Отзывы на книги автора «Олег Новокщёнов»

Роман Олега Новокщёнова «Amystis» (что в переводе с древнегреческого означает – выпивание вина одним духом) – это не только череда ярких образов, но и роман, написанный любителем экспериментов, мистификаций и абсурда. А это значит, что фантазия такого автора, облачённая в словесную форму, априори не заставит вас зевать.
Манера повествования Новокщёнова напомнила мне моего институтского преподавателя истории – Алексея Пензенского, до встречи с которым я не мог предполагать, что лекции про Смутное время или Лжедмитрия «Тушинского вора» могут быть увлекательны. Потому что до этого была школа – заведение, ущербность которого не подвергается никаким сомнениям. Во-первых, «в школах нас не учат стареть», а во-вторых, как сказал бы Джордж Бернард Шоу: «Я прихожу в бешенство от одной мысли о том, сколько бы я всего узнал, если бы не ходил в школу».
Новокщёнов интересен в той же степени, что и Пензенский, он легко и непринуждённо рассказывает о реальных исторических личностях (Скопин-Шуйский, Делагарди, патриарх Гермоген), с той лишь разницей, что преподносит это как авангард, практически отрицая традиционные формы. Например, в XVII веке у него проводятся пресс-конференции, есть Сталин и ноутбуки. Более того, известно о том, что «Красные бригады» похитили Альдо Моро.
Одним будет тяжело принять такое, тогда воскликнут они: «Бред!» Другим же скажу я: «О, юные эрудиты! Есть человек, которому под силу проводить экскурсии по параллельным мирам – и это не Митио Каку!» Да, это товарищ Новокщёнов, специализацией которого является блуждание по разным реальностям, а также знакомство читателя с этими реальностями. Если воспринимать время как единое целое, не разделяя его на прошлое, настоящее и будущее, то вполне может существовать множество странных, но интересных миров. Только представьте, что Берроуз творил бы во времена Кордовского халифата, Ленин был причастен к аварии на Чернобыльской АЭС, а Джон Ф. Кеннеди, сидя в каком-нибудь бунгало, наслаждался бы поединком Тайсона и Холифилда.
«- По-моему, всё предельно ясно: его представления о действительности, которую он считал реальной, пришли в столкновение с нашим миром. Обычные люди вообще редко замечают наш мир, он находится на периферии их жизненного кругозора. И когда такой человек, как Шереметев, попадает в эту периферийную реальность, в эту вселенную с антигравитацией, он либо живёт по её законам, либо его ожидает коллапс сознания».
Порой автор просит вас разразиться гомерическим смехом, используя юмор весьма своеобразный или чёрный. В связи с этим читатели могут разделиться на два лагеря – «Ээммм… Здесь, видимо, надо было посмеяться. Ладно, читаю дальше» и «Чёрт, почему я смеюсь над этим? Наверное, я больной ублюдок».
«… в числе прочего князь писал: «Опасен ли инцест? Вне всякого сомненья, нет; он расширяет семейные связи и, следовательно, делает любовь граждан к Родине более яркой!»»
Забавно и то, что батюшка может распевать песни «Мумий Тролль» или «Ленинграда», и это не кажется чем-то противоестественным, отторжения не возникает. Просто складывается ощущение, что вы смотрите рождественскую службу по телевизору без звука, а озвучивает сие действо радиостанция Rock FM.
«Откашлявшись в огромную чёрную бороду, он поправил облачение и запел чистым церковным басом: «Мне под кожу, мне под кожу бы, запустить дельфинов стаю. Там у сопки, у подножия (тут он перекрестился и, воздев очи к небу, продолжил) – я Тебя… пости-постигаю». Выступление отца Эразма вызвало всеобщий фурор. Его долго не отпускали со сцены, даря букеты и спрашивая автографы. В конце концов, боголюбивый отец подчинился просьбам паствы и спел на бис: «Мне бы, мне бы, мне бы в небо, здесь я был, а там я не был…»»
Дочитывая роман, ловишь себя на мысли, что он актуален, потому что Смутное время – это не 15 лет в нашей истории, это тотальный факап, продолжающийся до сих пор. Он так же ознаменован войнами, стихийными бедствиями и кризисом.
«Вопиющая неграмотность и зашоренность простого народа, косность и продажность чиновничества, страх перед всем новым. Россия далеко отстала от просвещённого свободомыслящего запада. Нам нужны реформы, нужна коренная перестройка основ».
«Amystis» не пытается сказать: «Я знаю, как всё было на самом деле!» Но он затягивает нас в игру, которой нет начала и конца, игру, где есть неоднозначные персонажи и меняющийся фон, которым может быть битва, женский монастырь или слобода. «Amystis» призывает, как минимум, к тому, чтобы взяться за изучение истории Матушки России. Хотя бы по энциклопедиям. Но не забывайте – умом Россию не понять.

