Глава 11. Доменико

Дверь офиса службы безопасности поддалась с тихим щелчком, но этого хватило, чтобы двое амбалов у мониторов подскочили, как ужаленные. Видели же, как я иду по коридору, периферическим зрением должны были уловить. Или инстинкт самосохранения атрофировался от лицезрения лиц друг друга целыми днями? Впрочем, сейчас это не имело значения.

– Сэр, чем мы можем вам помочь? – пролепетал один из них, нервно поправляя кобуру.

Второй и вовсе молчал, лишь сглотнул, да так, что я услышал этот звук. Смех, да и только.

– Мои люди приехали сюда вместе с девушкой. Она пропала. – процедил я, наблюдая, как страх на их лицах сменяется пониманием серьёзности ситуации. – Мне нужны записи камер. Немедленно!

Мне не пришлось повторять дважды. Сотрудники, поспешно набирая дрожащими пальцами команды, бросились к мониторам, стараясь угодить мне и избежать моего гнева. Я подошёл ближе к экрану, впиваясь взглядом в мерцающие изображения, чувствуя, как внутри нарастает волна ярости и тревоги. Несколько минут, показавшихся мне вечностью, ушло на то, чтобы найти нужную запись.

Наконец, на экране мелькнула хрупкая фигурка Насти. Она в панике ускользнула от моих людей, когда те отвлеклись на какого-то паренька, лицо которого было скрыто капюшоном. У меня сложилось такое впечатление, что это было все подстроено для того, чтобы добраться до неё. Но кто мог это сделать? Неужели русские решили сыграть по-крупному и открыто бросить мне вызов? И чего боялась Настя? Быть пойманной или здесь было что-то ещё?

– Вот, сэр, в туалет зашла! – голос охранника вырвал меня из размышлений.

К сожалению, в уборных не было камер, но мы просмотрели запись и заметили, что тот самый тип в капюшоне, спустя пару минут юркнул в женский туалет, а затем вышел через короткое время, которое вполне бы хватило, чтобы выстрелить и убить девушку. Но Настя так и не появилась даже спустя десять минут.

Ярость и страх, сплетясь в тугой узел, сдавили внутренности, не давая вдохнуть полной грудью. Где Настя? Он с ней что-то сделал или она сбежала? И кто, чёрт возьми, этот парень? Я сжал кулаки до боли, ногти впились в ладони, оставляя кровавые полумесяцы. Если с ней что-то случилось, я собственными руками разорву этого ублюдка на куски.

– Сэр? – охранник смотрел на меня с опаской, видя, как меня трясёт от гнева.

– Перешлите мне все записи за сегодня! – рявкнул я, с трудом сдерживая бушующую внутри ярость.

Не дожидаясь ответа, я вырвался из душного офиса и устремился к туалетам. Сердце колотилось, как бешеное, грозя выскочить из грудной клетки. Предчувствие беды сковывало ледяным страхом, из-за чего каждый шаг давался с невероятным усилием. Я должен найти её, чего бы это ни стоило. А потом… Я поймаю этого ублюдка, который посмел тронуть Настю, узнаю, что ему было от неё нужно, а потом сожму руки вокруг его горла и буду душить, пока жизнь не покинет его. Медленно и мучительно!

Ворвавшись в женскую уборную, я замер, вглядываясь в полумрак, пытаясь уловить хоть малейший шорох. Тишина, нарушаемая лишь моим тяжёлым дыханием, давила на виски. Она должна быть здесь, просто обязана. Но её, блядь, не было! Мой взгляд скользнул к открытому окну, и я громко выругался по-итальянски, чувствуя, как ярость захлёстывает меня с новой силой.

Подлетев к подоконнику, я выглянул наружу, высматривая хоть какие-то следы её присутствия. Но, конечно, Насти там не было. Развернувшись на каблуках, я вылетел из туалета, словно ураган, сметающий всё на своём пути. Сотрудники аэропорта шарахались в стороны, как испуганные мыши при виде кошки. Я был готов разорвать на части любого, кто встанет у меня на пути, не задумываясь о последствиях.

