Глава 8

И легким толчком между лопаток маг отправил меня на пробежку. Я готова была заплакать от счастья, получив облегченный вариант. Спустя какое-то время, закончив выполнять задание, подбежала к нему.

– Учитель Гратт, я все! – бодро отрапортовала.

– Уже? Хм-м-м, хорошо. Тогда завтра нагрузку увеличим! – мужчина кивнул мне на вход в корпус. – На сегодня свободна.

Услышав какой-то шум, я с удивлением заметила нескольких огневиков, еле–еле плетущихся в сторону здания. Учитель довольно хмыкнул.

– Что? – не смогла удержаться и не спросить о причине такого довольства с его стороны.

– На сегодня можешь расслабиться, парням будет не до тебя. – И хмыкнув еще раз, он развернулся и ушел прочь. А я так и стояла, пытаясь понять, что это значит.

– Лидия, ты как? – из-за моей спины практически выполз постанывающий Марриот.

– Нормально вроде, а вы как? У вас часто так? – Я обеспокоенно переводила взгляд с него на других ребят, апатично проползающих мимо.

– Нет! Один-два круга. Максимум. Единый, я сейчас копыта отброшу, – пробурчал парень и поднялся на крыльцо. Затем он остановился и махнул рукой: – Идем, Лидия, надо переодеться и ползти на завтрак.

Поднявшись на свой этаж и, приняв душ, я натянула форму, состоящую из кожаных удобных брюк, ботинок на шнуровке, обычной хлопковой рубашки и красной куртки с капюшоном.

Через десять минут мы с Марриотом и Троем, под нестройный хор сальных шуточек топали к главному зданию на завтрак. По дороге мне объяснили, что подобного отношения не избежать, так как я у них единственная девчонка. И если у воздушников или водников девушек было гораздо больше, то у огневиков бывает одна за три-четыре года.

В столовой оказалась куча народу, а потому я несколько растерялась. Но ребята, подхватив меня под руки с двух сторон, быстро дотащили до места в очереди, а потом сами же набрали мне полный поднос тарелок: кашу на молоке, большую чашку травяного чая с медом, хлеб с сыром и кусок яблочного пирога.

– Это что, шутка? Я же столько не съем! – шокировано уставилась на тарелки.

– Это пока… Сейчас ты начнешь учиться и будешь тратить очень много физических сил. К тому же, – добавил Трой, усаживаясь рядом и расставляя перед собой тарелки, – я видел твое расписание и советую тебе хорошенько поесть. Хотя бы попытаться.

– Попытаться? – протянула удивленно.

А попытаться стоило. Нет, с кашей я справилась быстро, все-таки это самый привычный для меня вариант завтрака, а вот дальше дело пошло тяжелее. Травяной чай самым бессовестным образом сбежал из глиняной чашки, переливаясь через край и разливаясь по моему подносу. Кусок яблочного пирога вздумал потягаться со мной в прыткости и вырвался из моих пальцев, упав на живот и оставив там большое и некрасивое пятно.

Я даже задуматься не успела о том, кто же такой добрый, когда за спиной раздался мелодичный смех, и оглянувшись, я встретилась взглядом с Анной, старающейся сохранить невозмутимый вид. Как только я повернулась обратно к столу, смех раздался снова.

Марриот чуть склонился ко мне:

– Итак, ты тут первые сутки, а уже успела поцапаться с подружкой Гратта?

– Я с ней не цапалась, – недовольно пробубнила, пытаясь спасти остатки завтрака. Безуспешно, между прочим.

– Лидия, будь осторожна. С Анной лучше не пересекаться на кривой дорожке… – протягивая мне свой кусок пирога, добавил Трой.

Я благодарно улыбнулась и приняла угощение. Пересекаться с нервной и излишне раскрепощенной магичкой не было никакого желания.

Покинув столовую, мы поднялись на один этаж и остановились перед дверью в нужную аудиторию. Трой распрощался с нами и, подхватив под руку неизвестную мне девушку в форме цвета охры, пробегающую мимо, исчез в другом конце коридора.

