Глава 9

По дивному запаху с кухни Леля поняла, что тетушка Инна еще дома. Как обычно, не удивившись, она обрадовалась Сереже, как родному. Сразу вспомнила, как он с Сашей ездил к ней на дачу копать огород. Умилилась и стала хлопотать, приговаривая:

– Проголодались, небось, бедняжки. А тетя уже приготовила вкусный пирог с картошкой. Собиралась его взять с собой на дачу, но оставлю вам. Приеду, еще сделаю, мы ведь решили сегодня поехать. Ты не возражаешь, Лелечка? Твоя мама сказал, что согласна, им скучно сидеть дома одним, и просила, чтобы ты позвонила. Кстати, звони, пока я накрываю. Дядя Саша уже за ними поехал, так что давай быстрее. И если они еще не ушли, попроси привезти тебе чистые брюки, а то эти – сущий позор. Садитесь, Сереженька, не стесняйтесь. Я налью вам чаю, мы будем его пить и беседовать. Расскажите мне, чем вы сейчас занимаетесь? Берите пирожок, он еще горячий, последнее время я добавляю в картошку молоко, и он стал еще вкуснее. – Речь тети Инны лилась без остановки, и Сережа, не успевая вставить слово, послушно кушал пирожок и пил чай.

Леля побежала звонить маме, думая, что она на нее сердится. Но та очень деловито принялась выяснять, что надо взять с собой на дачу, а что привезти Лельке прямо сейчас и отдала трубку Маруське.

– Лелик, я поеду на дачу к тете Инне, ты будешь скучать?

– Конечно, я уже скучаю.

– Ну и хорошо, – удовлетворенно ответило маленькое чудо.– Я буду тебе звонить, договорились?

Тут Леля вспомнила Добермана и поспешно заговорила:

– Нет, нет, я сама тебе буду звонить. А то у меня много работы. У меня трубка будет стоять без звука, могу не услышать. Вы с мамой начнете нервничать. Так что давай договоримся – звоню я.

Они еще поболтали о Машкиных делах в школе, о дне рождения, который скоро, и надо уже думать о подарке. О том, что подарит папа, когда приедет, и о том, что надо срочно покупать собаку, иначе жить неинтересно.

Тут за ними приехал дядя Саша, и они пошли грузиться в машину.

На кухне все было отлично, тетя Инна ухаживала за Сережкой, а тот, отвыкший от внимания, млел от удовольствия.

Леля вышла в коридор и подошла к гербу. Рядом тут же появился Мокий и поинтересовался:

– Надеюсь, ты убедилась, что Феодорит всегда прав. Надо его слушать. Ты со своим внутренним чувством еще не умеешь договариваться. Сидели бы сейчас в библиотеке и читали книжки! И Сережа избежал бы стресса.

– Ну уж нет. Вместо такого приключения – какая-то библиотека! – Тут она удивилась, – А зачем мы собирались в библиотеку? Про Китеж вы мне и так рассказали.

– Мы решили восполнить пробелы в твоем образовании. Шучу. Хотели показать тебе очень интересный текст, написанный твоей родней в древности. Феодорит считает, что это может быть важно.

– А так рассказать нельзя? Я хорошо запоминаю на слух, – удивилась она.

– Самой увидеть всегда полезнее, вдруг ты что-то почувствуешь важное, – рядом показался Феодорит. – Кстати, нам пора обсудить сложившуюся обстановку. Все несколько осложнилось.

– Я тоже обратил внимание, – заулыбался Мокий, – особенно интересно посмотреть, как ты будешь объясняться со своим другом – спелеологом.

– Я просто скажу ему правду, может, он мне сразу поверит.

– Будем надеяться – проговорил спокойно Феодорит, – в любом случае, он в опасности до тех пор, пока все это не закончится. Его бросать нельзя. Хочу тебе сказать еще одну неприятную новость. На крыше подножку тебе подставил Сайгон. Они с Петухом все время следили за нами. Им не влезть в эту квартиру, мы поставили защиту. Но на улице они нас подслушали. И вот результат.