Вернувшись в офис службы безопасности, я с порога рявкнул:

– Проверьте уличные камеры! Немедленно! Она вылезла через окно в женском туалете! Я должен знать, куда она направилась!

Сотрудники, ощущая исходящую от меня угрозу, засуетились, поспешно выполняя приказ. Их пальцы торопливо порхали по клавиатурам, выводя на мониторы изображения с камер наружного наблюдения. Каждая секунда промедления отдавалась болью в висках, а сердце гулко ухало в груди, словно пытаясь вырваться наружу. Я хотел разнести этот грёбаный аэропорт, не оставив и камня на камне.

Я быстро набрал номер Диего, сжимая трубку так сильно, что костяшки побелели.

– Проверьте улицу с восточной стороны! – рявкнул я, не дав ему и слова, вставить. – Она должна быть где-то там!

Спустя несколько мучительных минут, которые я провёл, словно зверь в клетке, нервно меряя шагами тесный офис, охранник подозвал меня к монитору, и в ту же самую секунду раздался звонок моего телефона, но я не торопился ответить.

– Сэр… Взгляните… – нервно пролепетал мужчина, указывая на экран дрожащим пальцем.

Я подошёл ближе и замер, ощущая, как по позвоночнику пробежал ледяной озноб. Настя лежала на асфальте в луже крови, её светлые волосы разметались по серому, холодному покрытию. Схватившись за ногу, она плакала, а рядом с ней были Диего и ещё двое моих солдат, окружившие её плотным кольцом.

Словно удар под дых, облегчение накрыло меня с головой. Она жива, но что-то произошло, раз она ранена. Кто этот ублюдок, который посмел причинить ей вред? Кровь застучала в висках, требуя мести.

– Найдите мне эту тварь! – процедил я сквозь зубы, бросив на охранников мрачный взгляд.

Не дожидаясь ответа, я направился к выходу, по пути отвечая на звонок:

– Босс, мы нашли её. – раздался в телефоне голос Диего.

– Я знаю, уже иду. – рявкнул я и тут же сбросил вызов.

Когда я, наконец, добрался до них, с трудом сдержал гневный рёв. Эта тварь, которой оставалось жить считаные часы, выстрелил Насте прямо в ногу.

– Найдите того, кто это сделал! Он в чёрной худи и серых джинсах, примерно моего роста. – скомандовал я, и мои люди, словно гончие, бросились выполнять приказ. – И найдите врача немедленно!

Я осторожно подошёл к Насте, сердце бешено колотилось в груди, пока я быстро осматривал её тело в поисках других ран. К счастью, больше ничего не было. Бросив быстрый взгляд на цвет крови, я заметил, что она алая, а значит, артериальная. Поэтому я рывком вырвал ремень из петель брюк и использовал его как жгут, туго затянув чуть выше раны. Настя застонала, её лицо исказила гримаса боли, и моё сердце сжалось от этого звука.

– Тише, тише. – прошептал я, беря её ледяную руку в свою. Кожа была такой холодной, словно её только что вытащили из морозильной камеры. – Всё хорошо, ты в безопасности.

– Больно… – прошептала она, её голос был хриплым, едва слышимым. Глаза затуманились от страдания, а губы посинели.

– Я знаю, девочка, знаю. – прошептал я, гладя её по щеке. – Но тебе нужно потерпеть.

Я осторожно коснулся её шеи, чувствуя, как под моими пальцами бьётся слабый пульс. Её кровь пропитывала одежду, окрашивая ткань в тревожный алый цвет. Но я не мог позволить ей умереть. Не сейчас, когда я впервые за долгие годы чувствую, как моё сердце бьётся быстрее ради кого-то.

– Что за тайны ты хранишь, Настя? – тихо спросил я, встретившись с ней взглядом. – Что заставило тебя бежать?

