– Непослушная, ленивая, грязная девочка. Ей прививают добрые манеры, а она ворует из кладовки яблоки. Попортила сыр и колбасу. Каждую головку надкусила. Сегодня разбила кувшин молока и только оттого, что половину уже отпила. Ест столько, что станет огромной гусыней. Уже стала! Только взгляните на нее, она выше Титта, кто такую верзилу замуж возьмет?

– Мы отошли на минутку, посмотреть жеребенка, – вступился за сестру Титт.

– Как ты можешь водить дружбу с этой глупой девчонкой? Она подбивает его на дурные поступки. Она зачинщица! Вы посмотрите на нее, это же не девочка, а побирушка.

– Титт, что ты молчишь? Скажи отцу правду. Скажи, что ты ни в чем не виноват, – причитала Брэда.

– Титтава Орс, – резкий голос отца заставил всех вздрогнуть. – Скажи мне, ты ушел от наставников, чтобы показать девочке лошадей?

– Н-нет… я просто… просто был там с моим жеребенком, а она пришла…

– Наш Титтава никогда не лжет, – подвела итог Тайра. – Все дело в одной пропащей девочке, которая никак не желает слушаться и вести себя достойно, как подобает. И прекратить портить еду!

Финн снова признана виновной. Дальше события разворачивались в стремительной и привычной последовательности. Брэда бросилась обнимать и успокаивать сына. Отец развернулся и ушел в свои покои. Аяну не пустили к дочери.

В считанные мгновения Финн была доставлена к месту казни и получила положенные розги. Вечер этого кошмарного дня закончился для девочки в чулане, где она с трудом расположилась между корзинами с чесноком и луком, и опять же на голодный желудок.

Нет, она вовсе не плакала. Но ее мучил ужасный стыд за перенесенные страдания в присутствии всех, на глазах отца. Быть может именно сегодня он впервые удостоил ее вниманием, и при каких обстоятельствах!

Любой другой ребенок непременно заболел. Финн этого очень хотела. Пусть они узнают, каково это, остаться без нее. Но при всем желании, она обладала отличным здоровьем, болела меньше прочих. Ей очень хотелось, подобно Титту, заразиться ветряной лихорадкой, гореть в бреду и потерять сознание. Отец поднял бы ее на руки и отнес к знахарю. Но нет, как ни терлась она близ Титтавы, как ни облизывала его ложки и не вдыхала заразные миазмы, болезнь прошла стороной. Отец приглашал знахаря к Брэде и даже Ною, все болели, но не Финн.

На крыше было двое, упали тоже двое, а зуб сломал только Титт. А как хорошо она бы смотрелась со сломанным зубом! Метлу жгли вместе, а одежда загорелась на Титте, у него ожог руки и волосы сгорели на лице, а на Финн даже искорки не попало. Однажды Ной погнался за двумя хулиганами, что нарисовали в его книгах дурной рисунок. После прыжка из окна Титт сломал руку, Ной получил огромный синяк на пол-лица, а Финн только ссадину на коленке. Их всех отнесли к знахарю, всех, кроме Финн.

Чудовищная несправедливость! Жеребенка обещали подарить Титту. Финн просила дать имя Облако, но Титт придумал какую-то глупую кличку Гром. Он мальчик, ему подарят собственного коня, а ей носить корсет, от которого чешется спина. Торк учится в столице, видел Императора и побывал в императорском дворце, а ей нужно помогать матери в прядильне и разучивать танцы в паре с Тайрой, худшего наказания не придумаешь. Ной ждет своего часа, чтобы отправиться в столицу, а Финн заставляют различать приборы, укладывать волосы и скрывать отрыжку за столом.

Что она видела? Дом, городскую площадь и кузнечную мастерскую Лагрида Кифы?

Отец не жаловал родню, сторонился кузнецов и всячески отлучал их от Аяны и Финн. Те докучали ему самим существованием, грязной обувью топтали прихожую и присылали на праздники свои дешевые железяки. Еще меньше он привечал Лагрида Кифу, брата-близнеца Аяны. Тот больше прочих мешал его женитьбе, докучал едва ли не каждый день просьбами об отсрочке долга и рассуждениями о том, что сорокалетний муж слишком стар для его юной сестры.

Но то дела давно минувших дней. Аяну в четырнадцать лет отдали в дом Титтавы Орса в уплату долга, она стала женой влиятельного человека и родила ему дочь. Близнецов разлучили, Аяна осталась в доме мужа, стала замкнутой, молчаливой, подавленной женщиной, которой за радость уединиться в комнате и вязать бесконечные, не в смысле количества, а длинны, шарфы.

