Психопатам свойственен слабый поведенческий контроль.
Свои негативные чувства они выражают особенно бурно, их реакция на конкретную ситуацию непредсказуема и часто не соответствует действительности, то есть неадекватна.
В подобных случаях партнёр обычно бывает ошеломлён и напуган ураганом грубых словесных оскорблений, которые буквально обрушиваются на его голову.
Жёсткий контроль, запугивание и манипуляция – вот основные орудия психопата. Потому что главное, чего он хочет – это безграничная власть над своей жертвой и её полное, безоговорочное подчинение!
Нет, ему не жалко её и его не трогают её слёзы…
Ему не свойственно сочувствие, а эмоции его поддельны. И ни на минуту не задумывается он о том, что его поведение недопустимо и жестоко ранит его партнёра!
Для психопата партнёр является просто объектом, которым он стремится обладать – потому что он ему сейчас для чего-то очень и очень нужен.
Всё, что психопат делает, он делает, руководствуясь только своей личной выгодой.
Жизнь жертвы, её идеалы, желания и привычки не имеют в его глазах абсолютно никакой ценности и подлежат скорейшему уничтожению…
Прошло три недели.
Я сидела в тёмной комнате. В солнцезащитных очках. Одна.
Где-то там, за задёрнутыми шторами окном, ярко светило жаркое солнце и кипела жизнь. Я слышала шум проезжающих трамваев и громкий смех молодёжи на остановке.
А моя жизнь будто застыла в окружающей меня темноте.
Неделю назад как-то вдруг лопнула роговая оболочка моего левого глаза. А день спустя – и правого.
…Немыслимая боль, страшная резь в глазах, слезотечение… Врач прописал капли и мазь, но они быстро вымывались слезами и не приносили никакого облегчения.
Переезд был запланирован на завтра.
Моя уютная квартирка, в которой мы с сынулей прожили непростые, но такие счастливые 12 лет своей жизни и которую мы так любили – перестала быть уютной. В ней царил хаос: повсюду валялись вещи и обрывки газет, громоздились мешки и коробки.
Но по большей части всё было уже кое-как упаковано в ящики, и на одном из них я как раз и сидела, размазывая слёзы по лицу.
Были ли это слёзы от рези в глазах – или я оплакивала своё прошлое?
Мне было жалко расставаться с любимым городом…
И мне было невыносимо жалко себя, страдающую от боли в глазах и неожиданно ослепшую в самый неподходящий момент жизни.
И было просто страшно…
Потому что накануне мы ужасно разругались с Гюнтером. Разругались из-за ерунды, но в этот раз он будто снял с себя невидимую маску и впервые показал себя по-настоящему безжалостным и жестоким. Наоравшись в необычном приступе гнева и обругав меня последними словами, он вдруг заявил: «Ты мне здесь не нужна! Мы не сходимся характерами и будет лучше, если ты отменишь переезд и останешься жить в своём городе».
То есть… это как?
Уже через два дня сюда въедут новые жильцы!
А мне куда деваться – со своими коробками, с сыном и котом?
О мебели я и не говорю – он раздал её каким-то людям, сказав, что в новую квартиру мы купим и новую мебель.
Он разве не понимает, что я не смогу здесь остаться, даже если и захочу?
А если понимает, зачем же такое говорит?
Чтобы намеренно причинить мне боль? И напугать?
Мне казалось, что я просто сплю и вижу страшный сон. И всё время хотелось поднапрячься и проснуться… ведь не может быть, чтобы весь этот кошмар происходил на самом деле!
Почему мы с ним постоянно ссоримся?
Гюнтер утверждает, что это я всегда во всём виновата: думаю неправильно, поступаю неправильно, одним словом – всё делаю неправильно…
По его мнению, я чрезмерно ранима и просто истерична.
Как странно, ведь я всегда считала себя сильной и уравновешенной личностью! А как бы иначе я смогла выдержать ужасный развод с отцом моего ребёнка, да ещё и здесь, в чужой мне стране?
Как бы я смогла одна воспитать сына и дать ему максимум любви и тепла?
