События всемирно-исторического масштаба

На период руководства КГБ И.А. Серовым приходится целый ряд значимых событий не только отечественной, но и всемирной истории.

Одним из таких событий стал взрыв 29 октября 1955 г. на Севастопольском рейде линкора «Новороссийск». Ранее корабль назывался «Джулио Чезаре» («Юлий Цезарь») и был передан СССР Италией по репарации за участие двух корабельных групп итальянского флота в боевых действиях на Ладожском озере и Черном море в 1942–1944 гг.

Гибель «Новороссийска» унесла жизни 617 моряков-черноморцев, включая команды спасателей с других кораблей эскадры. Расследование трагедии параллельно с командованием Черноморского флота вели и сотрудники военной контрразведки. Одной из приоритетных версий катастрофы являлась возможная диверсия со стороны итальянских боевых пловцов. Но подтверждения ее получено не было. Окончательная причина гибели линкора не установлена до сих пор^[69].

А в ночь на 22 апреля 1956 г. военными контрразведчиками Группы советских войск в Германии на границе советского и американского секторов Берлина был обнаружен тоннель, тайно сооруженный ЦРУ и СИС для перехвата сообщений советских закрытых линий связи (операция «Золото»). Однако начатая в 1955 г. операция изначально проходила под контролем советских агентов Кима Филби (оперативный псевдоним «Том») и Джорджа Блейка^[70].

Пикантность этой операции придает тот факт, что в этот момент И.А. Серов в составе советской партийно-правительственной делегации находился в Лондоне, а заранее запланированная операция была проведена под руководством П.И. Ивашутина.

ХХ съезд Коммунистической партии Советского Союза, начавший работу в Большом Кремлевском дворце 14 февраля 1956 г., стал еще одним эпохальным событием мирового уровня.

В отчетном докладе ЦК КПСС съезду были обнародованы новые принципы внешней политики СССР. Принцип мирного сосуществования государств с различным социально-политическим устройством был конкретизирован констатацией возможности отказа от войн, их предотвращения.

В то же время была отмечена неизбежность острой идеологической борьбы между двумя социальными системами – миром социализма и миром капитализма. Напомним, что Соединенные Штаты Америки в тот период во внешнеполитической сфере официально руководствовались доктриной «отбрасывания коммунизма».

Следует особо подчеркнуть, что одобренные съездом основы внешней политики СССР не остались лишь политическими декларациями, а последовательно реализовывались в дипломатических, политических и даже военно-мобилизационных акциях советского правительства.

Например, уже 27 марта 1956 г. советский представитель внес для рассмотрения подкомитетом Комиссии ООН по разоружению предложения об ограничении и сокращении вооружений обычного типа и вооруженных сил всех государств. Они, в частности, предусматривали сокращение под международным контролем армий СССР, США и КНР до 1–1,5 млн человек, Англии и Франции – до 650 тысяч военнослужащих, армий остальных стран – до 150 тысяч, а также прекращение испытаний ядерного оружия, уменьшение военных бюджетов. Но эта и иные мирные инициативы СССР, включая масштабное сокращение вооруженных сил в 1955–1960 годах, не были адекватно восприняты и оценены ведущими западными державами.

Нисколько не умаляя значения внешнеполитических инициатив Советского Союза, следует отметить, что наибольший интерес, а также оживленные, порой жесткие дискуссии и полярные оценки, как в нашей стране, так и за рубежом, все же вызвали и вызывают поныне вопросы внутренней политики.

В Отчетном докладе ЦК КПСС съезду критика культа личности Сталина и породивших его ошибок в государственном строительстве и управлении прозвучала лишь в третьей части доклада, да и то достаточно обтекаемо. В частности, Н.С. Хрущев подчеркивал:

«Опыт показывает, что малейшее ослабление социалистической законности враги Советского государства пытаются использовать для своей подлой, подрывной работы. Так действовала разоблаченная партией банда Берия, которая пыталась вывести органы государственной безопасности из-под контроля партии и Советской власти, поставить их над Партией и Правительством, создать в этих органах обстановку беззакония и произвола. Во враждебных целях эта шайка фабриковала лживые обвинительные материалы на честных руководящих работниках и рядовых советских граждан…

Центральный Комитет принял меры к тому, чтобы восстановить справедливость. По предложению Центрального Комитета невинно осужденные люди были реабилитированы. Из всего этого ЦК сделал серьезные выводы. Установлен надлежащий контроль Партии и Правительства за работой органов госбезопасности. Проведена значительная работа по укреплению проверенными кадрами органов госбезопасности, суда и прокуратуры. Полностью восстановлен в своих правах и усилен прокурорский надзор.

Необходимо, чтобы наши партийные, государственные, профсоюзные организации бдительно стояли на страже советских законов, разоблачали и выводили на чистую воду всякого, кто посягнет на социалистический правопорядок и права советских граждан, сурово пресекать малейшее проявление беззакония и произвола.

