Глава 2

Вообще-то, во дворе, где живут Леська и Виталик, детей было не очень много. Это дворы такие, их мало осталось, чтобы с огородами, да сарайчиками, и гаражи тут же. В основном тут жили одни старики. Это Леськиным родителям квартира от её бабушки и дедушки осталась, поэтому она здесь всё время жила, да еще Виталька тоже здесь всё время, как мама его к бабушке привезла, так и всё.

Ну и Светка из соседнего дома тоже жила с бабушкой и дедушкой. Это её дедушка ремонтирует свой мотоцикл каждый день, а иногда катает детей по двору. Из-за этого Светка вечно задирает нос. А еще она совсем уже взрослая, ей целых десять лет. Так что с Виталиком и Лесей она играет только, только когда ей совсем скучно. У Светки к тому же есть красиво красное платье в горох и очки. Кроме неё очков никто не носит, даже косой Ромка из третьего дома, так что Светка и из-за этого нос задирает тоже.

Но кроме вредной Светки и Виталика во дворе были и другие дети. Бабушкины. Зимой они только приходили к своим бабушкам в выходные, а летом целыми днями жили здесь, отчего двор становился сразу многолюдным и громогласным. Так летом Лина и Кир живут в том же подъезде, что и Леська, но на первом этаже, коротыш Вовик в Светкином доме, а в середине лета в третий дом по улице, самый дальний и зимой бесповоротно бездетный, приезжает Ромка. У него косит один глаз и есть собака. Нетрудно согласиться, что как-то слишком много достоинств для мальчика девяти лет! Вот его Леська совсем не любит. Ромка выше её на полголовы и гораздо быстрее и выше лазает по деревьям. Нет, без него куда лучше.

Конечно, Олеся уже большая и целый год проучилась в школе, но школьные друзья – это совсем не то, и летом их нигде не встретишь. Они все живут значительно ближе к школе. К тому же самый лучший друг – это всё равно Виталик. Пусть он немного труслив, но это даже хорошо. Рядом с ним Леська всегда чувствовала себя храбрее, чем на самом деле. Когда лезешь на дерево, и коленки трясутся, словно они сделаны из желе, ничто не помогает лучше, чем тихий голос с земли: «Я не полезу». А сам Виталик тоже предпочитал дружить с Леськой, потому что она его не дразнила бабушкиным внучком или трусишкой. Может, про себя и думала, но он ведь тоже не дурачок, чтобы спрашивать, о чем она думает.

Кроме того, Леська единственная из ребят во дворе не только ходила в библиотеку, но и выносила из прочитанных книг какие-то невероятные истории. Конечно, глядя на волокущую очередную сумку с книгами Леську, бабушка Виталика и его записала тоже, но он не принес обратно первую же взятую книгу, и с тех пор двери библиотеки были для него закрыты. Он обычно даже ждал подругу снаружи, объедая иргу и украдкой заглядывая в окна.

Библиотека стала любимым местом Леськи с пяти лет, когда её туда привела мама и записала. Конечно, первые книги и читала ей тоже мама, да и водила в библиотеку за руку, хотя до неё было совсем близко – только и нужно было, что перейти детскую площадку, да спуститься с горки. Но это было давно, целых три года назад, Леся уже и не помнила такого.

С тех пор многое изменилось. В библиотеке её все знали, и новые интересные книги иногда приберегали для неё, пусть у неё были и любимчики. Рони, Пеппи и Девочка-с-которой-не-разрешали-водиться – Леська читала про них столько раз, что почти выучила наизусть. И неважно уже было, что первый раз слушать про приключения дочери разбойника было так страшно, что она попросила маму сдать книгу. Но и это было давно.

Сейчас можно было угадать по ребятам во дворе, какую книгу читает Леся. Если всем позарез нужны перочинные ножики – опасная штука, между прочим, Леська и сама трижды порезалась, пока вырезала человечка из толстого куска кленовой ветки! – Значит, на очереди был Эмиль из Леннеберги, а если вся ватага скопом следит за весьма подозрительным типом в шляпе, то этому виной Великолепная пятерка Энид Блайтон.

В библиотеке всегда тихо и даже в самую жару прохладно. И вкусно пахло старыми книгами. Тут все знали Олесю, и она всех знала.

– Что будешь брать сегодня? – полная добродушная библиотекарша была самой любимой у Леськи, пусть она и робела немного, когда просила дать сразу штук пять новых книг. Но сегодня она пришла не за этим.

