Ни один индикатор на развороченных панелях дрезины и не подумал вспыхнуть, когда Рауль вставил в двигатель капсулу с плутонием.

– Ну и ладно, – бодрясь, проговорил он. За долгие часы молчания гортань словно обросла таким же мхом, как и магнитная подушка дрезины. Собственный голос прозвучал с непривычной хрипотцой.

Заржавелый рычаг управления никак не желал сдвигаться с места, его закосневшие шарниры будто вросли в пазы. Рауль, потеряв терпение, вытащил из сумки гранатомет – как самую тяжелую и крепкую вещь из всей поклажи – и ударил дулом по заклинившей палке. Та смачно хрустнула и перескочила в положение «вперед», дрезина вздрогнула всем своим массивным телом и рванулась с места. В стороны полетели ошметки почвы и растений, успевших обжить старинный агрегат, но Рауль их не видел. В его ушах засвистел ветер.

Дрезина мчалась во тьму, ротор и немногие подвижные детали гремели и скрипели с таким надсадным воем, что становилось страшно. «Черт, где у этой рухляди регулятор скорости?» – подумал Рауль, но так и не нашел ничего подходящего среди обломков пластика. Прикинув на глаз скорость, он решил, что стационарный сервис-центр «Всеобщих перевозок» покажется не раньше, чем через час, и откинулся в скрипучем кресле, чтобы хоть немного спрятаться от промозглого встречного ветра.

«Как же добраться до Буфарика? – лениво и бесплодно размышлял он. – Где это, черт побери? Наверняка где-то на юге… Тысяч десять километров, не меньше – а это не шутка. И дорога ведет на восток, а не на юг…» Пересечь с севера на юг чуть ли не весь Эккарт следовало до полуночи двадцать первого числа, то есть до срока, намеченного планом операции. Если не считать сегодняшний, почти потерянный день, остается трое суток. К тому времени Иван уже успеет законсервировать купленный флаер с установленным взрывателем и составить послание для «Антипова», но на что оно будет годиться без пиропатрона, тротила и показаний Рауля? «Почему Вешкин так торопится? – недоумевал беглец. – Что ему стоило передвинуть сроки?» Но как он ни старался выявить какую-нибудь «тайную» причину такой спешки, придумать ничего не сумел.

Прошло не больше сорока минут полудремы, как гул ротора, питавшего электричеством магнитные подушки, начал стихать. «Неужели капсула подсела?» Но потом Рауль с облегчением разглядел дерево, валявшееся поперек дороги. К счастью, видеодатчик на носу машины исправно выдал команду прекратить движение, иначе железнодорожная катастрофа наверняка унесла бы молодую жизнь Рауля.

Он поднатужился и вернул рычаг в прежнее, нейтральное положение, а затем выбрался наружу. Мышцы нещадно болели, и Рауль даже обрадовался непредвиденной остановке, пару раз подпрыгнув на насыпи и взмахнув руками. Только вот как теперь скинуть этот чертов ствол с пути?

– Что, задумался, приятель?

В спину ему уперлось что-то неприятно твердое и острое, и Рауль так и замер с поднятыми вверх руками. – Вот какой умница, все без слов понимает! Слышь, Салли, выходи и обыщи его.

Из кустов показалась весьма грязная девица небольшого роста, напоминавшая хорька. Скаля острую мордочку, она приблизилась к остолбеневшему Раулю и ткнула его в живот кулаком. От нее оглушительно воняло кислым и специфически-женским.

– Классная курточка! – восхищенно просипела она, потирая пальцами одежду пленника. – От Волкова?

– Секонд хэнд, – пробормотал Рауль. – От Барсуче.

– Фу-у…

– Говорит, однако, – обрадовался человек, продолжавший прижимать дуло к спине Рауля. – А я уж решил, что с ним обморок случился. Слушай, приятель, что за тарантас ты себе надыбал? Где такие продаются, подскажи! Нам в глуши он сгодится, верно, Салли? Будет на чем до Нордстрема доехать, на суд по телеку посмотреть.

– Ты полегче, Зубило, – осадила хорькообразная девушка веселого приятеля. – Мы должны выручить Педроса, понял?

– Можешь сама его выручать, если хочешь, – озлился Зубило. – А у меня в Нордстреме и другие дела найдутся, а не только возле окружной тюрьмы дорожки топтать. Я тебе в самоубийцы не нанимался, ясно?

