Девушка покатила чемодан за выдвинутую длинную ручку, переходя автотроллейбусную трассу, и, смотря ей вслед, я помахал рукой, крикнув:

– Вероника!

Она не обернулась, идя дальше к чёрной иномарке, которая, очевидно, ждала её на обочине дороги с другой стороны.

– Кто же её встречал? Друг, ухажёр или хороший знакомый? – размышлял я, садясь в автобус и смотря “изо всех глаз” на скрытого за тонированными окнами невидимого для меня человека, который сидел в машине, всё ещё не выходя из неё. Во мне опять проснулось, ранее незнакомое, чувство непонятной ревности.

Она уже почти подошла к иномарке. Смотря на неё, моё сердце наполнялось каким-то щемящим томлением и лёгкой грустью к этой чудесной девушке. Словно впервые, я опять увидел со стороны её стройную фигурку в симпатичном летнем, коротковатом, белом платье. Наш автобус стоял, не двигаясь дальше – мне подумалось, что нашему водителю тоже было интересно посмотреть, кто же встречал такую красивую девушку?

Вероника, тем временем, подкатила свой чемодан к иномарке и оттуда, навстречу ей, вылез, наконец, мужик плотного телосложения лет пятидесяти, с чёрной бородой (может, её отец?). Он без улыбки что-то ей сказал, беря чемодан и приглашая девушку жестом в машину.

Я хотел поподробнее разглядеть этого бородача, но наш автобус, дёрнувшись, быстро отъехал, ускоряясь в движении, и мы уже ехали мимо холма, закрывавшего вид на грандиозную гору Аю-Даг. Вдоль трассы здесь во множестве росли кипарисы и акации, выглядывавшие из зарослей вездесущего шиповника. Лес отступил от дороги в этом месте почти на километр в сторону холмов с правой стороны у подножия близких здесь невысоких гор. У предгорья повсюду виднелись виноградники, уходившие зелеными, сочно-зелёными рядами, вверх к скалам, на границе с лесной зоной. Участок прямой дороги, свободный от троллейбусов, самосвалов или большегрузов, позволил нашему автобусу пока что сохранять быстрый темп езды и, порой, я не успевал толком разглядеть заинтересовавшие меня участки живописной местности, видневшейся между деревьями по обеим сторонам дороги.

Обозревая живописные ландшафты, я немного отвлёкся от грустного настроения, охватившего меня после расставания с Вероникой, и хотя я дал себе слово, что обязательно попробую найти её в этом самом Партените, мысли об этой такой необычной и красивой девушке ещё долго не выходили из моей головы.

Впереди мелькнул дорожный указатель “Артек” и слева у дороги появился трёхметровый жёлто-красный бетонный факел на фоне огромной овально-вытянутой стеллы с электронной рекламной панелью. Внизу, за кипарисами, на невидимом отсюда берегу моря у исполинского каменного Медведя, находился знаменитый пионерский лагерь, в котором я никогда не был, но слышал это название ещё с детства.

Я ничего не успел толком рассмотреть, и вскоре также слева, внизу показался какой-то городской посёлок с высотными зданиями, теснившихся на склонах холмистой местности у моря. – Гурзуф! – объявил водитель, не притормаживая.

Справа от дороги, со стороны близких гор, к низине и мосту через овраг, куда мчался наш автобус, к трассе “вышла” очередная огромная, высоченная гора, и пока я доставал свой сотовый, чтобы сфоткать хотя бы часть великолепного горного пейзажа, её подножие “ушло” вбок от меня. Мы проехали по бетонному мосту, стоявшему на ажурном полукружье опор, огражденному перилами метровой высоты, за которыми слева, со стороны моря, виднелся высокий холм. Он стоял высоким зелёным оазисом дикой растительности посреди курортного городка, выглядевшего издалека очень современно своими огромными белоснежными высотками.

В Гурзуфе никто не вышел, и мы мчались дальше по дороге, петлявшей среди скал и возвышенностей, обступивших её со стороны гор справа. Там появлялись и уходили в сторону очередные склоны горной гряды, густо поросшей высоким сосновым лесом. Слева, со стороны моря, за деревьями опять открылся безбрежный простор синей воды и вид на огромную медвежьеобразную гору, над которой зависла белая тучка.

Я повернулся назад, провожая взглядом прекрасный вид на Аю-Даг. Как же эта гора реально похожа на медведя! На фоне глади моря, недалеко от берега, виднелись две скалы с крошечными отсюда, прогулочными катерками, плывших там. – Обязательно съезжу в Гурзуф, да и схожу на Медведя! И в Партенит поеду искать Веронику, – пообещал я сам себе.