Следует сказать, что в связи с пересмотром и отменой ряда дел у некоторых товарищей стало проявляться известное недоверие к работникам органов государственной безопасности. Это, конечно, неправильно и очень вредно. Мы знаем, что кадры наших чекистов в подавляющем своем большинстве состоят из честных, преданных нашему общему делу работников, и доверяем этим кадрам.

Нельзя забывать, что враги всегда пытались и будут пытаться впредь мешать великому делу построения коммунизма. Капиталистическое окружение засылало к нам немало шпионов и диверсантов. Наивным было бы полагать, что теперь враги оставят свои попытки всячески вредить нам. Всем известно, что подрывная деятельность против нашей страны открыто поддерживается и афишируется реакционными кругами ряда капиталистических государств. Достаточно сказать, что США выделяют, начиная с 1951 года, 100 миллионов долларов ежегодно для подрывной деятельности против социалистических стран^[71]. Поэтому мы должны всемерно поднимать в советском народе революционную бдительность, укреплять органы государственной безопасности»^[72].

В числе важнейших задач, сформулированных в докладе Н.С. Хрущева, требовалось: «Бдительно следить за происками тех кругов, которые не заинтересованы в смягчении международной напряженности, своевременно разоблачать подрывные действия противников мира и безопасности народов.

Принимать необходимые меры для дальнейшего укрепления оборонной мощи нашего государства, держать нашу оборону на уровне современной военной техники и науки, обеспечивающем безопасность нашего социалистического государства».

А не объявленный заранее в плане работы съезда и неожиданный для его делегатов доклад Н.С. Хрущева «О культе личности И.В. Сталина и его последствиях» 25 февраля расколол советское общество, а затем – и международное коммунистическое движение.

Следует сразу пояснить, что, несмотря на его закрытый – «Не для печати!» – характер, текст доклада Хрущева в начале марта в качестве закрытого письма ЦК КПСС был разослан во все партийные организации и зачитывался на собраниях партийно-советского актива. Таким образом с его содержанием познакомились несколько десятков миллионов советских граждан. В несколько сокращенном варианте текст доклада «О культе личности И.В. Сталина и его последствиях» был также отправлен для ознакомления и руководству зарубежных коммунистических партий.

И именно по этой причине вскоре стал достоянием всего мира: в Варшаве его фотокопия, как стало впоследствии известно, обозревателем Польского информационного агентства ПАП Виктором Граевским (1925–2007) была передана сотруднику посольства Израиля, оказавшемуся сотрудником «Шабак» («Службы общей безопасности», т. е. контрразведки). А последняя – вскоре поделилась ей с ЦРУ США, вследствие чего авторитет израильской разведки значительно вырос в глазах Аллена Даллеса.

Для Государственного департамента и ЦРУ США это был, безусловно, весьма своевременный и ценный подарок: 4 июня 1956 г. полученный от израильтян текст доклада Н.С. Хрущева был одновременно опубликован в США Госдепом и газетой «Нью-Йорк таймс». А через неделю он начал зачитываться в передачах радиостанций «Освобождение» и «Свободная Европа».

Позднее, в книге «Искусство разведки» (1963 г.), Аллен Даллес писал: «Я всегда рассматривал это дело как одну из самых крупных разведывательных операций за время моей службы в разведке. Поскольку доклад был полностью опубликован Госдепартаментом, добывание его текста было также одним из тех немногих подвигов, о которых можно было сказать открыто, лишь бы источники и методы приобретения документа продолжали оставаться тайной». (При этом он скромно умолчал, что текст доклада Хрущева был добыт не ЦРУ^[73]).

Как вспоминал впоследствии бывший заместитель директора ЦРУ Рей Клайн, «выступление Хрущева стало событием исторического значения, ибо документированно обличив сталинизм как невиданных размеров политическое зло, он был вынужден перейти к более мягким формам тоталитарного управления страной»^[74].

Естественно, что многие положения доклада или их интерпретации начали активно использоваться в антисоветской и антикоммунистической пропаганде как за рубежом, так и в самом СССР, других социалистических странах, что привело к серьезным политическим кризисам осени 1956 г. в Польской Народной Республике и Венгерской Народной Республике^[75].

А 25 февраля 1956 г., обращаясь к делегатам съезда, Н.С. Хрущев пророчески предрек: «Сейчас речь идет о вопросе, имеющем огромное значение и для настоящего, и для будущего партии».

Первый секретарь ЦК КПСС подчеркнул необходимость «серьезно разобраться и правильно проанализировать этот вопрос для того, чтобы исключить всякую возможность повторения даже какого-либо подобия того, что имело место при жизни Сталина, который проявлял полную нетерпимость к коллективности в руководстве и работе, допускал грубое насилие над всем, что не только противоречило ему, но казалось ему… противоречащим его установкам».

