Исходя из философско-мировоззренческих установок современного западного общества, будущее представляет собой продолжение существующих трендов, то есть, трендов, которые создаются самой западной культурой. Философско-мировоззренческая составляющая прогноза оказывает влияние на общественное сознание и приводит к формированию устойчивых представлений о перспективах мирового развития [93, с. 23; 105, с. 260-261]. Не имея возможности преподнести будущее в деталях, прогноз, тем не менее, активно формирует представления о нем в настоящем, программирует определенные модели мировосприятия и поведения. Мировоззренческая позиция Ф. Фукуямы, Э. Тоффлера или Д. Нейсбита прогнозирующих и утверждающих торжество западного пути развития, активно влияет и формирует мировоззрение, политические установки и практику действий внутри западного общества и за его пределами, запуская процесс «мировоззренческой детерминации» [238, с. 99].

Философско-мировоззренческими позициями и типом используемой научной рациональности в методологическом отношении детерминированы как индивидуальные, так и коллективные работы западных исследователей [101, с. 135-136]. Например, американским форсайтам присущи следующие характеристики: мессианство США как наиболее развитой державы, определяющей глобальную политику; технократичность, то есть главенство технологий по отношению к развитию общества; приверженность рыночным механизмам управления мировой экономикой; соблюдение геополитических интересов; нацеленность на отсутствие катастроф и глобальных конфликтов. Европейские форсайты характеризуются такими чертами как: нацеленность на энергосбережение и сохранение экологии; наднациональные устремления; оценка общеевропейских интересов выше интересов отдельных государств-членов [101, с. 37, 147]. Западные социальные прогнозы вписаны в текущий контекст, реализуя предсказательную и предуказательную функции, они либо предлагают ответ на современные вызовы и угрозы, либо презентуют способ реализации актуальных целей.

Также необходимо учитывать, что прогнозист является продуктом определенного типа социальной среды и априори выступает носителем установок, присущих этой среде [176, с. 13]. Философско-мировоззренческие установки прогнозистов могут быть детерминированы, например, политическими взглядами автора. Вполне закономерно, что прогнозы китайских коммунистов неизменно будут сводиться к торжеству китайской политической модели, прогнозы русских марксистов – к реваншу мирового коммунизма под патронажем России, а прогнозы исследователей-мусульман будут предвещать неминуемое торжество мирового ислама. Разногласия исследователей с общими установками будут касаться в основном путей и сроков достижения предзаданных целей. Влияние мировоззренческих установок на результаты конкретных прогнозов может быть раскрыто следующим образом: знание мировоззренческих установок авторов позволяет с высокой степенью уверенности предположить содержание и результаты авторских прогнозов, так же, как анализ содержания прогнозов дает, в свою очередь, представления об основных мировоззренческих установках прогнозистов.

Прогноз как результат когнитивной практики, является производным определенного типа социальной среды и заключает в себе свойственные среде мировоззренческие установки и поведенческие программы. Вполне объяснимо, что более конкурентоспособные социальные системы имеют больше шансов на реализацию позитивных для себя прогнозов и недопущение реализации нежелательных. Любая страна мира может построить для себя привлекательный прогноз развития и принять его за цель. Вопрос в том, хватит ли у этой страны ресурсов и возможностей достигнуть собственных прогнозных показателей. Нет ничего удивительного в том, что западные авторы, во-первых, прогнозируют будущее в рамках своей мировоззренческой парадигмы, во-вторых, позитивные для них прогнозы наиболее адекватны и реализуемы в силу высокой ресурсной (военной, политической, технологической, научно-технической, финансовой) обеспеченности.

Среди важных философско-мировоззренческих факторов, имеющих место в теории прогнозирования, следует отметить два весьма близкие по своей природе эффекта – «рецидив презентизма первобытного мышления» и «футурофобию». Рецидив презентизма первобытного мышления выражается в неприятии «иного будущего» или отсутствии представлений о будущем как состоянии качественно отличном от настоящего [239, с. 2-4]. В практике прогнозирования данный эффект проявляется, во-первых, в акцентуации исследователей на формальных экстраполяционных методиках, во-вторых, в результатах экспертных оценок и опросов, в которых будущее представляется незначительно улучшенным либо ухудшенным настоящим. Эффект «футурофобии» [239, с. 5-9; 47] проявляется в органическом неприятии большинством людей нововведений и изменений привычной картины мира (скорости изменений), расходящейся с привычным настоящим, тяготению к стабильности и постоянству быта. Авторами, производившими осмысление данных эффектов, отмечается их негативное отражение на текущих управленческих решениях и губительном влиянии на нововведения инновационного характера.

