Глава 7

Немного прохладный поздний вечер пытался укрыть меня пледом из умиротворения. Я обожала весенний воздух. Но корейский не сравнить ни с чем. Благоухание цветущих деревьев опьяняло. Мне хотелось остановить часы, чтобы это чарующее состояние не рассеивалось. Однако в мою голову то и дело возвращались мысли, которые причиняли мне страдания, не позволяли в полной мере насладиться первым сеульским вечером. Мы с ребятами почти подошли к домам, в которых будем жить ближайшие недели. Всю дорогу я держалась подальше от своих новых одногруппников, шла чуть позади. Я даже запомнила имена всех парней и девушек, с которыми буду учиться. Но мне показалось, что мы уже разделились на две компании, как и сидели в кафе. Я больше общалась с Ксу и Кэти, а также с Фабьеном и Алессио. Хотя последнего старалась избегать. Его навязчивое поведение раздражало.

– Дана, почему у тебя на лице такое кислое выражение? – внезапно услышала я.

Только сейчас я обратила внимание, что отстала от нашей студенческой компании на несколько метров. Молодые люди уже подошли к дому. Я повернулась к тому, кто задал вопрос. Слева от меня, подражая моей неспешной походке, шёл японец по имени Сэдэо. Впервые за весь день он обратился ко мне. Парень был одет в строгий классический костюм с чёрным в мелкую белую крапинку галстуком и почему-то казался больше похожим на офисного работника, чем на пианиста. Он представлял собой тип замкнутого человека, погружённого в себя. Наверное, ботаник по жизни. Моё впечатление о Сэдэо сложилось после его рассказа о себе на уроке Ли Соён. Японец держал всех на расстоянии и был при этом безмерно вежлив.

В эту минуту его почти круглое лицо не демонстрировало никаких эмоций. Такое спокойствие меня удивило. Узкие угольно-чёрные глаза следили за мной. Я не выдержала его взгляда и просто решила смотреть прямо, туда, где толпились мои новые знакомые. С каждым шагом мы приближались к ним. Но неожиданно Сэдэо обогнал меня на пару секунд и встал передо мной, не позволяя двигаться вперёд. Ночь крепче обнимала Сеул. А моя душа вдруг забилась в истерике от отчаяния. Почему я другая? Почему продолжала себя мучить? Восемь лет прошло, а я по-прежнему вздрагивала, когда прикасалась к пианино. Каждый раз, будто это самый первый и дико сложный момент в жизни. Потом, когда игра входила в привычный ритм, становилось чуть-чуть легче. Однако до конца то чувство, что я не имела права это делать, не отпускало, продолжало меня терзать.

Я ещё не слышала в своей жизни столь резкого вопроса. Мне не понравилось поведение Сэдэо. Я сделала шаг в правую сторону. И японец повторил за мной. Это что такое? На мгновение я даже хотела отвернуться и бежать назад. Но вспомнила, что нам предстояло учиться вместе, и придётся вести себя культурно, несмотря на то что кое-что меня не устраивает. Всё-таки знакомство с азиатскими традициями ждало меня впереди.

– Я расстроилась из-за прослушивания, – тихо-тихо произнесла я. Если честно, мне вообще хотелось, чтобы никто не услышал моего ответа.

Конечно, новое прослушивание давило на меня. Остальные ребята теперь могли просто готовиться к выступлению. Их уже выбрали. А я всё ещё оставалась висеть на крючке, то ли упаду, то ли спасу себя. Непонятно. Однако главной причиной того, что грусть осталась на моём лице, была реакция Чон Иля в кафе. Он не вспомнил меня или сделал вид, что не помнит. Да кто он такой, чтобы так вести себя со мной? В конце концов, это же я выиграла конкурс и нахожусь здесь на правах победителя. Всё. Больше не буду думать об этом. Просто случайная встреча. Каждый день таких столкновений миллион по всему миру. И не все встречи имеют продолжение. Надо помнить об этом. Хотя в сердце, где-то на самом дне, ныла маленькая царапина.

– Такое чувство, что ты сейчас далеко отсюда. И дело не в прослушивании, – сказал Сэдэо.

Изумление вспыхнуло на моём лице. Как он догадался?

– Что? Я умею читать по глазам. – Парень довольно покачал головой.

Я повернулась в другую сторону. На горизонте сверкали звёзды. Свет луны отражался приятной дымкой. Глубокий вдох и выдох. Я любила смотреть на ночное небо. Представшая моему взору картина унесла от меня мучившие мысли. Я быстро обошла Сэдэо и поторопилась к ребятам, которые ждали нас возле дома.

