– Я с-сама в-виновата… – захлебываюсь слезами, ощущая, как же болит в груди от жестокого предательства Стаса. Сейчас он развлекается со своими подружками, а я едва не попрощалась со своей жизнью. Как же несправедливо. Видимо, у меня есть добрый ангел-хранитель, который уберег меня от беды.

– Вы как? Болит что-нибудь? – заботливо интересуется мужчина. Пытаюсь более детально его рассмотреть, но слезы искажают видимость. Могу только отметить про себя, что ему примерно тридцать лет и у него довольно приятный голос.

– Нет-нет. Все в порядке. Ничего не болит, – растерянно отвечаю я, отрицательно качнув головой. Медленно увожу свою руку из цепкого захвата незнакомца и делаю шаг в сторону, слегка пошатнувшись. – Я п-пойду. Еще раз из-звините…

Порываюсь ускользнуть из поля зрения мужчины, как он сразу же хватает меня за талию.

– Нет, я вас просто так не отпущу. Сейчас мы съездим с вами в больницу, я убежусь, что с вами и в самом деле все в порядке, и только после этого вы можете идти куда угодно, – решительно произносит мужчина, и я не знаю, что ответить. Замираю в ступоре на какой-то момент.

– Но в этом нет необходимости, – вяло отвечаю я, тяжело всхлипнув.

– Я хочу помочь, – мягким голосом произносит незнакомец, заглянув мне прямо в глаза. В свете фонарей его глаза излучают доброту и заботу. Почему-то хочется ему поверить. И в то же время зачем ему лишняя проблема в виде меня? Я сама виновата. Как дура выбежала на проезжую часть, потеряв напрочь инстинкт самосохранения.

– Не сопротивляйтесь. Из-за шока вы можете не чувствовать боли. А если у вас, не дай бог, все же есть какие-то травмы? – густые брови мужчины на миг приподнимают вверх, во взгляде мелькает сочувствие. Он довольно привлекательный. Мягкие черты лица, густые брови, прямой нос и пухлые губы. И невероятно притягательные голубые глаза. Они чем-то напоминают мне Стаса. Едва вспоминаю о нём, сердце простреливает болью. Как же он мог так со мной поступить…

– Пойдемте ко мне в машину, – мужчина, не дождавшись от меня ответа, осторожно ведет меня в сторону своего авто. Вежливо помогает сесть, словно я и в самом деле могла покалечиться. Но я не чувствую ничего. Мышцы словно атрофировались. Единственное, что я сейчас ощущаю – всепоглощающую боль в сердце, которая подобно кислоте, медленно разъедает все остальные органы.

Едва сажусь на сиденье, острая стрела пронзает низ живота. Морщусь, инстинктивно приложив руку к больному месту.

Нет, малыш… Пожалуйста… Не покидай меня. Только не сейчас…

Несмотря на то, что являюсь бедной иногородней двадцатилетней студенткой без гроша в кармане, все равно боюсь потерять ребёнка. Да, я не знаю, как буду справляться. Одной будет тяжело. Но я за эти пару дней будто бы уже успела привязаться к малышу и почувствовать себя мамой. Я не хочу лишаться этого чувства.

– Меня Виктор зовут, – представляется мужчина, сев за руль. Спустя секунду авто плавно сдвигается с места.

– Меня Ульяна, – вымученно улыбаюсь в ответ, ощутив новую волну боли.

– Какое красивое имя, – восхищенно отзывается Виктор в ответ. На нём деловой темно-синий костюм, на руке красуются дорогие часы, да и само авто явно не из дешевых. Делаю про себя вывод, что Виктор является деловым и вполне состоятельным человеком. И как же странно, что он возится со мной – бедной никчемной студенткой, у которой, похоже, начался выкидыш…

Слёзы снова потоком льются из глаз. Нужно что-то сделать. Нельзя молчать…

– Виктор, вы можете отвезти меня не в больницу, а в женскую консультацию? – тихи шепчу я, на большее из-за вмиг накатившей слабости не способна.

Мужчина бросает на меня озадаченный взгляд.

– Да, как скажете. У вас что-то болит? – заметив, как я морщусь от боли, на его лице мелькает тревожная гримаса. Чувствую, как авто набирает скорость.