В период 1935–1938 годов, неслось с трибуны съезда, «сложилась практика массовых репрессий по государственной линии сначала против противников ленинизма, а затем и против многих честных коммунистов, против тех кадров партии, которые вынесли на своих плечах гражданскую войну, первые самые трудные годы индустриализации и коллективизации… Это привело к вопиющим нарушениям революционной законности, к тому, что пострадали многие совершенно ни в чем не виновные люди, которые в прошлом выступали за линию партии».

Хрущев информировал делегатов съезда, что рассмотрение ЦК КПСС в 1953–1955 годах ряда уголовных дел в отношении репрессированных лиц «обнаружило неприглядную картину грубого произвола, связанного с неправильными действиями Сталина». Признававшиеся «враги народа» в действительности никогда врагами, шпионами, вредителями и т. п. не являлись… Но были оклеветаны, а иногда, не выдержав зверских истязаний, сами на себя наговаривали (под диктовку следователей-фальсификаторов) всевозможные тяжкие и невероятные обвинения… Значительная часть этих дел сейчас пересматривается и большое количество их прекращается как необоснованные и фальсифицированные.

Достаточно сказать, что с 1954 г. по настоящее время Военная коллегия Верховного суда уже реабилитировала 7679 человек, причем многие из них реабилитированы посмертно».

Репрессии, массовые аресты, – делал вывод докладчик, – «нанесли огромный ущерб нашей стране, делу строительства социализма… Нам нужно решительно, раз и навсегда развенчать культ личности, сделать надлежащие выводы как в области идейно-теоретической, так и в области практической работы».

По докладу Н.С. Хрущева съезд поручил вновь избранному Центральному комитету КПСС «последовательно осуществлять мероприятия, обеспечивающие полное преодоление чуждого марксизму-ленинизму культа личности, ликвидацию его последствий во всех областях партийной, государственной и идеологической работы, строгое проведение норм партийной жизни и принципов коллективности руководства».

«На делегатов съезда, – вспоминал присутствовавший при его оглашении И.А. Серов, – доклад произвел громадное удручающее впечатление. Многие в кулуарах делились со мной, что не надо было об этом говорить, так как 30 лет Сталин стоял во главе партии и государства, строили социалистическое общество, имеются большие успехи, а получилось, что все делалось на костях»^[76].

Доклад Н.С. Хрущева, отмечал другой современник, «произвел прямо-таки ошеломляющее впечатление. Сразу воспринять все сказанное было просто невозможно, настолько тяжелыми и неожиданными оказались впервые обнародованные факты столь масштабных нарушений законности и чудовищных репрессий… Нужно было как следует осмыслить все сказанное, понять, как такое могло произойти в социалистической стране… В стратегическом плане выбранный курс был единственно верным, без него невозможно было здоровое развитие общества. Тактически же мы совершили серьезную ошибку, пойдя на этот шаг без соответствующего пропагандистского обеспечения… Огромные же массы советских людей оказались в положении без вины виноватых, испытывая чувство горького разочарования и опустошенности»^[77].

И для многих чекистов, пришедших на службу в органы НКВД в 1938–1941 гг., признания Н.С. Хрущева были трагическими, тяжелыми открытиями, которые не могли не вызывать смятения, тяжких и горестных размышлений.

Трагедия состояла еще и в том, что партийное руководство не продумало того, а что же должно последовать с его стороны за докладом о преступлениях предыдущей эпохи?

Вследствие определенной спонтанности в принятии решения о выступлении Н.С. Хрущева – оно было принято уже во время работы съезда, отсутствия продуманной программы последующих шагов и действий, Президиум ЦК КПСС утратил политическую инициативу – постановление ЦК о преодолении последствий культа личности Сталина появилось только 5 июля 1956 г., то есть через месяц после того, как содержание доклада стало известно за рубежом, и он начал зачитываться на волнах радиостанций, вещавших на СССР на языках населяющих его народов…

Однако слухи о содержании доклада Н.С. Хрущева стали распространяться достаточно быстро, и прежде всего в Москве.

Как вспоминал заместитель председателя КГБ при СМ СССР (1956–1959 гг.) генерал-полковник С.С. Бельченко, чекисты, имевшие пятнадцатилетний стаж службы были ошеломлены не менее других наших сограждан. Они обоснованно полагали, что за этим могли последовать серьезные события в стране. Как это и произошло, в частности, в Тбилиси, где 6 марта 1956 г. начались массовые протестные выступления^[78]. 5 марта, накануне годовщины смерти И.В. Сталина, в драматическом театре Тбилиси партийно-советскому активу Грузии было зачитано «закрытое письмо» ЦК КПСС с докладом Н.С. Хрущева. Вечером того же дня слухи о выдвинутых против Сталина обвинениях и оценках его личности заполнили город, вызывая недоумение, несогласие, горечь и обиду. А утром это настроение выплеснулось на улицы города, парализовав его обычный трудовой ритм.