– Я пошутил. Не бойся. Я не узнал твои секреты. – Японец настиг меня.

Я снова посмотрела на Сэдэо. Что ему от меня нужно?

– А что за секреты? – Между нами встал Алессио.

Он уже хотел обнять меня и Сэдэо, но я молниеносно увернулась от его руки. Итальянец недовольно вздохнул.

– Нет никаких секретов, – нахмурившись, сказала я.

– У всех есть секреты, – вставил Фабьен.

– Да. Это правда, – согласилась Ксу.

– Да ну вас! – обиделась я и направилась в одиночестве в сторону дома.

В моих глазах начали пробиваться слёзы. Нет. Нет. Нет. Только не плакать. Я обещала себе. По крайней мере, не в первый вечер в Сеуле. Я стала покусывать губы, пытаясь успокоиться. Возле ступенек я остановилась и принялась искать ключи в сумке. В этот момент я услышала, как ребята переговаривались между собой.

– Сэдэо, тебе надо извиниться. Вы просто не поняли друг друга. Скажи ей это, – настаивала Ксу.

– Будь мужчиной. Джентльмены всегда нравятся девушкам, – проговорил Фабьен.

Всё внимание было обращено на меня. И это мне совсем не нравилось. Я так старалась прятаться, а в итоге в чужой стране среди иностранных студентов оказалась в центре внимания. Как же меня это напрягало! Хотелось закрыть лицо ладонями, уткнуться в подушку и реветь. Наконец-то я нашла ключи. Поскорее бы войти в дом и укрыться от всего мира. И зачем только я позволила моей преподавательнице по специальности в колледже втянуть меня в столь сумасшедшее приключение? Да за десятки тысяч потерянных нервных клеток здесь Валерия Михайловна должна будет поставить мне автоматом пятёрки по всем предметам за все курсы! Такого я не забуду.

– Не сердись. – Сэдэо догнал меня. – Я не хотел обидеть. Может быть, мой английский не совсем правильный. Я не так выразился. Прости.

– Всё нормально, – ответила я.

Мне не стоит показывать незнакомцам свои чувства.

– Ребят, давайте создавать позитивную атмосферу в нашей музыкальной группе, – произнесла Кэти. – Дружба в творчестве нам всем нужна. И давайте уже идти спать. Спокойной ночи!

– Согласен. Надо поддерживать друг друга. Мы не конкуренты. Мы друзья, – проговорил Фабьен и вытянул раскрытую ладонь вперёд.

Алессио хлопнул его по руке. Затем Ксу, Кэти и остальные студенты положили ладони сверху. Я спустилась с первой ступеньки и тоже присоединилась к ним. Мою ладонь накрыл своей тёплой рукой Сэдэо, заглядывая мне в глаза. Я смутилась, стараясь ни с кем не встречаться взглядом. И всё-таки общее рукопожатие, доброжелательный настрой всех ребят начали растапливать лёд в моём сердце. Да, я видела, как Сэдэо снова и снова пытался поймать мой взгляд, прижимая пальцы к коже. Меня накрыла приятная волна. Улыбка медленно проявлялась на моём лице, как изображение на снимке, сделанном специальной фотокамерой. Несколько секунд, и идеальный кадр готов.

Глава 8

– Я так устала, – зевая, проговорила Ксу.

– Я тоже, – коротко ответила я, складывая одежду в шкаф.

– Понятия не имею, как у тебя ещё есть силы разбирать чемодан. Сегодня я точно не в состоянии. Лучше завтра днём или в другой день, когда будет время и настроение для этого, – заявила китаянка.

Ксу достала несколько необходимых вещей и то, что наденет завтра, а потом задвинула красный чемодан под стол, который находился напротив шкафа. Несмотря на усталость, трудный день знакомства, новые встречи, я всё-таки отыскала счастливые пункты для завершения первого вечера в Корее. Я, Ксу и Кэти поселились в одном доме. Пожалуй, то, что именно Ксу оказалась моей соседкой по комнате, вызывало особенную радость во мне. Эта девушка стала милой подругой довольно быстро. И хотя общение происходило на неродном для нас языке, мы смогли понять друг друга, настроили свои радиоволны на одну станцию.

– Я собираюсь в душ, а после буду спать. Будильник уже поставила на телефоне, – сказала Ксу.

– Я почти разобрала весь чемодан. Наверное, остальную одежду разложу завтра. Сейчас десять часов. Мне надо немного порепетировать. Пока вы с Кэти ещё не легли спать.

– Дана, только недолго репетируй, потому что тебе тоже нужно отдохнуть. Если ты хорошо выспишься, игра на фортепиано будет гораздо лучше. Мне кажется, ты идеально играешь. Не знаю, что они ещё хотят от тебя услышать. Но в любом случае ты не сдавайся. Борись за свою мечту.