– Да. Я беременна… Кажется, я теряю ребёнка, – бросаю на Виктора взгляд, полный мольбы. Чувствую, что силы начинают меня покидать. Сквозь тяжелые хрипы шепчу, находясь в отчаянии:

– Пожалуйста, спасите его…

Глава 8

Ульяна

Нынешнее время

Осколки стекла поблескивали в свете фар полицейской машины, как россыпь ледяных кристаллов.

Кутаюсь в кардиган ещё сильнее, почувствовав, как из разбитого окна потянуло ощутимой прохладой.

На пороге дома мы встречаем двух коренастых мужчин в полицейской форме. Они оба представляются нам со Стасом, но мне не удается запомнить их имен. В голове туман. Мысли в ней хаотично путаются, сплетаясь в плотный клубок.

– Расскажите, пожалуйста, что произошло, – будничным тоном начинает один из мужчин, когда мы устраиваемся в гостиной. Он постарше своего напарника. Его волосы тронула едва заметная седина, а в уголках глаз собрались мелкие морщинки. Второй, его напарник, располагается за столом и начинает что-то записывать себе в блокнот.

– Мне не спалось этой ночью, – Стас бросает на меня проницательный взгляд. Словно… Он на что-то мне намекает. Будто бы я являлась причиной его бессонницы. Сердце невольно екнуло в груди. – И вдруг услышал звон разбитого стекла. Я сразу понял, что кто-то пытается влезть в дом.

– Где именно вы услышали этот звук?

– Из кухни, – едва слышно произносит Стас. – Там окно ведет на задний двор.

– Вы видели кого-нибудь? – продолжает допрос мужчина, а я так или иначе залипаю на Стасе, который сидит со мной совсем рядом. Как наказание. Как моё личное проклятье, который теперь преследует меня везде и всюду. Не могу сосредоточиться на допросе.

– Я подбежал к кухне, – продолжает Стас, – И увидел, как темная фигура выпрыгивает обратно через окно. Он был в темной одежде, лица я не разглядел, было слишком темно.

– Вы пытались его догнать? – уточняет полицейский, бросив на Стаса пристальный взгляд.

– Нет, – отвечает он. – Дома находилась девушка и маленький ребенок. Я… Не стал рисковать, – произносит он с натягом, и у меня сердце внутри сжимается. Тело одолевает мелкая дрожь. И дело вовсе не в окне.

Далее мужчина просит Стаса описать внешность вора, уточняет мелкие детали, а я хочу, чтобы этот допрос скорее закончился. Я жутко устала. Но смогу ли я уснуть после всего, что случилось?

– А вы, девушка, можете что-нибудь добавить? – на этот раз полицейский обращается ко мне, и я невольно вздрагиваю, со стыдом признавая тот факт, что половину их разговора прослушала.

– Эм… Нет. Я спала на втором этаже и только услышала грохот. Больше ничего.

– Есть предложения, кто это мог сделать? – мужчина по очереди окидывает нас со Стасом задумчивым взглядом.

– У вас есть враги, недоброжелатели?

– Даже не знаю… Возможно, просто хотели ограбить. Мой муж является крупным бизнесменом, в его кабинете есть сейф… Но он сейчас в командировке, и мне еще не удалось с ним поговорить, – смазано лепечу я, ощутив себя странно. Особенно, когда оба мужчины непроизвольно переглядываются друг с другом.

О, господи! Они ведь наверняка подумали, что… Я провожу время с любовником, пока мой мужа нет дома! Из-за этой мысли щеки опаляет жаром.

– Значит, Станислав не ваш муж, – с подозрением в голосе заключает второй, более моложавый мужчина, который пишет в блокнот.

– Да. Он брат Виктора, моего мужа. Он приехал к нам пожить на какое-то время… – вяло оправдываюсь я, а на лицах мужчин так и мелькает насмешка, мол, все мы итак поняли, можешь не придумывать.

Стас все это время сидит молча, крепко стиснув челюсти.

– Это правда, – подает голос Стас, подтверждая мои слова. Под проницательными взглядами полицейских чувствую себя неуютно.