– Ужас какой! До чего противно. Ладно, я отправлю всех на дачу и приду к вам на военный совет. Предлагаю его провести в гостиной. Действительно, пора во всем разобраться.

Леля, расстроенная из-за вмешательства бесов, пошла на кухню пить чай с тетей Инной. Там все было по-прежнему. Только пирога стало намного меньше. Сытый спелеолог был тих и счастлив. Тетя Инна обладала даром утешения. Леля тут же попала под ее гипноз и минут через двадцать выглядела так же. Она уже подремывала, когда раздался звонок в дверь, и приехала ее семья. Мама с Маруськой одетые по–спортивному, были очень довольны предстоящей поездкой. Лельке даже стало завидно, так ей захотелось сесть в машину и поехать на тетину дачу вместе со всеми.

Родные ее расцеловали, обещали хорошо себя вести, весело загрузились в автомобиль и укатили. Грустно улыбаясь, Леля стояла на крыльце, когда ее вдруг резко затащили внутрь.

– Ты чего тут застряла? Вообще нельзя было выходить, тебя могут увидеть. Вот Балда Ивановна, – в сердцах отругал ее Сережа.

– Прости, что-то задумалась, – Леля сама испугалась, побледнела и заперла крепко дверь. – Сегодня столько всего произошло, я уже плохо соображаю.

– На сытый желудок все плохо соображают, – утешил ее приятель, – я тоже спокойно тебя отпустил на улицу прощаться, надо было сразу тормозить. Слушай, а можно я где-нибудь прилягу? Твоя тетка меня усыпила.

– Ей в этом вопросе нет равных, – улыбнулась Леля, – Пойдем, постелю тебе в кабинете. Я и сама без сил.

По дороге в кабинет, к полному удивлению Сережи, она заглянула в гостиную и сказала кому-то:

– Простите меня, давайте перенесем разговор на завтра, что-то я очень хочу спать.

Сережа посмотрел на нее с сочувствием, но вспомнив просьбу про скорую помощь, решил удивиться завтра.

Глава 10

Назавтра он проснулся от яркого света, бившего прямо в глаза. Между штор был всего один просвет и он, по закону подлости, пришелся именно на лицо. Сев на кровати, он взглянул на часы. Они показывали восемь утра. Прямо на часах сидел бронзовый ангелочек, который прижимал пальчик к губам. «Тише, не шуми, может, все еще спят», – кокетливо предупреждал он.

– Классные часы, – подумал Сережа. Он осмотрелся вокруг и пришел в восхищение. Ему здесь нравилось все.

Кабинет был квадратной формы, и диван, на котором он проспал эту ночь, занимал почти целую его сторону. У стены напротив расположился резной дубовый письменный стол. Ничего более грандиозного он давно не видел. Стол был очень старым, местами с него облез шпон, ножки кое-где заляпаны чернилами. Но от этого он не выглядел хуже, может, даже наоборот. В этом столе была какая-то своя, удивительная жизнь. Столешницу закрывало толстое стекло, под которое были засунуты всякие бумажки и фотографии. Сережа отметил, что это намного удобнее и аккуратнее, чем бумажки, приколотые кнопками по всей стене. Вместо них над столом висел красивый пейзаж в массивной золоченой раме. Убранство завершала старинная лампа в виде цветка.

– Как хорошо мне тут спалось, – подумал он. – Все-таки быт дворян 19 века мне тоже очень нравится. Похоже, пора менять место жительства и начинать читать Толстого.

Улыбнувшись этой мысли, он, потягиваясь, подошел к окну, откинул штору и в изумлении уставился во двор. Все кругом было белым от снега. Еще вчера яркое солнце и весна, а сегодня в одночасье – зима. И это май месяц! А с неба издевательски сыпались белые хлопья, делая снежное покрытие все толще и надежнее.