Ещё на остановке у Партенита, я пересел на её место и на мое длинное сидение больше так никто и не сел. И сейчас, глядя на Аю-Даг, скрывшийся затем из виду на очередном изгибе дороги, опять стал думать об этой удивительной и притягательной для меня девушки, остановившейся на отдых где-то за этой горой в том городке с таким поэтическим названием. Я стал травить себе душу, сожалея о том, что упустил такую реальную возможность поговорить с ней, привлечь её внимание к себе и показать ей себя с самой лучшей стороны. Заинтересовать, в конце концов, её своей персоной. Вспоминая её такие необыкновенные, красивые глаза, я почувствовал щемящую лёгкую боль в сердце.

– Неужели влюбился? Так неожиданно и непонятно…. Зачем мне это ненужное душевное томление и любовные переживания. Отпуск только-только начался, а я уже успел втюриться в девчонку, о которой вообще ничего не знаю. Роман без продолжения…

Я задумался, глядя в окно отсутствующим взглядом, видя перед собой её мысленный образ.

– Ну да ладно. Будем считать, что всё только начинается в моём столь неожиданном знакомстве с этой “белоснежкой” и мне удастся её найти потом в Партените.

Её облик, возникнув в моём сознании, никак не уходил из головы. Мне показалось, что стало как-то жарче – захотелось выпить воды, которой у меня с собой не было. Я же так торопился по прилёту сесть в автобус (почему именно в этот?), что не подумал купить воды…

-– Ну, как ты думаешь, мой Друг Дэл’шед, это то, что нам надо?

– Не знаю, мой Друг Аб’бас… Кандидат пока что, сыроват и, при всех его неоспоримых интеллектуальных достоинствах, требует соответствующей подготовки. Поэтапной, и без спешки, чтобы Джин’нан смог заинтересоваться им в той мере, чтобы выполнить свою Программу и обрести, наконец, нашего общего Хозяина.

– У нас уже мало времени для этого. Полагаю, всё будет идти по нашему плану, и ты сможешь убедить своего Собрата, что ему не следует более пребывать во Тьме, и настало время явить себя Миру и его будущему Другу. На благо нашего общего дела.

– Не беспокойся, мой Друг Аб’бас. Он и сам это уже понимает после стольких лет ожидания и бесплодных попыток обрести Друга. Ему надо открыться, и Знак уже явлен миру.

– Кто же из имеющихся у нас теперь двух достойных кандидатов на его Дружбу, станет нашим третьим, нужным, Другом?

– Это мы узнаем, когда Время придёт…

– Надеюсь, Антон станет затем таким же сговорчивым, как и наш первый кандидат?

– Джин’нан сам сделает свой выбор…

– Приложи все усилия, чтобы это стал правильный выбор.

– Не сомневайся, так оно и будет.

– Время покажет, мой дорогой Дэл’шед. Здесь всё зависит от решения твоего не в меру щепетильного Собрата. И от тебя, как его Первого Собрата. Ты понимаешь, о чём я говорю…

– А Вероника? Как насчёт неё?

– Она ещё будет нам полезна…

––Светящееся ярко-белым цветом безграничное Пространство Времени наполнилось внутренним содержанием, и в нём проявилась лучистая мыслеформа с концептуальным сообщением:

– Всё идёт по нашему Плану, и Джин’нан откроется нашему Кандидату для общего блага Геа и Галактики.

––Море уже почти не пропадало из виду – внизу по склонам нижележащих холмов тянулись вперемешку с виноградниками и густой низкорослой растительностью, многочисленные коттеджи, гостиницы и двух— трёхэтажные особняки, стоявшие на возвышенности вдоль всего побережья Ялтинской курортной зоны.

Впереди на обочине показались кремово-белые колонны с поперечной округлой аркой над ними с надписью “Никитский ботанический сад” (я был здесь больше десяти лет назад лет назад – там реально красивейший парк – сад со множеством цветов и экзотических, южных растений со всего мира). Затем мы проехали ряд маленьких курортных посёлков типа Никиты, и дальше по сторонам дороги появились высоченные скалы среди множества высоких сосен с красновато-сероватыми прямыми стволами (как корабельные мачты – мелькнуло у меня сравнение). Неожиданно с дороги, со стороны моря, открылся панорамный вид (на десятки километров!) на всё Ялтинское побережье от Ботанического сада и до какого-то далёкого мыса, с крошечной отсюда скалой, на которой стоит, как я знал, знаменитый миниатюрный замок Ласточкино гнездо. Я попробовал сфоткать этот вид, но не успел. Дальше море уже не было видно из-за холмистой местности, заросшей высокой растительностью и освоенными участками коттеджных построек, автомоек и заправок.