– Понятно, – сухо заключает полицейский, который постарше. – А у вас есть камеры наблюдения?

– Да, – судорожно киваю я, вспомнив о том, что во вокруг дома установлено несколько камер.

Но… Когда я приношу ноутбук и включаю записи, то понимаю с досадой и какой-то острой тревогой, что этот человек будто бы знал, с какой стороны лучше проникнуть в дом так, чтобы ни на одну камеру не попасть! Вот же черт…

– Что ж, ладно. Тогда осмотрим место происшествия и опросим соседей. Возможно, кто-то что-то видел, – будничным тоном заключает старший полицейский, а я чувствую себя как-то странно. Теперь я все более уверена в том, что этот инцидент был кем-то спланирован.

Очень надеюсь, что до приезда Виктора больше никаких происшествий не случится.

Далее полицейские осматривают дом. Второй полицейский изучает территорию вокруг дома, ища следы, которые мог оставить преступник. Он обращает внимание на отпечатки обуви, сломанные ветки, брошенные предметы. Полицейские тщательно фиксируют все улики и обещают продолжить расследование, надеясь поймать преступника.

– Мы позвоним, если будут какие-то новости, – произносит мужчина с блокнотом перед уходом. А я так рада, что это наконец закончилось, что почти сразу же хлопаю дверью, прижавшись к ней спиной и откинув голову наверх.

– Ложись спать. Я тоже пойду, – с какой-то скрытой заботой произносит Стас, направляясь в свою комнату.

– Спокойной ночи, – слабо отзываюсь я в ответ, а затем быстрым шагом направляюсь наверх.

Да, эта ночь была и в самом деле тяжелой. Засыпаю лишь под утро. Проваливаюсь в глубокий сон. И… Игноирирую будильник. Когда продираю глаза, с ужасом осознаю, что время перевалило за десять утра.

Твою ж налево! Мы с Тимошей проспали садик. Стоп…

Тимоша. Где он?!

Резко подскакиваю на ноги, лечу в сторону детской. Но сына там нет. Сердце начинает колотиться в панике, пульс зашкаливает, в висках стучит тревога.

Хватаюсь за голову, будто в агонии бегу к лестнице.

Из кухни доносятся знакомые голоса. Моего сына и… Стаса. Ловлю запах чего-то вкусного и ароматного.

На деревянных ногах спускаюсь на первый этаж, крепко вцепившись в перила лестницы. Сердце зашкаливает в опасном ритме. Не понимаю, почему паника с такой силой сжимает сознание. Почему я так сильно нервничаю из-за той картины, которую вижу перед собой?

Стас и Тимоша сидят друг напротив друга, поглощая завтрак. О чем-то беседуют, смеются. Сердце замирает, едва я представляю себе, что на месте Вити все эти годы мог быть Стас…

Глава 9

Стас

Уля. Девочка из моего больного прошлого. И вот судьба снова сталкивает нас лбами. Только теперь не как влюбленных, а как… Родственников. Иронично, не правда ли? Потому что однажды моя дорогая Ульяна выбрала не меня. Она выбрала Виктора, решив, что он для неё более выгодная и значимая партия.

Все эти годы я тайком следил за её жизнью в соцсетях. Ульяна не особо активно распространялась о своей жизни, но пары фото мне было достаточно, чтобы понять, что она вполне себе удачно вышла замуж за Виктора и родила от него сына. Бывшая словно назло мне это сделала. Как будто бы это был её какой-то план, насолить мне, сделать больно. Сделала. Еще как сделала. Она будто бы знала, в каких мы с Виктором находились в отношениях. Лютая ненависть, презрение, равнодушие. С самого детства мы с братцем вели войну.

Никак не могли поделить любимые игрушки. Никак не могли поделить любимую мать, которая металась между нашими отцами как между двумя огнями. Затем в ход пошли девушки. Витек со своей стеснительностью и робостью всегда стоял в стороне. А я, в отличие от него, был вовсе не из робкого десятка. И поэтому все внимание женского пола забирал себе. Братец злился. Я это видел. Чувствовал. Но он, в силу своего тихого зажатого характера, вида не подавал. Затем общий бизнес, который я решил честно разделить и уйти в свободное плавание, дабы ни в коей степени не зависеть от братца. Даже на дом не стал претендовать, ибо нечего мне было в нём делать. Слишком много ненужных воспоминаний. Но жизнь иногда преподносит неприятные сюрпризы.