– Лаг, почему ты не женат? – серьезно спросила девочка, едва научилась выговаривать все слова.

– Ох, Финн, малышка. Разве я не счастлив? У меня есть любимая работа, любимая сестра и, конечно, ты, очень любимая.

– Ты любишь меня, но у тебя нет денег, чтобы жениться?

– Вот вырастешь, объясню тебе, – щелкнул он кроху по носу.

– Нет, это поздно, – нахмурила лобик та. – Надо что-то делать.

Лагрид всегда знает, что ей нужно. Он тот, кто возьмет ее на руки и отнесет к знахарю. Он и сам неплохой знахарь, дует на разбитые коленки, и они чудесным образом исцеляются. Он всегда готовится, у него любимые сладости к приходу Финн. Он единственный, кто слышит ее пожелания, и пусть он беден, но сделает ее счастливой и купит на Праздник встречи двух солнц желанную безделушку.

– Может, я не родная им? Может, всем будет лучше без меня? – жаловалась Финн.

– Они любят тебя и беспокоятся о твоем будущем, – утешал дядька.

– В будущем у меня будут длинные уши и полосатая задница от их беспокойства.

– Я поговорю с ним, – нахмурился Лагрид. – Совсем не дело бить ребенка.

– И морить голодом. Лаг, Тайра что-то задумала, – заговорщически шептала девочка. – Как думаешь, меня скоро выпихнут замуж?

Скулы мужчины напряглись, он сильно переживает, но старается не пугать племянницу.

– Финн, ты слишком рано об этом беспокоишься.

– Самое время об этом беспокоиться, – настаивала она. – Уже танцам учат, маникюр запрещают грызть, про месячные допытываются, грудь ищут, пока не нашли. Я выйду замуж только за тебя.

Лаг непритворно вздрогнул и вытаращил глаза.

– Все будут только рады, – выпалила та без всяких там экивоков. – Титта не уличат в дружбе с дурной девочкой, Ною никто не подсыплет в суп сухой навоз, у Тайры перестанут пропадать сушеные абрикосы, а Брэда никогда не найдет в своей комнате длинный белый волос.

Дядька схватился за голову.

– Я умею готовить, прясть и работать в саду, за розами ухаживать. Читаю и пишу много лучше Титта. Хочешь, я прямо сейчас станцую и спою тебе?

– Нет! – взвился тот. – Не надо. Я знаю, что поешь ты, как соловей, а танцуешь лебедушкой.

Финн ощущала подвох, ибо и то, и другое ей запрещали делать на людях, пока не достигнет «совершенства», так говорила Тайра. Но только Лагрид мог оценить ее по достоинству.

– Я обещаю подумать над этим, – отмахнулся дядька.

– Договорились, – успокоилась девочка. – Будем считать, помолвка состоялась. С тебя колечко на Праздник встречи двух солнц. Золотое.

А уже через день в дом вернулся долгожданный Торк. Он снова здесь, после двух лет обучения, после затянувшегося расставания и тягот ожидания. Брат принес в родной дом столько радостной неразберихи и жарких объятий, сколько хватило бы на весь прошедший год. С собой он захватил подарки, не забыв при том даже младшую сестренку. Красивые прочные ботинки из отличной кожи пришлись ей впору, чуть поджимали спереди и сзади, но об этом лучше умолчать.

Титт не отставал от брата ни на шаг. Ной с завистью косился на всеобщее ликование, отсчитывая время до своего отъезда в Свидарг. Тайра причитала и размахивала руками. И даже Аяна, задумчиво улыбаясь, гладила Торка по огненной шевелюре. За последний год старший возмужал. Привычная смешливость уступила место сдержанным улыбкам, мальчишеский озорной блеск сменился твердым и внимательным взглядом мужчины. Уже через два месяца он отбывал к месту прохождения службы в качестве помощника генерала.

Торк приехал не один, с ним на постой попросились странного вида путники. Финн сгорала от любопытства, но гостей быстро разместили в другом крыле дома, и она успела только рассмотреть лошадей. Восемь усталых животных завели в знаменитые конюшни Орсов, куда ей под страхом новой порки запретили показываться.

Утро было серым. Ночью небо заволокло облаками, хотя для обильных дождей пока рано. Суета по случаю приезда Торка разгоралась с новой силой. Глава семьи пожелал устроить праздничный ужин в честь своего первенца. Повод для этого важный, карьера старшего сына складывалась успешно, ему благоволили великие князья Дэвони и Натигэллы, близкие родственники Орсов. Они же позаботились о назначении Торка, они же представили его при дворе Императора.