– «Рони, дочь разбойника», – начала перечислять она. – «Маленькие дикари» и вот эту книгу про пиратов.

– Что-то сегодня мало, – улыбнулась библиотекарша, а затем озадаченно повертела в руках книгу про маленьких дикарей. – Подожди, но ты только что сдала её, я не путаю?

– Ага, – счастливо вздохнула Леська. – И снова беру, пока никто другой не успел, что тут такого?

Рассказывать, как напуганный тем, что дочь, видимо, совсем не может запомнить, о чем книга, папа заставил её пересказывать любимую историю, она не стала. Удовольствия она получила куда больше своего родителя, потому как не представляла другого такого шанса поделиться приключениями из книжки, которые знала почти наизусть.

– Ну хорошо, – с сомнением в голосе произнесла библиотекарша, снова записывая книгу. Она просить пересказать не стала, к большому разочарованию Леси. – Принести через десять дней, ты помнишь?

– Помню, – Леська сложила книги в матерчатую сумку и неумело расписалась в бланке. Это был их особый ритуал – библиотекари каждый раз напоминали о сроке в десять дней, точно зная, что увидят её не позже, чем через день. Но всё равно продолжали напоминать. Такая у них работа.

Пусть Леся в библиотеке пробыла совсем недолго, Виталик во дворе успел известись и весь перепачкаться ягодами ирги. Удивительные эти ягоды, чуть мучнистые, почти несладкие. Одни ярко-красные и покрупнее, другие помельче, почти фиолетовые и немного слаще. Леся и Виталик могли пастись под деревьями как какие-нибудь доисторические люди просто часами. Но один Виталик даже в обществе ирги оставаться не любил.

– Ну что? – он вытер грязные ладошки о штанины и с интересом заглянул в сумку. – Во что поиграем? Или покачаемся на качелях?

Леська вздрогнула. Это было её слабое место, как лазание по деревьям у самого Виталика. На качелях её укачивало, а уж делать «солнышко» или хотя бы «полусолнце» – она и в страшном сне не могла себе этого представить. А вот Виталик качели любил, и пусть до сих пор не качался полусолнцем, было понятно, что до этого ему рукой подать. Осенью пойдет в первый класс и точно начнет раскачиваться сильнее. И оборот сделает обязательно. А Леська… никогда так не сумеет.

Глава 3

«А вот кого я сейчас крапивой отстегаю!» – Леське даже не нужно было оборачиваться, она и без того знала, что голос принадлежит Каракатице, которой опять удалось незаметно подкрасться к ним с Виталиком, мирно сидящим на заборе. Между прочим, забор был с краю огородов, прямо у участка бабушки Виталика, и гонять их отсюда было попросту нечестно. Да и вообще, они же не раскачивают забор, не ломают – просто сидят. Было бы из-за чего крик поднимать!

Всё это Леська успела подумать, пока вихрем неслась прочь от огородов.

Она только крикнула Виталику «Айда!», и слетела с забора в сторону рощи, да припустила так, что какая там Каракатица, собака не догонит! Правда, и Виталик тоже не догонит. Так что пришлось остановиться. Леська тяжело дышала, согнувшись пополам и вертя головой, пытаясь высмотреть медлительного друга. Ну где он, в конце концов?! Виталика не было.

Страшная догадка заставила её сесть прямо на землю. Неужели Каракатица успела ухватить Витальку за шиворот и отстегала его крапивой, пока Леська спасала себя? Даже думать об этом было ужасно стыдно. Делать нечего, пришлось возвращаться.

Проползла за кустами, до ядреной прозелени запачкав футболку и шорты – будет вечером от мамы! – Леська во все глаза уставилась на болтающегося рядом с забором Виталика. Выглядел он точно так же, как она его оставила, никаких заплаканных глаз или пузырей во всю руку. Неужто сжалилась Каракатица?

– Пст! – прошипела Леська, не рискуя поднять голову из-за больших лопухов. Кто знает, может, доверчивый друг сейчас в роли приманки на рыбу покрупнее. Всё-таки ссориться с его бабушкой соседи не любили, а вот молодая и красивая мама Леси, которая и в ус не дула, когда ей жаловались на дочь, выводила вредных старух из себя.

– Она у вас на дереве сидит! – жаловались маме.

– Пусть сидит, – отвечала та, собирая маленькие крепкие огурчики в железную миску.

– И на заборе! – не уступали старухи.

– И на заборе пускай, – соглашалась мама, отставляя полную миску огурцов и набирая в лейку воду из бочки.