Прошел почти месяц с тех пор как чтение "Председателя Томского" завершено, а я все ещё мысленно возвращаюсь к нему, продираюсь через слоеный пирог смыслов или смакую шоколадные фигурки его украшения.

Структура произведения напоминает эксперимент модерниста. Здесь несколько историй, произошедших в разный временной промежуток с разными героями. Порой я задавалась вопросом, а при чем тут Томский?

Череда вымышленных биографий где-то в середине книги намекает, что не все так просто, как кажется. Прятки с председателем продолжаются. Бывало ощущение, что я читаю Павича "Советский словарь".

Полный отрыв от реальности, гомерический хохот над политическими шутками, причем, часто ниже пояса. Ну, вы поймете, о чем я, если заглянете дальше предисловия))

Последнее время у меня появился новый критерий хорошей книги: гуглинг. Если я ищу подробностей, книга удалась. Кроме биографии председателя я искала в сети книгу "Как я полюбил своего нетолерантного соседа". Жаль, название оказалось вымышленным.

Авторы, срочно ее напишите! Ну, нельзя же так дразнить в самом деле!

Прошел почти месяц с тех пор как чтение "Председателя Томского" завершено, а я все ещё мысленно возвращаюсь к нему, продираюсь через слоеный пирог смыслов или смакую шоколадные фигурки его украшения.

Структура произведения напоминает эксперимент модерниста. Здесь несколько историй, произошедших в разный временной промежуток с разными героями. Порой я задавалась вопросом, а при чем тут Томский?

Череда вымышленных биографий где-то в середине книги намекает, что не все так просто, как кажется. Прятки с председателем продолжаются. Бывало ощущение, что я читаю Павича "Советский словарь".

Полный отрыв от реальности, гомерический хохот над политическими шутками, причем, часто ниже пояса. Ну, вы поймете, о чем я, если заглянете дальше предисловия))

Последнее время у меня появился новый критерий хорошей книги: гуглинг. Если я ищу подробностей, книга удалась. Кроме биографии председателя я искала в сети книгу "Как я полюбил своего нетолерантного соседа". Жаль, название оказалось вымышленным.

Авторы, срочно ее напишите! Ну, нельзя же так дразнить в самом деле!

Я очень осторожно писал отзыв, чтоб правильно выразить своё странное впечатление. 

Это другая литература, которая не всякому понравится. Но, если отбросить субъективную вкусовщину, могу сказать, что книга крутая. Но я такое не очень люблю. Впрочем, стиль Макса Фрая тоже мне не по душе. Так что я очень даже пристрастен.

«пока действие происходит, оно не существует, но когда всё заканчивается, уходит в прошлое, тогда и начинается настоящая жизнь пережитого»

Поначалу меня разозлила манера автора, а потом я пригляделся, пообвык да как-то влился и пошло поехало. 

Сюжет. Здесь всё очень путано.

Исторические деятели времён Смуты и Тушинской битвы читают книги о Первой Мировой войне, смотрят телевизор и листают гламурные журналы. Они рассуждают о том, что было в будущем и будет в прошлом, переворачивая всё с ног наголову.

Шведский политик начала 17 века Якоб Делагарди и князь Михаил Скопин-Шуйский ведут остроумные каламбурные диалоги на важные судьбоносные темы, не обращая на такой нелепый нюанс, как течение времени и даже презирая его. 

В романе обыграно множество исторических фактов, цитат известных людей из литературы и философов. К ним есть куча отсылок, которые мне были понятны далеко не всегда, ввиду моей недостаточной эрудированности. Книга мотивирует к просвещению.

Роман пронизан иронией. Тонкий юмор и насмешка над абсурдностью истории и жизни вообще, с её многочисленными составляющими - красная нить романа, на которую подвешены главные виновники - люди.

Не исключаю, что пока автор писал роман, за спиной у него стоял Пелевин и нашептывал свои сложноподчинённые идеи. Ассоциации с пелевинской манерой очень явны.

Авангардный исторический роман, который, в силу своей сложной конструкции, рискует быть непонятым. Но он здорово дополняет русскую литературу, расцвечивая её новыми красками.