* * *

© Чистяков О.Б., 2024

© ООО «Бослен», оформление, 2024

Маршруты по Чукотке

Посвящается геологам 50-х годов XX века, принимавшим участие в освоении Крайнего Севера

1955

Год моего становления

Встреча Нового года

Начинаю свою повесть с 1955 года. К этому времени я уже прожил три года на Чукотке в заливе Креста, в поселке Эгвекинот.

В настоящее время поселок Эгвекинот – это жемчужина Чукотки. Самые светлые и добрые чувства остались от долгих лет (1953–1959), прожитых в нем. Там я учился и рос, там познал, что такое труд геолога, работая в Восточно-Чукотской комплексной геологоразведочной экспедиции коллектором, а затем техником-геологом. Именно с этим поселком связан выбор моей профессии. На Иультинском горно-обогатительном комбинате я проходил дипломную практику в 1966 году, здесь же в 1970 году работал над проектом кандидатской диссертации.

Перед Новым, 1955 годом в поселок привезли на грузовом самолете большую зеленую елку и установили ее в клубе. Наряжали единственную елку всем поселком. Сюда шло все: игрушки, сделанные руками школьников и взрослых из цветной бумаги и картона, конфеты различных сортов, которыми многие закусывали во время танцев вокруг елки. Всем было весело и радостно. И вот я решил сделать маме подарок – собрать дома свою елку из веток карликовых берез и ивы, которые росли в распадке.

У геологов я попросил топор, взял одностволку 16-го калибра тульского производства, веревку, положил в карман кусок хлеба, патроны, нож, с этим снаряжением встал на лыжи и быстро пошел прямо от дома, через весь поселок, к распадку. Вскоре показались ветки, торчащие из-под снега, пришлось немного повозиться, откапывая ствол с ветками, который я выбрал. Срубив его и отдельно еще ветки, я направился домой.

С мамой мы установили ствол в ведро, закрепили его, подвязали дополнительно ветки к стволу и начали делать игрушки из разноцветной бумаги: хлопушки, клоунов, фонарики, гармошки. Повесили на ветки шоколадные конфеты в красивых фантиках, печенье, яблоки, которые на кораблях завезли поздней осенью.

Наша импровизированная елка засверкала и стала очень нарядной.

За мамой зашла ее подруга, и они пошли встречать Новый год в свою компанию. Надо сказать, что компании были везде, во всех комнатах нашего двухэтажного многоквартирного дома. Сам дом был построен заключенными из каменных плит, которые они добывали в распадке и на горе возле поселка. Ко мне зашел мой приятель, и мы пошли в молодежную компанию: крики «ура!», песни и пляски.

«С Новым годом!» – кричали все, и кто-то дал мне алюминиевую кружку с каким-то напитком. Все кричали: «Пей до дна!» Потом я почувствовал, что пол уходит из-под моих ног. Я понял, что надо идти к себе домой. Собрав последние силы, встал, шатаясь, вышел в коридор. Мне нужно было пройти семь комнат, но меня бросало от стены справа к стене слева, в какой-то момент я проскочил левую стену и ввалился в какую-то комнату. Дальше я уже ничего не помнил.

Проснулся в своей кровати, посреди бела дня, голову поднять так и не смог.

Лежа на подушке с компрессом на лбу, я слышал сквозь дрему знакомый веселый смех мамы и других людей.

Когда я очнулся и стал отчетливо понимать, кто я, где я, мне рассказали о моем ночном приключении, и все, сидя за праздничным столом, весело смеялись.

А было вот что: я спьяну свалился на постель, где спала жена нашего геолога Спартака Андреевича Кобелева, который вышел по нужде на улицу незадолго до моего вторжения. Вернувшись домой, он увидел, как его обнаженная жена Анфиса пытается вылезти из-под какого-то мужика на их кровати. Спартак был очень сильный мужчина, хорошо, что он был еще и умный. Освободив жену из-под моего полумертвого тела, он увидел знакомое лицо пьяного в стельку сына Ирины Григорьевны Чистяковой. Он взял меня на свои могучие руки и отнес в нашу комнату.

Мне было так стыдно и тяжело, что я поклялся себе и маме больше так не пить никогда.

Первый полевой сезон

1955 год – начало моих приключений, начало моего взросления. Наступила весна, мне исполнилось 15 лет. Мама предложила мне поехать в геологическую партию посмотреть, как геологи работают, ходят в маршруты, познать трудности кочевой жизни в палатках, у костра.

Я с радостью согласился, и мы с начальником партии Анатолием Ивановичем Кыштымовым и одним рабочим сели в кузов машины, которая шла на рудник Иультин. Шофер согласился нас подбросить на 172-й километр Иультинской трассы к переправе через реку Амгуэму.

Дальше мы пошли пешком по тундре к реке Эквиватап^[1], потом вверх по реке на базу геологической поисково-съемочной партии, которая показалась вдали, как только мы прошли около 10 километров. База партии стояла на ровной, как стол, террасе вдоль реки Эквиватап. Она состояла из шести четырехместных палаток, где жили начальник партии, два геолога, два техника-геофизика, в одной – повар и еще в одной – четверо рабочих – расконвоированных заключенных из лагеря в поселке Эгвекинот. Еще две палатки служили столовой и складом под продукты.

Я быстро познакомился со всеми, подружился с одним рабочим-заключенным.

Вместе с ним носил в рюкзаке продукты маршрутным парам, а от них на базу партии – образцы горных пород и пробы. Мне это очень нравилось.

В длинных переходах на новую стоянку и перед тяжелыми подъемами в горах начальник партии поддерживал рабочих и выдавал каждому по пачке краснодарского чая. Рабочие по-особому заваривали чай: они высыпали целую пачку в кипящую на костре в чайнике воду и варили заварку, пока она не становилась черной по цвету как деготь. Затем этот чай, очень горький на вкус, с запахом березового веника в бане, разливался по кружкам, и, обжигаясь, все с наслаждением его пили с кусочком сахара вприкуску. После чего рабочие могли подниматься на любую гору с тяжелым грузом.

Однажды, переходя вброд один из притоков реки Эквиватап, мы спугнули с гнезда большого белого гуся. В гнезде, собранном из пуха, прутиков и другого материала, находились два больших гусиных яйца. Страшно захотелось яичницы, но брать их было бессмысленно, ведь на свет скоро должны были появиться маленькие гусята.

В другой раз мы увидели на противоположном берегу реки двух огромных полярных волков, каждый был величиной с хорошего теленка.

Они вышли к реке, осмотрелись и сопровождали нас некоторое время. У меня было одноствольное ружье, я выстрелил вверх, мы покричали, и волки спокойно побежали дальше по своим волчьим делам. Это была моя первая встреча с матерым зверем.