Так меня называла только моя жена, намекая на мою полноту, с трудом открыл глаза и пошевелил губами, отвечая на приветствие. Увидев ее, даже не удивился.

–«Топтыжка», «топтыжка», что же ты вздумал болеть? Тебе очень плохо?

–Скорей бы,– через силу выдавил из себя.

–Не смей даже думать об этом. А Наташа? Что с ней будет?

–Кстати где она? Разбаловал ты ее, как вижу без меры.

В ответ, я только смог кивнуть.

Тут она лукаво улыбнулась.

–А ты меня не боишься?

–Нет, всегда тебе рад.

–Я тоже.

–Милый, я так по тебе скучаю,– и положила холодную руку на мой горячий, потный лоб.

Вскоре я бредил уже постоянно, от меня не отходила моя покойная жена, которая присев на край кровати, вела со мной длинные беседы. Расспрашивала о жизни, жалела. Временами в эти разговоры почему-то вмешивалась моя мать, споря с ней высоким повышенным голосом. Очнулся только на пятый день и к удивлению обнаружил под собой чистую белоснежную простыню. Лежал и гадал, что же произошло? Вдруг услышал пронзительный голос. Мама! Только мама, может почувствовать боль своего ребенка за тысячу километров, и не важно, сколько ребенку лет, три или пятьдесят. Не знаю как, но уже этой ночью она была в больнице. Разбудив дежурного врача подняв весь медицинский персонал, просто вынудила их сделать все необходимое, где подкупом, а где и угрозою. Вскоре хирург вытащил из моей челюсти маленький осколок – причину воспаления и заражения раны.

Первый раз в жизни Тема был так напуган и обескуражен, и не понимал что происходит, а мама, которая всегда могла ему все объяснить, лежит так пугающе неподвижно. Ему хотелось плакать, но он был воспитанным мальчиком. Женщина в белом халате, которая также находилась с ним в «скорой помощи», делала какие-то манипуляции. Напоследок достала из большой сумки шприц. У Темы от страха округлились глаза, назначение шприца ему было уже известно. Женщина, сделав укол, потрепала Тему по щечке (он ненавидел это проявление нежности, но из вежливости промолчал).

«Все будет хорошо малыш»,– более до самой больницы она не сказала ему ни слова.

Прибыв к приемному покою больницы, сотрудники скорой помощи без суеты выгрузили каталку с мамой и Темой. После чего даже не выполнив стандартной процедуры оформления больных, умчались. Маму сразу же повезли в операционную. Тема, по привычке взяв ее за руку, двинулся было за ней, но злой дядя в белом халате что-то крикнул. Тему подхватила старая санитарка. А маму увезли, закрыв перед ним двери. Тема заплакал. Санитарка поначалу пыталась его успокоить. Гладила по головке, просила его посидеть – подождать маму. Но затем вернулась к своим обязанностям. Лишь изредка она выглядывала в коридор, проверить, как там малыш? Но Тема был стойким оловянным солдатиком. Он справедливо рассудил, что если маму завезли в эти двери, то она из них и появится. Весь день Тема просидел, или простоял у двери. Хотелось есть, хотелось в туалет. Но боялся отойти от двери, чтобы не потерять маму. Через некоторое время санитарка догадалась вынести ему больничное судно. Помогла справить нужду. Но покормить ребенка забыла. Вокруг Темы весь день была суета, приезжали и уезжали скорые, везли раненных. Но ему не было никакого дела до них, он ждал маму.