– Да, спасибо.

Неожиданно наш разговор перебил стук в дверь. В комнату заглянула Кэти.

– Девочки, я заварила чай. Кто хочет, тогда бегом в кухню. Давайте устроим ночной перекус, – тихо проговорила британская девушка.

– Отличная идея. Сначала я в душ, а потом можно и чай попить, – обрадовалась Ксу.

– Я не против чаепития. Сейчас поиграю чуть-чуть, – произнесла я, закрывая чемодан.

– Окей. Тогда я отправляюсь пить в одиночестве и слушать твою игру, – прошептала Кэти и вдруг бодро добавила: – А завтра будем пить все вместе.

Я и Ксу одобрительно закивали головой. Улыбнувшись, Кэти вышла из комнаты.

Через пару минут я уже сидела за пианино, разложив ноты перед собой. Я обернулась. Зал был пуст. Только я одна. Это меня успокоило. Отсутствие публики и наблюдения за моей игрой поднимало настроение. Я открыла крышку. Чёрно-белые клавиши, блестящие и красивые, ждали прикосновения моих пальцев. Вновь проявилась дрожь. Я сжала кулаки. «Разве ты умеешь играть? Не смеши. В тебе нет ничего музыкального». Я часто задышала. Голос отца шумел в ушах. На секунду я прикрыла глаза, потом зажмурилась сильно-сильно. Затем мои глаза резко распахнулись. Я оглянулась по сторонам. Никого не было. Мои соседки по дому заняты своими делами. Так что сейчас моё время для игры. Я смогу. «Человек всегда боится только того, чего хочет больше всего», – слова, сказанные Чон Илем, вспыхнули на нотных листах. Я улыбнулась. И заставила себя дотронуться до клавиш. Зазвучала нежная мелодия. Моё сердце вздрогнуло. Как я соскучилась по этому звуку! Несколько аккордов, и вместо жестоких фраз, прилетающих из детства, во мне разгорался тёплый костёр, потому что я вспоминала безрассудно прекрасного корейца, который кричал мне утром: «Верь в себя».

Глава 9

Шесть часов разницы во времени имеют значение. Я поняла это, когда открыла глаза, услышав незнакомую мелодию. Наверное, Ксу поставила максимальную громкость на будильник, потому что я мгновенно отреагировала на этот звук. Мне совсем не хотелось вставать. Просто я только недавно легла в постель. Я играла на фортепиано несколько часов, репетировала разные произведения, запоминала ноты. И ещё немного пообщалась по видеосвязи со своей преподавательницей Валерией Михайловной, рассказала о предстоящем новом прослушивании. Она помогла мне настроиться на выступление. Также пришло сообщение от мамы. Но глубокой корейской ночью я не осмелилась его прочитать. Не хотела портить настроение перед завтрашней учёбой в школе и прослушиванием. Маме не нравилось, что я продолжила заниматься музыкой после той истории. А я и сама сначала не могла себя заставить играть, но потом осознала, что не в состоянии жить без музыки, и в то же время чувствовала, что боюсь жить лишь музыкой. Та сцена снова и снова представала перед моими глазами, стоило мне сесть за пианино. Каждый раз я играла через эту боль.

Пока Ксу собиралась, я всё ещё валялась в кровати. Это так на меня не похоже. Обычно я вставала раньше всех, готовая учиться и быть лучшей. Но сегодня на меня напала какая-то усталость. Миллион неопределённостей вертелись в моей голове. И среди этого шума я вычислила, что самым ярким пятном пестрело в центре. Первое, что пришло мне на ум после пробуждения, было непонятное поведение молодого человека, с которым я познакомилась вчера. Неужели он и правда забыл меня? Или у него так много встреч в течение дня, что невозможно запомнить всех? Я постаралась откинуть мысли об этом корейце подальше. Сегодня мне нужно сосредоточиться на своей игре. Ночью я всё-таки успела проработать несколько пьес и гораздо лучше подготовиться к прослушиванию. Теперь я особенно понимала, как важно всё внимание направить на одну цель – выступить хорошо на прослушивании, а затем и на концерте.

– Дана, нам пора, – позвала Кэти.

– Да, я сейчас, – выкрикнула я из ванной.

