Частный лифт бесшумно поднял нас в пентхаус. В просторной гостиной, залитой огнями ночного Чикаго, вид на который открывался через панорамные окна, уже ожидали доктор Омер Акйол и Исмаил, один из моих людей.
Омер, как всегда, сохранял внешнее спокойствие, но лёгкая складка меж бровей и едва заметное напряжение в уголках губ выдавали его скрытое беспокойство. Он поднялся навстречу, обменявшись со мной коротким, но многозначительным взглядом, и без лишних слов приступил к осмотру Камиллы, едва я опустил её на широкий кожаный диван.
Сначала он проверил реакцию её зрачков на свет, затем осторожно пропальпировал место травмы и всю затылочную часть головы. Его движения были точными, профессиональными, и в то же время подчёркнуто аккуратными.
– Доктор… я не фарфоровая кукла. – слабо фыркнула Камилла, морщась от каждого его прикосновения к ушибленному месту.
Омер позволил себе лишь тень улыбки, но я заметил, как непроизвольно напряглись его желваки, когда он доставал стетоскоп. Приложив мембрану к её груди, он стал слушать сердцебиение. Его лицо на мгновение стало сосредоточенно-непроницаемым. Даже сквозь свою обычную эмоциональную отстранённость, я понял: зрелище избитой женщины ему явно не по душе. Не будь мы знакомы с пелёнок, он, возможно, и заподозрил бы меня. Но Омер знал меня слишком хорошо, чтобы всерьёз допустить мысль, что я способен поднять руку на женщину.
– Ваше чувство юмора, госпожа, в данных обстоятельствах впечатляет. – тихо отметил Омер, не прекращая осмотра. – Это хороший знак. На первый взгляд, явных признаков перелома костей черепа я не вижу, но сотрясение мозга, безусловно, присутствует.
Он осторожно надавил на несколько точек на её лице и шее, проверяя болевую реакцию и наличие других повреждений. Камилла глухо застонала от боли, но тут же, стиснув зубы, прошипела:
– Непременно напомните мне потом добавить вас в свой личный список самых любимых людей, доктор.
– Ей необходимо сделать МРТ, чтобы исключить внутренние гематомы и другие возможные скрытые повреждения, – констатировал Омер, и его взгляд, оторвавшись от Камиллы, задержался на мне чуть дольше обычного, словно ища ответ на невысказанный вопрос или оценивая ситуацию в целом. – Но пока что её состояние можно считать стабильным, не критическим.
Я выдохнул, окинув Камиллу изучающим взглядом. Её лицо было бледным, губы потеряли свой яркий цвет, рыжие волосы прилипли ко лбу. Но даже в таком состоянии, она всё равно оставалась… прекрасной.
– Я пропишу лекарства, – продолжил Омер, – но если появятся заторможенность, проблемы с координацией, слабость, неадекватное поведение или сильные головные боли – немедленно отправляйтесь в больницу.
Я принуждал себя слушать, пытаясь выглядеть невозмутимым, но пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Пульс участился, а напряжение внутри росло, как магма в вулкане, готовящем извержение.
– Сейчас ей нужен строгий постельный режим и постоянное наблюдение, особенно в первые сутки, – продолжал доктор. – Не давайте ей спать и разговаривайте. Делайте холодные компрессы, сводите к минимуму шум, яркий свет и прочие источники раздражения. Ей нужна спокойная, безопасная атмосфера.
– Я позабочусь, чтобы ей был обеспечен лучший уход.
Омер кивнул и быстро настрочил список лекарств на рецептурном бланке размашистым почерком. Протянул его мне, и его взгляд снова задержался на моём лице.
– Селим, ты выглядишь бледнее, чем обычно. Может, и тебя тоже стоит осмотреть? Твои руки… немного дрожат.
Я мгновенно сжал пальцы еще сильнее, пытаясь скрыть эту предательскую трясучку.
– Всё в порядке, Омер, – ответил я сдержанно, – просто плохо спал. Не впервой.
Акйол тяжело вздохнул, на его лице отразилось нечто, что я идентифицировал как беспокойство. Он знал меня слишком хорошо, и был свидетелем того, как я функционирую в ситуациях, которые выводят из строя большинство людей. Но в итоге кивнул, выражение лица вновь стало строго профессиональным, хотя губы сжались в тонкую линию, как будто он усилием воли подавил желание сказать что-то ещё.