– Ладно, заткнись, я и сама справлюсь. – Кулаки Салли сжались в два маленьких, но твердых камешка, – один стиснул дуло Раулева пистолета, – а острое личико съежилось от бессильного гнева, словно сушеная виноградина. – Ты только помоги мне до города доехать, и можешь валить. Но потом не обижайся и не плачь, если Педрос придет отдать тебе должок.

– Хватит трепаться, сучка, иди пили дерево, и поехали, – беззлобно заметил разбойник. – Такой редкий случай свалить отсюда на чем-то ездящем, а ты тянешь время.

Проворные пальчики девушки обшарили Рауля и достали на свет фонаря его инфракрасные очки, семейную реликвию и коробку с батарейками.

Очки она сунула в карман, а вот пистолет и коробка заинтересовали ее. Повертев в руке оружие, Салли недоуменно потрогала ствол, вынула батарейку с поблекшей от времени этикеткой и расхохоталась, вертя пистолет на скобе.

– Ох, – простонала она. – Ты только посмотри, Зубило, с чем теперь на большую дорогу выходят. Уже музеи первопоселенцев стали грабить, ей-богу. А что-нибудь поновее прикупить не догадался?

– Брось, – приказал грабитель. – Я знаю эти старые модели, они никогда не работают без программирования. А раньше владельцы даже прописывали им в память инструкцию – как покрепче бить чужака разрядом, прямо из рукоятки. Так что не вздумай баловаться и давить на курок. Верно я говорю, ты?

Рауль промолчал, и девушка отошла наконец от него, благоразумно уронив пистолет и батарейки на насыпь. Зайдя с другой стороны дрезины, Салли распахнула пакет со шпионской электроникой и восхищенно присвистнула, погрузив в него острый носик. Пристроив фонарик между обломками лобового стекла, она запустила руку в мешок.

– Ну? – возбудился грабитель за спиной Рауля. – Что там такое?

В ответ Салли с трудом распрямилась, лихо стискивая ладонью довольно увесистый гранатомет и вскидывая его на плечо, но почему-то дулом назад. Раулю показалось, что за ее спиной мелькнула граната, выпавшая из ствола.

– И боеприпас имеется! – крикнула она, пошарив в мешке. – И еще какая-то непонятная штука со спицами. Ну, парень, да ты совсем не такой простак, каким кажешься.

Салли бросила оружие в дрезину и направилась к завалу, а человек позади тотчас ударил Рауля в ухо холодным и тупым предметом. Рауль прокатился по насыпи и замер, упершись боком о ствол деревца.

– Прощай, дружок, – осклабился разбойник, возвышаясь на фоне расплывчатого пятна света. В сторону Рауля полетело две банки с консервами, самые маленькие. – Поживи пока в сторожке… – Его доброжелательные слова заглушило шипение лазерной пилы, вслед за которым ствол на рельсах распался на части. – Слушай, а это еще что за штука? – спросил разбойник, подсвечивая фонарем панель антирадара со свисающими на проводах антеннами.

– Маяк, – ответил Рауль, потирая ухо. На ладони осталась полоса крови. – Сейчас он подает сигнал бедствия.

– А, ну тогда не пропадешь! – расхохотался грабитель и кинул прибор Раулю. – Цени мою доброту, дружок.

Вскоре гул дрезины затих вдали, и на дорогу опустились тьма и тишина. Рауль на ощупь отыскал свой пистолет, а вот ради батарейки пришлось поджечь ветку. Рассовав консервы по карманам, он забрался на рельс и оглядел темные окрестности, высматривая на фоне грязно-фиолетового неба коробку сторожки ремонтников. Он заметил его правильные, прямоугольные формы в десятке-другом метров дальше на восток. Разбитое ухо нестерпимо болело.

Согласие заключенных подвергнуться медицинским экспериментам в обмен, например, на сокращение срока наказания или материальное вознаграждение безусловно рассматривается как попытка повлиять на добровольность его решения. Такого рода действия находятся в противоречии со статьей 8 Международного пакта о гражданских и политических правах.

Принцип 26 «Свода принципов» содержит следующее ограничение: «Ни одно задержанное или находящееся в заключении лицо не должно даже с его согласия подвергаться каким-либо медицинским или научным опытам, могущим повредить его здоровью». Данный принцип категорически запрещает использовать согласие заключенного в качестве оправдания для проведения опасных для здоровья экспериментов.