И потом, я ведь выучила язык, стала специалистом, нашла работу…
Обычно, поставив перед собой цель, я собранно и чётко шла к ней и всегда её добивалась.
Это было не в моих привычках – сомневаться, бояться или плакать по пустякам.
А теперь любимый человек говорит, что я истеричка…
Неужели это правда?
…События последних недель начали всплывать в моей памяти.
День моего рождения…
Мы встречали его месяца два назад в Испании, в маленьком уютном отеле в центре Барселоны.
Рано утром меня разбудил телефонный звонок – это моя семья спешила поздравить меня с другого конца планеты. Слова любви сестры и мамы, с которыми мы не виделись почти год, ворвались в моё сонное сознание и наполнили меня восторгом:
– Как ты там, родная? Мы любим тебя и так скучаем! Будь счастлива в этот день! Ты у нас самая лучшая, самая красивая, мы любим тебя, помни это и приезжай скорей в гости со своим новым другом!
Минут через двадцать, вдоволь наболтавшись и напитавшись любовью их сердец, я принялась с увлечением пересказывать Гюнтеру наш разговор, стремясь разделить с ним мою радость.
Он слушал сумрачно и с явным равнодушием на лице, а потом нетерпеливо оборвал меня:
– Неужели ты так глупа, что веришь им? Это всё пустые слова! За что им так тебя любить? Поверь мне, это всё театральная игра!
Жгучая обида за родных, за их любовь поднялась в моей душе. Но я, всеми силами пытаясь подавить её, тихо спросила:
– Но ты же любишь меня?
– Я – это другое дело. Я – мужчина.
– А я знаю свою семью – мы очень любим друг друга…
– Не будь дурой! И перестань болтать ерунду! – его голос стал набирать силу, – я ненавижу эту твою наивность! Когда ты перестанешь быть курицей? Носишься со своими фантазиями! Пора научиться трезво смотреть на жизнь. Люди не любят друг друга, они могут друг другу только завидовать!..
Я попробовала возразить, но скоро умолкла и …расплакалась.
Стало обидно и больно, и было непонятно, зачем ему всё это нужно – доказывать мне, что моя семья меня не любит?
И разве говорят такие вещи любимому человеку?
Да ещё и в день его рождения?!
Мои слёзы ничуть его не обескуражили: он ловко достал из-под кровати свой подарок и с радостной улыбкой положил мне его на колени.
Вытирая глаза, я начала машинально разворачивать бумажную упаковку…
Это была красивая большая коробка, в которой лежали две книги – как позже выяснилось, порнографического содержания.
Наверное, я выглядела слишком разочарованной, потому что Гюнтер вскочил с кровати с перекошенным от бешенства лицом:
– Опять я тебе не угодил! А что ты ожидала увидеть? Бриллиантовое колье? Ты смотри, какие у неё запросы! Принцесса нашлась! Книги ей не нравятся!
– Разве я тебе что-то сказала? Чем-то тебя оскорбила? Какое право имеешь ты разговаривать со мной в таком тоне?!
– Это право даёт мне моя любовь к тебе! Но ты не понимаешь этого, ведь в твоих мозгах всё, как всегда, перепутано…
И так было постоянно!
Там, где я радовалась и чувствовала себя счастливой, он спешил погасить мою радость своей грубостью и задушить во мне всякое проявление чувств. А доведя меня до слёз, начинал упрекать в том, что я слишком чувствительна – этакая мимоза…
Ну вот, например, вчера – из-за чего он так разошёлся?
…Мы делали в нашей новой квартире последние приготовления к переезду. Двигали мебель, чистили кухню.
Я вынесла из спальни сына огромную коробку со старыми видеокассетами Гюнтера и поставила её в коридоре на пол. «Зачем бы ей стоять в комнате Андрюши?» – подумала я.
Но Гюнтера это почему-то страшно разозлило.
Вихрем он ворвался на кухню, где я как раз мыла холодильник, и завопил:
– Уже решаешь за меня? Ты меня спросила? Ты кто такая?! Самая умная, да? Это мои вещи! Как ты смеешь трогать их?! – его губы дрожали от ярости.
От этой неожиданной атаки я страшно растерялась.