Мы проехали мимо остановки “Сосняк” с сосновым лесом наверху над дорогой, и вскоре наше продвижение в сторону Ялты вновь притормозилось, и весьма основательно. Внизу промелькнула 17-этажная высотка огромной серо-белой гостиницы “Ялта-Интурист” со скульптурной композицией ладьи на открытой площадке её крыши.

Наша маршрутка медленно въезжала в пригород Ялты – впереди за поворотом показалась остановка “Массандра“. Но сам завод не был виден отсюда с дороги и прятался где-то в низине за холмистым рельефом. Кстати, знаменитая марка этого винного комбината, что называется, у всех на слуху, и я сам не раз пробовал отличные массандровские вина.

Автобус понемногу спустился вниз и повернул на очередном повороте влево, открывая великолепный вид на огромную скалу с почти вертикальной стеной и высоким склоном горы напротив неё, где в тени полуденного солнца скрывалось глубокое ущелье. Слева от этой огромной скалы тянулась вниз холмистая, зеленая местность, усеянная мелкими, маленькими домишками старой постройки с вкраплениями коттеджных построек в два-три этажа. – Васильевка, – cказала краснощёкая тетка, сидящая сзади меня. И почти тут же открылся вид на солнечную Ялту, расположенную на нескольких холмах вокруг Ялтинской бухты, не видной отсюда. Этот город с его живописными окрестностями находится в своеобразном горном амфитеатре, окружающим Ялту со всех сторон высокими, свыше одного километра в высоту, красивым полукружьем гор.

Мы проехали под мостом объездной дороги и въехали в зону автовокзала. Вокруг росла пышная растительность – кипарисы, акации с зонтами красновато-розовых цветов, платаны и невысокие сосны с большими кронами. Автобус остановился у шлагбаума с зелёным решетчатым ограждением, стоявшим, как вольеры в цирке, вокруг всей территории автовокзала. – Ялта! – буднично произнёс водитель, и мы остановились. – Выходим… Народ посыпался из салона наружу – мы, наконец-то, приехали в Ялту. Было уже около 16 часов дня…

Я обошёл автобус и увидел на асфальте у багажного отсека мой компактный чемодан-сумку на колёсиках, уже выгруженный кем-то из пассажиров. Наш водитель, жадно куря сигаретку, стоял неподалёку, разговаривая со своими коллегами. Взяв чемодан, я направился в сторону троллейбусной остановки на противоположной стороне улицы.

Мишка, мой друг, живёт на Московской улице в самом центре города, и добраться до его дома не составляло никакого труда. Игнорируя бойких старушек и тёток, предлагавших временное жилье – комнату или квартиру – на любой срок, я вскоре подошёл к троллейбусной остановке.

Прождав минут пять, я сел в белую маршрутку, одну из многих, которые бойко подъезжали одна за другой к остановке у автовокзала. До центральной части города – Дома торговли и кинотеатра “Сатурн” (он же IMAX) было где-то 10 минут хода отсюда, но проехав мимо местного большого продовольственного магазина “ПУД” напротив высокого бетонного скелета недостроенного здания, наша маршрутка остановилась в дорожной пробке. Как я понял, подобные пробки в разгар курортного сезона в Ялте стали обычным делом. А я, проведя больше двух часов без движения, просто уже не мог спокойно сидеть, и, когда маршрутка подошла к местному овощному рынку, вышел облегченно из душного минивэна и пошёл по аллейке, параллельно дороге, вниз к Центру. Навстречу мне попадались десятки людей, одетых в минимум одежды— на улице было +35С тепла в тени! И мне это нравилось – если можно, я и сам тут же пошел бы на пляж прямо с чемоданом, чтобы освежиться и начать отсчёт времени своего летнего отдыха в Ялте.

Меня мучила жажда – я искал глазами магазин, где я бы мог купить себе минеральную воду. По сторонам аллейки сидели тут и там женщины и мужчины с корзинами и сумками, предлагавшие купить черешню, вишню, персики и прочие фрукты прямо с рук. Я еле удержался, чтобы не поддаться на их уговоры и купить крупную желтую черешню (местный, сладкий сорт по заверению продавца, и это почти последние остатки – сегодня уже 6 июля, пятница). – Завтра куплю, когда буду посвободней, – подумал я, глядя на свой чемодан.

