Глава 2

Зря я не слушалась родителей. Ой, зря.

Чего мне дома не сиделось, понятно – молодая кипучая кровь в жилах, желание поскорее найти приключений на свою… голову, доказать всем, что я особенно крута, к тому же сидя на байке с развивающимися на ветру волосами – все это гнало из дома и не давало покоя. А вдруг я проживу жизнь и не сделаю чего-то невероятного, не совершу какой-нибудь подвиг в процессе, к примеру?!

Надо же, какой хитрой бывает судьба! Она мне все это подсунула так неожиданно, что я не успела издать протестующий писк. Только почему желания не сбываются точь-в-точь как о них мечтаешь? Мои сбылись почему-то в особо утрированной форме!

И вот я вся разряженная в меха небывалой красоты, высокой степени выделки на серебряных пряжках, восседаю верхом на бравом вороном жеребце, а позади меня на этом же самом жеребце восседает мужчина, от одного вида которого у меня подгибаются колени, и теряется дар речи. Не король, нет, не король, но тоже впечатляет. Да и где реальности угнаться за моими карамельно-сахарными детскими мечтами?

Вот где, где все это было в мои пять лет, когда я так отчаянно мечтала о принце? Чтобы выехать во двор на белой лошади, под уздцы которую ведет вышеупомянутая особа королевских кровей, а все девочки из моей группы детского сада роняли кашу на платьица, стоя с раскрытыми ртами. А я вся такая красивая в шелках, и принц весь в золоте, не замечаем никого и идем плавненько так, как по воздуху. И чтобы тетя Валя из квартиры, что под нами, – вышла и замерла со скалкой в руках и бигуди на голове. И все в этом городе замерло, на меня любуясь распрекрасную…

Почему провиденье сжалилось только сейчас, когда я думать забыла о сказках, а принцы даром никому не нужны с их чопорными родственниками да придворным этикетом.

Чувствую, как эта самая судьба, в виде злобного сгорбленного карлика, притаившись в сторонке, коварно хихикает. А у меня, между прочим, об твердокаменный круп лошади отбит весь зад и коленки затекли!

Рядом с нами на тщедушного вида ослике скромно скакал брат Морох, уместив все свои пожитки в серенькую торбочку у себя на спине. Он опасливо посматривал в мою сторону – не выкину ли я снова какой-нибудь финт с побегом.

Время от времени служитель культа косился в мою сторону и, поворачиваясь к Ягойлону, спрашивал у вполголоса: «Не думаете ли вы, господин, что сия особа явилась к нам из мира демонов? Уж больно неугомонная натура.»

Нет, ну каждая уважающая себя девушка с гиперактивным складом характера и довольно живым непосредственным умом, просто обязана предпринять хоть что-либо для своего спасения. Вот и я предприняла.

Раз пять.

Но пересеченный донельзя ландшафт, весьма нелюбезный горный климат в середине местной весны, и бдительные братья обители Орина-северянина – довольно успешно чинили мне всякого рода препятствия.

Первый раз меня стащили со шпиля одной из башен – забраться было легко, а вот слезать страшно, но я искренне надеялась, что с высоты мне удастся рассмотреть ближайшие признаки цивилизации. Ничего подобного – вся местность гористая однотипная, кроме этой обители, в округе вообще ничего не имелось, ни одного домика.

С башни меня стащил Ягойлон собственной персоной, испепеляя бирюзовым взором.

Во второй раз – я попробовала уйти ночью через какие-то низкие сарайчики. Кто же знал, что у них там куры, свиньи и собаки находятся, причем все вместе. У бабки на деревне помниться, все виды животных имели собственную жилплощадь. Только кошка Мурка предпочитала жить с коровой Машкой на одной территории, но у них был вполне взаимовыгодный бартерный обмен.

В общем, собаки оказались слишком бдительными. Даже хорошо, что меня вовремя хватились. Разорвали бы в клочья мою тщедушную тушку.

В третий раз ко мне приставили в охранники совсем молоденького монашка, такого же лысого как брат Морох, только щуплого и крайне застенчивого. Я так долго рыдала и жалилась на свою судьбу, что он меня отпустил сам.

Но и это не помогло.

Во время побега начался сильный ливень. На радостях я угодила в канаву полную целебных грязевых масс и увязла по пояс. Естественно, меня обнаружили местные собаки и с радостным лаем бросились ко мне. Или на меня… уже неважно. Потому что спасителем опять стал Ягойлон, который выдернул мою увязшую тушу как раз в момент, когда одна из собак добежала до меня особенно близко и готовилась заключить в приветственные зубастые объятия.