Она всхлипнула, её губы дрогнули, и прошептала еле слышно:

– Простите… Я не хотела… Доставить неудобств…

– Тише. – я погладил её по волосам, стараясь вложить в это движение всю нежность, на которую был способен. Моё сердце сжималось от одного вида этой девушки, истекающей кровью. – Мы поговорим об этом позже, но, чтобы тебя не напугало, теперь ты в безопасности. Я найду того, кто это сделал, и он заплатит за свои действия. Главное – не засыпай, оставайся со мной.

– Нет… пожалуйста… не надо… – она попыталась поймать мою руку, сжать её своими пальцами, но сил не хватило. – Так будет только хуже…

Её слова оборвались на полуслове, голова безвольно откинулась назад, и она потеряла сознание.

– Настя! Проснись! – рявкнул я, и наклонившись, осторожно приподнял её голову, положив на свои колени.

Прижимая её к груди, я сжал челюсти так сильно, что заныли зубы. Этот ублюдок, который посмел причинить ей боль, не уйдёт от меня. Я найду его и медленно, с наслаждением буду пытать его, наслаждаясь каждым его криком. Никто не смеет трогать то, что принадлежит мне.

Потому что я не могу потерять ещё одну девушку, под моей ответственностью… только не снова. Образы прошлого, которые я так пытался забыть, вновь встали перед глазами, отравляя меня изнутри. Я не переживу, если с Настей что-то случится.

ВОСПОМИНАНИЕ. Десять лет назад.

Сырой воздух подвала, пропитанный затхлой плесенью, страхом и тошнотворной смесью грязи и спермы, сдавливал горло, словно удавка. Желудок скручивало от тошноты, но я не мог оторвать взгляда от кошмара, разворачивающегося перед глазами. Боже, сколько же здесь крови… Она была повсюду. На каменных стенах, потемневших от времени и ужаса. На грязном полу, залитом мерцающим в свете тусклой лампочки. На рваном матрасе в углу, который служил ложем для немыслимых страданий и унижений.

Крики, стоны, мольбы о пощаде, звериный рык похоти – все эти звуки сливались в один нескончаемый поток боли, от которого раскалывалась голова. Я так и не смог понять, что из этого было реальностью, а что – кошмарным сном. Словно попал в ад Данте, только вместо девяти кругов – один, мой собственный.

Я стиснул зубы, стараясь унять дрожь. Меня, Доменико Моррети, будущего Дона Коза Ностры, человека, перед которым трепетали даже самые отмороженные ублюдки, провели, как мальчишку. Сыграли на моих чувствах, как на дешёвой скрипке. Хуже всего было то, что я не мог заставить себя ненавидеть ту, из-за которой оказался в этой ситуации. Я любил Софию до безумия, до ломки в груди. Планировал сделать ей предложение, уже представлял, как надену кольцо на её тонкий палец…

Но мой чёртов папаша решил иначе. Вколол мне снотворное и запер в этом аду. Очнувшись, я обнаружил себя прикованным к стене, а перед глазами разворачивалось самое отвратительное зрелище в моей жизни. София, моя любимая девушка, сосала член одного из наших солдат. Её прекрасное тело, которое я так любил ласкать, было покрыто синяками и ссадинами. Она плакала, но продолжала давиться и даже не пыталась вырваться.

В течение нескольких дней я был вынужден наблюдать, как мою женщину накачивают наркотиками и насилуют снова и снова, а она стонет не от боли, а от извращённого удовольствия! Сейчас Софи лежит на матрасе, вся в крови и сперме, с закрытыми глазами. Её грудь тяжело вздымается, а с её губ срываются когда-то любимые мной звуки.

