– Ну и как же вы тут живёте? В шкафчиках нет ничего, кроме банок с кофе, холодильник пуст, только один засохший кусок сыра на полке у вас завалялся.

Смутившаяся Марианна не стала говорить матери, что они с Джеком обедают в кафе, а ужин заказывают на дом. Если бы Стелла узнала, то назвала бы это неразумным расточительством и пустой тратой денег.

– И на плите у вас грязно, – заметила Стелла, уже успевшая осмотреть каждый угол. – Мари, где у тебя чистящее средство? Его нет? Завтра же привезу. Кухню, да и вообще всю квартиру, нужно содержать в чистоте. И ещё, Мари, не забудь протереть пыль на подоконниках и полить цветы.

Дочь кивала головой, обещая, что всё сделает.

Когда Стелла ушла, Джек недовольно пробурчал:

– Она могла бы хоть предупредить, что придёт. А то ведь даже не позвонила.

– Ну что ты говоришь, Джек? – возмутилась Марианна. – Она же моя мама, не чужой человек, поэтому может навещать меня, когда захочет, в любое время.

Марианна села рядом с ним, притягивая его к себе.

– Я у родителей единственная дочь, к тому же мне всего восемнадцать, поэтому они так беспокоятся обо мне.

– Твоя мать упорно не желает признавать меня своим будущим зятем. – Джек опустил голову девушке на грудь. – Смотрит на меня, как на последнего негодяя, который просто совратил её дочь.

– Ты не прав. – Марианна погладила его по коротким чёрным волосам и посмотрела в синие глаза. – Я думаю, что со временем ты ей понравишься.

– Эх, если бы, – печально вздохнул Джек. – Если бы…

* * *

Натали Картер, проснувшись, лежала без сна. Тихонько выскользнула из-под одеяла, стараясь не разбудить спящего Роберта, нашарила в темноте тапки, накинула халат и куртку, и вышла на балкон, где долго курила, оставив в пепельнице несколько окурков. Смотрела на размытые дождём ночные огни города, и размышляла о своей судьбе. Не складывалась как-то её жизнь. Иногда Натали задумывалась о том, зачем вообще начала отношения, которые сейчас были под запретом.

Роберт Филипс, весьма привлекательный шатен с сине-зелёными глазами, нравился ей ещё со школы. Натали видела, какими глазами смотрела на него Катрин Томпсон, так ни разу и не решившаяся подойти к нему. Неотразимая и ослепительно прекрасная Натали взяла всё в свои руки. Она завлекла Роберта и без памяти влюбила в себя, впервые поцеловавшись с ним на чердаке своего особняка во время детской игры в прятки. Натали увела его туда специально, чтобы Марианна, которой тогда выпало быть водящей, не нашла их. Натали на свиданиях целовалась и обнималась с Робертом всегда и везде, даже когда одноклассники отмечали Рождество в доме у Софи Бекер. Натали до сих пор помнила растерянное лицо Катрин, заставшей их целующимися в кухне.

Развлекаясь с Робертом, Натали вскоре осознала, что и сама влюбилась в него, и хочет каждый день быть рядом, видеть его глаза, слышать его голос и чувствовать его губы на своих губах. Она даже поступила учиться туда же, куда и Роберт, в Международную Космическую Академию, хотя сама подавала документы в Институт связи и радиотехнологий. Поклонников у Натали было много, но она отвергла их всех, желая видеть рядом с собой одного только Роберта.

Отдавшись ему на праздновании школьного выпускного, Натали совершенно не думала о последствиях, и спустя некоторое время поняла, что беременна. Своё положение она тщательно скрывала от окружающих, надевая маечки и кофточки на один – два размера больше, и включая громко музыку, чтобы родители не слышали, как её тошнит. По утрам Натали старалась не завтракать, не в силах даже смотреть на еду. Она убегала в Академию пораньше, ссылаясь на договорённость с однокурсниками, или попозже, притворяясь, что проспала, и делала всё, чтобы не сидеть за одним столом с родителями.

Но тайна раскрылась, когда однажды мать Натали, Сьюзан Картер, вошла в комнату к дочери, и увидела её лежащей на ковре в луже крови и без сознания. Натали срочно отвезли в больницу, где родители узнали от врача шокирующую новость. На четвёртом месяце беременности у Натали случился выкидыш, спасти ребёнка не удалось. Родители не стали устраивать скандал, видя тяжёлое состояние дочери.