Возмутившись природному беспределу, он решил пойти поискать ванную комнату. Взяв полотенце, брошенное Лелей на стул, Сергей выглянул в коридор. Там он увидел два одинаковых прохода – один направо, другой налево. Оба они резко поворачивали за угол, и непонятно было, какой выбрать.

– Как в пещере, чтобы не заблудиться, надо ставить метки, – усмехнулся он про себя и устремился в один из проходов. Как сразу оказалось – неправильно. За углом был тупик, в изысканной арке которого находился чулан. По всей видимости, раньше квартира была намного больше, но в результате советского уплотнения поделена на несколько частей. Для этого построили стенку, и изысканная арка досталась чулану и украшала вид на пылесос. Второй коридор привел-таки Сергея к ванной, но тоже не сразу. Вчерашний опыт посещения этого места начинался от кухни, а вот кухню он никак и не мог обнаружить. Открывать все двери подряд он стеснялся: вдруг Лелишна еще спит. Наконец, – ура! – все нашлось, и он уверенно определил дверь в гостиную, с чьей пустотой перед сном поговорила Леля.

Взявшись, было, за ручку, он услышал там тихий разговор. Вспомнив, что собирался удивиться, Сережа прислушался. Говорили почти шепотом, и, как ему показалась, только одна Леля.

– Может, у меня глюки? Может, и снега за окном нет, и я просто сплю, – сказал он сам себе, – А что? Это кое-что объяснило бы.

Он улыбнулся и открыл дверь, не ожидая там кого-либо увидеть.

Но действительность оказалась другой: Леля сидела в кресле и, смеясь, говорила кому-то:

– Мокий, брось шутить, я и так чувствую себя полной дурочкой. Мы же собрались на военный совет, так что давайте говорить серьезно.

Тут она обернулась и, увидев Сережу, сказала:

– Доброе утро, как спалось?

И снова обращаясь в пустоту, добавила, покачав головой:

– Могли бы предупредить. Он ведь неизвестно что про нас подумает!

Потом улыбнулась и смешно сморщила нос непонятно кому.

– Ну, ладно, ладно, про меня подумает, – невидимый диалог продолжался.

Сережка печально посмотрел на девушку и спросил:

– Слушай, а ты с кем разговариваешь?

– Со своими друзьями. Я тебя сейчас познакомлю.

– Спасибо.

Он помолчал с минуту и добавил:

– Я… – он запнулся, потом поднял руки и сделал успокаивающий жест, – ты только не особо удивляйся. Просто я хотел спросить: ты снег сейчас видишь?

– Ну да, конечно, – улыбаясь, ответила Леля.

– А ты его где видишь? За окном? – уточнил он.

– Сережка! Ты что? Конечно, за окном! – Леля вскочила, встревоженная, с кресла. – Эй! С тобой все в порядке?!

– Надеюсь… – он пожал плечами и вяло улыбнулся. – Ладно. Я, пожалуй, пойду… попью чайку. Что-то я недоспал или переспал, еще не понял.

И Сережа неуверенно вышел из комнаты.

– А ты говорила: психологически устойчив, – улыбнулся Мокий.

Но Лельке шутку не поддержала:

– Тут уже не до смеха. Ладно, пойду его покормлю и все расскажу, а там посмотрим. Он же вас не видит и не слышит, а тут еще этот снег, как снег на голову. Он решил, что я сумасшедшая, это точно.

– По-моему, он решил это про себя. Иди скорей, а то он не может сообразить, как у тети Инны газ зажигается, совсем расстроился, бедняга.

Зайдя на кухню, Леля обнаружила Виноградова, пытающегося найти спички или что-нибудь еще, чтобы зажечь огонь на плите, причем под электрическим чайником. Леля посадила растерянного приятеля на стул, включила газ, приготовила яичницу и разогрела пирог, заботливо оставленный им тетей Инной. Налив ему большую кружку чаю, она очень спокойно произнесла:

– Я была уверена, что ты удивишься, но не подумала, что ты можешь принять это так близко к сердцу и, тем более, на свой счет. Так вот: ты абсолютно нормален, у тебя нет галлюцинаций и никогда не было. Просто я могу общаться с духами. Это у меня по наследству от моих предков, понимаешь?

