Пуля

 
У каждой пули свой полёт.
И, даже, свой резон.
Пока летит, она живёт.
Таков её закон.
 
 
Она, зачатая в стволе,
рождается на свет.
И миг полёта, по шкале,
для пули целый век.
 
 
Она не выбирает путь.
Её ведёт стрелок.
В висок ли, в воздух, или в грудь…
Всему всегда свой срок!
 
 
У каждой пули цель своя.
Свой путь… И даже век.
Но по законам бытия
итог один для всех!
2011
 

«Почти не осталась сюжетов…»

 
Почти не осталась сюжетов,
способных как встарь удивить.
Почти не осталось поэтов,
не знающих как нам жить.
А солнце всё меньше и небо всё уже —
их можно закрыть платком.
И с грязью смешать в придорожной луже…
Бессовестно и легко.
 
 
Почти не осталось запретов —
всё дело в цене на билет.
Авансом прощён, исповедан
со скидкой на десять лет.
А «звёзды» всё гаже и небо всё ниже —
плевком достаём уже…
Плебеи уснули в коньячной жиже,
и праздник уснул в душе.
 
 
Почти не осталось надежды
на то что, надежда есть.
Что люди пока всё те же
и помнят про «хлеб» и «днесь».
Ведь небо есть небо и смотрит с улыбкой
на диких своих детей.
И время всё также катает глыбу,
не зная других путей.
2014
 

Реквием

 
Прощайте все… Я покидаю Землю.
По жёсткой резолюции врача.
Зал ожиданья – комната с постелью.
Рецепты… Морфий… Полусладкий чай.
 
 
До отправления уже недолго.
Запреты сняты и теперь мне можно всё.
Мне хорошо, друзья… Тоскливо, только.
И даже, «медицинский» не спасёт.
 
 
Так что же Вы грустите понапрасну
и виновато прячете глаза?
Ну что плохого в том, что жизнь прекрасна,
а статус мой распишут небеса?
 
 
Мой срок прошёл. Пора покинуть Землю.
Так требует небесный этикет:
Стать среди вас, лишь, безучастной тенью
и нашим предкам передать привет…
2009
 

«Прожил на коленях до стёршихся в пепел менисков…»

 
Прожил на коленях до стёршихся в пепел менисков.
Нажил гематомы на лбу, животе и плечах.
И стало казаться, что небо достаточно низко.
Что можно залезть на него и войти без ключа.
 
 
Но небо, по-прежнему, было доступно лишь птицам,
сварливым воронам и даже фанерным листам.
И словно смеялось над немощью пыльных провинций,
навеки прижатых домами к дремучим местам.
 
 
Прожил и узнал – водевили кончаются драмой.
Что в общем нормально, как первый бракованный блин.
Дождливый рассвет уместился в дорожную яму…
Сменил непогоду на два кубометра земли.
2014
 

Очаг

 
Солнце ныряет в холодную прорубь дома.
В лютую стужу погашенного очага.
Мёртвый клинок ножа предназначен живому,
если живой недостаточно крепок в ногах.
 
 
Время венчаться и время заказывать марши.
Время сражаться и время лежать золой.
Мир познаётся посредством гадальных ромашек.
Жизнь познаётся в стремлении жить назло.
 
 
Звёзды сгорают как пух на ночном небосклоне.
Их уже нет, но мерцает их призрачный свет.
Если любил, то сумеешь согреть в ладонях
зимнее солнце на сто миллионов лет.
 
 
Время прощаться и время родиться снова
и загореться светом в её очах…
Солнце пронзает стены холодного дома.
Жизнь возвращается, чтобы зажечь очаг.
2013
 

Из небытия

 
Я помню туманность лиловых галактик
И свет хризолитовых звёзд…
Я помню медуз в сине-огненных платьях
и над океаном мост…
 
 
И где-то, за небом, я чувствовал радость
сквозь струи тончайших сфер…
Я был там один, но мне  так казалось,
со мной разговаривал свет.
 