И почувствовала себя маленькой девочкой, которую отчитывают за что-то, чего она не делала.
Ещё две минуты назад мы шутили и смеялись, дурачились, гонялись друг за другом по комнатам и целовались как подростки…
И вдруг такая реакция, и из-за чего? Из-за какой-то старой и грязной коробки!
– Я не хочу, чтобы этот хлам находился в комнате Андрюши! – моя растерянность постепенно начала уступать место гневу, – она занимает много места и её можно отнести в подвал!
– Ещё чего! Кто тебя спрашивает о твоём мнении?
– Да, но мы здесь тоже скоро будем жить!
Повисла пауза. У меня появилось ощущение, что мои слова были для него новостью! И тут:
– Я не хочу, чтобы ты ко мне переезжала! Оставайся там, где ты есть. Ты мне здесь не нужна!
– Ах так!..
Задохнувшись от обиды и возмущения, я хлопнула дверью и понеслась на вокзал.
Он хоть на минуту задумался о том, что я, полуслепая, с болью в глазах, приехала сюда наводить порядок? А он! А он!..
Душевная боль буквально раздирала меня на части…
Это было вчера.
А сегодня… мне было страшно.
Меня просто тошнило от страха.
Непередаваемая словами беспомощность обрушилась на меня.
Что же мне теперь делать?
Рядом нет никого, кто мог бы мне хоть чем-то помочь.
Да и стыдно было бы просить о помощи, ведь все друзья и знакомые всегда предупреждали меня – «Будь осторожна! Он очень странный…»
Но в своём упорстве я ничего не хотела видеть и на всё закрывала глаза – на его холодность, частые вспышки гнева, непредсказуемое поведение…
Не хотела видеть! А теперь вот ослепла на самом деле и сижу как крот в тёмной норе.
Боже, какая боль! Будто кто-то с размаху всаживает нож в глаз, а затем медленно-медленно поворачивает его в нём: вправо-влево, вправо-влево…
Но ещё сильнее болит душа.
А ведь я ещё постоянно защищала его и оправдывала!
Дооправдывалась!
Часы летели, а я сидела и думала, думала, думала…
Кто-то мягкий и пушистый впрыгнул мне на колени – Мистислав Мусикович, мой кот, изо всех сил старался поудобнее устроиться у меня на коленях.
Я прижала его к себе и заплакала:
– Поделом мне… Сама виновата, дура! И что теперь? Скоро должен вернуться Андрюша с прощальной вечеринки с друзьями… И зачем я только волоку его в эту Тьмутаракань?.. И кому мы там нужны?
Кот беззаботно мурлыкал в моих объятиях.
Мои слёзы капали на его рыжую шубку, а темнота в комнате грозно сгущалась и всё плотнее окутывала нас.
Темно было вокруг меня…
Темно было в моей душе…
Темно и холодно…
…Как в склепе.
В этой главе речь пойдёт о двойной морали психопата. А точнее – об отсутствии у него какой бы то ни было морали!
Он говорит вам, что любит? Зовёт замуж? Не верьте ему! Ведь психопат не умеет любить. Он притворяется и манипулирует, он даже с готовностью женится на вас – но только для своих тайных и вполне конкретных целей.
На слово его нельзя положиться, ведь штамп в паспорте ничего для него не значит – ни обязательств верности, ни ответственности за создаваемую семью.
Брак для психопата – не препятствие для беспорядочной половой жизни! У него множество сексуальных связей на стороне, и что ещё опасней – он часто склонен к извращениям. Всё это он и не особо пытается скрыть, предпочитая вариант, когда женщина обо всём догадывается и мучается сомнениями, но доказать ничего не может.
И чем сильнее она страдает и подозревает, тем более самодовольным и гордым становится психопат.
Ведь он так уверен в своей неотразимости!
И не испытывает при этом ни вины, ни стыда, потому что не способен на высшие моральные чувства…
…Наша с ним свадьба должна была состояться через три дня.
Мы уже несколько месяцев жили вместе в его маленьком городишке и жили достаточно гармонично, как мне казалось.
Оглядываясь назад, я думаю, что именно эти несколько месяцев нашей с ним совместной жизни и были для меня самыми светлыми и счастливыми.