Среди философско-мировоззренческих оснований, имеющих влияние на выбор философско-методологической базы для социального прогнозирования следует выделить: представления об исходе прогнозируемых событий в ряду которых: оптимистические, пессимистические и эмоционально-нейтральные воззрения; восприятие хода развития цивилизации как прогресса человечества (прогрессизм) или его деградации (регрессизм); холистические (универсалистские) или атомистические (социально-атомистические, индивидуалистские) представления о развитии общества и универсума; монистические, дуалистические или плюралистические воззрения в отношении движущих сил развития; идеалистические или материалистические взгляды на Универсум; представление о темпоральности: отождествление или не отождествление социального и физического времени; метафизические или эволюционистские представления о мире; представления о конфигурации исторического движения.

Оптимистические прогнозы предполагают положительный исход в отношении прогнозируемых событий с точки зрения прогнозиста. В пессимистических прогнозах будущим состояниям субъектов прогнозирования дается негативная оценка. В эмоционально-нейтральных прогнозах не дается эмоциональных оценок относительно различных вариантов развития событий. К особой разновидности пессимистических прогнозов можно отнести алармистские (протестный пессимизм) и апокалиптические воззрения. Пожалуй, наиболее яркими представителями алармизма являются исследователи, принадлежащие к Римскому клубу. Характерным приверженцем апокалиптических взглядов является Ж. Бодрийяр, который в рамках постмодернистской концепции прогнозирует дальнейший регресс, отрыв от реальности и крах современного общества [115]. В качестве крайней формы пессимизма можно выделить финалистские (апокалиптические) представления, в которых будущее человечества, планеты и вселенной неминуемо движется к краху, самоуничтожению и аннигиляции. На уровне социума такой подход предполагает эволюционную запрограммированность человеческой цивилизации на неизбежное самоистребление в ходе термоядерной войны или глобальной техногенной экологической катастрофы (крайний пессимизм). На уровне планеты угроза видится в космической катастрофе, не связанной с человеческой деятельностью, вызванной падением на Землю гигантского метеорита, либо столкновением планеты с кометой. Вершиной финалистского подхода является неминуемый коллапс Вселенной, в котором исчезнут все материальные объекты, и Вселенная возвратится в первоначальное состояние квантового вакуума, или распадется на мельчайшие составляющие атомов [240, с. 35-36].

Оценки и интерпретации самой идеи прогресса в значительной степени зависят от ценностных предпочтений исследователей и их индивидуальных взглядов на прогресс. При прогрессистском подходе направление движения человеческой цивилизации отождествляется с прогрессом. Соответственно, регрессистский подход идентифицирует ход движения цивилизации с деградацией. Прогрессистский подход предполагает наличие в общественном развитии направленности в сторону повышения уровня системной организации от простого к сложному, от низшего к высшему, от дикости к цивилизации. Одной из главных тем в рамках прогрессизма, является определение критериев прогресса. С позиции выбранных критериев, одни и те же общественные тенденции могут трактоваться разными авторами как прогрессивные или регрессивные. Г.Ф.В. Гегель и О. Конт считали главными критериями прогресса – развитие идей, торжество духовного над материальным, К. Маркс – рост материальных средств производства, который неминуемо приведет к формированию нового общественного уклада, И. Кант – познавательные способности человека, уровень его нравственности и морали. Антипрогрессистских позиций придерживались Ж.-Ж. Руссо, Т. Адорно, Ж. Бодрийяр, У. Эко, К. Ясперс. Ж.-Ж. Руссо считал, что прогресс науки и искусства наносит непоправимый вред природе человека. К. Ясперс отмечал, что прогресс науки, техники и производства не ведет к прогрессу самого человека. Исходя из антипрогрессистских посылок, будущее общество представлялось как «готическое» в оценках Д.Р. Хапаевой [241]. Н.В. Мотрошилова [142] предупреждала о наступлении современного «варварства». У. Эко утверждает, что «средние века уже начались» [275]. «Поминки по Просвещению» справляет Дж. Грей [242]. Ч.К. Ламажаа пишет об «архаизации» общественной жизни [140]. Антипрогрессизм зачастую проявляется в выражениях типа: «остановка времени», «сброс» / «обнуление» времени, «социальная деградация», «варваризация» и др. [243; 142, с. 38]. К антипрогрессивистским можно отнести концепции «Империи» А. Негри и М. Хардта [276], «американизации мира» С. Амина [20], «макдональдизации» Дж. Ритцера [277], «креативного класса» Р. Флориды [278], глобализации З. Баумана [279] и У. Бека [280], «общественного капитала» И. Ставинского [281] и др. Ж. Бодрийяр видит в развитии современного общества только регресс и отрыв от реальности [115]. И.В. Бестужев-Лада видит корни регрессизма в патриархальном мировосприятии значительной части общества (в «проклятии» «презентизма первобытного мышления»), где культ поклонения перед предками («петля предкопоклонства») является характерной частью обыденности [239]. В такой картине мира предки наделяются идеализированными качествами, которые из поколения в поколение утрачиваются потомками. В результате будущее представляется как движение от «золотого века» к «серебряному», затем к «бронзовому» и далее к «каменному».