В одной руке я держала губную помаду бледно-розового цвета. И по очереди смотрела то на своё отражение в зеркале, то на губнушку. Вообще-то я никогда не красилась. Многие мои одногруппницы уже с девятого класса ежедневно наносили на лица макияж. А я не хотела следовать моде. Я мечтала продлить детство. В моей жизни его было не так уж и много. Отличная учёба в музыкальной школе заставила меня немало заниматься на фортепиано, участвовать в конкурсах, выступать на местных культурных мероприятиях. У меня совсем не оставалось времени, чтобы просто погулять. Из-за этого подружки часто обижались на меня. Но я не могла ничего поделать. Я не могла подвести учителей, которые верили в меня. До десяти лет я думала, что родители тоже верили в меня. А потом всё разбилось. Мама сбежала со мной от отца, спасая меня и себя от уничтожающей любви. Мы страдали. Это точно. Но после того, что произошло, я ощущала так явственно, что мама не хотела больше верить в меня, а особенно в музыку, которой я продолжила заниматься, несмотря на душевную рану.

Конечно, на некоторые праздники я делала макияж. Только это было всего пару раз. Последние несколько месяцев Регина и Алина часто обсуждали косметику при мне и словно специально озвучивали мысль, что теперь, на первом курсе в колледже, особенно важно краситься, типа студентки без мейкапа не могут выйти из дома. Я прекрасно понимала, что они кидались в меня колкими фразами, пытаясь вывести из себя или вынуждая поддаться им, начав пользоваться косметикой. Я стойко держалась. Но сегодня, собираясь на прослушивание, мои руки автоматически достали косметичку, которую я взяла с собой из России. И я нанесла на веки тени с медным оттенком, подвела глаза чёрным карандашом и накрасила тушью ресницы. Затем я слегка прикоснулась спонжем к пудре и дотронулась им до лица, которое сразу стало ещё светлее. Когда я достала помаду, меня позвала Кэти. Нам нужно ехать на курсы, а потом я в одиночестве отправлюсь на прослушивание. Я замерла в нерешительности. Сделать последний штрих – накрасить губы? Я выкрутила помаду и быстро провела ею по губам.

После занятий наша группа отправилась обедать. А я осталась ждать такси, которое вызвала для меня Ким Ханбёль.

– Хочешь, я с тобой поеду? – предложила Ксу.

– Нет. Думаю, я справлюсь. Тебе нужно быть с ребятами. Без тебя они не смогут заказать обед. Ты же не хочешь мучить их голодом, – ответила я.

Я старалась скрывать своё волнение и натянула, как маску, вымученную улыбку.

– Да, ты права. Удачи! Будь сильной, – шепнула китайская девушка и побежала за остальными студентами.

Через двадцать минут я подъехала к большому и невероятно красивому зданию, в котором должно было проходить прослушивание.

Как бы я хотела, чтобы кто-то подтолкнул меня вперёд.

Я засунула руку в сумку, нащупывая распечатанные ноты с различными музыкальными произведениями. Моя привычка. Таким образом я будто черпала из них силу перед выступлением. Словно все эти знаки проникали в меня через кончики пальцев, пенились под кожей и навсегда оставались в моём сердце. У меня была хорошая память. Обычно мне хватало одного раза, чтобы взглянуть на текст или ноты и сразу же запомнить. Надеюсь, сегодня у меня всё получится. Я должна верить в себя.

Я вошла в здание. В холле было достаточно оживлённо. В разных залах и студиях, которых здесь находилось несколько, проходили репетиции. Я сдала верхнюю одежду в гардероб. Поблизости висело зеркало. Я торопливо заглянула в него. Обтягивающее платье вишнёвого цвета до колен и с рукавами до локтя. Длинные распущенные тёмно-русые волосы. Макияж в порядке. С накрашенными глазами я не узнала себя. Так непривычно. Я покрутилась перед зеркалом и проверила свои коричневые капроновые колготки. Вроде затяжек не было. Довольно быстро я отыскала менеджера, с которым общалась накануне. Молодая кореянка тут же умчалась узнать о прослушивании. Спустя десять минут она вернулась и сказала подождать здесь, возле мраморной лестницы. Я разочарованно выдохнула. Ожидание всегда меня утомляло. Лучше сразу приступить к делу. Иначе лишние мысли могут отнять последние ниточки самообладания. А бороться с волнением и повторять в голове музыкальные произведения – двойная работа, которая не всегда под силу юному человеку. Я прислонилась спиной к резным перилам и принялась наблюдать за тем, что происходило на улице, потому что прямо передо мной находилось панорамное окно. Цветущий вид города увлёк меня. На короткое мгновение я даже забыла о предстоящем прослушивании. А потом вдруг почувствовала, как кто-то дотронулся до моего плеча. Я подумала, что это вернулась девушка, чтобы пригласить меня на прослушивание. Но когда я обернулась, то увидела Чон Иля.