ЧТОБЫ ОРГАНИЗОВАННО УНИЧТОЖАТЬ, ИЛИ ТОЛЬКО «ЗОМБИРОВАТЬ» ЧЕЛОВЕЧЕСТВО – НУЖНА МОЩНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ. А ОРГАНИЗАЦИЯ – ЭТО УЖЕ ДЕСТАБИЛИЗАЦИЯ, КОНКУРЕНЦИЯ И УТЕЧКА ИНФОРМАЦИИ… Ребята, кто это делает? Ведь я постоянно это ощущаю… Я устал. Я не знаю, в каком мире мы уже живём… Я запутался. В себе самом запутался. А вопросов всё больше … —

6. – Ребята, хотите развеселю? – Би подошёл к книжному шкафу, достал яркий красный томик, открыл на закладке. – " … Государство попало в кабалу олигархов, и граждане сделались бесправной, презренной чернью! Олигархи не знают, куда девать свои богатства, транжирят их на застройку морей и срытие гор, а у других дома – бедность, вне дома – долги…» – Это Катилина о Римской империи. Приведено Юлианом Семёновым, «Отчаяние». А вот дальше.

– «… когда Катилина внёс предложение отменить все долги ростовщикам, он сделался самым популярным человеком Рима, это и испугало олигархов, отсюда та клевета, которая была обрушена на него…» —

– Аллегориями сыпешь? Убивать надо таких юмористов … —

– Самые загадочные и невообразимые существа, придуманные БОГОМ – вомбаты. Никто даже прикинуть не может, что творится в вомбатьем мозгу!!! —

– А ещё фокус – в сети распространяется теория известной психологички как-её-там: – Мозг наш, говорит, главный наш законодатель, а разум, личность, это всё игрушки, вторично это всё, а вот мозг – это – ДА!!! И всё, что мы есть – это инстинкты и рефлексы… Как вам? —

7. – Потом Захаров ушёл, сначала написав записку, которую отдал Алле.

– Дорогу найдёшь? Только не напивайся сильно. —

– А «слабо» – оно того стоит? —

– И не поговорили… Надолго здесь? —

– У меня отпуск… Творческий. Время есть … —

– Созвонимся, увидимся… Если получится, —

Би проводил друга до двери, на лестнице уже было жёлто – темно, послушал уходящие вниз шаги. Алла нашла пульт от телевизора, выбирала программу.

– Поужинаем? —

– Охота тебе с готовкой возиться? Дома не ждут? —

– Не ждут. Я хинкали принесла. Пароварка есть? —

– В кухне, в столе мультиварка… Сейчас принесу … —

В голове почему-то всплыли строчки старой песни, ещё школьных времен, —

«… Вот и всё, Я тебя от себя отлучаю, Вот и всё, Я себя от тебя отучаю…»

Мультиварка на удивление нашлась. Он приволок её в комнату, водрузил на стол. Потом влез уже в стол и долго отсутствовал, пока Алле не надоело. —

– Уснул там? Что за фокусы? —

– Сеточку ищу… Знаешь, такая, в мультиварку вставляется, для пароварки … —

– Знаю. А в мультиварку заглядывал? Не судьба? —

В самом деле, запчасти находились в чреве устройства. Даже соединительный шнур. Даже инструкция и сборник рецептов. Би сидел на диване и смотрел, как она наливает воду, солит, включает режим пароварки на 20 минут… Наедине с ней ему было неуютно, он ничего не понимал, и почему-то ощущал вину, этого чувства не было уже лет десять, когда он запретил себе думать на эту тему. Какого чорта, в самом деле?

Алла села в кресло напротив него, смотрела прямо в глаза.

– Чего скукожился, бедолага? —

– Я не понимаю … —

– Почему я здесь и что за этим кроется? А ничего. АБСОЛЮТНО. Пойми и прими. Ведь уже нафантазировал чорт знает чего? Хорошего или плохого, не важно. Только зря. —

– Тем более не пойму.– упрямо сказал он.

