Глава 3

Рич Тейлор

Прошла неделя. Очередной луизианский дожди начался день назад и длился до сих пор. Синоптики, высказывали недоумения, извиняясь за столь непредвиденную погоду («Когда ты плачешь и идёт дождь, знай, ты плачешь не один. Небеса скорбят вместе с тобой»).

Итан совсем ослаб. Он не мог вставать с постели, отказывался от мультфильмов, говоря, что от них начинает болеть голова, и больше не мог есть без помощи мамы или Рича (Отец весь день был на работе, а когда приходил, то ужинал, а после уходил спать). Но было ещё кое-что, кое-что более важное, то что беспокоило Риччи Тейлора, значительно больше, чем отец, не проявляющий заботы к больному сыну. Голос, тот самый что говорил с ним на кладбище. Рич услышал его в комнате Итана: «Ты придёшь ко мне Рич Тейлор…», – и не на шутку перепугался. Но сейчас, сидя возле окна и смотря на плавно стекающие капли, оставляющие после себя кривые хвосты на стекле, он услышал голос вновь и говорил тот как нельзя прямо:

«Ты придёшь ко мне Рич Тейлор, и я помогу тебя, – на секунду, Рич подумал, что сейчас последует жуткий смех, что он слышал на кладбище, но того не прозвучало. Голос продолжил. – Помогу с твоей бедой, ты только приди»

«Куда?» – спросил Рич, сконцентрировавшись на разговоре и, невероятно, услышал ответ.

«На кладбище, а там следуй за огоньками, они приведут тебя ко мне. И тогда я помогу тебе и тому, кому ты хочешь помочь».

На миг сердце Рича остановилось, а мозг потребовал больше кислорода. Слишком сильно возбудившись от услышанного, успевшего задурманить разум, он не услышал столь гнусный смех, сводящего с ума безумием и грубостью. Он переспрашивал себе, всё больше напоминая параноика, сказал ли голос, что поможет Итану или нет. Возбуждение, перемешивалось со страхом и, словно всплеск закиси азота, образовывало адреналин, щекочущий все слабые точки. Чувства эти, постепенно отключали мозг, но резервный источник, называемый подсознанием, сработал, когда мать, стоящая на кухне, спросила:

– Рич ты куда?

Словно проснувшись от ужасного сна (как Итан неделю назад), Рич стоял возле входной двери, держась за ручку. Рука его отскочила, ужас мурашками прошёлся по коже и тело пустилось в дрожь. «Как? Как я тут оказался? – спрашивал он себя, всё больше погружаясь в ужас. – Неужели я шёл на кладбище?».

– Дорогой, ты меня слышишь? – переспросила Мать. – Куда ты идёшь?

– В куртке забыл счастливую ручку, – без труда соврал он.

– У тебя разве такая есть?

– Да.

– Ладно, – бросила мать. – Я думала, что ты не веришь в удачу.

Ничего не ответив, Рич вернулся тем же маршрутом, что и спустился. Ноги трясло, как при лихорадке, совсем, как его младшего брата последние три дня. Капельки пота, собравшиеся в ямочках висков и в верхней части лба, под волосами, уже успели остыть.

Страх? Да, Рич, ты испытываешь страх и только его. Но страх твой разделяется, как главная дорога на перекрёстке. Одна мысль долбит тебе, что всё это из-за амнезии, которая якобы только что появилась, а вторая – внушает, что виной всему голос. Однако на самом деле, ты просто боишься поверить, боишься ошибиться в сделанном выборе, если пойдёшь на кладбище. И тебя поймут такие же как ты, шизофреники. Именно таким себя посчитал Рич Тейлор. Немного оклемавшись, он схватился за ручку двери своей спальни, как услышал протяжный стон. Рич застыл, но после очередного постанывания, обернулся и заглянул в комнату брата.

Итан, как прежде (Крайние десять дней) лежал на кровати: глаза его кристально синие с фиолетовым оттенком были закрыты, грудь вздымалась и опускалась, как пружина под прессом, а одеяло, накинутое поверх него, было уже третьим и впитало в себя пинты пота. «Это всего лишь Грипп, Ричи. Всего лишь сильный Грипп, но я сильнее». Его рука сжала ручку двери и на кончиках пальцах, выступили белые полумесяцы на розовом небе ногтей. Перед глазами пробежали картины: Итан и Рич играют в песочнице – строят город; они спускаются с Джейсон-стрит на новеньких велосипедах, Рич на красном с багажником, Итан на синем с ленточками на руле; Рич бросает клубок с нитками Дарвину, а тот катает его по полу, а Итан найдя в ящике из-под игрушек лазерную указку, забирает внимание животного на себя; очередной план Итана под названием «Рич делает мои задания» сработал на ура, и сейчас он сидел за столом и смотрит, как брат решает физику.