***

Ну у них тут и собаки, скажу я вам. Жуть! Шерсть длинная рыжая, а на выдающемся над телом загривке будто еще и искры гуляют. Про размеры промолчу – это телята, а не псы.

И вообще, с этим миром что-то не так. Нет, здесь, конечно, есть небо и явно земля под ногами имеется. Но глаза Ягойлона не давали мне покоя, и спросить в лоб было страшновато. Вот у монахов, которые здесь звались хранителями, были вполне обычные глаза, зато имелась лысина. И тоже про нее вот так не спросишь.

После третьего побега Ягойлон заявил, что это все бесполезно. Тут я уж было надеялась, что таки отпустят. Ага! Наивная земная девушка Маня тщетно мечтала о свободе. Все вышло как раз наоборот. Варвар засобирался домой и меня заодно прибрал, чтобы, так сказать, на полном серьезе выдать за эту свою Лорд.

Но я не она! Поэтому сбежала в четвертый раз, хоть это было и сложно, учитывая мою привязанность к Ягойлону. Причем привязанность в прямом смысле. Этот варвар привязал меня к себе веревкой. Да не абы какой – крепкой, добротной. Такую не сгрызешь и не протрешь. Но не будь я Мариной Притиркиной, если бы не нашла выход из положения. А он у меня был – маникюрные ножнички всегда брала с собой. При любых обстоятельствах, особенно после заездов по пыльным трассам, когда ногти превращались в ошметки, а приличной девушке, к коим я себя относила, надлежало за собою ухаживать.

Как же с парнями неухоженными руками знакомиться?

Монашки не поняли, что это за штука, когда мои вещи перебрали, вот и отдали мне их обратно, чем я и воспользовалась. Благо, по миллиметру с этим канатом мне удалось справиться. Надо сказать, что на ночь бирюзовоглазый от меня отвязывался и уходил к себе, а меня привязывал к кровати.

Какой тактичный! А вот останься он на ночь, я бы еще десять раз подумала, сбегать мне или нет.

На этот раз побег почти удался, если бы не неизвестная местность, тупая норовистая кобыла и почти непроглядная ночь. В общем, я заблудилась, чуть не грохнулась в ущелье, но бог уберег или та самая кобыла, которая отказывалась меня везти на себе. Точнее, она и не могла меня везти, ее же никто не седлал. Но у меня была надежда, что мы подружимся с коротконогой, длинноухой лошадкой, и как только выберемся на более или менее ровную поверхность, все же продолжим путь вместе. Я – в качестве всадницы, разумеется. Как-то же я седлала мотоциклы? Оседлала бы и лошадь.

Однако, глупая животина сбежала от меня в самый ответственный момент, бросив в горах одну замерзать. Это я потом узнала, что во время побега лошадка угодила в пропасть, а меня могли больше не искать вовсе, так как думали, будто бы я сверзилась вместе с ней за компанию.

В том, что не околела в горах, надо было благодарить Мороха, который решился на дальнейшие поиски. Таки нашел – целеустремленный человек. Но после этого, стал на меня косится с подозрением, а еще у него левый глаз все время дергался, когда монашек в мою сторону поглядывал. Не иначе беспокоился обо мне.

Когда я планировала свой пятый побег, Ягойлон явился с подарками.

Вот сразу бы так, а не веревки всякие вокруг моей талии вязать, да кулачищами пудовыми у носа размахивать!

– Что это? – хмуро вопрошал бирюзовоглазый варвар, когда перебирал мои вещи, еще до того, как подарками решил меня задарить.

– Вещи Марины, которые были на ней… – несчастный Морох запнулся. – Когда дева явилась в наш мир.

Тут я опять немного напряглась. Не дай бог, расскажет, что я братцу Ягойлона шею сломала при падении, тогда мне точно не сносить головы.

– Но это… – даже у Ягойлона не нашлось слов для описания моей кожаной куртки, зато как хмурился, как хмурился, разглядывая ее. – Это же мужской дублет!

Тоже мне знаток! Мужской дублет! Я эту куртку, между прочим, на день рождения у папки выпросила. Точнее, деньги на нее. Правда, тогда пришлось приврать, что мне нужно новое платье на школьный выпускной. Ой, и крику же было, когда выяснилось, что ни на какой выпускной я не пошла.

***

– Понимаешь, Яго, мы совсем ничего не знаем об этой деве, – хранитель смиренно понурил голову – у него отлично получалось, однако, я вот так не умела делать совсем. Обычно мой нос всегда задирался вверх в таких случаях.

– А вы у девчонки не додумались спросить, откуда она вообще взялась, и чем занималась до этого? – тут Ягойлон посмотрел на дверь, за которой стояла я и подсматривала в замочную скважину. Благо, они здесь были дюже удобные – скважины эти.