– Хорошо, объясню. Я тебя знаю. Ты – человек не плохой. Дурак, может быть. Уж какой есть. И мне не хочется, чтоб тебе было плохо. Я тоже не подарок. Давай уже помогать друг другу … —

– Это значит – " будем друзьями»? Как в школе … —

– Никак обиделся? Мы – другие. Что было – давно ушло. Кроме уважения. Я знаю, даже тогда, ну… тогда – ты меня уважал. Как человека. Несмотря ни на что. Пусть так и будет. И ни-че-го больше. А всё остальное, ну, там, что будет… Это физиология и уважение, ничего больше … —

Ему, конечно, хотелось съязвить насчёт физиологии, но он вспомнил о далёком уже синяке под глазом… Это у не запросто. И он просто сглотнул, молча кивнул… Что можно было сказать?

– О, кей. Доставай тарелки, вилки. Майонез есть? Лучше бы сметанки… Что за бред в твоём телевизоре? —

– Любопытствую, – сказал он, когда они ели горячие хинкали.

– Любопытствуй, – разрешила Алла.

– Что за документ Захар оставил? Не координаты рандеву? —

– Я и забыла. Где она? В пальто, кажется … —

В записке был написан телефон и слова, – Позвонишь, будет время. Это человек умный. Всё обговорите … —

– Понятно. Он обещал свести с авторитетом по психиатрии … —

– Для кого? – тупо спросил Би.

– Для одного тут. Один тут имеет что-то против? —

– С ума с вами сойдёшь.– это было сказано искренне.

– Да найди ты что-нибудь посмешнее… Французскую комедию, например. —

– У меня есть на дисках. Ришар, Бельмондо? —

Он поставил «Чудовище» с Бельмондо…

– Сколько мы с тобой уже знаем друг друга? —

– Забыл? Знакомы с двенадцати лет… Больше тридцати уже … —

– Да. Половина жизни. А результаты? —

– Озлобленность? Отчуждение? Два аборта … —

– Ты меня винишь в этих абортах? —

– Честно? Что-ж, ты, конечно, решение оставлял за мной. Великодушно. Но ведь я слышала, отчётливо слышала скрежет душевный, и зубовный … —

– Ты хотела бы детёныша принести туда… В обледенелую берлогу на Бумажной улице? Да и разве в этом дело? И ты это чувствовала, и я.

Наша жизнь… просто катилась. И мы не знали, куда она катится. Без нашей воли … —

– Ты помнишь, почему я здесь вообще оказалась? Приехала из Владивостока. —

– Только не говори, что ради меня …, что если бы не я… Ну, что там обычно бабы говорят, когда хотят найти крайнего, виновного в их бедах … —

– Разве я тебя когда-нибудь в чём-то упрекала? Я не девочка Маша. И никогда ни на кого ответственность за свои решения не перекладывала. Впрочем, ты тоже. Ты всегда полагался на догадливость других. Они всё понимают, и проявят чуткость… Ты всегда отличался благородством … —

Он лежал на диване, совершенно голый и смотрел, как она раздевается. Под кофточкой у неё, оказывается, совсем ничего не было надето. И как всегда чёрные трусики. Тогда, в первый раз на ней были такие-же…

– Потом Би просто лежал на спине, ощущая, как высыхает пот на коже, и это было приятно. – Тогда, раньше… Пятнадцать лет назад… как давно! … это было совсем по другому. По – сумасшедшему. Будто пытались украсть кусочек счастья. И это казалось обманом, мошенничеством. —

Алла, тоже лёжа на спине, что-то промурлыкала…

– А перевод? —

– Говорю, тогда между нами была она. Как надзиратель… или свидетель… незримый эталон. —

– Ну уж и эталон! – запротестовал он, но осёкся, помолчал, оформляя мысль. – Ты не так уж и не права… В самом деле. Я тоже это чувствовал … —

Он сам удивился, как легко он принял этот факт… Ведь сейчас уже не было ничего между ними… Как это ни воспринимай… Ни обязательств, ни надежд, ни обещаний. Ни будущего. И говорить на эту тему не было никакого смысла. Всё должно быть так, как будет…

Ночью Аллу разбудил его крик…