– А–а–а, – начала я, поворачиваясь к Марриоту, но указывая на удалившихся студентов.

– А это, Лидия, его подружка, – Марриот выразительно приподнял брови, – на случай, если ты решила положить глаз на моего брата.

– Нет, я просто… – смущенно протянула и отвернулась от огневика.

– Да ладно, не переживай ты так. Лучше покажи свой список, расскажу, куда потом идти.

Я вытащила из кармана листок и протянула парню. Он шевелил губами, что-то вычитывая, хмурился и наконец выдал:

– Мда-а-а, непросто тебе будет… У нас сейчас занятия до обеда: история, основы, медитация, потом свободное время, а у тебя все до вечера расписано. Ну это и понятно, если ты хочешь нагнать остальных. Придется потрудиться.

Он вернул мне листок и улыбнулся, а потом наклонился пониже и уже шепотом добавил:

– А насчет Троя я серьезно. Не стоит тебе делать на него ставку…

– Почему? Ты против собственного брата? – также тихо ответила ему, теперь просто снедаемая любопытством.

– Я не против, я всегда только за. Просто понимаешь… Мне кажется, – прищурился он, – ты девушка серьезная, Лидия Мартинс. И простой «романчик без обязательств» это не про тебя.

– Откуда ты это знаешь? – лукаво прищурилась в ответ.

– Вижу, – со вздохом сообщил маг, – а Трой, понимаешь, у него обязательства. Перед семьей.

– Понятно. Не беспокойся, в этом качестве я его не рассматриваю.

– Хорошо! – парень сразу повеселел.

К аудитории стягивались студенты первого курса. Когда прозвенел первый из трех звонков, разноцветная толпа ребят хлынула внутрь. Я была одна из последних, потому, когда вошла в аудиторию, все места на первых рядах были уже заняты. Понятливо улыбнувшись, поползла на верхние ряды. Нашла себе местечко и раскрыла тетрадь, что до этого времени таскала в руках.

Наконец закончились две нестерпимо долгие и довольно скучные лекции по основам стихийной магии и истории развития магических искусств.

Вел оба предмета молодой и довольно красивый мужчина по имени Метео Гао, уроженец юга с кожей, покрытой ровным, темным загаром. Он говорил неторопливо, растягивая слова, иногда взмахивая рукой и показывая студентам легкую, полупрозрачную дымку иллюзии того или иного исторического события.

Метео Гао был первоклассным воздушником и очень скучным преподавателем.

Когда студентам становилось совершенно невмоготу слушать нудные истории из основ появления и становления магического искусства, девушки с первых парт, томно вздыхая, просили:

– Учитель Гао, а покажите, пожалуйста, на примере, каким образом проявление магического искусства стихии воды могло повлиять на развитие Гаддорских топей?

За этим следовала небольшая передышка, пока господин Гао выплетал тот или иной образ. В эти моменты я начинала оглядывать аудиторию, приглядываясь к окружающим меня студентам. Несколько раз пересекалась взглядом с веселящимся в кругу своих приятелей Марриотом.

После окончания лекций младший Сомалье подхватил меня за руку и потащил в столовую на обед, который прошел довольно неплохо, ведь Анны на горизонте не наблюдалось. По окончании трапезы, уже практически в отличном настроении, я отправилась на дополнительные занятия к учителю Гратту.

Глава 9

Мужчина стоял посреди площади между главным зданием и жилыми корпусами, скрестив на груди руки. При моем приближении он притопнул ногой от нетерпения. Несмотря на отличную погоду и ярко светящее солнце, маг снова был в наглухо застегнутой куртке и капюшоне, из-под которого виднелся только подбородок с ямочкой. Я непроизвольно сжалась под невидимым, но ощутимо давящим взглядом.

– Что-то вы не торопитесь, Мартинс, – недовольно произнес маг.

