– Войдите! – разрешила Мария Ивановна, продолжая изучать журнал теперь уже почти с отчаянием. Дверь открылась, и стройный светловолосый юноша остановился на пороге.

– Здравствуйте. – Он привычным жестом откинул с лица непослушную челку и обвел класс внимательным взглядом. Все зашептались.

– Здравствуйте-здравствуйте, – живо отозвалась учительница, радуясь отсрочке «судных» двоек. – Вы что хотели?

– Да я, собственно, учиться пришел. Простите за опоздание, только уладил вопрос с зачислением.

– Новичок в третьей четверти? – учительница нахмурилась. – Наверное, сбежал из предыдущей школы из-за «хорошей» в кавычках успеваемости, да? Ну ладно… садись. Что ж с вами такими поделаешь.

– Привет, – шепнул Ланс, приземляясь на соседний стул. – Не против?

– Раз уж ты сбежал сюда вместе со своей успеваемостью, то мне впервые будет у кого списывать.

Мы тихонько засмеялись.

– Оглянись.

– На нас смотрят все до одного.

– Это не на нас. На тебя.

– Можно глупый вопрос? Что-то не так?

Ха, все дело, видимо, в том, что Ланс раньше не учился в местной школе. По крайней мере, он точно никогда не учился в обычной провинциальной школе…

– Наоборот. С тобой все «так». Кроме того… ты сел со мной.

– Да. И?

Терпению Марии Ивановны, все это время старательно игнорировавшей наши перешептывания, настал неминуемый конец.

– Стогова, что вы там с новеньким столь бурно обсуждаете? Не четвертую ли планету?

Придется мне, наверное, поведать Лансу свою сложную историю как-нибудь потом.

– Ээ… можно идти отвечать параграф?

Учительница вздохнула.

– Да знаю я, что ты можешь ответить. Остальные бы так могли…

Ланс осведомился с лукавой улыбкой:

– Вопрос- четвертая планета С. С?

– А вы, молодой человек, про другую систему можете нам сообщить? – Мария Ивановна внимательно поглядела на него сквозь толстые стекла очков.

– Насколько успеваемость позволяет.

– Пока что и про солнечную систему желающих рассказывать немного. Может, новенький, стоит попробовать?

Он пожал плечами.

– Хорошо.

Не знаю, чего ожидала учительница, но точно не того потока красноречия, который обрушил на нее новичок. У Ланса очень кстати имелся талант говорить о том, что интересовало его самого, так, что слушавшие иной раз забывали дышать. Даже наш неспокойный и малоинтеллектуальный класс сидел тихо. Правда, я в глубине души подозревала, что некоторые больше смотрели, чем слушали.

– Где ты столько узнал по предмету? – спросила учительница, когда Ланс закончил. – Кажется, мне нечему тебя научить.

Я с улыбкой отметила смену тона со снисходительного на уважительный.

– Отец по образованию астрофизик.

– Ну что же, пятерка тебе и передай спасибо своему отцу. Так от чего же ты бежал в середине года, если не от исключения из школы?

– Может быть, не от чего… а куда?

Ланс сел на место. Учительница проводила его внимательным взглядом.

– Тогда ты попал по нужному адресу. Диана, объясни своему соседу, что за подвиги вам скоро предстоят.

Ланс только ухмыльнулся:

– Их, случаем, не двенадцать?..

Я шепнула:

– Школа проходит аттестацию. Скоро нам вместе с тобой и твоими блестящими знаниями предстоит отдуваться на открытом уроке по астрономии. Если с математикой, родным языком и историей однокашки справляются, то английский и астрономия наши, придется принять «огонь» на себя. Честь школы, и все такое.

– Романтично, правда? Только ты, я, и совместная успеваемость…

В этот момент в дверь снова постучали. Обрадованная тем, что, по всей видимости, двойки на сегодня отменяются, Мария Ивановна вновь произнесла сакраментальное «войдите».

На сей раз в кабинете появилась завуч школы и попросила учительницу выйти из класса «пошептаться». Шептались они, надо сказать, довольно громко и несколько взволнованно. То и дело сквозь закрытую дверь до класса доносились обрывки весьма интересных фраз.

«…ничего себе, „детки“! А мы тут при чем?»

Это наша классная, старается, наверное, потише, но не получается.

«ну… у таких свои причуды. Меня о причине в известность не ставили…»

А это завуч. Несмотря на то, что она, теоретически, заведует всем учебным процессом, практически ответственность берется ею только в особых случаях.

«знать бы, как с этой „причудой“ справляться… … нет соответствующей квалификации… … сложные условия труда! Мне стыдно будет даже рот открыть!»

Это снова классная, уже совсем на повышенных тонах, и даже с нотками ужаса. Мгм. Впервые за десять лет слышу в ее голосе подобные интонации…

«… … … честь школы! … сложновато… … зато престиж… сами посудите.»