Тело Рича пронзила дрожь и голос вновь позвал его: «Ты придёшь ко мне за помощью, Рич Тейлор». Втянув губу, сжал челюсти. Голос исчез. Тёплая кровь потекла из уголков рта и едва заметно окрасила клыки. Ноги онемели и потянули Рича вниз, хоть он и понимал, что виной тому чувство накатывающей пустоты. Он лишиться того, кого так сильно любил и оберегал. Ни мать, ни отец, никто из них не будет испытывать чувства сильней, чем брат. Конечно люди могут говорить обратное, даже настаивать и убеждать вас в этом… Но это не так… «Симпатия зарождается от красоты, любовь же от души», – сказал неизвестный, но мудрый человек. А потом эти слова переделал мальчишка, от которого отказалась семья. Этот мальчишка встал на ноги, благодаря друзьям, которые, как и он выросли на улице. Сейчас он владеет тремя компаниями по ловле и продаже креветок, совсем как Форрест Гамп, а имя его Фульвин Рич. На одном интервью у него спросили: «Ваша мать, наверное, гордиться вами», на что он ответил: «Сомневаюсь, что та женщина могла бы гордиться мной, но семья – без всякого сомнения». Какое-то время репортёр молчал, а потом задал ещё один вопрос: «Противоречите сами себе, мистер Рич. Вы же сказали, что не считаете мать и отца своей семьёй», на что Фульвин засмеялся и успокоившись сказал: «Семья – это приобретаемые люди, по долгому жизненному пути, а не дающиеся тебе Богом при рождении».

Рич постарался закрыть дверь также тихо, как и открыл, но услышал Итана.

– Брат.

– Что такое? – спросил он и заглянул в комнату.

Ответа не прозвучало. Итан спал, тяжело дыша, как после пропущенного удара в солнечное сплетение, а рот жадно, как рыба, выброшенная на берег, глотал воздух. И вновь этот голос: «Я помогу тебе, Рич Тейлор, ты только приди… приди ко мне, и я помогу твоему горю». Он уже собрал все силы, чтобы отправить ответить голосу, но вновь:

– Брат.

Итан был тем, кто отобрал меч у самурая на добивании врага; тем, кто поставил под молоток «П»-образную, железную пластину, не дав ему вбить гвоздь; тем, кто поймал бабочку в банку, опередив сачок. Тихий и ослабевший голос, прошептавший: «Брат» переправил заряд Рича с дороги «Отказать голосу», на «Помочь Итану – пойти на кладбище».

Так и оставив дверь открытой, Рич спустился на первый этаж, тихо как ниндзя в фильмах, прошёл возле кухни по коридору к шкафу. В верхнем ящике, он достал пачку спичек, пробежался рукой: нащупал запасные ключи от гаража, две отвёртки – одна из которых была крестообразной, цепочку и катушку ниток. Задвинув верхний ящик, он открыл нижний: аптечка первой помощи, – и тут же закрыл. Отодвинул нижний, последний ящик, он сразу нашёл то, что было ему нужно, если спички кончаться – фонарик «Varta» чёрного цвета со встроенным аккумулятором. Одев отцовски, охотничье сапоги, он накинул чёрную куртку с широким карманом на груди – достаточно большим, чтобы вместить фонарик размером с литровую банку. Серый дождевик так и остался висеть на крючке, вместо его он взял водоотталкивающую куртку. Она, конечно, справлялась хуже, но взяв её Рич не вызовет подозрений.

Стоило ему выйти из дому, как дождь набросился на него подобно пираньям на проплывающую мимо рыбу. Рич поздно набросил капюшон и дождь успел смочить его хвостик, который как тряпка ёрзал у него по шее и верхней части спины. Представь он, что это огромная пиявка и грудь бы тотчас выступила вперёд, а тело конвульсивно задёргалось. Но к счастью Рич – не Итан, и заниматься подобным он был не намерен. Но всё же дискомфорт он испытывал вплоть до перекрёстка Джексон– и Уитчем-Стрит, где ему предстояло повернуть направо и протопать милю по голой от асфальта дороги к самому кладбищу.