– Просите, учитель Гратт, я не знала, что занятие у нас назначено на определенное время, и только потому опоздала, – протянула не менее хмуро.

– Идем. – Он развернулся и пошел в сторону большой огороженной площадки, на которой, по рассказу Марриота, проводились боевые и медитативные занятия магией.

– Иди сюда, Лидия, – позвал меня маг, когда мы поднялись на небольшое возвышение. В центре помоста, размером примерно четыре на четыре метра, был расстелен тонкий плед. Гратт указал на него:

– Садись, Лидия. Мне нужно проверить тебя и определить границы, а также выяснить, что именно сейчас сдерживает печать. После этого будем думать над дальнейшим планом обучения. – Он встал напротив меня, широко расставив ноги и опять сложив руки на груди.

Аккуратно пристроив свою тетрадь на край деревянного настила, ловко на него взобралась и подошла к покрывалу. Замерла перед ним, не зная, как именно мне «садиться».

– Какие-то проблемы, Мартинс? – недовольный голос учителя ворвался в мои мысли.

– Нет, учитель Гратт, – вздрогнув от неожиданности, я начала тихо говорить. – Просто не знаю, как лучше сесть, ну и все остальное…

– Что остальное, Мартинс? Садитесь как вам будет угодно, это неважно, – его голос был полон скуки и презрения.

Я поджала губы и устроилась посередине покрывала, скрестив ноги, как это было принято на юге страны. Руки сложила на колени.

– Глаза закрой. Расслабься и что бы ни происходило, не вздумай шевельнуться.

Последовав его наказу, устроилась поудобнее, поерзав пятой точкой. Закрыла глаза и сделала глубокий вдох, а потом выдох.

– М-да. Ты еще ритуальные песни начни петь о величии всех стихий, добавив фирменное монашеское «ом–м–м», – последовал комментарий от невыносимого мага.

Я не выдержала, распахнула глаза и зашипела:

– Слушайте, господин Гратт, я вас не просила со мной заниматься, по пятам не бегала и в ноги не бросалась, так что хватит вымещать на мне свое плохое настроение!

– Закрой рот, Мартинс, и благодари Единого, что я вообще согласился с тобой возиться, – маг повысил голос.

– Еще чего! – стремительно вскочила на ноги. – Я вас не просила! Это вы ко мне привязались! «Отдай ее мне, я буду ее учить», – коверкая фразы, повторила слова, произнесенные учителем в кабинете ректора буквально вчера.

Мужчина натурально зашипел:

– А ну-ка села на место, Мартинс!

– Нет! – Я встала удобнее, расставив ноги и чуть согнув их в коленях.

– На место, – угрожающе тихо повторил мужчина, а я лишь мотнула головой и приготовилась к побегу.

У меня никогда не было таких грубых и несдержанных учителей. Преподавателями при монастырской школе были исключительно служительницы Единого, все как на подбор – женщины миролюбивые и ласковые.

Еле заметное движение мужчины, и я спрыгнула с помоста и понеслась в сторону выхода с площадки.

– Стоять! – за спиной раздался разъяренный рык, а я только прибавила ходу. Подбежав к границе тренировочной зоны, со всего маха влетела в невидимую стену, сильно приложившись лицом и коленом.

– Единый! – взвыла от боли, упав на бок и не зная, за что хвататься. Левая сторона лица горела, из глаз хлынули слезы. Прижимая к себе ушибленную ногу, я уже практически прощалась с жизнью, когда меня накрыло тенью подошедшего мужчины.

– Ну, ты хотя бы бегаешь неплохо, Мартинс, несмотря на то что дура полная. – Он присел около меня на корточки. – Как тебе вообще в голову пришло сбежать от меня? Вам, монашкам, чувство самосохранения незнакомо?

Он снова поднялся в полный рост и нарочито ласково продолжил:

– Ну как? Видишь, Мартинс, я тебя даже похвалил! Цени!