Натали поместили в отдельную палату, где она лежала, ни с кем не разговаривая. Каждый день принимала какие-то лекарства, а по ночам молча рыдала в подушку, совершенно убитая словами докторов о том, что у неё никогда больше не будет детей. От горя и длительных переживаний у неё поседела прядь волос на левом виске.

После выписки Натали вернулась на занятия в Академию. Уговорила родителей никому ничего не рассказывать. Для всех придумала отговорку, что якобы удаляла аппендицит, а про волосы сказала, что модно покрасила.

Снять квартиру родители Натали не позволили, потребовав от дочери, чтобы она всегда была у них на виду. Отец, бывший военный, накричал на Натали, назвав её безответственной и легкомысленной дурой, а мать каждый вечер запирала её комнату на ключ.

Сегодняшней ночи с Робертом могло бы и не случиться, если бы Натали не соврала родителям, что идёт к подруге заниматься и останется у неё ночевать. Нехорошо, конечно, обманывать, но по-другому Натали не могла. Сейчас отец и мать были категорически против любых любовных увлечений дочери, и переубедить их не представлялось возможным.

Докурив сигарету, Натали вдруг вспомнила свою одногруппницу, девушку, с которой когда-то встречался Майкл. Совсем недавно её отчислили из Академии, когда стало известно о её беременности. Натали была бы очень рада, если бы её отчислили по этой же причине, но, к сожалению, такой возможности у неё больше не имелось.

Дождь прекратился. Было ветрено и холодно. Натали замёрзла и вернулась в постель. Роберт во сне повернулся на другой бок, обняв девушку рукой…

* * *

Первый год студенческой жизни подошёл к концу. Как ни хотели друзья продолжать собираться всей шумной компанией вместе, у них ничего не получалось. Профессиональные дисциплины институтов и колледжей требовали внимательного и серьёзного отношения, ведь от качества полученных знаний зависело, какими грамотными и квалифицированными работниками станут студенты в будущем.

Начались долгожданные летние каникулы. Катрин, Ева и Майкл поехали с родителями отдыхать, остальные остались в городе.

Энн водила Адама в парк развлечений, на огромное колесо обозрения. Они целовались в кабинке на самом верху, а когда спускались на землю, шли в кассу, покупали новый билет и отправлялись на очередной круг над городом.

– Тебе нравится целоваться на высоте? – спросил Адам, хитро прищурившись и облизав губы.

– Ага, – хихикнула Энн, подставляя губы для нового поцелуя. – Потому что так гораздо романтичнее.

Натали неслась по городу, крутя педали велосипеда. Родители хотели отправить её на всё лето куда-нибудь подальше от города, но девушка не желала уезжать от любимого. Ей пришлось дать клятву, что она все каникулы будет вести себя хорошо и будет смиренна, как ангел. Клялась она долго, готовая на всё, что угодно, лишь бы только остаться с Робертом. Родители слушали её внимательно и молча, но в обещания не поверили, хотя ничего не сказали об этом. В ответ на клятву Натали они выдвинули множество жёстких требований, ограничивающих свободу. Теперь ей нельзя было допоздна гулять и возвращаться затемно, нельзя было покидать особняк ночью, закрываться с телефоном в ванной и долго по нему разговаривать. На прогулку Натали отпускали лишь днём, да и то ненадолго – родители опасались, что их непутёвая и взбалмошная дочь может выкинуть какой-нибудь фортель.

– Пока ты учишься, веди себя прилично! – жёстко сказала Сьюзан, выпуская дочь из запертой комнаты на свободу. – А вот когда вырастешь, начнёшь работать, тогда и будешь делать всё, что захочешь.

Отец отобрал у Натали мобильный телефон и отключил интернет, сказав, что это ей совершенно ни к чему, и пригрозил, что теперь за любую, даже малейшую провинность, выгонит дочь из дома, не дав ей никаких денег. Натали побоялась спорить со строгим отцом, но тайком купила себе новый телефон на деньги, отложенные когда-то на украшения, и теперь тщательно прятала аппарат, чтобы родители случайно не отыскали его.

Натали въехала на заброшенную часть парка. Через полчаса ей следовало быть дома, а за это время девушк нужно было успеть повидаться с Робертом.