Андрюша начал ходить в новую школу: вставал он очень рано, а возвращаясь, закрывался на своей половине (с душем, туалетом и балконом), чтобы без помех поиграть в свои компьютерные игры.
Ужинали мы все вместе, обсуждая события дня и делясь друг с другом своими планами.
Сын и Гюнтер были всегда заодно, будучи верны мужской солидарности.
Меня это делало счастливой и умиротворённой – наконец-то у меня была маленькая, дружная семья!
Как же долго я к этому шла!
Столько лет была я одинока в этой чужой мне стране… Училась, работала, поднимала сына. А теперь у меня есть мой любимый! Он поддержит меня и поможет. Он любит меня, и моего сына, и моего кота…
Мой котейка тоже чувствовал себя прекрасно, бодро бегая по огромной квартире и стуча когтями по паркету.
Гюнтер купил ему огромный кошачий дом и часто баловал всякими вкусняшками.
После случая с переездом (он всё-таки приехал и забрал меня тогда) Гюнтер снова стал внимательным и заботливым ко мне, окружив настоящим поклонением. Мы проводили много времени вместе, он познакомил меня со своими друзьями и родителями и казался ещё более влюблённым в меня, чем прежде.
В какой-то момент Гюнтер подробно и эмоционально рассказал мне о своей жене, которая развелась с ним после 23 лет брака, возведя на него какой-то там «поклёп».
В чём была суть её обвинений против него, он не сказал.
Всё, что я поняла из рассказов Гюнтера – жена его была психически ненормальная, ненавидела его и дико ревновала к дочерям, особенно к старшей.
Он упомянул, что очень скучает по своим девочкам (которым сейчас было 16 и 9 лет), и показал мне на компьютере несколько их фотографий – девочки были прелестны, блондиночки с большими голубыми глазами.
Я сочувствовала ему всей душой, стараясь утешить и придумать какой-нибудь способ, чтобы он смог их снова увидеть.
Это было нелёгкой задачей: ведь жена после развода с ним переехала вместе с детьми в другой город – на другой конец страны!
Доверие моё к нему росло, наши прошлые ссоры и все мои страхи стали стираться из моей памяти.
Но что-то внутри меня постоянно не давало мне покоя, вызывая частые боли в животе.
Какая-то внутренняя тревога поселилась во мне и не оставляла меня ни на миг.
Тщетно пыталась я разгадать её смысл.
Я прокручивала в уме всю ту новую информацию, которая обрушилась на меня за последние месяцы: слова его друзей и родителей, его собственные признания и рассказы о прошлом…
Одновременно с этим мне приходилось – из-за переезда – тратить много времени и сил на перерегистрацию документов, хождение по инстанциям и собирание каких-то никому не нужных справок.
Дни были заполнены суетой до предела, остановиться и просто подумать было абсолютно некогда!
А может быть, мне просто не хотелось ни о чем задумываться?..
Примерно в это же время я дала ему согласие на брак.
Что повлияло на моё решение? Ну, кроме бушующих как лесной огонь чувств к нему, была во мне и какая-то странная неизбывная усталость.
Мне хотелось теперь всё чаще перестать контролировать ситуацию, доверить бразды правления Гюнтеру и опереться на его сильное плечо.
Я ничего и никого не знала в этом городке, а у него было столько знакомых здесь и в округе!
Его, казалось, знал каждый, его уважали, им восхищались – он был признанным специалистом по компьютерной технике, всегда готовым помочь и лёгким на подъём.
По воскресеньям он часто проповедовал в местной церкви и каждые два месяца возил гуманитарную помощь в Румынию.
«Вот это мужик! За ним я буду как за каменной стеной!» – думала я.
Я и не заметила, как стала им гордиться, возведя его на невидимый пьедестал. Свою маленькую роль при этом великом человеке я видела прежде всего в том, чтобы помогать ему во всём, став его личным Санчо Панса (как бы оруженосцем и преданным слугой).
«Нет, ну правда, кто я такая по сравнению с ним?» – размышляла я всё чаще. Медсестра? Работа грязная и неблагодарная.
О проекте
О подписке
Другие проекты