 
Тогда я не знал… Я был просто уверен,
что это реальный мир.
В нём всё абсолютно. Пространство и время.
И светом пронизан эфир…
 
 
Вокруг тишина, только чувства и мысли.
Я лёгок… Почти невесом…
Так странно… Я вроде в заоблачной выси…
И в море с коралловым дном.
 

Последнее помню – свой крик и обиду.

И тяжесть телесных мук.

Меня изгоняли из этого мира

накатами боли потуг…

Невидимый голос пронзительней тока

добавил мучительных ран:

«Ну кажется всё, родила, слава Богу!

Однако, крикливый пацан!»

 
2010
 

Тишина

 
В небо пялятся озёра чистыми глазами.
В лазуритовом бульоне варится июль.
Дураки, не спорьте! Вы под образами.
Вам не увернуться от небесных пуль.
 
 
Своды перламутра окружили поле.
Ветер деликатен и не любит слов.
Дураки, не спорьте! Будут все довольны.
Каждому достанется золотых даров.
 
 
Каждого достанут праздники и будни.
Только помолчите. Снова вам о том…
Дураки не спорьте! С вас ведь не убудет.
Каждого, бесспорно, наградят крестом…
2010
 

Выдумываю правила

 
А жизнь опять заставила
бороться с одиночеством.
Выдумываю правила
и похмеляюсь творчеством.
 
 
Попутчица постельная
от тамбура до станции
со мной лакала зелие,
но не смогла остаться.
 
 
Пропитан я до печени
дымами паровозными.
От тамбура до Млечного
шипы по сердцу – розами.
 
 
Статейку подрасстрельную
в свои добавлю правила
и новыми апрелями
расправлюсь над феврАлями.
 
 
От тамбура до Млечного
я никуда не денусь.
До приступа сердечного
храню любовь и верность.
2010
 

Всё вернётся к началам

 
Я не жду ничего от январского неба.
Да и небо не ждет ничего от меня.
Притворился луной парафиновый слепок.
Помолчу до утра, в ожидании судного дня.
 
 
Ослепляя глаза изможденным рассветом,
зря пытаюсь читать белизну потолка.
И вопросы опять не дождутся ответов…
Вместо сахара в кружку бросаю золу мотылька.
 
 
Я не жду ничего от весенней капели.
Я не жду ничего от осенних дождей.
Мы живем на бегу, а догнать не сумели
предрассветную нежную лень предзакатных теней.
 
 
Я привык к холодам и замерзшим причалам.
Я привык к городам, к сумасбродству живых.
Через тысячи лет всё вернется к началам.
И нелепые строки продолжат затейливый стих.
2013
 

«Сколько жизни мне отмерил Бог?..»

 
Сколько жизни мне отмерил Бог?
Может, на полтысячи стихов?
Может, на полтысячи дорог?
Или, может лишь, на семь грехов…
 
 
Сколько веры мне отмерил бес?
На пять сотен промахов души…
На четыре выстрела небес..
Или, может лишь, на семь аршин?
 
 
Сколько счастья мне отмерил рок,
или что там отмеряют нам?
Может быть на сорок тысяч строк?
Или, только, на глоток вина?
 
 
Сколько мне отмерено любви,
если я в неё почти не верю?
Знаю точно – на одну потерю!
От клинка ржавеющей зари…
2013
 

Тыквенный сок

 
Кто то делает вид, что не верит.
Кто то делает наоборот…
Кто то верует в чудо из перьев
и моря переходит вброд.
 
 
Каждый прожитый день – в осадок.
Фейерверков огни – золой.
На воде нарисовано завтра
и дорога обратно… Домой…
 
 
Принцы Золушек люди как люди.
Каждый умник порою дурак.
Кто-то истово верит, что любит.
Кто-то знает, что это не так.
 
 
Каждый принц надевает тапки.
И, ослабив на шее лассо,
каждый день вместо кофе на завтрак
пьёт сбродившийся тыквенный сок.
 