За те годы, что я не был в Ялте, здесь выросли новые здания-высотки и появились магазины с современной европейской отделкой. Но, по большому счету, город остался таким же, каким я запомнил его – солнечным, зелёным и холмистым. Может, только деревья стали выше и гуще, и везде можно было идти в тени.

Я дошёл до пешеходного перехода у мостика через местную узенькую речку, мирно текущую в высоких каменных стенах. – Всегда ли она такая тихая? – подумалось мне. Эта речка стекает с гор мимо того самого ущелья, которое я видел в районе Васильевки (его местное название – Ущелье Трёх Гор, а речка – Дерикойка, как мне позже, сказал Мишка). С одной стороны у берегов речки вдоль дороги росли великолепные платаны с густой зеленой листвой, а с противоположной стороны – высокие кипарисы. Я перешёл по узкому металлическому мостику через речушку и оказался на длинной аллее, с шеренгой густо растущих кипарисов, стоявших зеленой стеной вдоль дороги с односторонним движением. По другую сторону дороги и находится эта Московская улица с рядом стандартных 5–этажных панельных домов ещё советской постройки. Вот в одном из таких домов и живёт мой давний ялтинский друг.

Зайдя в продуктовый магазин, так кстати, оказавшийся здесь, я купил бутылку холодной минеральной воды и выпил её всю тут же, у магазина, и пошёл дальше. Вскоре я нашёл его пятиэтажный дом, расположенный недалеко от большого, белого здания местной школы, о которой мне сообщил Мишка для моего ориентирования на местности.

Зайдя во внутренний зелёный дворик, хаотично заставленный автомобилями, я нашёл затем нужный мне подъезд и, поднявшись на 3-й этаж, позвонил в дверной звонок. За приоткрытой дверью послышались звуки шагов и – вуаля – мой друг Мишка радостно возник на пороге, обнимая и затаскивая меня вместе с моим чемоданом в квартиру. Ему, кстати, уже 33 года и он, по умолчанию для меня, является старшим товарищем и другом.

По профессии Михаил – юрист, и я всегда прислушиваюсь к его мнению и советам, которые он мне дает, пусть и по телефону. За те 13 лет, что меня не было в Ялте, Мишка приезжал ко мне в гости в Москву четыре раза после того, как я купил по ипотеке квартиру 3 года назад, останавливаясь у меня дома, когда он приезжал в столицу по делам своих клиентов. Ну, а просто так приехать в Москву у него, пока, не получается. Так что наша дружба прошла испытание временем. Мишка был женат, но развёлся два года назад, и теперь пока холостякует, как и я. Повторно жениться, как я понимаю, он теперь не торопится, и живёт один, без родителей, которые живут в домике старой постройки в районе где-то выше местного овощного рынка. Я был у них один раз, когда мы с Мишкой пришли к ним в гости – помню, они угощали меня разными фруктами и сладостями с вкуснейшим местным рахат-лукумом. Наши родителя знакомы друг с другом ещё по их недолгой, как оказалось, службе в Группе советских войск в Германии. Да… давно это было…

Мы прошли в гостиную этой 2х-комнатной уютной типовой квартирки в доме типа хрущёвок, которыми Ялта застраивалась в 60-70е годы и, даже сейчас, почти вся Московская улица застроена этими одинаково выглядевшими, четырёх и пятиэтажными жилыми зданиями.

Мишка ознакомил меня со своей квартирой, показав, где и что есть, и какими пользоваться включателями/выключателями. Помыв руки, мы сели за накрытый обеденный стол. Я достал из чемодана мой презент для него – бутылку Hennessy X.O. – extra old– дорогого французского коньяка, пару больших плиток горького шоколада и пол-литровую банку красной икры. Друган даже всплеснул руками, увидев это жидкое чудо насыщенного янтарного красно-коричневого цвета, рассматривая на тяжёленькой “пузатой” 0.7-литровой бутылке узорчатую объемную гравировку с гроздьями винограда и выпуклых листьев на закрученных лозах.

– Не сомневайся, настоящая! – подзадорил я Михаила. – Так что, продегустируем, друган, когда скажешь!

Не буду описывать подробно, как мы ели и пили, дегустируя Hennessy за встречу, только лёг я спать далеко за полночь. И, засыпая, подумал в затуманенном сознании опять о “моей” сероглазке и пробормотал вслух, что обязательно найду её и вдруг, уже на пороге между явью и сном, услышал нежный голос, тихо произнёсший в полной тишине ночи:

– Ты ещё встретишь её, ‘Ан-тон.