Банкротство. Конфискация имущества. И вот на тебе, у меня больше нет выхода, кроме как явиться в этот проклятый дом, где меня встречает бывшая девушка с малышом на руках. Не моим родным. Всего лишь племянником.

Знала бы она, каково мне находиться рядом с ней наедине в одном доме. Чего стоит не наплевать на все условности и не наброситься на Улю диким зверем. Потому что ничего не забыто. Я все ещё помню. Я все еще помню вкус ее губ, тепло ее тела.

И хотел бы повторить. Но не могу. Не имею, сука, права. Потому что прошлое должно быть в прошлом. Но я какого-то хрена до сих пор им живу.

Одна глупая ссора. Неделя ледяного молчания. Я бухал, как проклятый, переживал, сходил с ума. А Ульяна игнорировала меня. Развлекалась с братцем. Я должен ненавидеть ее за это. Презирать. Чувствовать лишь холодную пустоту. Но нет… Один ее взгляд, и меня бросает то в жар, то в холод. Эти пронзительные зеленые глаза, словно пытаются заглянуть в самую душу. Хотят что-то сказать, но молчат. О чем она думает? Помнит ли она нас? Вспоминает? Чувствует?

Хотя какое мне дело. Это временный этап моей жизни. Поживу здесь какое-то время, а потом свалю в закат. Забуду об этой лисе, которая даже спустя годы умудрилась вскружить мне голову. Но она никогда, слышите, никогда не узнает, что я до сих пор по ней торчу.

Знаю, что это больное, нездоровое чувство. Стремно. Такой, как я, никогда ни от кого не зависел. Но с Ульяной случилось всё да наоборот. Другие девки мимо. Все мимо. Не цепляют. Не интересуют. Одна ночь. И досвидос.

Наверное, именно поэтому я так сильно злюсь на бывшую. Даже не из-за того, что выбрала другого. А потому, что так прочно засела внутри. Гребаная пиявка, которая намертво присосалась к сердцу.

Но ничего. Надо будет, вырву её прямо с этим бесполезным органом, который приносит одни проблемы.

Ночь хреново сплю. Вся эта суета с полицией, попыткой ограбления и откровенная пижама бывшей так и не дали мне спокойного сна. В особенности последнее. Вот, что больше всего не давало мне покоя. Эти проклятые торчащие соски, просвечивающиеся сквозь тонкую шелковую ткань… Меня бросает в жар от этих воспоминаний. Я проклинаю свою слабость, свою одержимость ею. Мне нужно убраться отсюда. Срочно. Пока я не наделал глупостей. Но для того, чтобы начать выстраивать свою жизнь заново, по кирпичикам, нужно дождаться братца. Ненавижу унижаться, но придется, другого выхода нет. Предложу выкупить свою долю. На эти деньги начну заново строить бизнес. Я парень не глупый, быстро раскручусь. И заживу снова по полной. Без терзающих мыслей об Ульяне. Да пошла она к черту, стерва.

Ловлю себя на мысли, что лучше бы Витек все это время был дома, тогда у меня был бы хоть какой-то стоп-кран. А когда мы остаемся с его женой наедине, это чревато последствиями. Боюсь, что долго не продержусь. Особенно, если эта сучка будет нарочно меня соблазнять своими откровенными нарядами.

А может, вообще, переспать разок-другой? Так, сказать, по старой дружбе? Глядишь и отпустит меня. Пойму, что Ульяна такая же девушка, каких у меня была куча, и успокоюсь.

Ну да, конечно… Кого я пытаюсь обмануть.

Поняв, что мои мысли до добра меня не доведут, встаю с постели. Направляюсь в кухню. Включаю кофейную машину.

Смотрю на разбитое окно и думаю, кому взбрендило в голову заявляться в дом. Что-то мне подсказывает, что это было неспроста. Не по мою ли душу? Да ну, бред. Долги все списаны. У меня нет врагов. Кроме моего, горячо любимого, братца, ахах.