Я понимаю, что она заслужила наказание, в этом не было сомнений. Но сердце… отказывалось верить в предательство. Неужели все её ласки, слова о любви были лишь фарсом, уловкой опытной лгуньи? Я видел доказательства собственными глазами, но разум цеплялся за призрачную надежду, словно утопающий за соломинку. И как бы я ни был зол на Софию, я не могу убить её, как того требует отец. У меня всегда были границы, и поднять руку на женщину, была одна из них. Поэтому я вынужден наблюдать, как двое мужчин одновременно насилуют мою женщину после того, как это сделали ещё трое.

– Посмотри на неё, Доменико. – раздался рядом голос отца, и я почувствовал на своей шее его горячее, пахнущее табаком дыхание. – Посмотри, что бывает с женщинами, которые осмеливаются предавать семью Моррети.

Я сжал зубы, чувствуя, как ярость и отчаяние пожирают меня изнутри.

– Она чёртов агент ФБР и собиралась усадить нас за решётку. – продолжил он, и в его голосе послышались стальные нотки. – И пока ты, как последний дурак, бегал в поисках обручального кольца, она трахала своего настоящего мужа! Тоже, кстати, федерала!

Сжав кулаки, я с ненавистью посмотрел на отца.

– Ты всё равно не имел права наказывать её! Это я должен был разобраться…

Не успел я договорить, как в живот прилетел сокрушительный удар, от которого я согнулся пополам задыхаясь. Отец схватил меня за волосы, заставляя поднять голову.

– Заткнись, щенок! Я тебя воспитывал не для того, чтобы ты был грёбаной тряпкой! – прорычал он, сжимая мои волосы в кулаке. – Эта шлюха использовала тебя, обвела вокруг пальца и заплатит за это!

Его хватка ослабла, и я, теряя равновесие, рухнул на колени, тяжело дыша. Отец подошёл к Софи и резко дёрнул её вверх за волосы, заставляя поднять голову.

– Ну что, сучка, готова к следующему раунду? – ухмыльнулся он, многозначительно обхватив свой член поверх брюк.

– Отец, не надо! – прохрипел я, пытаясь подняться на ноги. – Оставь её в покое! Прекрати всё это дерьмо!

Он лишь презрительно усмехнулся в ответ, и его лицо, изборождённое морщинами, казалось, в этом мрачном полумраке маской самого дьявола.

– Она грёбаная предательница и с удовольствием трахается у тебя на глазах, а ты ещё смеешь просить за неё? – его голос был похож на шипение змеи. – Ты грёбаный слабак, как и твой брат! Какая-то чёртова киска лишила тебя рассудка! Доменико, ты не достоин занять место во главе нашей организации!

– Нет… – единственное, что я смог выдавить из себя, чувствуя, как меня накрывает волна тошноты. Не только от вида крови и грязи, но и от слов отца. Неужели он прав? Я действительно настолько слаб, что не мог убить человека, который предал меня?

София застонала. Её голова безвольно болталась, на шее алел багровый след от его пальцев.

– Посмотри на меня! – прорычал отец, вновь заставляя её поднять голову. – Это из-за тебя мой сын превратился в размазню!

– Нет… – прошептала она, с трудом шевеля губами. – Это не так… Я…

Её слова прервал жестокий, звонкий удар, который отец нанёс ей прямо в лицо. Из разбитых губ Софии хлынула кровь, оставляя багровые пятна на её бледном лице.

Я вскочил, бросился к ним, но железные цепи, крепко связывающие меня, не дали мне сделать и шага, и я снова рухнул на колени.

– Остановись! – закричал я, чувствуя, как в груди что-то надламывается. – Я сделаю, всё, что ты хочешь, но прекрати!

Но он лишь зловеще рассмеялся, стягивая с себя ремень.

– Я её трахну, а ты будешь смотреть и наблюдать каждую секунду, пока твоя грёбаная шлюха принимает мой член и кончает на нём! И попробуй, блядь, отстраниться хоть на мгновение, ты очень пожалеешь об этом!

Если бы я только знал, что отец не остановится на этом, и что это было лишь начало…