Вечером, примостившись поудобнее в кресле, он уснул. Таким его и нашла Екатерина Ивановна. Она на автомобиле Веры Павловны привезла сумку с документами и деньгами. Зайдя в помещение приемного отделения, начала было скандалить, но взглянув в уставшее лицо дежурного врача, переменила тон. За короткое время ей без скандала удалось узнать все необходимое о состоянии больной. Найдя его удовлетворительным, заказала отдельную палату. Давно известно, что никакие угрозы не действуют на врачей так быстро, как деньги. В короткое время, спустив довольно значительную сумму, Екатерина Ивановна с удовлетворением наблюдала суету вокруг своей подопечной. Но ребенка оставить с матерью ей не позволили. Разбудив Тему, злой доктор наконец-то подобрел и позволил на короткое время зайти им вместе в палату. Кате же, необходимо было взять направление в детский приют. Тема снова уселся в свое дежурное кресло, ожидая, когда решится его судьба. Уже темнело, уладив все формальности, они выдвинулись пешком. К глубокому своему сожалению, Катя не рискнула использовать для этой цели чужой автомобиль. Нет, она не боялась, просто постеснялась. Но сумку она отказалась оставлять в больнице, уж очень большая сумма по ее меркам, находилась в ней. Чутье подсказывало, делать это небезопасно. Тема покорно тянулся за ней. Он устал, но не капризничал. Тема был хорошим мальчиком. Только в автобусе, взглянув в его измученное лицо, догадалась предложить ему бутерброд с колбасой, оставшийся у нее с обеда. Ребенок судорожно вцепился зубами в черствую булку. В приют прибыли практически ночью, Тема засыпал на ходу. Быстро уладив формальности, Катя исчезла.

Мишка в этот день, против обыкновения проспал несколько дольше обычного. Проснувшись, он несколько минут нежился в постели, потягиваясь и зевая, вспоминая события сна. После чего вдруг соскользнул с кровати и помчался на кухню. На столе стояла тарелка с кашей и сиротливо лежала шоколадная конфета (мать каждый завтрак выдавала по одной). Мишка мигом добрался до верхнего кухонного ящика. Сон оказался вещим, конфеты были именно там. В это утро каша осталась нетронутой. Через некоторое время, скача по лестнице, словно конь, он вылетел из подъезда. Бабушки, как обычно сидели на своем боевом посту и о чем-то оживленно спорили. Как выяснилось позже, обсуждали утренние события. Мишка чинно поздоровался с ними и прямиком направился к песочнице, в которой его уже с нетерпением дожидался друг и ровесник Пашка. Тут же находилась и Пашкина младшая сестра – Маша. Рядом с песочницей, накрывая ее своей тенью, росла старая абрикоса. Мишке не без труда, но все же удалось различить на ней своего давнего врага – кота «Бандеру». Т.е. «Бандерой» кот стал со вчерашнего дня, когда при попытке его поймать, кот сильно «грызанул» его за руку. Мишка погрозил коту кулаком. Паша и Маша были погодки. С первого взгляда можно было сразу определить, что это брат и сестра. Они были зеленоглазыми блондинами. Пашка был несколько щуплее Мишки, но имел более привлекательное лицо. Маша, несмотря на свои 4 годика, была вообще красавицей. Чего только стоили ее густые вьющиеся длинные волосы и огромные зеленые глаза. Маша кокетливо улыбнулась Мише. Весь двор знал, что Маша неровно дышит к нему. Но Мишка, как ему казалось, был влюблен в пышногрудую не по годам, пятнадцатилетнюю Наталью, дочь врача Михаила Ильича. Та, видя его к себе расположение, всячески поощряла, называла своим женихом, обнимала и даже целовала. Маша только огорченно вздыхала. Пашке не терпелось рассказать свою новость. И Мишка, напустив на себя важный вид, приготовился слушать.

В эту ночь войска ВСУ, скрытно переправившись на правый берег Северского Донца, пытались захватить город. Попытка закончилась поражением. Через Северский Донец перебралось не более батальона пехоты, после чего мост был взорван, заложенным ранее шахтным аммонитом. Взрыв и послужил сигналом к нападению. Силы самообороны города, практически безоружные, совместно с прибывшими казаками из Первомайска, неожиданно со всех сторон ударили по подымающейся по крутому берегу Донца колонне пехоты ВСУ. Зажатая с двух сторон заборами узкой улочки, колонна не успела рассредоточится и оказать сопротивление. Началась резня. По слухам, погибло более 200 человек. Но на это не обращали внимание. Силы самообороны города получили богатые трофеи, в том числе 3 единицы бронетехники.