– Вот, и в бочке вечно возится с холодной водой! – не унимались вредные соседки.

– Лето, бочки эти её дед ставил, чего не играть, – деланно удивлялась мама, и на этом разговор затихал. Потому как из бочек Леськиного деда воду брали все во дворе.

– Пацанка растет, ничего девчоночьего, – только бормотали себе под нос соседки, оставляя Леськину маму в покое до следующего проступка дочери. То есть, совсем ненадолго.

Мама, конечно, иногда ругала Леську. И за деревья, и за футболки в зеленых пятнах, и за разбитый нос и исцарапанные руки. Но только дома, вечером, когда двери, входная и балконная закрывались на шпингалет, и никто из соседей этого не мог услышать. И Леська это ценила как умела. Вот только бы мама знала, сколько она на самом деле могла натворить, если бы не думала о ней!

Вот и сейчас она предпочла лежать под лопухами, чем попадаться Каракатице с крапивой. И дело было вовсе не в крапиве – пока она ползла по кустам, она успела влезть в неё трижды, она просто не хотела расстраивать маму.

Виталик подошел ближе и его аккуратные не сбитые сандалии остановились точно перед носом Леськи.

– Ты чего там лежишь? – спросил он, жуя травинку.

Леська остолбенела. Может, он хорошенечко ударился головой, когда свалился с забора и теперь ничего не помнит? Сама Леська лично такого не встречала, но в книгах то и дело кто-то падал и терял память. Или ему на голову что-то падало. Правда, падения чаще были с коня, а не с забора, но куда Виталику еще и коня! Он и в кустах потеряться смог бы.

– А Каракатица… – Леська осторожно приподняла голову над лопухами. Вот они вымахали за лето, под ними жить можно! – Ушла?

– Ушла, – кивнул Виталик.

– А ты чего не побежал? – Теперь Леська поднялась и отряхнула коленки. – А если бы она тебя крапивой?

– А я спрыгнуть-то успел, – Виталик выплюнул травинку. – А когда она подбежала, сказал, что это не я сидел, а другой мальчик.

Леська с сомнением оглядела друга. Судя по всему, баба Тоня совсем стала плоха глазами, если смогла спутать его с каким-то «другим мальчиком». Медно-рыжие волосы, шорты на колготки и футболка с длинным рукавом в такую жару – других таких мальчиков пойди поищи еще!

– А чего тут стоишь? – наконец она смирилась и с этой несправедливостью. Да, попробовала бы сама Леська провернуть такой фокус, да ей не в жизнь бы не поверили! А вот хрупкому бледному Витальке всё сходило с рук. Потом её еще и отругают за то, что учит мальчика хулиганствам.

– А баба Тоня с бабой Витой на скамейке сели, там сейчас не пройти, – пояснил он.

Леська загрустила. Баба Вита приходилась бабушкой Лине и Кирке, и к дворовой ребятне относилась по-разному. Если среди них были её собственные внуки, она кормила их первым арбузом или мороженым, показывала весной цыплят в коробке и даже давала их погладить. Но когда Лина и Кирилл были у родителей, баба Вита менялась до неузнаваемости и мало в чем уступала Каракатице. А голос у неё был и того похлеще. Разве что выдрать крапивой никого не грозилась. Наверное, просто знала, что не догонит.

– Что делать будем, опять через забор полезем или через чужой двор пойдем на площадку? – уныло спросил Виталик, уставший стоять на одном месте. В роще было прохладно, хотелось поскорее выбраться на солнышко, и Леська уже знала как.

– Мы будем партизаны, а они будто фашисты, – наконец сообщила она другу. Виталька похлопал короткими светлыми ресницами с таким видом, что Леська сразу поняла, что он опять начнет спорить. Спорил Виталик не то, чтобы часто, но каждый раз не вовремя и совсем не по существу.

– Что еще? – нетерпеливо спросила девочка.

– Ну какие из них фашисты, – неуверенно протянул Виталик и почесал комариный укус. Комарам приходилось туго, если они хотели укусить мальчика, но они всё равно липли к нему и кусали даже через колготки. Этого Леська вообще никак не понимала.

– То есть, то, что мы – партизаны, тебя устраивает? – осведомилась она и, получив в ответ осторожный кивок, развела руками и пошла в сторону оврага. – Отлично, тогда мы партизаны!

– А они? – не двинулся с места Виталик. Пришлось Леське возвращаться.

– А они – не партизаны, – отрезала она и схватила друга за руку. – Пойдем!