Завуч, весьма осторожна в вопросах личной ответственности… а там, где речь идет о взятии ее на себя кем-то другим, решения принимаются бескомпромиссно. Интересно, в чем дело?

Классу, кажется, тоже было интересно. Ребята даже перестали пялиться на Ланса. Кто-то из мальчишек шепнул, что, возможно, проверка в этом году будет жесткая, и посему нам всем, вместе с учителями, капут. Идею тут же подхватили остальные, и она сразу начала обрастать ужасами.

Через минуту Мария Ивановна вернулась. Выглядела она, надо сказать, изрядно ошарашенной. Медленно пройдя за свой стол, учительница села и молча обвела класс взглядом. За партами зашептались вдвое громче.

– Что случилось? Что она вам сказала? – не выдержала староста Иришка Красникова. – Проверяющие будут строгие?

Остановив взгляд на Лансе, Мария Ивановна чуть дрогнувшим голосом произнесла:

– Кристенсен… что же ты сразу не сообщил? Такие школы… столько премий, грант… о, и научная работа… но если ты уверен… мы, безусловно, польщены…

Ланс, который, похоже, отлично понял, о чем шла речь, спокойно ответил:

– Прошу вас, не будем делать из этого событие.

Налив себе в стакан воды и осушив его крупными глотками, классная, обращаясь ко всем, сообщила:

– Ребята. С сегодняшнего дня с нами учится вундеркинд.

Словно подытожив, вслед за ее словами прозвенел звонок. И в тот самый момент началось.

Глава 9. Яблоко раздора

Кажется, теперь он начал понимать, почему на него все смотрели. Да и последние слова учительницы только подогрели интерес одноклассников.

Я сочла за лучшее отойти к окну. Социофоб вроде меня в эпицентре толпы – зрелище жалкое, тем более, что Ланс и один неплохо справится. Сейчас его засыплют вопросами, а вслед за этим – разного рода предложениями, начиная от работы в школьной стенгазете, заканчивая навязчивыми намеками на ужин тет-а-тет. И горе нам, если он обмолвится, что занят вечером, и следующими вечерами тоже, потому что мы с ним привыкли проводить все свободное время вместе, ибо тогда…

Красавчик и девочка-изгой? Ну-ну.

Девчонки стали игнорировать меня еще в младших классах, поскольку у нас кардинально не совпали увлечения – я не играла в куклы и классики, предпочитая все свое время проводить за компьютером в одиночестве. Позже, когда мы уже были на полдороги к старшей школе, мне нечего оказалось вставить в их разговоры о тусовках и парнях. Парни, которые в последних классах начинают наконец признавать ценность интеллекта, не связывались со мной из страха на моем фоне выглядеть глупыми. Да и кроме того… что еще я могла бы дать, кроме как списать домашку? Помню, Пашка Воронин – школьная «звезда» и мечта девчонок, попытавшийся поцеловать меня в 9м классе, стал всеобщим посмешищем, когда я, вырываясь с неистовостью загнанного зверя, случайно «уронила» его на пол и убежала. Больше желающих на меня «поохотиться» не нашлось…

А теперь – появляется «яблоко раздора» в лице безупречного Ланса. Вундеркинд, гранты… надо же. Мог бы и сказать. Хотя, чего уж там, могла бы и догадаться. Для него все было слишком просто, один кругозор чего стоит. Мне это казалось нормальным, наверное, только по невнимательности. Мы похожи? Да, но… Что общего может быть у девчонки из обычной семьи с сыном светила науки? У ученицы одиннадцатого класса средней школы из русского провинциального городка и вундеркинда родом из столицы Швеции?.. Родная планета? Жизненная задача? Отлично. Но это было в той, другой жизни. А что есть сейчас?

Услышав краем уха, как объект всеобщего внимания распространяется про уфологию, я не удержалась и улыбнулась чуть ли не во все 32 зуба, продемонстрировав оконному стеклу положенную, если верить рекламе, норму.

Он намеренно это делает – избавляется от всеобщего внимания. Грантами никого не испугаешь, это же деньги. Разве кто-то станет задумываться, за что их дают. А вот насчет разного рода «тараканов»… короче говоря, немодно быть замороченным, и справедливость этой фразы легко прослеживается на моем собственном примере.

Народ начал потихоньку рассасываться.

– Жаль, что красавчик повелся со Стоговой, – бросил кто-то из девчонок, проходя мимо меня. – Представляете, сказал, что она и есть его девушка…

– И что в ней такого? Одни мозги.

– Неужели вундеркинду своих мозгов мало?..

Его девушка?.. Ух ты. Вот это ход конем.

– Он бросит тебя, – прошипела подкравшаяся со спины Хвостова. – Лауреат кучи премий, богатенький, красивенький… и – ты?

– Мы одна команда.

– Брось. Ты же синий чулок. Парни падки на доступность, что у тебя отнюдь не в ассортименте.