Парень стоял возле густых тёмных кустов, опершись на велосипедный руль. Натали затормозила и бросилась к нему.

– Роберт! Вот и я! Давно ты меня ждёшь?

– Давно. Как же я соскучился по тебе, моя Натали!

Оставив велосипеды, они набросились друг на друга со всей страстью, опустившись на мягкую траву между кустами и срывая одежду, не тратя время на расстёгивание пуговиц. Горячие поцелуи Роберта обжигали кожу Натали, девушка тихо стонала в его объятиях, парень тяжело дышал, лаская её нежное тело. Прикрыв глаза, Натали исступлённо повторяла его имя.

Марианна и Джек бродили по парку, подыскивая местечко, где можно уединиться.

– Что ж всё неймётся-то тебе, Джек? – Марианна опасливо оглянулась вокруг. – Здесь же люди кругом! Не можешь до вечера подождать, когда мы домой вернёмся?

– Не могу. – Джек взял девушку за руку. – Я так хочу тебя, Мари. Пойдём в старую часть парка, она давно заброшена и там никто не ходит.

– Пойдём.

Они прилегли в окружении глухих тёмно-зелёных кустов. Джек принялся жадно целовать лицо и шею Марианны, она гладила его по мускулистой спине.

– Мари, любимая моя Мари… – шептал Джек, расстёгивая пуговицы на блузке девушки.

Но довершить начатое им не удалось. В соседних кустах раздался шорох и приглушённые голоса. Притихшие Джек и Марианна узнали в раздевающейся парочке Роберта и Натали. Марианна не хотела быть свидетельницей чужой любви, не хотела слышать страстных вздохов и стонов, поэтому быстро поднялась, застегнула блузку и шепнула Джеку:

– Уходим отсюда. Поищем другое место.

Они отошли подальше, к другим кустам. Джек прижал Марианну к сухому стволу дерева, и снова принялся целовать, задирая юбку. Марианна запрокинула голову, наслаждаясь его поцелуями, но влюблённым снова помешали. Совсем близко от них раздался треск веток.

– Ой, Джек, пожалуйста, перестань! – Девушка оттолкнула парня. – Перестань, говорю! Мне кажется, за нами кто-то подглядывает.

– Да что ж такое сегодня? – начал сердиться Джек. – Нигде спрятаться нельзя! Мари, любовь моя, давай тогда ещё погуляем, если уединиться нам не удаётся.

– Давай.

Чтобы поднять девушке упавшее настроение, Джек купил ей мороженое в вафельном стаканчике.

Софи и Габриэль находились за городом, на трёхдневной экскурсии по реке на теплоходе и делили на двоих небольшую каюту. Софи никак не могла привыкнуть к качке, и Габриэль во время прогулок по палубе держал её за руку.

Сестра Сара настойчиво просилась с братом в путешествие, но Габриэль мягко объяснил, что эта романтическая поездка только для него и Софи, и что непоседливая девочка будет им мешать. Сара ни капельки не обиделась, но попросила привезти для неё что-нибудь в подарок, и специально для неё Софи и Габриэль набрали много речных ракушек.

В один из вечеров Габриэль решил устроить для Софи романтический ужин. Поставил на столик в каюте бутылку красного вина, два высоких бокала и стеклянную вазочку с фруктами. Даже зажёг три маленькие свечки в форме сердечек.

– Ой, как мило, Габриэль! – восхитилась Софи, оценив его старания. – Но только я не пью.

– Ну хоть немножко выпей. – уговаривал её Габриэль. – Я налью тебе вина совсем чуть-чуть, на донышко бокала.

– Только если на донышко, – согласилась девушка, присаживаясь за столик.

Габриэль, как и обещал, налил немного вина. Софи сделала глоток и взяла из вазочки виноградинку.

– Надо же, совсем не крепкое. – Девушка снова отпила из бокала.

– Специально для тебя выбирал, – ответил Габриэль. – Я знаю, ты не любишь крепких напитков. Но без вина не получится романтического вечера.

Софи отставила опустевший бокал и потянулась за клубникой. За иллюминаторами раскинуласьтёмно-синяя прозрачная ночь. Габриэль потушил свечи и закрыл дверь каюты, чтобы какой-нибудь мучающийся от бессонницы пассажир случайно не забрёл к ним с Софи.