Ботинки, занимаясь любовью с грязью издавали режущее барабанные перепонки чавканье, которое начинало надоедать на четверти мили. Риччи старался не смотреть по сторонам, а когда всё же ворочал головой, то замечал птиц, сидящих под ветками деревьев, змей клубочком свёрнутых в кустах или висячими, как лианы, на деревьях. «Интересно, удастся ли мне встретить аллигатора» – мелькнул шутка-минутка, на волне «Риччи Тейлор ФМ». Нос и кончики ушей стали ярко-розовыми, практически красными, совсем как у толстых мальчишек, стесняющихся подойти к девушке из-за боязни, что та посмеётся над его грудью, висячей из-под майки.

Только сейчас, когда оставалось метров сто, Риччи ощутил странное чувство, словно чаши весов «Сила духа – Физическая Сила», жалобно качнулась. Тело обрело выносливость, а сила отталкивания ног увеличилась. Однако здравый смысл, тянул его назад, создавая впечатления, будто душа отделяется от тела невидимыми клещами.

«Одумайся, Риччи, это судьба Итана, так решил Бог. Не стоит этого делать, не стоит лезть в природу и мешать мирозданию. Посмотри, что наделали учёные со своими экспериментами»

«О чём ты?» – спросил он у неведанного ранее голоса.

Вот только ответил ему уже знакомый.

«Иди ко мне Ричи, я помогу. Тебе нечего бояться»

Головная боль настигла Рича и смех в том, что он знал, что в скором времени подобная херь случиться. Остановившись, обхватил лицо и впившись пальцами, потянул руки вниз оставляя тёмные, матовые следы, как после пощёчины. Закашлялся и во время кашля схватил несколько дождевых снарядов, с силой укусивших язык и осколками разлетевшихся во рту. Какая-то из капель задела язычок, из-за чего Рич склонился неполной буквой «С» и закашлял ещё сильней. Головная боль прошла, и время, казалось, замедлилось, на долю секунды, в которую он успел услышать протянутый «Кап-КАП-кап-КАП» дождя, бьющего его по затылку капюшона.

Он выпрямился, протёр глаза и осмотрелся. Ворота кладбища, широкие и высокие, покачивались взад-вперёд. Они соединялись замком на коротком тросе, обвисшим вокруг прутьев ворот. Забор охватывающий всё кладбище был не меньше трёх метров в высоту, с крышеобразным верхом. Встать на такой в ливень – означало соскользнуть вниз, и тут уже несколько возможных продолжений развитий событий (Так видел Рич). Первая и плачевная для мужчины: обе ноги соскальзывают в разные стороны, и он яйцами насаживается на крышеобразный верх. Вторая: Его ноги соскальзывают назад, и Рич ударяется подбородком, после чего падает туда, откуда пришёл. (Откусит язык, трещина на подбородке или перелом шеи). Вариант третий был самым благополучным с одной стороны и не очень – с другой: Рич соскальзывает или прыгает вперёд, но чёрт их знает, как близко расположены памятники к забору; Он мог удариться коленом о могильную плиту и сломать его, как грецкий орех о булыжник. И был ещё четвёртый вариант – самый безопасный, но чертовски сложный: Рич каким-то чудом обхватывает крышеобразный верх забора обеими руками и переваливает тело на обратную сторону. Конечно невелика беда, если он упадёт на землю, превращённую мягкое месиво.

Решив действовать по четвёртому варианту, Рич подошёл к дереву, растущему в близи забора; ближе всех, если точней. Конечно возле забора росло не одно дерево, но они находились достаточно далеко и, если бы Рич решился воспользоваться одним из них, ему бы пришлось прыгать. Загвоздка была одна – возраст дерева, ветки которого толщиной походили на руку взрослого мужчины. «Вряд ли они выдержат» – подумал Рич, и мозг показал Итана лежащего на кровати. Сердце забилось сильней, набирая уровень адреналина и Рич полез на дерево.

К счастью дерево напоминало хаотично растущие палки с листьями, отчего схватиться за какую-либо определённую ветку не составляло труда.