– Некоторые предпочитают ассортимент редких душевных качеств, – заметил только что подошедший Ланс. – Мы идем разными дорогами.

– Твоя дорога заведет в монастырь.

– Предлагаешь лично совратить… – Он сделал паузу, и затем продолжил с легкой иронией, – с пути истинного, я имею ввиду?

Щеки Светки покрылись густым румянцем.

Это была красивая партия, да.

– Знаешь, – сказала я, когда за ней закрылась дверь. – Может, не стоило говорить…

– Что именно?

– …что мы… общаемся.

Получилось как-то неуверенно. Хотелось сказать с достоинством, а вместо этого промямлила.

– Ради чего же?

– Ланс, это – обычная школа, и ученики здесь тоже обычные. Тебе ведь не обязательно здесь учиться. Кроме того, открыто принимая сторону изгоя, ты провоцируешь на такое же отношение. Зачем?

– Не понятно? – Смотря на меня в упор, он продолжил, изобразив свой коронный «нахмур бровей», – Команда мы, или как?

***

До открытого урока оставалось всего пару дней.

Ролик, демонстрирующий движение планет вокруг солнца, мы сделали сообща с Элиасом, который отжаловал с десяток подходящих для урока видеосюжетов из своего архива. В назначенную дату Ланс принес с собой ноутбук и проектор, так что урок вышел что надо. Естественно, нам обоим пришлось сопровождать видео развернутыми комментариями. Кое-какие реплики мы, согласно загодя «утвержденному» нашей классной сценарию, пасанули недовольной Светке и полному энтузиазма Пашке, а так же еще нескольким одноклассникам, и впечатление всеобщей деятельности получилось достоверным. Нас хвалили. Потом еще раз. И еще. Класс тоже находился в состоянии эйфории: ребята даже подзабыли о бойкоте и кинулись на радостях нас поздравлять. Так откуда же это чувство все возрастающей тревоги?..

Ланс стоял рядом и щедро раздавал сногсшибательные улыбки. Поймав беглый взгляд, он нашел мою ледяную ладонь и чуть заметно сжал ее своими как всегда теплыми пальцами. Шепнул в ухо: «Не грусти. Вместе мы со всем справимся».

Было ясно как белый день, что «всё» относилось вовсе не к открытым урокам.

– Куда же ты собираешься поступать по окончании школы? – спросила меня старшая проверяющая, пожилая женщина в строгом черном костюме.

– Много вариантов.

– Ты ведь идешь на медаль?

– Похоже на то.

– Классный руководитель сказала, что у тебя большие успехи в физике, астрономии и иностранных языках. Думаю, когда получишь аттестат, тебе стоит зайти к нам пообщаться насчет возможной губернаторской стипендии.

– Спасибо.

Кажется, моя немногословность ее смутила. Обычно ученики на все готовы ради подобного предложения, и я не была бы исключением, если бы интуиция не вопила, что очень скоро мне будет не до учебы.

– А ты что планируешь? – обратилась она к Лансу.

– Кристенсен с 15 лет студент, – не без гордости пояснила наша классная. – Университет Лунда, отделение Астрофизики и Теоретической Физики, специализация – астрофизика, экстернат. Был зачислен без экзаменов по результатам одного из конкурсов, в которых участвовал, имеет особую государственную стипендию. Ведет индивидуальную работу под руководством профессорского состава.

Мария Ивановна довольно хмыкнула, заметив, как у проверяющих вытянулись лица.

Мое сердце екнуло так громко, что казалось, они просто не могли не услышать.

– Мальчик не закончил средней школы, но уже студент университета?.. – старшая проверяющая озадаченно потерла подбородок.

– Экстерном сдал все школьные экзамены. В двенадцать лет. В Швеции, – классная развела руками с многозначительным видом. – Вундеркинд.

– Зачем же тебе российский аттестат при таких обстоятельствах?.. – с нескрываемым удивлением обратилась проверяющая к «вундеркинду», который, пока перечислялись его заслуги, ерзал на стуле, мечтая скрыться от повышенного внимания и тревожно поглядывая на меня.

Студент… научная работа…

Действительно, зачем?

– Извините. – Я направилась к выходу из класса и, уже закрывая дверь, почувствовала на себе очередной беспокойный взгляд.

Ну вот. Только этого не хватало.

– Послушай-ка, Ланс, так астрофизик Элиас Кристенсен – твой отец? И чем же он занимается теперь, когда покинул мировую науку?

Вопросы продолжаются. Отлично. Успею успокоиться и привести себя в порядок.

– Все больше частными проектами.

– Это не теми ли, которые последнее время подробно освещаются в прессе?

– Да, именно. Простите, мне тоже нужно идти.

Услышав эти слова, я малодушно дала деру.

Все ясно. Понятно, что он здесь делает.

Ланс догнал меня у рекреации.