Холизм и атомизм представляют собой две противоположные философско-мировоззренческие позиции по проблеме соотношения и приоритетов между частным и целым. Холизм, как синоним универсализма, предполагает приоритет целого над частным, общего над личным, в то время как атомизм (в нашем случае – социальный атомизм) придерживается примата частного над целым. Онтологический принцип холизма гласит, что целое – есть нечто большее, чем просто сумма его частей, мир – единое целое, а часть целого имеет смысл только в контексте общего. Холизм, как философия целостности, предполагает наличие единых законов развития Универсума и человечества как его части. Исторический процесс и будущее человечества рассматривается через категорию всеобщего, через примат общества, государства, этноса, класса по отношению к отдельным индивидам. Мыслителям холистической ориентации зачастую свойственны идеалистические и монистические представления о первопричинах развития общества и Универсума. Согласно индивидуалистическим представлениям социального атомизма, единственным источником социальных законов и норм является отдельный человек, обладающий разумом и волей. Именно человек с его желаниями и потребностями, а не мир в целом, выступает главной категорией при социально-атомистическом подходе. Общество представляет собой взаимосвязи изолированных индивидов, вступающих между собой в социальные взаимодействия для реализации собственных интересов и целей [244, с. 201-202]. А. Конт-Спольвиль рассматривает атомизм как наиболее радикальную форму материализма, в которой толкование высокого происходит через объяснение низкого, духа через материю, порядка через хаос [245, с. 53]. В рамках социального атомизма, будущее представляет собой дальнейшую экстраполяцию индивидуалистских или технологических потребностей человека и общества в целом. Убежденный холист Г. Гегель утверждал, что только целое имеет смысл. Приверженцами холизма являются А. Ломан, А. Мейер-Абих, Дж. Холдейн, Э Гуссерль, К. Маркс, Э. Дюркгейм, Н. Луман, К. Уилсбер. На холизме основаны алармистский подход Римского клуба, концепция глобального эволюционизма, синергетический и мир-системный подходы. Наиболее ярким выразителем социально-атомистического мировоззрения являлся Т. Гоббс.

По отношению к движущим силам, влияющим на ход исторического процесса, концепции по своим философско-мировоззренческим основаниям можно разделить на монистические, дуалистические и плюралистические. При монистическом подходе исследователи могут вполне допускать влияние нескольких факторов, однако, в качестве определяющего выделяется один ключевой (доминирующий) фактор (технологический уровень, тип культуры, социально-политическая организация и т.д.), который определяет общий вектор развития. Дуалистический подход предполагает наличие двух неразрывно сосуществующих факторов, не сводимых друг к другу или даже находящихся между собой в противоречии (добро и зло, материя и дух, тело и сознание). Многофакторный (плюралистический) подход предполагает наличие множества сил, принципов и начал, взаимовлияющих на ход социальных процессов. Исследователи, придерживающиеся крайних позиций многофакторного подхода, настаивают на принципиальной невозможности предвидеть отдаленное будущее (Т. И. Ойзерман). В этом ключе, само социальное прогнозирование представляется признаком тоталитарного мышления (А. С. Карпенко). Классиком материалистической версии исторического монизма является К. Маркс, который рассматривал производственную деятельность в качестве первоосновы «всякой человеческой истории» [9, т. 3, c. 19]. Философский дуализм утверждает существование двух независимых субстанций, каждая из которых развивается по своим собственным законам. В социально-философском аспекте дуализм, как и плюрализм, означает отрицание первоосновы общественного развития как таковой [246, c. 437], а конкретно философский плюрализм заявляет о множественности причин или исторических факторов [245, c. 434]. Дуалистический подход к прогнозированию исторического процесса обнаруживается в трудах О. Шпенглера, «евразийцев» Н. Н. Алексеева, П. Н. Савицкого, Н. С. Трубецкого, в концепции «осевого времени» К. Ясперса и др. Философские основания дуализма и плюрализма в социальном познании критически проанализированы А. В. Момджяном. К монистическим он относит большинство существующих концепций, включая концепцию постиндустриального общества, концепцию «конца истории», концепцию столкновения цивилизаций. К плюралистическим, соответственно – концепцию микротрендов, алармистскую концепцию Римского клуба, синергетическую концепцию. Дуализм и плюрализм описывают будущее социальной системы как результат наложения и взаимодействия множества тенденций и ритмов развития» [100, c. 116-117]. Важной проблемой в дуалистических и плюралистических концепциях неизменно выступает методологический вопрос теоретической субординации факторов влияния [89, с. 98]. Плюралистический подход нашел широкое применение в социологии, экономической теории, исторической науке, политологии. В академической социологии предпочитают говорить о «системном» взаимодействии [122, c. 269] или о «констелляции» факторов [121, c. 106]. На плюралистической идее зиждется концепция постиндустриального общества Д. Белла, в которой сферы общества (технико-экономическая, политическая и культурная) разъединены и развиваются независимо друг от друга. В своих прогнозах он не исключал, что в будущем возможно существование как социалистических, так и капиталистических постиндустриальных обществ [35, c. 154]. В философии истории дуализм и плюрализм стали основополагающими принципами цивилизационного подхода, отвергающего единство человеческой истории. О. Шпенглер не соглашался с устоявшейся схемой всемирной истории, идущей через три исторические координаты: Древний мир – Средние века – Новое время и выдвигал идею равноценности западной и незападных культур. Единственным объединяющим фактором этих культур становилось лишь неизбежность полного вырождения и духовного упадка. Философ утверждал, что его «морфология всемирной истории» позволяет строить исторические прогнозы, схожие по точности с расчетами физиков. При этом, свои прогнозы он предлагал строить без опоры на «причинные закономерности», а прибегая к творческому «стихотворству», поэтическому воспеванию и предчувствию будущего [5, c. 34-37, 77-89, 137-138, 158-159]. А. Дж. Тойнби вместо «догмы единства цивилизации» [10, c. 88] выдвинул догму цивилизационного плюрализма. Причина генезиса цивилизаций, по его мнению, заключалась не в единственном факторе, а в комбинации нескольких. Он считал «заблуждением» представление о единстве и прямолинейности всемирно-исторического процесса на базе западного общества. Одной из причин данного заблуждения автор считал распространение экономической системы западной цивилизаци. При этом по убеждению А. Дж. Тойнби экономическая и политическая унификация мира никак не затрагивает культуру, которая «глубже» и «фундаментальнее» экономики и политики. К. Ясперс утверждал бессмысленность создания целостных концепций исторического процесса. При этом, в концепции «осевого времени», не смотря на множественную каузальность и «бесконечность» причинно-следственных связей, среди множественного выделяется также неизменное универсальное – «вера в единого Бога» [6, c. 198, 258, 267, 273].