* * *

В предпоследний день августа Марианна предприняла попытку сблизить Джека с родителями. В конце концов, они должны смириться с тем, что их дочь после учёбы выйдет за него замуж.

Собираясь в гости, Марианна накупила подарков, надела зелёное платье и заставила Джека надеть костюм.

– Моим родителям вряд ли понравится парень, который ходит в рваных джинсах и пёстрых рубашках, – говорила девушка. – Так что хотя бы на один вечер оденься нормально.

– Мари! Ты задушишь меня этим галстуком! – воскликнул Джек, пытаясь ослабить узел.

– Давай поправлю. – Марианна ловкими пальцами перевязала галстук.

– И зачем вообще этот официоз? – Джек был недоволен своим видом. – Словно я еду на собрание директоров!

– Это ненадолго, – успокаивала его Марианна.

На ужине у родителей Марианны Джек ужасно волновался, а всегда, когда нервничал, становился несдержанным, его слова опережали мысли и совершенно необдуманно срывались с языка.

Дверь открыла Стелла, одетая в красивое красное платье, и Джек, не сдержавшись, назвал этот цвет вызывающим, тотчас поспешил исправиться, сказав, что этот оттенок вызывает у него лишь положительные эмоции, но понял, что говорит ерунду, и замолчал. Дальше он только ещё более испортил впечатление о себе. Восхищаясь цветами, выращенными Стеллой, он перепутал гиппеаструм с амариллисом, и не понял, что изображено на картине известного художника – кубиста, висевшей на стене в гостиной.

Он, как мог, выдержал расспросы с пристрастием о себе, но неудачно открыл бутылку шампанского. Пробка, к правда, в люстру не отлетела, но пена забрызгала скатерть и платье Стеллы. Джек, схватив салфетки, бросился вытирать, но случайно задел стоявший на краю стола бокал. Тот со звоном упал и разбился.

Стелла ахнула, её муж угрюмо постукивал вилкой по тарелке. Вечер был безнадёжно испорчен.

Джек чувствовал себя полным дураком, не умеющим держать язык за зубами, неуклюжим идиотом и вообще тупым чурбаном, не разбирающимся ни в цветах, ни в искусстве. И теперь он уже совершенно точно никогда не сможет стать зятем для родителей Марианны.

Ужин закончился в молчании, и после него Марианна поспешила вывести Джека на улицу.

– Что ты устроил на встрече, Джек? – напустилась она на него, остановившись за углом дома. – Нельзя было вести себя сдержаннее? Чем тебе не понравился цвет платья моей мамы? И зачем нужно было комментировать произведение живописи, в которой абсолютно не разбираешься?

– Пожалуйста, Мари, не ругай меня, – попросил Джек. – Я и так чувствую себя не в своей тарелке. Зачем вообще послушался тебя и пошёл на этот ужин?

– Так, значит, это я во всём виновата?! – завелась Марианна. – Насколько я помню, ты сам стремился наладить отношения с моими родителями! А теперь, после всего, что ты устроил на ужине, мне стыдно приходить с тобой в гости!

– Выходит, я, по-твоему, плохой! – заорал Джек, не заботясь о том, что может привлечь непрошенных свидетелей. – Не умею вести себя за столом и общаться с людьми! Зато ты у нас культурная! Знаешь правила этикета и учишь хорошим манерам! Так вот и ищи себе такого же, как и ты!

Высказав это, Джек круто развернулся и пошёл прочь. Разгневанная Марианна смотрела ему в спину. Как хорошо, что окна её дома выходят на другую сторону, и ни мама, ни отец, не могли увидеть, как она ссорится с Джеком.

Возвращаться обратно к родителям не имело смысла, на квартиру, которую Марианна снимала вместе с Джеком, девушка тоже не поехала. Вместо этого она, несмотря на то, что поздний вечер уже перешёл в ночь, отправилась гулять по городу.

Вдоволь нагулявшись по пустынным улицам и замёрзнув от предосенней ночной прохлады, Марианна зашла в круглосуточный ресторан. Заняв дальний столик в глубине зала, девушка заказала коньяк, чтобы согреться и залить пылающую в душе боль от ссоры с Джеком. Она пила рюмку за рюмкой, смахивая стекающие с ресниц слёзы горечи и задумчиво уставившись в пространство.