Выслушал новость, Мишка вообразил себя стратегом. Поделив солдатиков Пашки (своих у него вообще никогда не было) начал строить укрепления из песка. Пашка из силикатного кирпича соорудил танк (сделал из песка башню, воткнул в нее палочку) и начал утюжить позиции Мишки, надувая щеки, имитируя звук мотора. Маша некоторое время с интересом наблюдала за их возней. Затем мотнув пышной косой, вернулась к своим куклам, кастрюлькам, чащечкам. «Глупостями занимаются», – подумала Маша. Сверкнув на Мишку, как молния, своими зелеными глазами.

Сверху, с высоты абрикосы, за детьми наблюдал «Бандера», огромный дикий кот. Года три назад, сосед из 14 квартиры, дядя Саша нашел его в лесу слепым котенком. Видимо, собаки разорили логово дикой кошки. Принеся домой, он подложил котенка к щенкам, недавно ощенившейся дворовой суки «Люськи». «Люська» без проблем приняла котенка. А через некоторое время, когда он подрос, бабушки возле подъезда наблюдали огромный сцепивщийся клубок из тел котенка и щенков. Щенки сразу сплотились против котенка. Однако, «Люська» не делала различий между ними. Подскочив к клубку, она лапами раскидывала щенков. После чего, зализав ему раны, принималась кормить. А через некоторое время, недавние враги уже мирно сосали соски матери, урча от удовольствия. Шло время, щенков роздали, а «Люська» попала под машину. Котенок превратился в огромного кота, его большие размеры и необычный окрас – серо-коричневый, бабушки приписывали действию собачьего молока. С людьми на контакт кот не шел. Большую часть дня жил на абрикосе. От непогоды прятался под машиной врача, к которому питал уважение. Тот иногда его подкармливал. И только ему кот иногда позволял себя гладить. До вчерашнего дня у него не было имени, все называли его Кот или наш Кот. К Мише у него была стойкая антипатия. Он до мелочей изучил повадки врага и зорко следил за всеми его действиями.

Все же я долго болел, сделав операцию на моей челюсти, наконец-то занялись и моим левым глазом. Окулист долго ковырялся в глазу, предварительно зажав мою голову в специальный зажим. Из роговицы глаза ему удалось выудить небольшую металлическую стружку. Он поминутно меня ругал, угрожал мне, что могу остаться без глаза. Я же ругал его мысленно, все-таки мой глаз был в его руках. Но я не ослеп. Правда, с тех пор стал видеть левым глазом хуже. Вскоре в больнице появилась и моя дочь. Мне незачем было устраивать ей разнос, ей и так досталось от бабушки. За всю неделю, проведенную в больнице, она ни разу не поинтересовалась – где же папа? «Кошки из дому – мыши в пляс». Теперь стояла с видом побитой собаки, наблюдая, как я уплетаю, приготовленную по семейному рецепту, курицу. Первый раз за неделю нормально поел. Болезнь пошла мне на пользу – сбросил 10 кг веса. Спортивный костюм, который привезла дочь, на мне висел, как на вешалке. Почувствовав себя лучше, хотелось как можно быстрее покинуть больницу, которая была к тому же переполнена. По ночам кричали от боли раненые, не было обезболивающих, не было антибиотиков. Т.е. было все, как обычно, только намного дороже. «Кому война, кому мать родна». В больнице находились и раненые бойцы ВСУ и раненые-ополченцы (так с недавнего времени стали называть некоторую часть самообороны города). Они вместе проходили лечебные процедуры, вместе мирно курили. И видно было, что между смертельными, еще вчера, врагами, нет абсолютно никакой вражды. Через три недели сняли дренаж. Я заметно окреп и уже тяготился больничным бездельем. На мою просьбу о выписке, лечащий врач отреагировал утвердительно, направив на амбулаторное лечение по месту жительства.