В этой связи в Тбилиси была экстренно направлена группа «ответственных работников», в том числе первый секретарь ЦК комсомола А.Н. Шелепин^[79], заместитель председателя КГБ при СМ СССР С.С. Бельченко, заместитель министра внутренних дел СССР С.Н. Переверткин, что показывает, сколь серьезное значение Н.С. Хрущев придавал спровоцированному его же докладом событию. Ситуация осложнялась еще и тем, что в Тбилиси находилась делегация компартии Китая во главе с маршалом Чжу Дэ, принимавшая участие в работе ХХ съезда КПСС.

К утру 8 марта Тбилиси оказался частично парализованным – толпы горожан направлялись на площадь, общественный транспорт блокировался, многие не вышли на работу, вовлеченные в бестолковый водоворот непонятных и непредсказуемых событий. Особенно активно на происходящую «несправедливость» и «попрание чувства национального достоинства» реагировала молодежь, многие годы воспитывавшаяся на примерах жизни «отца народов».

Собравшиеся на центральной площади люди потребовали выступления первого секретаря ЦК Компартии Грузии «по вопросу текущей политики и в связи с решениями ХХ съезда». К чести Василия Павловича Мжаванадзе надо сказать, что, в отличие от других партийных работников, оказывавшихся в подобных непредвиденных чрезвычайных ситуациях, участник советско-финляндской и Великой Отечественной войн, в 12 часов дня вышел к митингующим и начал с ними диалог с целью предупреждения эскалации напряженности и недопущения массовых беспорядков.

Понятно, что столь неординарная массовая социально-политическая активность привлекает людей с разными целями и настроениями. От любопытствующих и зевак до карманников и авантюристов всех мастей. В том числе – политических, а также людей, считающих себя «обойденными», «пострадавшими», всех недовольных или считающих себя кем-то или чем-то обиженными.

Порой разливающиеся при массовом скоплении граждан волны возбуждения, эйфории и кажущегося единомыслия выносят подобных авантюристов, провокаторов и «правдоискателей»-разоблачителей на самый гребень событий, превращая их в «факиров на час».

А в подогреваемой алкогольными, а ныне – и наркотическими, парами, толпе уже начинают во всю работать чисто психологические механизмы возбуждения, подражания и заражения, ведущие к появлению чувства эйфории и безнаказанности, снижению уровня критичности и самоконтроля, чреватые вовлечением в противоправные и даже преступные действия.

9 марта, вспоминал С.С. Бельченко, отдельные ораторы, окрыленные достигнутыми накануне «уступками», стали выдвигать политические требования – от отставки республиканских и союзных властей до выхода Грузии из состава СССР; – вполне понятно, что последний бредовый призыв никак не мог получить поддержки в то время. Однако раздавались в толпе и призывы от «Бить армян!» до «Вон отсюда русских!».

В ночь на 10 марта группа демонстрантов под влиянием провокационных призывов попыталась захватить здание телеграфа, где для отражения нападения было применено оружие. В ходе этого спровоцированного столкновения, по данным МВД Грузинской ССР, 22 человека погибли (включая семерых раненых, скончавшихся в больницах), и 54 человека были ранены. За участие в массовых беспорядках было задержано 375 человек (39 из них впоследствии были осуждены).

10 марта внутренние войска и войска Северо-Кавказского военного округа восстановили в городе обычный порядок, омраченный произошедшей накануне трагедией.

Принятое только в июле постановление ЦК КПСС «О преодолении последствий культа личности Сталина» (Правда, 5 июля 1956 г.) имело достаточно противоречивый характер, не отвечало в полной мере на многие вопросы, волновавшие современников, что не могло не породить как разного рода слухи, домыслы, так и недоумение, что весьма искусно стимулировалось, инспирировалось и использовалось западной радиопропагандой.

Именно половинчатость принятых партийных решений и породила в интеллектуальных кругах общества дискуссию о сталинизме и путях дальнейшего общественного развития, которая стала лейтмотивом, главной темой социально-политических и духовно-творческих исканий, причиной появления в последующие годы «диссидентского», а также противоправительственного «демократического» и «правозащитного» движений в Советском Союзе.

Начатая докладом Н.С. Хрущева дискуссия о судьбе и путях развития социализма привела, как известно, к возникновению острых политических кризисов в Польше и Венгрии в октябре 1956 г.

Еще одним непосредственным итогом непродуманных, волюнтаристских решений стало то, что под лозунгом «исключить возможность возврата к необоснованным репрессиям», в нарушение конституционного принципа равенства всех граждан перед законом