– Ты слишком много пьёшь. – произнёс знакомый голос. – Тебе пора уже остановиться.

Марианна вскинула голову вверх и вздрогнула. Перед ней стоял Чарльз.

– Ты не возражаешь, если я присяду рядом?

Не дожидаясь ответа, он сел и забрал из рук Марианны недопитую рюмку.

– Больше ты не будешь пить, Мари. И так уже пьяная сидишь. Что случилось? Что могло довести тебя до такого состояния?

– С Джеком поругалась. – тяжело вздохнула Марианна.

– Из-за чего? – поинтересовался Чарльз.

– Испортил вечер знакомства с родителями. – Марианна снова вздохнула.

– И как же он там себя вёл?

– Ужасно. – Марианне не хотелось вновь пересказывать события неудавшегося ужина.

Но Чарльз понял её и без слов. Он подозвал официанта и заказал Марианне чашку крепкого кофе.

– Я на машине, если хочешь, могу отвезти тебя домой, – предложил он.

– Будет здорово, – согласилась Марианна. – Дойти самостоятельно уже не могу.

Чарльз довёз её до самой съёмной квартиры. Марианна выбралась из салона, покачнувшись.

– Не надо провожать меня до двери, – попросила она Неймана. – Вдруг Джек сейчас там. Не хочу, чтобы он устраивал с тобой разборки.

Чарльз согласно кивнул и уехал, а Марианна поднялась на лифте и открыла дверь своим ключом. На пороге её ждал Джек, в своей обычной одежде.

– Где ты была? – сурово спросил он.

– Гуляла, – ответила девушка, отпихивая его плечом и проходя в комнату.

– Кто тебя привёз? Чарльз? Я видел в окно его машину.

– Между прочим, он наш друг и одноклассник, если ты забыл! Чарльз не посторонний человек! И если я захочу ездить на его машине, я сделаю это! И вообще, чего ты спрашиваешь? Забыл, что отправил меня искать другого парня, похожего характером на меня? Вот и хожу, ищу. Так что хватит вопросов, я устала и хочу спать. Кровать моя, а твоё место на диване.

Марианна улеглась в постель прямо в платье, только туфли скинула. Джек несколько минут ошарашенно стоял посреди комнаты, затем взял подушку и одеяло, и понуро поплёлся к дивану.

На следующий день он долго вымаливал у Марианны прощения, даже на колени встал. Она не разговаривала с Джеком почти весь день, но всё же смягчилась и простила его. Обрадованный Джек осыпал её цветами и купил в подарок серебряный браслет.

* * *

С наступлением зимы Натали решила прекратить свидания с Робертом. Встречаться было негде, родители строго и бдительно следили за каждым шагом дочери. Подготовка в Академии отнимала много времени, а прогуливать занятия было нельзя.

– Роберт, я тебя очень прошу, давай подождём до весны, – умоляла Натали, встретившись с ним случайно по дороге из магазина. – Весной мы снова начнём встречаться. А сейчас нам нельзя видеться, на улице холодно, ты живёшь очень далеко, а отлучаться надолго из дома мне запретил отец, иначе он выгонит меня. Ты же не хочешь, чтобы я стала бездомной? Неужели тебе мало общения со мной в Академии?

– Мало! – горячо говорил Роберт, забегая вперёд и заглядывая в лицо девушки. – Ни одного дня не могу прожить без тебя!

– Звони мне вечером или пиши смс, – советовала Натали, ускоряя шаг. – У меня есть секретный телефон, о котором не знают родители. Его номер у тебя записан. А теперь всё, я побежала, меня уже мама ждёт с покупками.

Она поцеловала его в тёплые губы и убежала, стараясь не видеть умоляющего взгляда сине-зелёных глаз.

* * *

Раньше всех учёбу закончили Энн, Софи, Майкл и Катрин, спустя несколько месяцев выпускниками институтов и колледжей стали Джек, Марианна и Чарльз, остальным предстояло ещё полгода доучиваться в Международной Космической Академии, которая всех своих выпускников направляла на работу в Международное Космическое Агентство.

Энн и Софи работали в одной школе учителями, Майкл и Катрин оказались в разных ботанических центрах, скрещивали виды растений и опыляли их цветы. Чарльз строил карьеру врача-психиатра. Девушки подшучивали над ним, называя такой выбор профессии странным, но медицина всегда привлекала Чарльза.