«Руководство к применению международных тюремных правил»

Поглядывая на часы, Рауль лежал в нескольких метрах от насыпи, устроившись на куче валежника. Он всматривался в темнеющую даль, расчерченную блестящими от закатного солнца рельсами основного железнодорожного пути. Оттуда вскоре должен был появиться эшелон с грузом фернандинского рыбозавода. В животе у Рауля отчаянно бурчало – никакой пищи в сторожке он вчера не нашел, зато там повсюду валялись пустые пакеты из-под полуфабрикатов и грязная посуда. Хорошо, что в подземном источнике имелась вода, и работала ветряная печка, кое-как обогревая угол с двухъярусной кроватью. В куче мусора рядом с домиком Рауль откопал потертый саквояж, в который и сложил остатки своего «имущества».

Защита домика давно была взломана, и с тех пор в нем успела побывать, кажется, целая толпа незаконных обитателей. Расхаживая по нему, лежа на кровати и слушая радио, Рауль утешил себя тем, что он ничего здесь не изуродовал и не сломал. Если бы сюда вдруг нагрянула полиция, он твердо знал, что виновен всего лишь в краже консервов. Не считая закладки пиропатронов в двигатели клиентов, конечно.

Электронная граната приятно оттягивала карман, и Рауль не уставал восхвалять случай, благодаря которому этот сгусток разрушительной для умных механизмов энергии вывалился из ствола гранатомета, когда неопытная Салли случайно надавила рукой на кнопку выбрасывателя. Утром Рауль минут пять лазил по щебню, высматривая серый эллипсоид, и был вознагражден.

Раз двадцать по радио говорили о трагедии на станции-66, и среди подозреваемых, к удивлению Рауля, фигурировала не только его персона, но и недобитые отморозки из банды некоего Педроса. Оказывается, уже несколько недель они скрывались в этом районе, перебравшись на безлюдный север из ставшего вдруг горячим Южного округа.

Далеко на западе сверкнул острый нос приближающегося состава, а вслед за тем его управляющий контур рассмотрел впереди препятствие и включил «тормоза». Шипя, синий болид магнитовоза замер в нескольких метрах от рукотворного завала и плавно приподнялся над рельсами, освобождая ремонтного робота. Его плоское туловище отделилось от днища и самостоятельно поехало к остаткам вчерашнего ствола, намереваясь окончательно разделаться с ними.

– Пора, – решительно сказал себе Рауль и вскочил.

Угадав с диспозицией, он находился как раз напротив служебного хода, ведущего во внутренности магнитовоза. Оскальзываясь на осыпи, он подбежал к нему и с расстояния в метр швырнул в прорезь замка гранату. Угодив на пару сантиметров выше цели, та хрустко лопнула. Часть электромагнитного импульса попала в щель, там замелькали искры разрядов, разрывая запирающие цепи, что-то с протяжным вздохом ухнуло и крякнуло, расслабляясь.

Рауль оттянул дверцу вбок и протолкнул в образовавшуюся щель кончики пальцев. Оглушенные сервомоторы нехотя зажужжали, поддаваясь бешеному напору взломщика, и когда проем оказался достаточным, чтобы втиснуться в него, Рауль подпрыгнул и влез в пахнущую горелой резиной и озоном темноту. Дверь сразу поехала обратно, возвращаемая на место банальной пружиной.

Тут же гигантская туша магнитовоза подогнула ноги и опустилась – ремонтный модуль вернулся на место. В трубах зашипел пар, и эшелон плавно тронулся, стремительно разгоняясь.

Андрей Передков презентует новый роман

Во втором номере журнала «Россия межпланетная», издаваемом Русским культурным общества Северного округа и уже подготовленном для печати, читающую публику ждет встреча с новым романом писателя Андрея Передкова «Уши для глухоты», посвященным первым годам колонизации Эккарта. Упоминается в нем и легендарный основатель Эль-Фернандо, первый мэр нашего города Санчо Нуньес. «В этом романе Передков слегка преувеличивает героизм первопоселенцев, однако делает это, опираясь на реальные архивные документы», – сказал в интервью Региональной телерадиокомпании редактор журнала Игорь Петрушко.

«Вечерний Эль-Фернандо»

Рауль проснулся от позывов мочевого пузыря, боли в копчике и голодных спазмов. Протерев глаза и ничего так и не увидев, он внезапно понял, что вокруг стоит непривычная тишина.

Схватившись обеими руками за рукоятку, он с натугой отогнул ее, вынуждая дверь податься в сторону. Его уже порядком раздражало тупое сопротивление механизма, лишенного связи с автоматикой магнитовоза.

Освещенное высокими, тусклыми лампами, в обе стороны от Рауля тянулось огромное помещение, наполненное рельсовыми кранами, ажуром перекрытий и тросами, в виде петель свисавшими с рифленого потолка. Вдоль стен громоздились бесконечные штабеля разнообразных коробок, местами поддетые электрокарами.