План застолья утвержден с вечера. Поставить столы, украсить зал, подготовить посуду, приготовить яства и расставить их в полном соответствии, уложиться вовремя и удалиться, оставив мужчин в их тесном кругу. Работы на целый день.

А день у Финн не заладился с самого начала. Первый же нагоняй девочка получила за то, что посуда предательски не держалась в ее в руках. Затем она сдула торопливое молоко на печь, разбила кувшин дорогого вина и плохо прибралась во дворе. Приятно, что среди общего хаоса и неразберихи ее промахи затерялись, Тайра не успела дотянуться до нее карающий метлой и тут же отвлеклась на подгорающее мясо.

Влетев на кухню с очередного задания, Финн услышала рассказ Брэды. Ничего интересного, всего лишь женские разговоры. Ночные гости едут от Пограничных гор в Свидарг, очень торопятся, встретились с Торком в придорожном трактире, везут с собой что-то очень ценное и позвали к себе знахаря.

– Они едут от Пограничных гор, – причитала Брэда. – Может там беда случилась? Торк едет туда служить. Что, если война?

– Запричитала, – ворчала Тайра. – Тут вот беда, семь лишних ртов приехало.

– Как семь? Их же восемь было. Лошадей-то восемь! – Финн прикусила язык, выдала себя с потрохами. Она снова была в конюшне.

Тайра грозовой тучей посмотрела на ослушницу и схватилась за метлу. Девочка помимо воли вытащила палец из уха, приосанилась и сдула муху со лба. Как же это сложно, быть Миледи, всякий раз приходится вспоминать о том и вздрагивать, торопливо выпячивая несуществующую грудь.

– Скоро они уедут? – не сводя глаз с девчонки, проговорила Тайра. – В доме не протолкнуться, скоро праздник. А потом еще Дэвони приедут за племянницей. Уж они-то укоротят ей нос.

Женщины заговорщически переглянулись и выпихнули девчонку с кухни той самой метлой, прежде чем та начала задавать лишние вопросы.

– Финн, Финн, ты видела бойцов? Те, что вчера приехали. Они во дворе тренируются с мечами, – выскочил, словно из-под земли Титт.

– Мне некогда, – Финн с облегчением выдохнула, сдула несуществующую грудь и вернула палец на законное свербящее место. – И вообще, не мешайся под ногами. Видишь, проблемы у меня. Тебе всего-то, учебники и каракули, а у меня манеры не складываются и нос вот-вот отрежут.

Во второй половине дня женщины совсем закружились с подготовкой. Тайра кричала, жаловалась на нерасторопность помощников, в запале уронила горячую поварешку на мешающегося Титта, обварила тому ногу и обвинила девочку, которая громко смеялась где-то во дворе и отвлекала занятых людей. Финн и в самом деле докучала гостям дома, лезла с расспросами и угощала закусками, по заданию той же Тайры.

– Альфиния!

Девочка не сразу откликнулась. Возможно Тайра замотается и забудет, зачем звала?

– Альфиния!

Но, видимо, не в этот раз.

– Отправляйся сей же час с матерью на площадь, – командовала хозяйка. – Два шага от дома, не заблудитесь без провожатых.

Для Финн не было заманчивей предложения, чем выход из дома. О, сколько интересного можно увидеть по пути на прилавках торговцев, сколько игрушек, всевозможных материй, украшений и совершенно незнакомых удивительных вещиц. Финн по обыкновению пренебрегала накидкой, навязчиво разглядывала прохожих, их жен, детей и животных, одежды и украшения. Это почти праздник, но сегодня предложение Тайры не получило достойного отклика. Уйти, когда заезжие гости прониклись к девочке доверием, угостили сладостями и почти готовы подарить пару занятных вещиц.

– Немедленно, – Тайра схватилась за метлу. – У меня нет людей, я с ног валюсь от усталости. От вас двоих пользы нет, отнесете Торку обед на площадь.

– Иду, иду, – обреченно плелась Финн. – И чего он делает на площади?

Меньше всего в тот момент девочка могла предположить, что через каких-то сто шагов ее жизнь разорвется на до и после, на прошлое и будущее, закружив в водовороте событий, удивительных находок и жестоких потерь, и навсегда изменит ход событий истории нескольких государств. Вот так буднично начинаются все невероятные истории.