Ухватившись за ветку в двух метрах над землёй, напоминающую рог, он опёрся ногой о ствол. Оттолкнувшись, Рич схватился свободной рукой за более высокую ветку и взвалил своё тело на дерево. Столь небольшой рывок казалось, а лишил больше половины сил. С минуту, Рич восстанавливал дыхание, обдумывая свой дальнейших ход, как в голову вбежала мысль, которую подкинуло подсознание: «А выберешься ты как?». Ответ не заставил себя долго ждать. Холм был виден с дерева, и он возвышался над забором. Теперь Ричу оставалось молиться, чтобы по ту сторону забора была гладкая или не очень поверхность. Отдышавшись, он перебрался на длинную ветку, заканчивающуюся в двух метрах по ту сторону забора. Отличная длина, чтобы выбрать место падения, но вряд ли ветка, а точней её грузоподъёмность, позволит Ричу доползти до края. Ухватившись руками за ствол, при этом не сбрасывая ног (Дерево было жуть, каким мокрым) он пополз вперёд. Ползти оказалось трудней, чем он предполагал. Ноги то и дело каждые полметра срывались вниз, выбивая Рича из равновесия и вынуждая спрыгнуть. Но силы прибавлялись, и Рич чувствовал, как контроль над телом забирает кто-то иной (голос быть может), кто-то более сильный и сейчас, он просто наблюдает со стороны, как мальчишка в охотничьих сапогах и в чёрной куртке двигается вперёд. «Безумие» – подумал он и коленом нащупал верх забор.

Скинув ноги на забор, он принял позу всадника и плавно, как минёр, работая с бомбой, отпустил ветку, обхватывая руками забор. Перекинув левую ногу, он соскользнул вниз. Изо рта вырвался протяжный крик, заглушённый пьющимся о землю ливнем. С силой ударившись о фундамент, ноги сложились вдвое и Рич упал в грязь. Он надеялся избежать падения, но «Войну без потерь не пройти». Он не стал сразу вставать, решил перевести дух, кто знает, что произойдёт в ближайшее время.

Фонарик сломался при падении и Рич об этом совсем скоро узнает, а пока он повернул голову и ужаснулся. Ограда соседней могилы была выполнена из железных прутьев, концы которых заточены под форму пик. Упади он чуть левей и жизнь его закончилась прямо тут, надетым на ограду, подобно свинье на шампуре.

Наверное, он бы полежал ещё, если бы не сухой храп, от которого Рич буквально-таки вскочил. Некий страх, (а у страха глаза велики) шепнул ему, что это тот самый голос, а теперь он спит, как огромный медведь в зимней спячке. Но оглядевшись, Рич заметил похожий на мешок картошки силуэт. Мешок то увеличивающийся, то уменьшающийся. «Оно живое?» – спросил себя Рич и сделал нерешительный шаг, потом другой, третий. Сблизился с мешком и знакомые черты лица: морщинистое, преждевременно состарившееся, с редкими прядями волос, похожими на паутину. Рванная и ещё более грязная одёжка, чем при их первой встрече одетая на нём вызывала сочувствие, даже несмотря на их не очень дружелюбную встречу. Старый бродяга лежал под слабо выступающей крышей сарайчика и дождь, каким-то чудом не мог достать его. Капли стекали с крыши и падали в нескольких сантиметрах от его раздутого носа. «Не вздумай» – вспомнил он его слова, а заодно и голос: хриплый и старческий, но полный сил, как у великих ораторов.

Будить его Рич естественно не стал. Поднял голову, нашёл взглядом холм и двинулся к нему. В голове, назойливой пчелой жужжал вопрос: «И что дальше? Что чёрт побери дальше? Что мне делать, когда я подойду к холму». И ответ прозвучал, тот же, что и всегда: «Ты придёшь ко мне Риччи и я помогу».

Огромная насыпь именуемая Курганом была больше, чем ему казалось. «А может она просто увеличилась? – подумал Рич, поднимая голову ввысь. – Ну не могла же она быть с десяток метров». И пока он думал, вновь появился тот самый запах: затхлый и тухлый. Но веяло уже не гнилыми листьями, а чем-то другим, но тоже гнилым… плотью, сыростью и чем-то опять же предостерегающим. Листва, укрывшая Курган заметно почернела, словно чума приложила свою руку. Трава здесь никогда не росла, а земля была всегда влажной и рыхлой, как у только что выкопанной могилы.

«Сюда, – прошипел голос. – забирайся на Курган. Иди ко мне, Рич Джо Тейлор, и я помогу»