На это я лишь сильнее стиснула зубы, чтобы не стонать от боли и обиды. Как я могла не догадаться, что площадка для занятий магией будет огорожена защитным полем? Я и правда самонадеянная дура.

– Я уже говорил вчера, отращивай броню или тебе не выжить ни среди магов, ни среди двора, – он вздохнул, словно следующие слова дались ему непросто, – в моих словах ты должна вылавливать только важную для себя информацию, сбрасывая шелуху оскорблений, обид и всего остального. Последний раз говорю тебе об этом, Лидия Мартинс. Это понятно? – не дожидаясь моего ответа, он просто развернулся спиной и, направившись к помосту, повторил: – На место, Мартинс, живо!

Я поднялась, подтянув к себе ноющую ногу, и потерла ушибленную щеку. Мужчина уже добрался до помоста и, запрыгнув на него, развернулся ко мне. Из-под капюшона сверкнул хищный оскал.

Прихрамывая на ушибленную ногу, доковыляла до него, забралась, помогая себе руками, и устроилась на покрывале, в этот раз вытянув ноги вперед и опершись на руки.

Мужчина лишь фыркнул и приказал закрыть глаза, что я и сделала. Сначала ничего не происходило. Потом в животе начал закручиваться тугой узел. Легкая тошнота подкатила к горлу, и я замычала.

– Терпи, Лидия, скоро пройдет. Но сейчас терпи и не шевелись, – голос мага послышался совсем рядом, как если бы он сидел прямо передо мной. – Будет тошнить, не стесняйся. Всех тошнило при этом. Даже меня.

После последней фразы, пообещала себе во что бы то ни стало удержаться. Сомнительного удовольствия наблюдать, как меня рвет, я ему не доставлю.

Через какое-то время тошнота стала отступать, а на ее место пришел холод. С каждой минутой мне становилось все хуже, и вскоре я уже не чувствовала пальцев ног. Меня сильно трясло, глаза слезились, а в животе снова скручивается тугой ком боли.

Но я молчала и не шевелилась. Повторяла сама себе, что еще минута, и все прекратится. Потом снова: потерпи, скоро все закончится. Тошнота накатывала с новой силой. Я ничего не видела и не слышала: казалось, что уши набиты ватой, а на глаза натянули повязку. Сердце колотилось очень быстро и сильно, так и норовя выскочить из груди и умчаться прочь.

Несмотря на ледяной холод, сковавший меня, воздух нагрелся, и теперь каждый новый вдох приносил не меньшие страдания, иссушая горло. Сейчас, даже если бы я и хотела что-то сказать или попросить прекратить все, просто не смогла бы сделать этого.

Неожиданно помост подо мной вздрогнул, горячий воздух ударил в заледеневшее лицо с такой силой, что голову откинуло назад, а из глаз брызнули слезы. Напуганная, я все же попыталась позвать на помощь и попросить пощады у учителя, но ничего не смогла выдавить, кроме жуткого хрипа.

Руки ослабли, и я рухнула на спину. Мышцы стали непроизвольно сокращаться, пальцы сжимались в кулаки и разжимались. Раздался сильный грохот и помост под нами содрогнулся, а потом все резко стихло. Моего лица кто-то коснулся, и сквозь оглушающую тишину стали прорываться звуки.

– Лидия, ты меня слышишь? Лидия! Девочка, ты должна прийти в себя. Слышишь, Мартинс, ты должна открыть глаза! Должна! – голос моего мучителя был на удивление обеспокоенным. – Лидия, эй, Мартинс, приходи в себя! Тут не место для сна!

Я с трудом разлепила глаза, но увидела перед собой лишь темноту. Ничего, кроме черного провала, скрывающегося под капюшоном мага.

– Пи–и–ить…

– Так, девочка, давай-ка отправимся отдыхать. На сегодня, пожалуй, хватит. – Мужчина суетливо попытался меня приподнять, придерживая за спину. Я даже не представляла, как в таком состоянии смогу добраться до комнаты в общежитии, ведь ко всему прочему меня снова начало трясти.