Под взором варвара я закономерно отпрянула, но было уже поздно – меня, как и в прошлый раз, быстро раскусили. Сбежать я тоже не успела. Хорошо хоть не схватил за шею, однако, снова прижал к холодной стене спиной.

– Смотрю, ты рано проснулась, – прямо в ухо прошептал, аж мурашки побежали по спине. От холода, наверное.

– Ага… – пролепетала и хотела тут же скрыться со странных глаз иномирянина, но безуспешно. Огромная лапа сгребла меня в охапку.

– Ты совершенно невоспитанная девица! – неожиданно гневно выдал Ягойлон. – Совсем не умеешь себя вести! И за каким кракеном я согласился ввязаться в эту авантюру?

– Без понятия! – огрызнулась, не моргнув и глазом. – У вас самого туго с манерами, так что еще непоздно отказаться от этой совершенно глупой затеи – выдать меня за вашу жену.

Кажется, последние слова были лишними. Мужчина как-то изменился в лице, аж глаза потемнели.

– Ты только за пару дней пребывания здесь умудрись так всех довести своими выходками, что хранители просто мечтают от тебя избавиться.

– Я не против! – но его слова все равно немного задели. – Однако, сколько я не пытаюсь отделаться от местного гостеприимства, никто мне в этом не способствует!

– Какая же глупая курица свалилась на мою голову! – покачал головой Ягойлон, как будто осознал некую великую истину.

А я и не стала оправдываться, что на звание «Интеллектуал года» совсем не претендую.

– Девушка, ты хоть понимаешь, тебе придет конец, как только весть о том, что ты иномирянка, расползется за пределы этого острова.

– Острова? – а вот это стало открытием. Правда, довольно неприятным.

– Да, это остров Грогенхейм, – бодро сообщил Ягейлон. – Он сплошь состоит из горного массива, омываемого со всех сторон морем. Скала посреди морских пустошей!

Это что же получается? Выходит, отсюда даже выхода нет?! И мой побег был заранее обречен на провал.

– У тебя что-то болит? – варвар даже нахмурился. – Ты побледнела.

– Домой хочу! – голос предательски дрогнул. – К маме…

А еще мне хотелось жареной картошки и котлет, ибо здесь кормили смесью овсянки и перетертой сосновой коры, лишенной калорий и вкусовых изысков, так что я рисковала превратиться в ходячий скелет. Интересно, с каким лицом эту гадость поедал Ягойлон? Морох – понятно, ему по статусу положено на лице изображать смирение и блаженство. А у меня с этим всю жизнь проблемы были.

– Ясно, – бирюзовоглазый от меня отстранился. – Пора брать все в свои руки.

С этими словами он отбыл из обители на весь день в неизвестном направлении. Сначала показалось, что все – забыл Ягойлон про меня, и куковать теперь мне в мужском монастыре до конца дней.

Кстати, надо признаться к чести монашков, меня не обижали, не приставали и вообще не беспокоили попусту. Даже смотреть в мою сторону боялись, будто бы я была прокаженная какая, ей-богу.

В общем, как вы поняли, пятая попытка побега провалилась с треском. Мне ничего не оставалось, как смириться с печальной участью пленницы этих диких мест. Мириться, само собой, не хотелось, но искать выход в этом ужасном месте было бессмысленно.

Одна-единственная надежда – а вдруг здесь водятся говорящие птицы или добрые драконы, и меня обязательно – такую прекрасную и несчастную – спасут во что бы то ни стало.

Не спасли.

Зато наутро следующего дня в мой покой отворилась дверь, и ввалился Ягойлон во всей красе. Я даже удивиться не успела. Точнее, успела открыть рот для вскрика, который так и не произвела.

– Собирайся! – коротко бросил варвар.

– З-зачем? – еще и ресницами хлопнула, очень надеялась, что вышло красиво.

– Мы уплываем с острова, – констатировал мужчина. – Вот, это тебе!

И на мою узенькую, монолитную во всех отношениях кровать свалилась пестрая куча.

– Что это?!

Нет, все-таки красиво не получалось хлопать ресницами, мешал открытый рот, который закрываться никак не желал.

– Это одежда. Тебе, – Ягойлон так многозначительно на меня посмотрел. – Тот позорный дублет я выбросил.

– Как… – слова, которые лезли в мою бедовую голову, были лишены всякого цензурно оттенка, но от добротного русского мата удерживал то ли страх, то ли здравый смысл. – Как вы посмели?! Мужлан! Скотина…

Таки не выдержала. Что ж, со здравым смыслом у меня всегда были проблемы.