Сережа улыбнулся:

– Вполне. Мне стало легче. Ты хочешь сказать, что псих – ты, а не я? Приятно слышать… Не бойся, я не буду тебе вызывать скорую. Если вызову, то себе. – Он пожевал яичницу с пирогом, глотнул чаю, поковырял в сахарнице и, наконец, сказал:

– Я отлично тебя знаю, Лелишна, знаю твою семью, вы все абсолютно нормальные ребята. Ты не можешь разговаривать с невидимыми друзьями, и снег в мае не идет.

Леля со всей убедительностью, на какую была способна, стала объяснять:

– Снег идет в мае, потому что циклон пришел, и по телику об этом предупреждали. Но вы же презираете телевизор и сводку погоды только перед спуском читаете. Откуда же вам знать, великим спелеологам, о таких вещах? Да, я признаю, что разговаривала с невидимыми друзьями. Но только я их вижу, пойми.

– Бедная Леля, и давно это у тебя? – без тени юмора спросил Сережа.

– Недавно, всего один день.

– Ну ничего, может, ты переработала, чувствуешь себя одиноко, все пройдет. Ты не бойся, я никому не скажу, – голос Сергея звучал уже вполне уверенно. Все вставало на свои места, он снова чувствовал себя сильным героем, который должен кого-то спасать.

Леля безошибочно угадала его настроение и вздохнула:

– Пойми, меня спасать не надо, я больше не падаю с крыши. Все, что мне надо, это чтобы ты меня выслушал.

Сережа, приняв участливый вид, сказал:

– Конечно! Может, мы пойдем в комнату, ты присядешь в кресло, расслабишься и все мне расскажешь.

Леля с ненавистью взглянула на него:

– Только не строй из себя американского психотерапевта. Терпеть не могу, – и поднялась с табуретки.

Сережа послушно кивнул головой. Ни говоря больше ни слова, они прошли в гостиную. Там Леля села в кресло и на одном дыхании рассказала своему другу все, что произошло с ней до вчерашнего звонка по телефону.

Закончив, она встала, принесла ценности, спрятанные в кладе и разложила их на столе как подтверждение своей истории. Виноградов молча переваривал информацию, но было ясно, что он не может придумать, как ему правильно отреагировать, чтобы не раздражать больного.

Леля жалобно посмотрела на духов, Феодорит грустно пожал плечами, и они с Мокием исчезли.

– Знаешь, Леля, у меня в жизни тоже была ситуация, с которой я долго не мог справиться, – начал Сережа издалека.

– Помнишь, я отправился исследовать подземный ход в Старой Ладоге? Открылся какой-то новый проход и ребята рванули туда, пока не засыпало. Я даже кое-что рассказывал вам с Сашкой. – Он уселся поудобнее и зажмурил глаза, словно хотел усилить свои воспоминания.

– Я был еще совсем зеленым. Меня взяли как стажера. Я тогда начитался легенд и наслушался замечательных рассказов о подземных ходах. Особенно мне нравилась легенда о четырех крестах. Древняя история утверждает, что Россия запечатана четырьмя крестами в виде подземных ходов. Эти ходы соединяют все самые старые города Руси. На месте пересечения этих ходов стоят церкви, с выходами наружу. И именно там спрятаны все тайны древности. Например, библиотека Иоанна Грозного или золотой гроб Рюрика. Где-то в подземелье висит на цепях гроб Вещего Олега. В общем, очень интересно. По легенде, целые города были построены с подземными храмами. Я и сам видел засыпанный ход из Ладожской крепости на другую сторону Волхова. И как могли наши предки его построить? Ума не приложу. Ведь у них, кроме лопат и кирок, ничего не было.