Идеалистический подход в качестве первопричины общественного развития выдвигает дух, идею, сознание. Идеалистического подхода придерживаются в своих трудах Г.В.Ф. Гегель, О. Шпенглер, А.Дж. Тойнби, К. Ясперс, И. Кант, О. Конт, «евразийцы» Н. Н. Алексеев, П. Н. Савицкий, Н. С. Трубецкой и др. Г. Гегелю свойственна описательность, произвольный подбор и своеобразная трактовка исторических фактов, цель которых – доказать, что историческое развитие человечества движется к величию германской культуры и духа. В качестве первичного в идеализме Гегеля выделяется сознание, которое определяет бытие [3, c. 72], а в основе исторического движения находится саморазвивающаяся высшая идея (мировая душа). У Гегеля история заканчивается с восходом «внутреннего солнца свободы» над германским миром.

В онтологическом и гносеологическом аспектах черты идеализма присущи цивилизационной концепции А.Дж. Тойнби, в которой «культурный элемент представляет собой душу, кровь, лимфу, сущность цивилизации; в сравнении с ним экономический и тем более политический планы кажутся искусственными, несущественными, заурядными созданиями природы и движущих сил цивилизации» [10, c. 367]. Для К. Ясперса неизменным и универсальным являлась вера в бога, что не мешало ему при этом утверждать невозможность понимания целостной картины исторического процесса по причине множественной каузальности. Основная критика идеализма направлена на его иррациональность и, как следствие, низкую прогностическую способность, замещение научных предсказаний пророчествами, которые надлежит выполнять или которым необходимо противодействовать [89, c. 24].

Материалистический подход представляет полную противоположность идеализму. В материализме материя как объективная реальность является онтологическим первоначалом (причиной) в сфере бытия, а идеальное (воля, идея, сознание) – вторичным (следствием). Идеальные явления, в том числе сознание – возникают в результате взаимодействия материальных сущностей. Определяющими факторами развития общества выступают – производственные отношения, экономика, география и др. В рамках подхода, общество есть часть природы, и развивается оно, в первую очередь, подчиняясь объективным социальным законам, которые суть продолжение законов природы. Человеческие сообщества (социумы) объединяет не общая идея, а стремление удовлетворить материальные потребности. Ход истории представляется этапами, каждый из которых является более совершенным и эффективным уровнем социально-экономической организации, способным удовлетворить очередные потребности. Эффективность каждого нового исторического этапа определяется уровнем производственно-технологического развития. Задача исследователя-материалиста – определить эти социальные законы и поставить их себе на службу. Отличительной чертой материализма, в отличие от идеализма, является его стремление к научной рациональности.