Из размышлений меня вытягивает топот маленьких ножек. Оборачиваюсь назад и вижу малыша, стоящего в дверном проеме кухни. Смотрит так внимательно, хмурится. Похож на Улю. Как будто бы и на меня тоже. И ничего от Витьки. Игра воображения. Потому что я до сих пор не могу признать, что ребенок Ульяны от другого. Не от меня. От моего брата, от последнего человека, с которым я бы мог пожелать ей счастья. С кем угодно, но не с ним.

– Дя-дя… – лепечет мальчик, подходя ко мне ещё ближе. Зависаю на нем. Так странно. Я никогда так близко не общался с детьми. А это мой родной племянник. И я… Теряюсь, черт возьми. Не понимаю, как себя вести.

– Доброе утро, Тимоша, – отмираю, решая для начала поздороваться с ребенком.

– Ма пит, – выдает он рвано, пожав плечами. Нихрена не понимаю, что он имеет ввиду. Улыбаюсь и киваю, не зная, что ещё сказать.

Лишь спустя минуту, не обнаружив рядом Ульяны, догадываюсь, что имел ввиду мальчик. Мама спит.

Ну что ж, Уля. Спи, дорогая. Сладких снов. А я пока с племянником поближе познакомлюсь.

– Ням-ням, – лепечет мальчик, и я пытаюсь сообразить, чем могу его накормить. Озадаченно чешу затылок, оглядывая кухню. А что вообще едят такие маленькие дети? Сейчас ещё накормлю не тем, чем нужно, а Улька потом меня со свету сживет.

– Яичницу будешь? – спрашиваю у Тимоши, и его глаза загораются в согласии.

Прекрасно. Достаю сковороду. Не особо люблю шариться в чужих вещах, но ситуации исключительная. Надо накормить племянника. Надеюсь, обойдется без жертв.

Но пожарить четыре яйца оказалось для меня вполне посильной задачей. Даже ещё и вкусно получилось.

– Приятного аппетита, – бодро произношу я, бросив на мальчика теплый взгляд. Что-то смягчается внутри. Не думал, что когда-то смогу проникнуться к детям. Но этот мальчик… Забавный. И милый. Он зарождает внутри меня что-то светлое, нежное. Аж дышать легче стало.

– Пасибо, – живо отзывается малец, растянув рот в игривой улыбке. Сидя напротив него, пытаюсь украдкой рассмотреть ребенка. Светлые волосы, курносый носик, пухлые губки.

Стараюсь не обращать внимания на острую мысль о том, что у нас Улей мог быть такой же мальчик. Наш. Родной. Зачем я об этом думаю? Не знаю.

Просто… Само собой вышло.

А потом в кухню пулей влетает Уля. Разъяренная фурия. Дышит так часто и тяжело, а смотрит так… Будто бы я похитил её сына и силой удерживаю в плену.

– Что ты делаешь?! – шипит она враждебно, подходя к ребенку и едва ли не сгребая его в охапку. Напоминает мне дикую львицу, желающую всеми силами защитить свое потомство. В глазах испуг. Будто бы я и в самом деле мог причинить её ребенку зло.

– Что делаю? Кормлю завтраком твоего сына. И своего племянника, – как бы невзначай пожимаю плечами. Ульяна отмирает, медленно опуская малыша на пол.

– Иди поиграй, милый. Нам с твоим дядей надо поговорить.

Глава 10

Ульяна

Сердце бьется словно птица, запертая в клетке. Отчаянно стучится в ребра, желая выпорхнуть наружу. Это зрелище заставило его больно сжаться. Стас и наш сын, которого он называет племянником.

Бросаю взгляд на пустые тарелки. Судя по всему, тут недавно была яичница. Стас… Приготовил ее сам. Помню, как бывший терпеть не мог готовить и тогда мне казалось, что ничто не сможет заставить его притронуться к плите. Сердце сковывает кожаными ремнями. Насколько же все сложно.

Чувствую, как совесть начинает сжирать меня изнутри. Я понимаю, что так нельзя. Это неправильно. Но… Если Витя и Стас узнают правду. Что тогда будет?