– Хорошо, Селим. Но если что-то изменится… ты знаешь, где меня найти. Береги себя. И её, – добавил он, его взгляд быстро метнулся к Камилле и обратно ко мне.
Я кивнул, давая понять, что информация принята, и жестом указал Исмаилу, который неподвижно стоял в стороне, чтобы проводил доктора и заехал в аптеку за лекарствами, протянув ему рецепт.
Взгляд Омера задержался на мне ещё на мгновение – в нем читалась какая-то оценка ситуации, которую я не мог до конца расшифровать, но которая всегда вызывала у меня раздражение и одновременно ощущение некоего долга.
Когда за ними закрылась дверь я аккуратно, стараясь не причинить Камилле лишней боли, поднял её на руки.
– Куда вы меня несёте? – спросила Камилла, голос её был слабым, но в интонациях я уловил знакомые нотки сарказма, что указывало на некоторое улучшение её состояния или, по крайней мере, на попытку сохранить лицо. – Ваш доктор меня осмотрел, значит, я могу поехать домой.
Я пропустил её вопрос мимо ушей, уверенно шагая к гостевой спальне. Помещение было оформлено в спокойных, приглушённых тонах, с большим окном, из которого открывался вид на ночной город. Мягкое освещение, прохладный воздух, глубокая тишина – всё это, по моим расчётам, должно было способствовать её восстановлению.
Осторожно уложив её на широкую кровать, застеленную прохладным белым шёлком, поверх которого лежал мягкий шерстяной плед, я наконец ответил:
– Вы останетесь здесь на несколько дней, пока вам не станет лучше. Как сказал доктор, вам нужен строгий режим и поменьше всего, что может вас беспокоить. У меня, конечно, нет детей, но, думаю, и так понятно, что маленькая девочка будет переживать и требовать вашего внимания. А это лишние силы и нервы, которых у вас сейчас и так нет.
Внутри что-то ощутимо сжалось, давя на грудь. Мне с трудом удавалось сохранять внешнее спокойствие, не выдать этого непонятного внутреннего напряжения. Демонстрировать слабость, особенно сейчас, перед ней, было недопустимо. Но её очевидная беззащитность, её явная потребность в ком-то сильном рядом… всё это выбивало из привычной колеи, вызывая внутри какой-то сбой, ощущение, будто почва уходит из-под ног – состояние, которого я всегда старался избегать.
– Но… – начала Камилла, в её голосе слышался слабый протест, но я прервал её, подняв руку. Мой жест был не столько повелительным, сколько означал, что этот вопрос не подлежит обсуждению – ради её же блага.
– Если завтра вы будете чувствовать себя лучше, я привезу вашу дочь и мать сюда. Они смогут остаться с вами, сколько потребуется. Здесь моя горничная позаботится о вас как следует. Уверен, это будет гораздо разумнее и безопаснее, чем пытаться организовать уход у себя дома, учитывая ваши… текущие обстоятельства.
Она явно колебалась, её взгляд беспокойно блуждал по комнате, словно пытаясь уцепиться за что-то, что помогло бы ей принять решение. Но когда её взгляд, наконец, остановился на мне, он стал каким-то пристальным, изучающим. Брови сошлись на переносице, а губы плотно сжались. По этим внешним признакам я сделал вывод: она ждёт какого-то подвоха, не доверяет. От этого предположения внутри всё неприятно похолодело.
Неужели она и впрямь думает, что я пытаюсь воспользоваться ситуацией? Категорически нет! Нужно немедленно развеять любые недомолвки. Чтобы моя помощь не была воспринята искажённо.
– Мисс Дэй, – начал я, стараясь придать голосу максимально ровный, почти деловой тон. Однако я чувствовал, как напряглись мышцы плеч и непроизвольно стиснулись челюсти – тело предательски реагировало на внутреннее напряжение. – Я всего лишь обеспечиваю безопасность и возможность скорейшего восстановления для своих сотрудников. Вы мой секретарь, пусть и официально только с сегодняшнего дня. Я привык помогать своим людям, если они попадают в беду. А сейчас вы явно нуждаетесь в помощи. И поймите правильно, я не пытаюсь вас этим унизить, просто излагаю факты. В конце концов, мы живём в Америке, и вызов врача, лекарства – всё это стоит денег. Для меня же это несущественная сумма. Так что просто лежите, отдыхайте, а я всё устрою. В конце концов, именно так поступают порядочные люди…
О проекте
О подписке
Другие проекты