 
…Из потерянных туфель на завтрак
пьёт сбродившийся тыквенный сок.
2014
 

Собачье счастье

 
Давит ошейник,
но в сытости брюхо
и в будке сухо.
Право на голос имеет
и вроде при деле.
Предан как пёс,
даже, соседским сукам.
В общем и целом доволен
жизнью кобельей.
 
 
Но отчего-то,
до смерти тоскливо
от лунной морды
Взвыл бы как прежде,
да только за это
побьёт хозяин.
Чёрный сапог его
словно булыжник твердый.
Право на голос – можно,
правду – нельзя.
 
 
Что же вы люди
никак не поймёте печали,
льющейся
мертвенным светом
из чёрной пасти.
Черной как старый сапог,
что бросает хозяин.
Пахнущей лесом и горьким
собачьим счастьем.
2013
 

Развитой сюрреализм

 
На десять школ – двенадцать кабаков.
На десять безработных – десять шлюх.
На десять пьяниц – двадцать стариков.
На десять женщин – сорок пять старух.
 
 
На десять тысяч нищих – казино.
В любое время года катаклизм.
Пускай идёт не так, как решено.
Мы строим развитой сюрреализм.
 
 
На десять олигархов – полстраны.
На сто министров – тысячи невежд.
И ни одной доказанной вины
На МИЛЛИОН украденных надежд.
2007 г.
 

Сокровенная вечеря

 
Выпей крови стакан, похмелись!
Да не бойся, сегодня можно.
Ты бледней, чем тетрадный лист.
Подставляй, я вскрываю кожу!
 
 
Пей, упырь, мой томатный спирт.
Это круче кровавой мэри.
За любовь и за этот мир…
Что был вытошнен морем на берег.
 
 
Вкус, конечно, совсем не тот.
Но зато, непременно торкнет.
Не криви свой клыкастый рот!
На, занюхивай хлебной коркой!
 
 
Пей ещё, подставляй стакан!
Нет, из горла не дам! Я гордый…
Расскажи-ка мне лучше, что там?
За стеной печи крематорной?
 
 
Дал подписку… Ну что ж, прости…
Цену слов я не хуже знаю.
Я умею их в рифму плести.
Преисподню сплетая раем.
 
 
Мы сегодня с тобой. Сидим…
Завтра в церкви поставлю свечку…
Не забудь перед главным своим
за меня замолвить словечко.
 
 
2010
 

Молочные реки

 
С неба переполненного падают звёзды за край.
По реке молочной уплывает вдаль корабль.
И луна копеечкой медной катится по крыше вселенной.
Осень кашемировым пледом укрыла декабрь.
 
 
В тишине исполненного вечера скрип половиц.
В часиках песочных время отбывает срок.
Адвентисты хмурого утра дарят за пустую посуду
нимбы разноцветные людям у станций метро.
 
 
Сердца успокоенного слышится кодовый стук.
Мне уже не страшно уходить за край земли.
Где текут молочные реки через мириады созвездий.
И куда уходят навеки мои корабли.
2013
 

Декадансинг

 
Что-то небо сегодня мутно.
Что-то небо похмельно тяжко.
То ль в осадок выпало утро,
то ли это в моей душе…
И партнёрша по камасутре
крепко спит с оголённой ляжкой.
Пряча контуры и ландшафты
в чуть поношеном неглиже.
 
 
Отчего же мне так постыло
и в душе словно в пыльной рюмке,
если кончились сигареты
и циклоны тут не причём?
Тыщи лет на земле унылой
по утрам кто-то ищет брюки.
Так бывало, так есть и будет…
Этот утлый мир обречён.
 
 
Хоть Содомом, а хоть Гоморрой
называйте наш славный город.
Здесь проспекты болеют шанкром,
а в подвалах едят собак.
Смотрит небо, почти с укором,
как у нищих воруют фору,
а заплёванные трущобы
ждут участников пьяных драк.
 
 
Шелестят на ветру осины.
Акапеллой поют вороны.
На полотнище бело-синем
расплескался портвейн «Кавказ».
Был Содом… Была Хиросима…
Ждут осины своих героев.
Небо! Дай мне немного силы,
чтоб увидеть тебя в анфас.
2011